Переходный возраст

                Воспитание, как и самовоспитание – процесс       
                капания на мозги.Капать на мозги не всегда
                плохо. Если капли по голове стучат это пытка
                А, если её тонко касаются и мягко смачивают-
                это приятная смазка
                Н.Козлов-психолог    
     Чудное зимнее воскресное утро. Тихо. Иду домой с ночной смены. Радуюсь, сама не знаю чему.  Я люблю  зиму за снег, укрывающий свалки мусора в городе, за морозный воздух, мне нравится, как хрустко льдинки поскрипывают под ногами. Мой любимый городской транспорт, трамвай, не заставил себя долго ждать. Мне скоро пятьдесят и у меня всё хорошо. Сын уже через год будет защищать диплом и получит высшее образование. Муж только что сообщил, что ждёт меня и успел пожарить картошку. Ну, всё просто замечательно! Наследник наш учится на дневном отделении в другом городе, и живёт там в общежитии. На мои вопросы «Как дела?» всегда уверенный ответ: «Нормально».
 Доехала быстро. Минут через десять уже была дома, слышу телефонный звонок, подбегаю впереди мужа к телефону. Это  сынок.
         – Слушаю. Привет! – я не успела спросить, как дела.
         – Мама, спаси! Меня отчисляют!
         – Почему? – молчание вместо ответа.
         – Я приеду. Постараюсь выехать сегодня.
          Мне часто приходилось работать в свои выходные дни, поэтому я без труда отпросилась, купила билет, и вот, я уже в вагоне по соседству с двумя женщинами,  постарше меня лет на десять. Разговорились. Узнав, что у меня случилось, они рассказали о себе, своих проблемах  при воспитании  сыновей.
                ***
           Рассказ мамы, как много лет назад реагировала на подростковые выходки сына, что чувствовала, имея также и свои личные проблемы.
       Поздний  вечер. Я опять  дома одна. Чувствую  себя очень скверно.  Всё  постыло. Живу с родными мужиками, но они как будто пренебрегают мной.   Как мне освободиться от своих моральных мук?  Выпить коньяк? Противно.  Валокордин?   Он действует не более двух часов, так лучше -  на ночь, чтобы заснуть,  не ощущая,  как сильно и неприятно бьётся сердце.  Вчера застала сына, когда он вытаскивал деньги из моего кошелька.
      – Почему не попросил?
      – Не знаю. – Был его ответ.
        А сейчас-то   что делать?  Просто безысходность какая-то: нет мужа – где-то гуляет;  нет сына – тоже где-то гуляет.  Оба считают ниже своего достоинства предупредить меня о своём позднем приходе, объяснить причину.  Обидно, что они мне врут.  Дело во мне самой.  Как, однажды, сказал мне муж: «Ты такой человек, которого нельзя не обманывать!» Пытаюсь осмыслить, чтобы исправить себя, хотя, наверно, это не возможно.  Воспитывалась я в благополучной не пьющей семье. И  мама, и папа были скупы на ласки.  Вместо детского садика – бабушка, которая не научила верить в бога, хотя сама верила, но не фанатично. Я сознаю, что у меня почти детский максимализм понятий о гордости, чести, правильности поведения. Книги, конечно, и школа  советского времени  сыграли свою роль в формировании моего характера. Всё, что писалось в газетах, говорилось по радио, принималось мной за исключительную истину, и родители никогда не разочаровывали меня в этом.  Как не удивительно, но  вдалеке от семьи я оставалась такой же, имея интересную работу, уважение сотрудников и угол в общежитии.
      И, вот какую трудную личную жизнь подкинула мне судьба.  Чувствую себя в своей семье не нужной. Вернее не так: сыну я нужна, когда надо деньги или вещи, а мужу -  для утверждения своих мужских потребностей.
     В десять вечера пришёл сын, хотя я просила быть дома в девять. Прошло уже двадцать лет с тех пор, и я теперь понимаю какая мелочь этот час опоздания. Ещё через час пришёл муж.
     Ни тому, ни другому не понятны мои переживания. Я тоже, бывает, задерживаюсь на работе, но при этом  просто не могу не предупредить об этом свою семью.
Проучить бы их! Однако, когда приходит необходимость мне задержаться, свою обиду я уже  не помню, «учить»  не хочу. Скорее всего, я не уверена, что меня правильно поймут. Боюсь, что на такие тонкости мужики мои не способны.
      Напрасно боялась. Позже я убедилась, что мои мужики вовсе не хуже, а даже лучше других.  Это потом, а пока я с глупым упорством борюсь за дружбу в семье,  уважение к себе, натыкаясь, как мне кажется, на полное отторжение, непонимание.
