Именем Космоса. Часть 1. Глава 29

Глава XXIX

Через месяц после этого разговора Майран получил диплом о высшем образовании, и ему предложили на выбор работу в Институте или дальнейшее обучение. Майран ответил неопределённо, сначала он хотел поговорить о своём будущем с матерью.

Это был один из самых трудных разговоров с ней в его жизни: впервые ему пришлось не сказать ей правду. Солгать. Но они с Чилем действительно считали тогда, что так будет для неё спокойнее – а значит, лучше. Только теперь, годы спустя, Чиль стал думать, что они совершили ошибку. Чиль сам подготовил Майрана к предстоящему разговору. Мария не пыталась отговорить сына от выбранного им пути – она привыкла полностью доверять ему.

На следующий день Майран отправился в Институт и отказался от сделанных ему предложений. На вопрос декана, чему он намерен посвятить в таком случае свою жизнь, Майран сказал, что собирается поступить в аспирантуру где-нибудь в центре Галактики.

– Вы считаете, там уровень подготовки выше, чем у нас?

– Там шире возможности, можно выйти на межгалактические исследования.

Декан его понял и улыбнулся невесело – терять одарённого воспитанника ему было искренне жаль. И всё-таки, как признавался потом Чилю, он испытал некоторое облегчение и даже симпатию к Майрану: он опасался, что после окончания Института тот оставит исследовательскую работу и уйдёт куда-нибудь в другую область. Он и не знал, насколько был прав в своих опасениях.

– В пределах Галактики вам тесно.

– Хочется по стопам родителей, – ответил Майран, тоже улыбнувшись. Он понял, что разговор удался и у декана его уход из Института не вызвал подозрений. Объяснения и тон оказались верными.

– Если хотите, мы можем передать ваши данные. Вас везде оторвут у нас с руками, и вы избежите вступительных экзаменов.

Майран покачал головой:

– Спасибо. Но экзаменов я не боюсь. Я хочу сам.

– Что ж, вы правы. И всё-таки, появляйтесь иногда у нас в Институте. Нам всем небезразлична ваша судьба. Мы будем спрашивать о вас у Марии.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Майран ещё раз.

В том, что его судьбой будут интересоваться, ни Майран, ни Чиль не сомневались, поэтому Майран и не назвал пока места, где будет якобы учиться, а в дальнейшем Гепард должен был прикрыть его.

На Совете Гепарда, где обсуждалась кандидатура Майрана, было решено, что он должен учиться на Удеге. И в начале октября, с небольшой вещевой сумкой в руках он появился на пороге отведённой ему комнаты одного из общежитий Гепарда.

Потом Игорь и Майран много раз со смехом рассказывали Чилю об этой встрече, но в тот момент Майрану не пришло в голову, что он сможет над этим смеяться. Привыкший заниматься в одиночестве и тишине, на уровне подсознания усвоивший, что его дом – его крепость, где можно отгородиться при необходимости от всего мира (что было учтено на Совете), он увидел в первую очередь новенький музыкальный центр на столе, а затем, подняв взгляд, и его обладателя: рослого широкоплечего шатена с ироничной улыбкой в синих глазах. Эту иронию окружающие легко принимали за цинизм.

Игорю было двадцать два года и, ожидая соседа по комнате, он предполагал увидеть своего ровесника или человека старше, и появление подростка привело его в замешательство. Он отучился в Гепарде два года и знал, что сюда берут людей, успевших получить хотя бы неполное высшее образование, с вполне устоявшимися характером и привычками. И их реакция друг на друга оказалась примерно одинаковой.

– Это что? – удивлённо приподнял брови Игорь.

Майран мигнул и спросил не в лад, растерянно:

– Ты кто?

Игорь подошёл ближе. Он был довольно высок, но Майран в росте мало уступал ему, другое дело – в ширине плеч. Физическая подготовка Майрана и так-то не бросалась в глаза и уж вовсе терялась рядом с атлетически сложенным Игорем. А открытый прямой взгляд Майрана – взгляд человека, не ожидающего от окружающих никаких гадостей – и вовсе создавал ошибочное впечатление доверчивости, как об Игоре первое, тоже глубоко ошибочное впечатление всегда бывало как о парне циничном и ушлом.

Игорь прищурился, пряча за насмешкой непонимание.

– Ты откуда, дитя моё? Сын кого-нибудь из курсантов, прилетел на встречу с папой?

Из всех тем для разговоров Игорь задел именно те две, которых касаться не стоило – отца и возраста. У Майрана заполыхало лицо.

– А ты, кажется, ждал здесь своих сыновей? – сдерживая ярость, спросил он. – Ничего, я вам не помешаю, я только искал свою комнату.

– Какую комнату?

– Свою.

– Детсады у нас под куполами, на соседней Антлоите.

– Не думал, что сюда берут многодетных папаш и дураков. Кажется, я и правда не туда попал, – пробормотал Майран, начиная понимать, что в комнате он будет не один, и соображая, почему Чиль не предупредил его.

– Ну ты, мальчик, придержи язык, а то...

– А то – что?

– Получишь.

– Что получу?

– Не что, а по чему.

– Ну и почему?

– Потому что.

– Ну так за чем дело стало? Покажи только, которая кровать свободна, я брошу сумку. С ней драться плохо.

– Почему плохо?

– Тяжёлая. Чего доброго, убью.

– А кто у тебя в ней?

– Могу сказать, кого в ней нет. Тебя. А то бы я выбросил её в окно.

– Не помогло бы, низко, второй этаж.

– Ну так я отнёс бы её в распылитель.

– Жаль, что есть «бы». Да тебе и не поднять меня без погрузочной установки.

Майран бросил сумку в угол. Игорь закатал рукава. Оба понимали, что настоящей драки в тесной комнате не получится, да и, говоря откровенно, на каждого другой произвёл слишком хорошее впечатление. Но отступать было нельзя, не позволяла гордость. Игорь подошёл и поднял руку, чтобы щёлкнуть Майрана по носу, но Майран проворно уклонился, перехватил его руку и бросил Игоря через плечо. Не ожидавший подобного от щупловатого подростка, Игорь сел, потирая ушибленный бок.

