Шагреневая кожа, или о том, что необратимо

Йост Бюрги (Jost B;rgi), сконструировавший часы с секундной стрелкой, возможно, и не подозревал, как изобретенная им единица времени-секунда изменит ощущение бега времени.
Я чувствую, что время моей жизни, как шагреневая кожа, сжимается с каждой секундой. Секунды, складываясь в часы, месяцы, годы, неумолимо отгрызают свой кусок моего Времени Жизни.
   
Моя бабушка вставала с рассветом и отправлялась спать с наступлением темноты. Ритмом ее нелегкой крестьянской жизни управляло солнце.
Она не жила под гнетом своих собственных лет, потому что просто не считала их, как это делаю я, принимая поздравления с очередным днем рождения.
Девица, молодица, баба  - вот и все ее годы. Помнится, бабушка рассказывала, как  впервые назвала свой возраст под запись. При венчании в церкви священник спросил, сколько ей лет, и она убавила себе 2 года. Так и записали в церковной книге, а потом  и в паспорте.

Я жила по указаниям трех стрелок - секундной, минутной и часовой и не заметила, как часы стали управлять моей жизнью.
Я не укладывалась спать тогда, когда мне этого хотелось, я просыпалась, когда  еще не выспалась. Я проживала каждый день с оглядкой на циферблат часов.
 
Часы, а не природа, диктовали мне, как жить. Меня кормили грудным молоком по часам, и я могла разрываться от крика, когда хотела есть, но  время кормления регулировалось советами врачей, которые в свою очередь наглотались рекомендаций  людей, которые  почему-то стали учеными, рекомендующими, как  кормить меня вопреки зову моей природы.

Часы превратили меня в свою рабыню. Они, эти часы, руководили мною все годы учебы в школе и в институте. Они назойливо тикали и вопили рано утром как раз тогда, когда я видела прекрасные сказочные сны. Они давали указания дежурной уборщице, когда включать  орущий до боли в ушах звонок, по которому надо было незамедлительно  мчаться на урок или на пару. Но будем справедливы, эти же часы  давали команду и тому звонку, который радостно  возвещал о  переменах между уроками  и парами, и особенно, когда все это заканчивалось и  можно было  дать волю ощущениям свободы.

Часы будили меня, отправляли на работу и с работы, регулировали быт семьи.
Они, управляя всей семьей, ограничивали мое время общения с самыми близкими и любимыми людьми.
Это самое лучшее время в моей жизни отсчитывалось так же беспристрастно, как и вся моя жизнь. Только я не смогу теперь  эти секунды, минуты и часы сложить в годы.

Но это лучшее время моей жизни было и есть.
Оно будет, пока моя шагреневая кожа не исчезнет.
 
   

25.11.2020