     Привычные мои требования к сыну: делать уроки прежде, чем гулять, приходить домой  вовремя, мыть на ночь ноги и чистить зубы, утром вставать под прохладный душ и делать зарядку – всё это, недавно выполняемое под моим руководством, теперь, после четырнадцати лет,  вызывало протест его и оскорбительную грубость.
     Мудрости справиться со всем этим, делая поправки на подростковый возраст сына, у меня нет. Грубый, вызывающий тон сына выводит меня из себя настолько, что я бросаюсь на него с кулаками.  Заканчивается всё это плачевно для меня. Однажды ударила его и поломала руку в запястье. Кости в то время у меня были очень хрупкие.   Боль, помню, усиливалась с каждой секундой. Я громко причитала и от боли, и от обиды. Сын испугался, гладил мою руку и твердил, что это не может быть переломом, а ушиб заживёт быстро. Я сквозь слёзы, благодарная, что пожалел меня, говорила, что я его люблю, а строгая такая, потому что и меня так  же воспитывали родители. 
       На короткое время мир, потом новое потрясение. Вызывают в школу. Прихожу и обращаюсь к классной руководительнице с вопросом «что случилось». Она мне поясняет, что мой сын уже неделю через день в школу ходит по причине, что «родители замучили  с посадкой картошки». Я просто обалдела от изобретательности своего мальчика, тем более что картошки у нас было всего на два часа работы, а он ни разу не ездил в поле.           Мучительно пытаюсь понять, почему врёт? Может – быть, из-за регулярных ссор нас - его родителей?
       Вот один из множества похожих эпизодов. Ходили в гости, муж, как обычно, перепил. До дому довели, ну а дальше мне терпеть или убегать из дому. Он начал с того, что обозвал  меня последними   матерными словами просто так, как он выразился: «не тебя мне цыганка нагадала!» Соображаю,  куда бежать, где скрыться от пьяного? К подругам? Нет. Стыдно. Я спряталась в уголок на балконе. Муж ушёл искать меня на улицу. Через некоторое время его привели соседи. Слышу, и сын пришёл, тоже пошёл искать меня на улицу. Мужу спьяну показалось, что теперь сына надо спасать. Он, что-то бормоча про нож, похоже, нашёл его и выбежал из квартиры, громко хлопнув дверью. Мне ничего не оставалось, как отправиться за своими мужчинами, главное, чтобы успокоить сына. Нашла его, отправила  спать,  сама села на лавочку, не зная, что предпринять. А, что сделаешь поздно вечером, если завтра утром меня ждут на работе, сына – в школе. Пошла домой. Минут через пятнадцать появляется муж с какой-то только ему понятной шизофренической идеей и срочно будит сына. Нервы у меня больше не выдерживают, я кричу, что убью его, как последнюю злую собаку, если не оставит сына в покое!  Наконец, пьяный  всё-таки уходит и засыпает до утра.
На следующий день муж кается за безобразное своё поведение:
      – Почему меня никто не остановил?
      – Да, это просто невозможно было! – кричу я сквозь слёзы и зло добавляю,  что никогда  не прощу. Напомнила ему про цыганку, которая не меня нагадала.  Однако знаю, что он всё-таки любит меня.   Излишек принятия горячительного  бывает время от времени, хотя  муж не алкоголик, нет, ни в коем случае.   Как человека его  есть за что уважать. Он любит свою работу и с удовольствием выполняет её.  Без сомнения он  талантлив и умён по-своему.
         В один из вечеров сын заявил, что дома ночевать не будет. Спросила, куда он собрался идти. Оказывается – в соседний дом к мальчику, которого я не знаю. Вначале пыталась объяснить, что не могу отпустить, потому что беспокоюсь о нём, всё-таки ещё не совершеннолетний – мало ли что, люди для нас с папой не знакомые. Андрей не понимает моих доводов. Помню, как  глаза его налились злостью, когда я встала возле входной двери, и ему оставалось только физически толкнуть меня, чтобы выйти. В этот критический момент выступил, наконец, папа, что очень редко бывало. Грубый мощный вопрос – окрик «тебе, что мать сказала», подействовал на сына удивительным образом. Он бессильно всхлипнул и ушёл в свою комнату.
        Как-то прихожу с работы, а Андрюша, непривычно, дома, видимо, ждал меня. Показывает повестку из милиции, которая написана  конкретно на его имя. Вижу, что он испуган. Спрашиваю:
      – Как-то, где-то сталкивался с милиционером?
      – Да, – отвечает – участковый записал, когда мы с ребятами были у Руслана в подъезде.