– Ну всё! – сказал он коротко. Шутки кончились, и он собрался размазать этого малолетку по стене. Но раньше, чем он поднялся, Майран подошёл к столу и взял в руки музыкальный центр.

– А это что? – спросил он, словно видел такую технику впервые.

Не зная, чего ещё ждать от этого психа, Игорь осторожно осел обратно на пол. Он не успел ещё наглядеться на свою технику.

– Музыка, – ответил он.

– Какая? – спросил Майран, тоскливо глядя в сторону. Он относился к музыке придирчиво и признавал далеко не все музыкальные направления. Слушать день и ночь то, от чего воротит с души, было выше его способностей.

– Хорошая, – ответил Игорь, всё ещё опасаясь подняться с пола.

– Исходя из этой исчерпывающей информации, полагаю, что о направлении можно не спрашивать?

– Ты освободи заложника, тогда и потолкуем, – предложил Игорь.

– Ты думаешь, у меня в сумке правда кто-то сидит? – спросил Майран невинно. – Так она к тебе ближе, выпусти.

– Ага...

Игорь подтянул к себе сумку, открыл её и вытащил из-под вороха одежды несколько книг. Это были учебники: кое-что из программы только что оконченного Института и справочники по лауркскому языку. С постепенно возрастающим изумлением Игорь перебрал их, отложил и извлёк из сумки пачку документов.

– Это положи, – сказал Майран, – они не нуждаются в освобождении, а меня предупредили, что на первых порах мы не должны знать настоящих имён друг друга.

Игорь хотел вернуть их в сумку, но его внимание привлекли две красные корочки. Он достал одну. Это был диплом об окончании Института.

– Это что? – спросил он растерянно. – Твой?

– Нет, моего заложника, который в сумке.

Майран осторожно поставил на место музыкальный центр и огляделся, ища взглядом карточки к нему, но не нашёл: едва вернувшийся с каникул Игорь ещё не доставал их.

– Что ж, давай договариваться, – вздохнул Майран. – Музыка – это хорошо, но в умеренных количествах. И... не всё, что звучит в эфире, я могу выслушать и не стать при этом опасным для общества. Придём к соглашению?

– Так ты подобного наслушался, прежде чем войти сюда? – поинтересовался Игорь и вдруг замолчал. – Постой-ка, так ты что, собрался здесь обосноваться?

– А ты один планировал захватить обе кровати?

Игорь вернул документы и книги в сумку, отодвинул её и встал.

– Нет, – усмехнулся он. – Я хотел привести сюда подружку.

– Приводи, – пожал плечами Майран. Он вырос в коллективе людей старше себя и к подобным шуточкам привык относиться равнодушно. – Только для чего нужна подружка, если она на другой кровати?

Брови Игоря медленно поползли вверх.

– Ты откуда такой, дитя моё? Где тебя испортили?

– Хранили без холодильника.


Встретившись на другой день с Чилем у него в кабинете, Майран спросил:

– Что за человек этот мой сосед, Чиль?

– Ледостаев?

– Я не знаю его фамилии. А она настоящая?

– Да.

– Ты не слишком мне доверяешь?

Но Чиль словно не заметил растерянности Майрана.

– Ледостаев из той породы людей, которые мир делают лучше. И подчас не благодаря этому миру, а вопреки ему.

– То есть?

– Игорю повезло, что он со своей судьбой родился именно в этом обществе, иначе он нахлебался бы от людей слёз и горя. Впрочем, случись ему родиться на тысячу лет раньше, он и тогда не стал бы мстить людям – даже за жестокость по отношению к нему. Его жизненный принцип, пожалуй, гласит: неважно, что люди сделали для меня, важно, что я – для них.

– Мне он не показался святым.

– Это не святость, а сознание своей правоты и моральной силы. Заметь, именно моральной.

– А что с его судьбой, Чиль? Кто он?

– Я мог бы рассказать тебе о нём, но лучше постарайся разобраться сам, чтобы ваши отношения начинались с нуля – и с его стороны, и с твоей.

– Ну да... – пробормотал Майран. – У него-то нет в друзьях начальника Гепарда. Слушай, Чиль, а это ничего, что я за просто так захаживаю к тебе в кабинет? Скажут, что ты, мол, любимчика среди курсантов завёл.

– Вот стану снимать с тебя стружку за нормативы, тогда увидишь любимчика. Нет, Майран, я же не делаю тайны из нашей дружбы. На Совете, когда обсуждалась твоя кандидатура, я рассказал, как мы познакомились и как развивались наши отношения. Члены Совета должны знать курсанта.

Майран кивнул. Чиль заранее предупреждал об этом. Сейчас новоявленного курсанта беспокоило другое.

– Чиль, а не подумают, будто ты поверенным меня сделал в делах Гепарда?

– Мне доверяют, Майран. Даже если бы я правда сделал тебя «поверенным»... – скупо улыбнулся Чиль. – Я за тебя поручился.

– Как поручился? В чём?

– Во всём.

– Очень конкретно!

– Ты ведь знаешь от меня о Гепарде больше, чем положено не прошедшему подготовки новичку.

Майран кивнул. У него с Игорем был накануне разговор примерно об этом. Майран распаковывал свою сумку, сидя на корточках перед шкафом. Игорь делал вид, что читает какую-то брошюрку, лёжа на кровати, а на самом деле исподтишка наблюдал за ним. Майран спросил, чтобы завязать разговор:

– Ты давно здесь учишься?

– Два года, – помедлив, ответил Игорь.

– И как? Сложно?

– По-разному.

– Ну, а всё-таки? Что бросается в глаза, если сравнивать с тем, где ты учился раньше?

Игорь отложил брошюрку и сказал:

– Учился. Я техник-наладчик, специализируюсь по мелким военным и личным кораблям.

От такой откровенности Майран опешил.

– Или болтун? Нельзя же говорить о себе. Вдруг меня пираты завтра поймают, а я ещё не обучен, про Школу, а заодно про тебя всё расскажу?

И замолчал. Он подумал, что Игорь сказал это просто так, соврал, и усмехнётся: не учи рыбу плавать. Но Игорь продолжал смотреть на него в упор.

– Ты? Нет. Тебя убить легче. У нас тут люди все на подбор, но ты – перл особый.

– То есть? – удивился Майран.

– Вот-вот, – усмехнулся Игорь. – Неужели правда сам себя не знаешь?

– Я не понимаю, – сказал Майран. – Я спрашивал о Школе, а ты выдал непонятно что.

Игорь подумал и решил пояснить:

– Основной упор здесь делают на языки, психологию и самоконтроль. Это главное, в преизбыточном количестве. Так что будь морально готов – познанием себя замучают.

Вспомнив об этом разговоре, Майран спросил Чиля:

– У меня что, на лбу написано, что мне можно доверять?

– Не на лбу, – ответил Чиль. – В глазах. Нет, у меня неприятностей не будет. Смотри, чтобы их не было у тебя.

– У меня? Каких?

– Курсанты заметят, что к чему – станут подъедать. Любимчиком-то обзовут они.

– Пусть, – согласился Майран. Он никогда не придавал значения насмешкам. – А всё-таки, Чиль, почему у вас в комнатах по нескольку человек? Ты бы по знакомству похлопотал для меня об отдельной?

– Обязательно, – хмыкнул Чиль. – Моя воля – я бы заселил курсантами спортивный зал и тебя загнал бы туда же. Где человек сто, и каждый со своим характером.

– Так дело в характерах? Или только в моём?

– А чем ты особый? Все вы из одного мира. А работать вам в другом, где не уединишься, когда тебе плохо и надо побыть одному. Может, у тебя и возможности-то такой там никогда не будет – мало ли где и в каких условиях окажешься. Чтобы постоянно быть на виду, нужна привычка.

Прошло несколько дней. Регулярные занятия у Майрана ещё не начались. Его, как и других новичков, тестировали, подбирая программу и намечая будущую, сообразную характеру и основным привычкам легенду. Именно тут выяснилась одна из наиболее сложных проблем Майрана – его слишком тесная связь с собственным именем. При малейших попытках заменить имя его подсознание выдавало сбой.

– Приучить его подсознание к другой фамилии, пожалуй, можно, – докладывал Чилю главный психолог Гепарда, из-за сложности случая лично занимавшийся с Майраном. – Фамилия значит для него меньше. Но как бы мы ни старались, имя Майран – могучий, сильный, большой – воспринимается его подсознанием именно так. Если мы его заменим, никакая привычка нужного результата не даст. Отзываться на новое имя и называть себя им он, разумеется, привыкнет, но любой, даже самый примитивный детектор лжи сразу обнаружит обман. Применять гипноз или иной вид внушения мы не можем без ущерба для целостности личности курсанта. О том, как важно Гепарду сохранить эту целостность, я вам не говорю. Выхода я вижу два: или оставить ему имя, данное при рождении, и заменить только фамилию, или составить легенду таким образом, чтобы он пришёл в группировку без имени вообще, с пиратской кличкой, ещё как-то. Чтобы однозначно и твёрдо было объяснено, почему он ни на каких условиях не может назвать своего имени. Амнезия, например. В конце концов, имя Майран, хоть и нечасто, но встречается в Галактике. Имеет смысл попытаться оставить ему его имя.

Обсудив эту проблему на Совете Гепарда, имя Майрану решено было оставить. Фамилию, Ланг, дали позже, когда полностью подготовили и утвердили его легенду.

Майран забегал к Чилю по вечерам, они разговаривали, но никаких проблем старались не касаться. Майрану не хотелось этого, а Чиль знал, что на момент начала учёбы информации Майрану поступало более чем достаточно. Время между занятиями полагалось отдавать полноценному отдыху.

Вскоре Чилю пришлось лететь на Диэлчи. Он зашёл в комнату Майрана в перерыве между его занятиями. Увидев начальника Гепарда, Игорь вскочил. Майран, не зная, в каком качестве Чиль явился сюда, тоже быстро поднялся от стола и вытянулся.

– Вольно, ребята, – остановил Чиль обоих. – Майран, выйдем на минутку.

Игорь взглянул на них – на одного, на другого. Майран вышел за Чилем в коридор.

– Что-то случилось, Чиль? – спросил Майран, не зная, чем объяснить себе его визит.

– Нет, Майран. Я улетаю, жаль было не проститься.

– Надолго?

– Недели на три, как получится.

– Понятно, – пробормотал Майран и сказал: – Жаль. Что ж, значит, до встречи, Чиль?

– До встречи, Майран.

Из комнаты вышел Игорь, бросил в их сторону короткий быстрый взгляд и сбежал по лестнице.

– Ну как? – спросил Чиль. – Устанавливаете контакт?

– Есть контакт, – отозвался Майран, как техник на большегрузном корабле в ответ на команду командира.

Когда Игорь вернулся в комнату, неся под мышкой стопку учебников, Майран сидел с ногами на кровати, уткнувшись подбородком в колени. Его одолела тоска. Игорь покосился на него.

– Ты что? Выговор схлопотал?

Майран качнул головой. Игорь не стал расспрашивать.

Вскоре начались занятия с полной рабочей нагрузкой. Майран с головой ушёл в учёбу. К абсолютной загруженности он привык давно и теперь поражался, что вечерами едва доползает до кровати. Дело же было в том, что программа составлялась для каждого из курсантов отдельно, и кроме групповых занятий было множество индивидуальных, рассчитанных точно по силам и способностям каждого. Поскольку Майран схватывал информацию на лету, в крайнем случае, с одного-двух повторений, то времени на самостоятельную подготовку ему почти не отводилось. Но программа была составлена грамотно, и, втянувшись в новый режим, Майран пошёл вперёд ровно и быстро, без нервотрёпки и переутомлений.

Времени на разговоры у них с Игорем почти не оставалось. Их расписания не совпадали, и виделись они только вечерами. Майран появлялся за полчаса до сна. Наблюдая, в каком напряжённом ритме живёт Майран, Игорь только качал головой.

Однажды утром, когда Майран скидывал в сумку тетради для предстоящих лекций, Игорь взял одну, пролистал.

– Где ты пропадаешь сразу после обеда? – спросил он.

– В библиотеке, – ответил Майран. – А что?

– Не понимаю, зачем тебя гонят в таком темпе? Как по ускоренному выпуску. Они же тебя доконают.