      – А,  чем вы занимались в подъезде?
      – Ребята пиво пробовали.
      – И ты тоже?
      – Нет.
Понятно, что врёт, но я не рассердилась. Посоветовала ему сходить завтра самому с этой повесткой в милицию и потом мне рассказать, зачем вызывали. На следующий день он мне звонит на работу и радостно сообщает, что ребят, которых обнаружили в подъездах курящими или с пивом, участковый повез в больницу, где показал заспиртованные лёгкие курильщиков, поражённые раком и рассказал,  как особенно  вреден алкоголь для растущего организма.
Я спросила:
     – Интересно было?
     – Да, очень!
       Однажды что-то искала и вдруг вижу фотографию, где на пляже мой сын целуется с какой-то девушкой, явно старше его. Я чуть с ума не сошла от возмущения: «В пятнадцать лет он этим занимается! Так вот, почему плохо стал учиться! Вот, какое у него увлечение!» Я нетерпеливо побежала на улицу в надежде найти сына и расспросить, что это такое сфотографировано? Не нашла. Очень поздно, почти ночью, явился, я ему показала фото и сказала, что он низко пал в моих глазах, и я   думаю о  нём, как о  проститутке. Сын стал уверять, что это вовсе не то, что мне показалось,  и  всё это ему не понравилось! Он даёт слово, что ничего подобного больше не будет. И, вообще, он уже  неделю не врёт, только она - мама этого не замечает. Фотографию порвал на мелкие кусочки при мне демонстративно.
        После этого случая  пропала нежность к сыну, как к ребёнку. Мне кажется, что все его поступки противоречат моим представлениям о порядочности, как будто не я его воспитывала. В этот, наш с ним, переходный возраст столько неприятных вещей наговорили друг другу, что  сумеем ли до конца забыть по жизни.
      И, всё-таки наступил момент, когда я стала уважать  своего подростка.    На летних каникулах отец устроил его разнорабочим. Каждый день сын приходил домой усталый и грустный. Я кормила его, потом готовила баночку с едой на следующий день. С одной стороны жалко его, ребёнок ещё. С другой стороны, я понимаю, если не  работа, то будет мучиться от безделья.  Вечером он по-прежнему встречается с той девочкой, которая на фотографии. Для меня она – «девка», в плохом смысле, потому что моему  пятнадцатилетнему мальчику  оставляла заметные на длинной шее засосы. Я её ненавижу, а он говорит, что она хорошая.   Я уважительно и ласково  разговариваю теперь со своим Андрюшей, и он нормально со мной общается. Его голубые глаза спокойны, взгляд открытый.   
        Однажды  в день Победы вечером Андрей сообщил, что хочет посмотреть салют.
      – С кем поедешь?
      – С Антоном и Русланом, договорились. И ещё ребята с нашего двора будут с нами.
      – Ну, и хорошо. – Я была спокойна, потому что знала этих ребят и их родителей.
     И вот, кончился салют. Прошло время, за которое можно было не только доехать, но и пешком дойти до дому. Наступила ночь. Сын домой не вернулся. Подождали ещё, прошлись с мужем вокруг дома и садиков, где иногда собирались мальчишки покурить тайно от родителей. Никого! Оно и понятно – два часа ночи. Что делать? Остаётся будить мальчиков, про которых Андрей говорил,  что поедет с ними. Звоню одному из них. Отвечает разбуженная мама, объясняю ей свою ситуацию. Она всё понимает, будит своего отпрыска, который утверждает, что Андрея с ними не было, что он с девочкой куда-то пошёл. Мы живём в одном подъезде, поэтому разбуженные мама с сыном оделись и вышли показать нам, где живёт эта девочка. Заходим в подъезд соседнего дома, звоним в дверь квартиры. Открывают сразу же, как будто ждали.  Оказывается мама этой девочки с собакой  обошла всё, что можно, и сидит одетая, не зная, что ещё предпринять. Мы тоже не знаем. Мысли приходят самые ужасные. Все вместе снова заходим в наш двор и видим в проёме освещённого подъезда нашего крепыша Андрея вполне живого и невредимого.
        Не помню, как поднялись на лифте до квартиры, а там впервые в жизни папа схватил сына, который уже был  ростом выше, и как-то не умело,        по-бабьи, ударив его по заднему месту, бросил на диван спать. Оказывается, наш  Андрюша  с девочкой сидел на стадионе, который был не далеко от нашего дома.
       Когда Андрей получил первые деньги за работу, купил себе  джинсы, куртку, кроссовки.  Денег ещё оставалось много.  Я предложила:
      – Давай я  сохраню, со своей получки прибавлю, и  купишь ещё что-то, порядочное. 