Майран пожал плечами.

– Мне кажется, я справляюсь.

– И не надоедает?

– Интересно.

– А твои интересы сводятся только к этому?

– Ты о чём? Здесь столько всего!

– А дальше стен Гепарда твои интересы не распространяются?

– Я пришёл сюда учиться.

– Ну, может быть. Почему ты идёшь в пираты? Зачем? С твоей головой!

Майран тихо зарычал сквозь зубы.

– Ещё один... Отстань от меня, понял? Я не лезу в твою душу и не спрашиваю, зачем к пиратам отправляешься ты. И ты ко мне не лезь, это моё дело!

Игорь глянул на него без обычной насмешки, как-то отстранённо. Вернул тетрадь и ушёл, сел на свою кровать.

– Да, – сказал он отчётливо. – Меня спросить некому.

Майран тревожно обернулся. Бросил сумку и подошёл.

– Игорь!

Но Игорь закрыл глаза и словно отгородился от него.

– Что? – спросил он равнодушным голосом.

– Нет, подожди, – решительно сказал Майран. – Так не делается. Мне казалось, расспросы будут тебе неприятны.

– Правильно казалось.

– Но сейчас разговор начал не я.

– Я не начинал разговора, – сквозь зубы рассерженно процедил Игорь. – Я просто не сдержался.

– Пусть так. Но теперь уже объясниться следует мне. Я ведь рассердился не на расспросы, а что ты, как все, привязался к моей голове. Она моя, что хочу, то с ней и сделаю, хоть об стенку стукну, а ты не заступайся. Я тебя ни о чём не спрашивал, потому что насчёт расспросов здесь предупреждают строго. Ты ведь тоже до сих пор меня не спрашивал, а ты – человек здесь более опытный. Но это не значит, что мне неинтересно, кто ты. Если хочешь знать, я на второй же день попытался навести справки о тебе.

– Да? – в самом деле заинтересовался Игорь. – Здесь, в Гепарде? Каким образом?

Майран отвернулся, не зная, стоит ли говорить о Чиле.

– Спросил у друга.

– А у тебя здесь друг? Я не замечал.

– А где ты заметишь? Мы почти не видимся с тобой.

– И что сказал этот друг?

– Друг сказал, что если я хочу это знать, то к тебе и должен обращаться, так честнее.

– Конечно. Откуда ему знать обо мне, мы здесь особо не откровенничаем.

Майран подавил улыбку. Но Игорь проследил за ним взглядом и заметил её невольную тень.

– Кто он, этот твой друг?

Майран улыбнулся открыто:

– Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты, – процитировал он. – Расспросы наоборот.

– Ну хорошо. Тогда скажи мне, кто ты, и я буду знать, кто твой друг.

Майран готов был рассказать Игорю о себе, тем более что Чиль, советуя расспросить его, как бы дал тем самым «добро» и на это. Но поджимало время. Через десять минут было построение.

– Я расскажу, Игорь. Если хочешь. Вечером.

Игорь взглянул на часы и подхватил свою сумку.

– Идём?

Майран поднял и застегнул свою.

– Да.

...Вечером Майран освободился как всегда поздно, пришёл усталый, но голова оставалась ясная. Ему нравилось здесь учиться, может быть, ещё потому, что в кои-то веки другие люди взяли на себя часть его извечного груза: составили за него программу, расписали, сколько времени и чему посвящать и оказались правы – учиться так было легче. Даже лауркский язык, который до сих пор он изучал с помощью Чиля, здесь ему взялись преподавать, едва он обмолвился, что хочет знать его. Хоть уж этот-то язык точно не мог пригодиться ему у пиратов.

В комнате звучала музыка – в музыкальных вкусах они сошлись с Игорем на удивление. Игорь сидел за учебниками и, взяв голову в ладони, зубрил что-то. Глянул на Майрана и снова уткнулся в книгу. Майран бросил и задвинул ногой под кровать свою сумку и прошёл в душевую. Он успевал заучить что нужно в библиотеке и заниматься вот так, в комнате, ему, благодарение Великому Космосу, не приходилось. Вскоре он вышел – в домашней одежде и с полотенцем на шее, сел за стол с другой стороны от Игоря. Спросил:

– Много тебе ещё?

Игорь со вздохом распрямился. Показал обложку учебника:

– Тагассианский. Чёрт знает что!

– Письменность? Я бы предложил тебе свою помощь, но думаю, здесь помощников получше меня целая куча.

– Ты бы свою память мне одолжил. А то сколько в голову не вталкивай, а выше неё не прыгнешь.

– А по-моему, здесь целыми днями только этому и учат – прыгать выше своей головы. Не умеешь? Не можешь? А ты вот так. Прыг! Что, получилось? Тогда давай ещё повыше...

Игорь усмехнулся, закрыл и собрал учебники.

– Что, спать? – спросил он.

Майран пожал плечами, хоть лечь и вытянуться хотелось отчаянно. Игорь встал и принялся стелить свою постель. Майран тоже постелил. Они погасили свет и улеглись. Гудели натруженные на тренировках мышцы, поламывала спину усталость, но сонливости по-прежнему не было. Было не до неё. Майран заложил руки за голову и посмотрел в темноте Игорю в лицо.

– Я тоже навёл сегодня о тебе справки, – сообщил Игорь.

Майрану стало интересно.

– В самом деле? И как оно?

– Узнал, что, вопреки первому впечатлению, личность ты весьма недисциплинированная. Подтверждаешь поговорку про тихий омут.

– Чего? – обалдело переспросил Майран. – Это как?

– Тебя без конца тягают к высшему начальству, а это кое о чём да говорит. Не исключат? А то придётся тебе пройти через какую-нибудь промывку памяти.

Майрану стало весело.

– А такое бывает? – спросил он.

– Я не знаю. И никогда не интересовался. А ты, боюсь, узнаешь.

– Бедный я. А что ещё ты узнал?

– Ещё? Что если бы тебе несколько правых рук и наушники – ты успевал бы записывать две лекции сразу.

– Ну нет, – искренне возразил Майран. – Это дезинформация, не смог бы. А что ещё?

– А разве мало? В конце концов, где не хватает агентурных данных, может помочь прямой допрос. Тем более что утром я тебя уже завербовал, и ты под моим давлением подписал договор о сотрудничестве.

– Да? – протянул Майран. – Странное какое-то совпадение... Я обладаю точно таким же документом относительно тебя. За твоей личной, кстати, подписью.

– Клевета! Я ничего не подписывал!

– Дал себя завербовать – теперь не отвертишься. Итак?

– Это ты гарантировал мне полную откровенность! – вскричал Игорь. – Ты первый и рассказывай.

Они помолчали в темноте. Майран спросил:

– Ну, а что тебе интересно-то?

– Всё. Откуда ты... такой?

Майран, не вдаваясь в подробности, перечислил основные события своей жизни.

– И всё, – заключил он. – Теперь мама на Земле, отец – неизвестно где, а я здесь.

– Ты думаешь, он вернётся? – тихо спросил Игорь.

– Не знаю, – устало ответил Майран. – Если жив и сможет выбраться – обязательно. Только когда? – И повернулся на бок, лицом к Игорю: – А ты? Кто ты такой, Игорь?

– Кто? – усмехнулся он. – Я – это я. И в жизни и по легенде.

– Для тебя уже подготовлена легенда?

– У меня её не будет. Я иду со своим именем. И со своим прошлым.

– Как это? А родные?

– Нет их у меня. Вернее, есть, но... Они, кажется, и не знают, что я существую, а я их никогда не видел. Да и не искал.

– Подожди... А родители?

– Они есть. Но их тоже поискать. – Игорь хмуро усмехнулся и сказал жёстко: – Мой папочка ушёл в пираты. А мамочка старается не отстать от него здесь, в цивилизации.

– Как это?

– Так. Культурным словом этот образ жизни не называется.

– А ты? – испуганно выдохнул Майран.

– Я? – переспросил Игорь. – Я сначала поступил в Космическую Школу, специально подальше от дома, чтобы в интернат. А теперь – вот. Тоже стану пиратом. Сын таких родителей – всё логично.

– Логично? А друзья, преподаватели? Какого мнения о тебе будут они, когда узнают, где ты?

– Узна'ют. Я согласен пожертвовать их мнением. Я решил. А если папочку где-нибудь встречу – хорошо. Пусть посмотрит. Может быть, что-то прояснится в его сознании.

– А сюда как ты попал?

– В Гепард? Я пришёл в СГБ, к Джону Уэлту, и сказал, что хочу пойти к пиратам, не может же быть, чтобы СГБ не были нужны там у них свои люди, разведчики. Вот и учусь.

– Так просто?

– Просто?! Меня два года мурыжили, ни да, ни нет. Я уже учёбу закончил, работать пошёл. Уже отчаяние взяло. И вдруг, два с половиной года назад, приходит ко мне человек. Не передумали? – говорит. Нет, не передумал, но долго же вы раскачивались. А он улыбается.

– А что же мать? – спросил Майран тихо, с непонятной виноватостью в душе за своё благополучие – он-то вырос в уважении и любви.

– Не знаю. Я несколько раз находил её, потом бросил. Как хочет.

...Вернувшись на Удегу и уладив несколько «горящих» дел, Чиль в перерыве между занятиями нашёл Майрана. Тот увидел его, обрадовался, они по-лауркски сжали друг другу руки.

– Вернулся?

– Как видишь.

– Переделал дела?

– Разве их переделаешь! А ты как, привыкаешь?

– Вполне! Знаешь, жаль, что не везде обучение организовано так.

– Ещё бы! – рассмеялся Чиль. – Здесь преподавателей больше, чем курсантов. А что у вас с Игорем?

Вмиг став серьёзным, Майран сказал:

– Я не знаю, Чиль. Но мы с ним доверяем друг другу. Понимаешь... кажется, мы подружились.

Чиль не удивился. Зная характеры обоих, он предполагал, что такое возможно. Больше того. Он специально поселил их в одну комнату в надежде, что они сумеют стать друзьями. Не ради Майрана. Ради Игоря, которому нельзя было уйти в пираты и не знать при этом, что такое дружба.

– Ты не обиделся, Чиль? – спросил Майран тревожно.

Чиль улыбнулся.

– Сразу видно, что землянин – всякие глупости в голове.

Майран с облегчением рассмеялся.

– Ага.

– Познакомишь? – спросил Чиль.

– Так вы же... – начал было Майран, но осёкся, он понял Чиля. – Да. Сегодня вечером. Мы к тебе или ты к нам?

– Я приду, – сказал Чиль.

...Он пришёл на закате почти двадцативосьмичасового дня Удеги. Майран был в комнате один. С карандашом в руке он просматривал доклад Игоря по климату нагорной части Малого континента Урданиона, пиратской планеты, составленный на маэ'ро, одном из наиболее распространённых внутренних языков Рута.

– Исправляешь? – спросил Чиль, взглянув на доклад.

– Так, кое-что... – смутился Майран.

– Разве ты знал маэро до Гепарда?

– Нет, но ведь и Игорь учит его первый год, так что мы с ним примерно на одном уровне.

– А где он сам?

– На площадке. Доигрывает в волейбол. Скоро придёт.

– А ты?

– У меня уже ноги не шевелятся! – рассмеялся Майран. – Я не двужильный!

– Привыкнешь.

– Поскорей бы. Но опять же, привыкнешь к такому уровню нагрузки, планку ещё поднимут.

– Не до бесконечности. Начнёшь нарабатывать легенду – нагрузки поневоле снизишь: нужно будет привыкать не терять достигнутого результата на малых нагрузках. Потом у пиратов если ты гимнастику ещё умудришься как-то сделать, то без новых знаний, Майран, затоскуешь. С твоей-то привычкой учиться.

– Я уже думал об этом. И знаешь, Чиль, как хочется положиться на умных учителей – пусть научат, как это, раз знают, что для меня лучше. Ты-то сам, Чиль, никаких занятий здесь не ведёшь? Или лекции хоть у старшекурсников?

– Нет. Лекций я не читаю. Чему я могу научить будущего пирата? В группировках я не был, на себе этого не испытал. Бывает, провожу курс индивидуальных занятий по самоконтролю. Впрочем, нечасто.