      – Нет! – был довольно резкий ответ.
Ну, нет, так нет. И ещё обидно было, что с первой зарплаты сам не догадался родителям подарить что-нибудь, хотя бы коробку конфет. Сделал это только после подсказки. Жадный? Неужели мы его таким воспитали? Перестала ему каждый день деньги давать в школу на булочку, т.к. у него оставалась ещё порядочная сумма. Но чувствую, что нет у него денег. Пробую выяснить:
       – Деньги не все ещё потратил?
       – Нет.
       – Сколько осталось?
       – Не знаю! Не считал.
Через некоторое время:
       – Мам, мне надо подстричься!
       – Так,  стригись, у тебя же есть деньги?
Не пошёл. Усадила его рядом. На листке бумаги расписала, куда идут деньги из семейного бюджета, и ещё немного откладываем  на будущую свадьбу и учёбу в ВУЗе.  Убеждала, что в семье должно быть доверие друг другу, а иначе семья развалится. Наконец, признался, что денег у него нет, потому что водил друзей в гриль-бар.  Обоим стало легче. Ему, наверное,  потому что не надо больше врать, а мне – потому что я убедилась, что сын мой вовсе не жадный. Святое дело угостить своих товарищей на свои заработанные деньги. Так хорошо поговорили, просто бальзам на душу…
        Оценки в школе лучше стали. Вот, только по литературе надо написать сочинение, но не хочет. Мой резкий тон привычно усилил его противодействие.  Отец разбудил его в школу, как всегда, в семь часов десять минут и ушёл на работу. Чтобы не нарываться на грубость, я теперь не напоминаю ему через каждые пять минут, что пора вставать. Без двадцати восемь спрашиваю:
        – Андрей,  тебе что,  не идти сегодня в школу?
  Он пошевелился, но молчит.
  Я чувствую, как во мне растёт раздражение по отношению к своему демонстративно непослушному мальчику. Хочется хлопнуть дверью и будь, что будет! Я преодолеваю свою слабость, звоню к себе на работу, отпрашиваюсь на половину дня.
           Время без пяти восемь. Я уже не выдерживаю и кричу, что осталось пять минут до начала занятий. Он подскакивает, как ужаленный и бросает мне зло:
       – Ты специально меня не будила!
Я вспыхиваю, как спичка, подлетаю к нему, намереваясь ударить по щеке, но не могу до неё добраться. Вижу злобные глаза его, но и сама не лучше выгляжу.
       – Психованная! – кричит он мне.
       – Да, психованная. – Как можно спокойнее отвечаю.  Руки мелко дрожат и сердце бешено бьётся. Как стыдно!
       –Андрей, прости меня! Я понимаю, что так нельзя!
Он буркнул в ответ что-то  грубое, но уже спокойнее. Оделся, обулся.
      – Я пошёл.
      – Деньги взял на обед?
      – Нет.
      – Возьми, ты же не позавтракал, – сунула нужную сумму в карман ему.
Ушёл. А я проклинаю и ненавижу себя. Никуда  не годная мать. Всё делаю не правильно. Не повезло моему сыну с мамой. Принимаю решение: «Будь, что будет. У него своя судьба, своя жизнь. Не надо ему мешать. Не хочет учиться – как хочет!»
       Через некоторое время опять мучительно размышляю: «Но, это же мой сын…. Нет, не могу быть равнодушной!  Если  не будет  образования,  не будет интересной для него работы. А мужик должен «пахать» от зари до зари.   Это моё глубокое убеждение. Не будет работы - начнутся проблемы, потому что деньги-то нужны. Он может стать алкоголиком, наркоманом или продавцом наркотиков, а это уже беда общая. Нет, я всё же  доведу его до ума, как говорится, чего бы мне это ни стоило…»
        Когда сын пришёл из школы, начала объяснять ему, очередной раз, что главное сейчас учиться. У меня высшее образование, у папы – тоже. Неужели он – сын, глупее, и не сможет дойти до уровня  родителей. Говорила опять как-то  излишне назидательно, ему не понравилось, ответил несколькими обидными для меня словами.  Опять ничего не получилось с разговором.  Я снова в отчаянии. Умереть хочется. Выпила бальзам – не помогает.   Накапала карвалол: «Всё, больше ни слова, а то  дойдёт до скандала! Опять не смогла найти нужный тон для разговора…»
       Бывало немало дней, когда я любила своих мужиков. С удовольствием, для  своих самых родных, делала уйму дел: варила, стирала, покупала подарки…  Конечно, хотелось, чтобы и они, мои мужики,  меня любили, были бы   внимательны,  баловали. Если всё не так, значит  такая судьба моя.  Собственно, кроме меня-то и некому было о них  заботиться…
       Я всё сделала, чтобы сын после школы пошёл в ВУЗ, хотя и заочно.  Устроила его на работу. А потом он уже самостоятельно и уверенно пошёл по жизни.   Квартиру с женой купили в кредит на 15 лет, внучку  подарили.