Дверь открылась, пропуская Игоря. Он был встрёпанный и весёлый, в пропылённой одежде.

– Двадцать четыре – тридцать, – сообщил он, – наголову разбили!

И замолчал, увидев в комнате Чиля, бросил на Майрана быстрый, тревожный взгляд, прося разъяснений.

Чиль поднялся, Майран подошёл к Игорю.

– Я обещал познакомить тебя сегодня с моим другом, Игорь. Познакомься, это мой друг. Чиль, вот мой друг, познакомься.

И, видя замешательство Игоря, за плечо подтолкнул его к Чилю.

– Это у него я пытался навести о тебе справки. И благодаря ему оказался в Гепарде.

– Иркмаан Чиль, – пробормотал Игорь, запинаясь. Он видел, что происходящее – не шутка, но сразу перешагнуть привычную субординацию, въевшуюся за два года в подкорки, было не так-то легко.

Чиль протянул Игорю руку.

– Чиль, – сказал он. – Мы попробуем стать друзьями?

Игорь коснулся руки Чиля, всё ещё всматриваясь ему в лицо.

– Почему? – от растерянности глупо спросил он. И, поняв, как это прозвучало, встряхнулся. – А я думал, Майран, ты попал сюда благодаря своей умной голове, – попытался пошутить он. – А тут, оказывается...

– Связи, – подсказал Майран, – всё проще. Зачем мне какая-то голова, когда есть такие знакомства?

– А где вы... Как вы познакомились-то?

Майран и Чиль рассказали.

– А говорил – из Института!.. – возмутился Игорь. – Вот скрытная личность! Я-то думал, наивный, тебя каждый день на выволочки вызывают, жалел тебя.

– А я ходил за отдыхом и гармонией.

– Гармония – это музыка.

– У Чиля в кабинете гитара.

– Вы играете на гитаре? – удивился Игорь.

– Ты, – поправил Чиль.

– Ты, – согласился Игорь.

– Играю немного. Четырёх пальцев для этого при желании хватает. И Майран меня учит.

– Ты учишь?..

– У меня отец играет, – пояснил Майран. – И мама. Вот я и научился.

– Все играют – я нет! – вскричал Игорь. – Караул! – И обернулся к Майрану. – Будешь меня учить! Ночью, если днём тебе некогда!

Так и пошло. Почти каждый вечер после занятий, если Чиль был на Удеге, они сидели втроём, разговаривали, смеялись. Чилю было хорошо с ними и тяготило в глубине души только одно: рано или поздно Майрану и Игорю предстояло уйти, а он должен был остаться – при своей работе, в безопасности. Они обсуждали это и заранее условились: когда Майран и Игорь оба окажутся у пиратов, Чиль, остающийся как бы связующим звеном между ними, будет сообщать им друг о друге. Майран выйдет вовремя на связь, Чиль сообщит Игорю: «Привет от М.» Выйдет вовремя на связь Игорь, Майран в следующей шифровке получит «Привет от И.» Но загад не бывает богат, так не получилось.

Впрочем, это было потом. А пока Майран и Игорь учились. Игорь был обычных земных способностей, но учился охотно. Поставив перед собой цель, он уверенно шёл к ней. Майран же, по своей привычке окунувшись в учёбу с головой, делал такие быстрые успехи, что преподаватели Гепарда поговаривали между собой: «Чему мы будем учить его через пару лет? Нельзя же засылать семнадцатилетнего мальчика?»

Постепенно изменялся и характер Майрана. Окружённый людьми незаурядными, в совершенстве умеющими владеть собой, чётко разделяющими мир на добро и зло, он и сам становился уравновешеннее и твёрже. И, пожалуй, единственный из всех в Школе искренне не замечал, насколько выделяется из общего числа курсантов.

Когда Майрану пришло время познакомиться с собственной легендой и он узнал, что прикрывать его будет девочка ещё младше, чем он, им овладела едва ли не паника:

– А если пираты до неё доберутся, Чиль? Как вы смеете рисковать ею?

Чиль тихо рассмеялся:

– А сам-то?

– Ну, знаешь, Чиль, я иду на это сознательно, и я обучен, а тут...

– И она идёт сознательно, и её кое-чему учат. Родители Женечки оба работают в Гепарде. Будь её воля, она училась бы сейчас вместе с тобой, но мы не засылаем женщин, такая вот у нас дискриминация. А ведь в храбрости она тебе не уступит.

– А как я у них появлюсь-то? Тут написано, они столько лет живут на одном месте, люди знают их, как облупленных.

– У неё брат. Придёшь на его место. Типовое сходство между вами есть, со временем приведём к абсолютному. За это они для тебя и выбраны.

– Значит, у меня будет двойник?

– Временно, пока ты его не подменишь.

– А имя?

– В документах подправим, это несложно. А звать его Дього, якобы в честь человека, спасшего ему когда-то жизнь. Это тагассианский обычай, знаешь?

– Слышал.

– Теперь его характеру придёт время окончательно испортиться, он вспомнит, что зовут его на самом деле, – Чиль улыбнулся, – Майраном и заставит окружающих называть себя, наконец, «настоящим» именем.

– Получится?

– Конечно.

– А он сам? Что станет с его репутацией? Я уж не говорю о репутации его семьи.

– Они готовы к этому. И он молодец. Но не воин по своей натуре, а мечтатель. Параллельно с Космической Школой он учится на медиколога и согласен несколько лет пожить вдали от семьи под другим именем.

– Но я-то исследователь, где я возьму медикологическое образование, если должен во всём скопировать его?

– На медиколога он учится заочно, – напомнил Чиль. – А одновременно, ожидая того, кто придёт на его место, ещё и в Космической Школе.

– На исследователя? – подозрительно уточнил Майран, не веря в такое совпадение.

– А что тебя удивляет? Если я нашёл тебя в Исследовательском Институте, то не думаешь же ты, что являешься у нас единственным выходцем из такого рода учебных заведений?

– Он получает два образования?

– Да.

– Потому что это нужно Гепарду?

– Потому что это нужно людям Галактики. Громко звучит? Тогда так: это нужно ему. Это его вклад в дело борьбы с пиратством, чему посвятила себя вся его семья.

– Сколько проблем, Чиль! Ради одной только моей легенды? Это оправдано?

– А ты предпочтёшь рисковать Мирии и пожертвовать своим именем?

– Нет. Это... это трудно.

– Вот и ни к чему тебе лишние трудности. Тебе своих хватит выше головы.

– А что будет потом, когда я... когда я вернусь из группировки?

– Там будет видно. Или официально реабилитируем Дього, или, если Ланги решат принять на себя ещё одну легенду...

– А такое бывает?

– Бывает всякое.

– И что тогда?

– Там и будет видно.

Шли месяцы, и, поскольку планку Майрану пока не поднимали, он постепенно привык к своему уровню нагрузки. У него стало появляться свободное время. Они всё дольше засиживались в кабинете у Чиля и могли снова разговаривать о делах. Майран, жадный до всего нового, и Игорь, обладавший безграничной фантазией, начали вникать в дела Чиля. Особенно заинтересовало их составление легенд для курсантов, и они с жаром принялись спорить и дорабатывать то, что казалось им недостаточно продуманным. Такая помощь была очень кстати Чилю, и многое из того, что они предлагали, было позднее утверждено на Совете. Чиль, что бы ни говорил Майрану о доверии к нему в Гепарде, хоть и улыбался в душе, но так и не признался никому, что в работе с легендами ему помогали двое курсантов. Едва ли его похвалили бы за такое нарушение.

Прошло два года. Игорю исполнилось двадцать четыре, Майрану семнадцать. Игорю, делавшему значительные успехи, оставалось учиться меньше года. Майран, как и говорили преподаватели, практически окончил курс Школы и был готов к засылке. Ему оставалось только наработать легенду. При его уровне подготовки продержать его в Школе на положении курсанта можно было максимум ещё год. Потом пришлось бы либо засылать его – в восемнадцать-то лет! – либо давать ему какую-то работу в Гепарде, рискуя, что он утратит полученные в Школе навыки. К тому же, простаивала бы легенда.

Тогда и произошло это.

В Гепард уже несколько месяцев стекались сведения о неизвестной группировке, орудовавшей где-то на границе между Юнседой и Ландалом. Поначалу её преступления приписывались то тем, то другим, но постепенно выделился почерк третьей группировки, мелкой и злобной, уничтожавшей за собой любой объект нападения, будь то корабль исследователя-одиночки или пассажирский лайнер. Всей СГБ и в особенности Гепарду пришлось приложить колоссальные усилия к тому, чтобы выявить группировку и установить, где она базируется. В конце концов, заплатив жизнями двух ребят, работавших на Юнседе, Гепард получил-таки нужную информацию.

Группировка называла себя Горгоной. Она не насчитывала и двухсот человек, но обладала некоторым количеством боевой техники, с помощью которой и проводила свои ограбления, и чтобы выжить между двумя сильными соседями и СГБ, постоянно меняла базы.

Сейчас, пока Гепард обладал информацией о её местонахождении, важно было не упустить момент.

В Школе Гепарда была середина учебного года. Все окончившие обучение к этому времени давно работали в своих группировках. Выпускник, оставленный в резерве, был срочно заслан несколько дней назад. В результате выбор Совета остановился на Майране и Игоре. Из всех курсантов Школы их подготовка была наиболее полной. То, что у Майрана не была ещё наработана легенда, не имело значения. Горгона была слишком малочисленной группировкой, чтобы иметь возможность послать кого-то из своих людей проверить прошлое новичка. К тому же, долгосрочной работы на Горгоне не предвиделось. Перед засылаемым ставилась только одна задача: заставить группировку полным составом выйти из укрытия, где её невозможно было достать, и навести на СГБ. Работы максимум на несколько недель.

Таким образом, Майран и Игорь оказались как бы конкурентами. Каждый понимал про другого, что к подобной по сложности работе тот ещё не готов. К тому же оба специализировались по крупным группировкам и со спецификой мелких знакомы были поверхностно. Но в этом Майран был подготовленнее Игоря и сумел убедить Совет, что засылаться должен именно он. Игорь же основной упор перед Советом сделал на возраст Майрана: семнадцать лет! Одичавшие, озверелые горгоновцы даже всерьёз-то к нему не отнесутся, пристрелят – и всё. Но Майран прекрасным знанием наук общения убедил Совет, что справится с появлением в группировке уж во всяком случае не хуже Игоря. И тогда Игорь бросился к Чилю.

А Чиль колебался. Своей властью и под свою ответственность он имел право отменить решение Совета, но он не мог прийти к окончательному решению. Да, Майран подготовлен лучше. Да, Игорь выглядит убедительнее.

Игорь, примчавшийся к нему в самый разгар сомнений, произнёс пламенную речь, полностью убеждённый в своей правоте и недоумевающий, почему Чиль и Совет сами не понимают элементарного.

Чиль оказался перед тяжёлым решением. Он размышлял, отложив в сторону все другие дела, и в конечном итоге склонился всё-таки в сторону кандидатуры Игоря. И до сих пор он не изменил мнения, что был тогда прав. Игорь погиб, но успел сделать свою работу. Майран бы погиб раньше, ничего не успев предпринять. Он бы действительно не смог.


Майран сидел в своей комнате с гитарой в руках. Весь сегодняшний день они с Игорем ожидали окончательного решения и по очереди бегали узнавать результаты. Оба нервничали, оба подшучивали друг над другом.

Когда Игорь открыл дверь, Майран вскочил – и понял, что он пришёл с известиями.

– Я? – волнуясь, спросил Майран.

Игорь отрицательно покачал головой.

– Нет. Я.

Майран сжал кулаки.

– Да что же такое! Это неправильно! Я иду к Чилю – он-то куда смотрит?

Но Игорь удержал его.

– Это правильно. Горгона – действительно моя задача. Можешь мне не верить, но у тебя на роду большее, чем мелкая злобная Горгона.

– Разумеется, – пробормотал Майран. – Ландал или Терция крупнее.

Игорь прошёл к столу, взял один из своих учебников, вынул сложенный вдвое тетрадный лист.

– Вот. Не шедевр, конечно, но... Тебе от меня.

Майран взял. Там оказались стихи:


Я целый год гонялся за врагом,

Мне целый год упорно случай изменял,

И вдруг столкнулся с ним – к лицу лицом.