        Переходный  возраст, как ураган в лесу,  деревья к земле гнёт, некоторые и с корнем вырывает,  а потом естественным образом, всё утихает, и  жизнь идёт по своим природным законам.

               
                Рассказ другой женщины.

       А, я растила  двоих сыновей.  Почти не было проблем с младшим, но вот, старший…  О-О-О! Учился в музыкальной школе и в общей нормально, но ему всё тяжелее доставалось. Когда родился Витюша, Андрею было три года. И, как-то всё внимание на маленького, казалось, старший и не ревновал. Витюша рос необыкновенно умненьким, и, когда исполнилось ему три года, то мы с отцом, невольно, сравнивали, разница в развитии была очевидна. Он всё запоминал очень быстро, да ещё такой милый лицом, одним словом любимец. Если старший учился на хорошо, благодаря усидчивости, то младший хватал, так сказать, с лёту. Отец не очень-то в ладах с психологией, и не раз, в сердцах, мог сказать Андрею, что науки тот берёт  задницей.    Как-то так получалось, что, когда я уезжала в гости к подруге или на поляну самодеятельной песни, или ещё куда-нибудь, я брала с собой Витюшу. Мне легко было с ним, понимали друг друга, так сказать, с полуслова.   
     В университет Витюше не хватило баллов, но мы с отцом решили, что будет учиться на платной основе. А, Андрей уже учился в колледже после   9-го класса. Мы решили, что по его способностям ему достаточно. И, вот,  я поняла, какой это ужас время подростковое. Андрей на 3-м курсе подружился с ребятами из нашего двора, которые, надо сказать, нигде не учились и не работали. Начались пропуски в колледже, меня не раз вызывали туда, и я видела плохие оценки. Однажды, в праздник старший пришёл ночью, пьяный. Я попыталась сделать нравоучение, а он так бешено посмотрел на меня и тихо:
    – Учи своего Витюшу, а меня оставь в покое!
    – А, ты чей? Тоже мой!
    – Я не твой!  Потому, не любите!
  Я была в ужасе, откуда он взял такую информацию. Да, младший был у нас с отцом любимчиком, но это мы никогда вслух не обсуждали. Кормили, одевали обоих одинаково. Дальше всё было ещё хуже. Андрей не захотел больше учиться в колледже, попросил дать ему денег на обучение водителем такси. Отучился. Поработал какое-то время, попал в аварию. Слава Богу, остался жив, подлечил синяки, снова пошёл работать. Поймали с запахом алкоголя, оштрафовали, но уму не набрался. Следующий этап работы закончился тем, что он выехал на встречную полосу, и снова авария, но уже со сложным переломом ноги, которая долго не заживала. А, тут, эта наша  революция подоспела, и начались крутые 90-е, когда развалились заводы и фабрики. Без работы десятки тысяч мужиков запили, и наш папа тоже. И вот они на пару с Андреем стали так развлекаться каждый день. Дошло до того, что стали пить всякую гадость, потому что она была дешёвая. Однажды пришла с работы, а они оба мёртвые. Я как закричу:
     – Помогите, Помогите!
Соседка услышала. Вызвала милицию. Скорую тоже вызвала, потому что я не могла пошевелить рукой. Инсульт левосторонний. Хорошо у меня брат родной в нашем же городе жил. Всё он разрулил, вместе с Витюшей.
    С большим трудом, но я восстановилась. Вот, еду сейчас в санаторий. От моей бывшей работы путёвку предложили.
    – Неужели Бог есть?  Ведь он меня наказал?
      Наступило неловкое молчание, когда не знаешь, что делать: то ли посочувствовать, то ли перевести  разговор на другую тему. Рассказчица замолчала, пытаясь справиться со слезами. 
 Прислушались к  тихому голосу по радио, где кто-то,  декламировал стихи Андрея Дементьева:
              Мы порою живём так нелепо
              Будто вечность в запасе у нас.
Заглянула проводница и предупредила, что поезд приближается к крупной станции, но стоянка будет сокращена.
 Мы ещё успели дослушать пронзительный конец стихотворения:
               Берегите здоровье друг друга
               У природы мы малая часть
                Вы кому-то ответили грубо-
                Чью-то жизнь сократили сейчас.