Застал врасплох. Мой враг меня не ждал.


Я вскинул бластер. Он схватил свой нож.

Я, дуло опуская, говорил:

«Мы всё же встретились. Не ждал меня? Ну, что ж.

Ты подло жил – настал твой час. Умри!


Ты жизнь любил? Любил её и я.

Но ты в меня стрелял – недострелил.

Ты думал, я погиб? Спасли друзья.

Тебя же будет некому спасти».


Я замолчал, и взор потупил он.

«Я ждал тебя», – сказал негромко мне

И отступил. Я слышал тихий стон.

И осмотрелся. Были мы одни.


«Ну что ж, убей» – он поднял гордый взгляд,

Отбросил бластер твёрдою рукой,

Я дважды выстрелил. Не думая. Подряд.

Он рухнул с рассечённой головой.


Ни звука он, ни стона не издал,

Лишь ясным взором глянул мне в глаза.

«Нет, ты не прав», – мне тихо прошептал. –

Стрелял, но смертью рук я не марал.


Он замолчал и веки опустил,

И вдруг мне стало страшно, что сейчас

Я человека – не врага убил,

Мы не были врагами в этот час.


Теперь всегда вдвоём – мой друг и я,

Мы счастливы, что встретились в тот день,

Что он стрелял и не добил меня,

Что я стрелял – и не убить сумел.


Это действительно не было шедевром в смысле стихотворчества, но что-то зацепило Майрана до боли в груди.

– Это что, пророчество? – неловко спросил он.

– Ну, не зря же мы учились здесь у лаурков, – попытался отшутиться Игорь. – Ты же пишешь песни, почему мне не попробовать?

– Спасибо... – пробормотал Майран. И, спрятав лист среди своих тетрадей, резко переменил тему: – Что теперь? Гепарду перед засылкой полагается три дня на прощание. Полетишь?

– С кем мне прощаться, кроме вас с Чилем? – отозвался Игорь. – А с Землёй ты за меня простишься, потом, когда сам будешь уходить. Нет у меня трёх дней, понимаешь? Надо торопиться, пока Горгона не снялась с места, а то где искать потом?

– Так что же... – испуганно пробормотал Майран. – Когда ты?..

– Утром получу последние инструкции – и всё, – кажется, сам на миг растерявшись, проговорил Игорь. – Видишь, не получился из меня настоящий пират, чтобы, как другие, прийти и работать там, у них, и год, и десять. Горгона – что? С ней дело ясное – уничтожить. Прийти и сдать. А после этого как? Второй-то раз не засылают.

– Ты сначала сдай, – буркнул Майран.

– Сдам, – ответил Игорь.

– Может быть, тебя и зашлют снова, – неловко обнадёжил Майран, глядя в сторону, у него щипало в глазах. – Если чисто сдашь и никто не уйдёт. А нет, так вернёшься – будешь преподавать в Гепарде. – И он прошептал через силу: – Ты только вернись...

– Я вернусь.

Эту ночь они провели втроём, без сна. Говорили мало, в основном пели. Гитара переходила из рук в руки. Уже перед рассветом Игорь снял с шеи маленький серебряный крест на витой цепочке, который прятал всегда под одежду, и, собрав в горсть, передал Чилю.

– Возьми. Это... не на память тебе, конечно, но... на хранение. Сбереги.

– Ты веришь в Бога и оставляешь крест? – спросил Чиль. – Он ведь из числа того немногого, что ты можешь взять с собой.

– Могу, – ответил Игорь, – но оставляю. Хранит не крест, а вера, уж ты-то знаешь, Чиль. Я не хочу, чтобы, случись что со мной, он достался бы пиратам. Майран, спой что-нибудь такое, что я заберу с собой... что никакие пираты при всём желании у меня не отнимут.

Майран принял у него из рук гитару.

– Хорошо, – тихо сказал он. – Вот. Раз ты не можешь проститься с Землёй.

Он заиграл небольшое вступление и запел:


О край родной!

Что может быть прекрасней

Твоих хрустальных речек и озёр,

Твоих полей, небес твоих прозрачных

И призрачных вершин твоих суровых гор?


О край родной!

Люблю твои я грозы

И дух земли, сырой после дождей,

И на ветру шумящие берёзы,

И песню соловья в дубраве на заре.


О край родной!

Как трудно в этом мире

Найти свой путь и не свернуть с него!

Но и в беде, и в горе я всесилен –

На свете есть мой дом, мой край родной!


О край родной!

Я видел в жизни много

Больших и малых сказочных земель,

Но не встречал такой большой и доброй,

Которая сравнится с Родиной моей.


Наутро Игорь ушёл.

Через два месяца он навёл Горгону на засаду СГБ, но ему не хватило ни выучки, ни опыта, чтобы при этом не раскрыть перед пиратами себя. Он не вернулся.


Это было страшно. Забывшись от ужаса, Майран улетел с Удеги и вернулся назад только через несколько недель. Они встретились у Чиля в кабинете. Чиль не упрекнул его за прерванную учёбу. Разом начавший выглядеть старше, с острой болью в глазах, Майран сказал с трудом:

– Делай что хочешь, Чиль, но засылай меня. На работу в Гепарде я не останусь.

Чиль кивнул. Он успел почувствовать это.

– Куда пойдёшь, на Ландал, Юнседу, Урданион, Септиму или Терцию?

– На Терцию.

Чиль тяжело вздохнул.

– Выходи на углубленную специализацию и готовься к наработке. Через месяц уйдёшь на Землю к Лангам.

Майран сел, опустив голову, сказал тихо:

– Прости меня, Чиль. Как здоровый эгоист, я вскинулся и улетел, и даже не подумал, что должен поддержать тебя – тебе ещё хуже.

– Не говори ничего, Майран, – мягко прервал его Чиль. – Я прекрасно понимаю, что в твоей душе. Ты понимаешь, что в моей. Ведь недаром ты смог научиться лауркскому.


Через полгода с небольшим ушёл Майран. Спустя ещё полгода пришло известие о его гибели. Но через два месяца он снова вышел на связь и продолжил работу.

И вот Чиль шёл в гости к его матери – матери друга.