Презентация

- Как её сделать? Да легко! Щас она на обед свалит, я тебе обрисую, как по нотам.

Длинная, как жердь Инесса курила по-блатному, так умела только она. Зажав сигарету между большим и указательным пальцем и прикрыв её сверху лодочкой костлявой ладони, она затягивалась быстро, как-то по-собачьи. Наверное именно так бы курил дворовый плешивый Кабыздох, которого кормили всем офисом, если бы мог. И даже дым выпускала не струйкой, а рваными клоками, шлепая при этом губами. Инессу недолюбливали в коллективе за подлость и склочный характер, но терпели. Как бухгалтеру ей равных не было, и Сам лично убил бы любого, кто посягнул бы на это мерзкое чудо. Марине же Инесса нравилась. Правда, иногда у не проскакивало опасение, неудобство какое-то, когда Инесса странно смотрела на её грудь в вырезе идеально наглаженной блузки, но Марина гнала эти мысли от себя, как глупые и порочные. А так-то подружкой Инесса была преданной. И за ней было как за каменной стеной.

Марине же эта стена была нужна позарез. Она сама понимала, что глуповата. А что делать? Коль мама такой родила. Зато маме спасибо за идеальную фигуру (96-56-96), ноги от ушей и лицо Клаудии Шиффер в восемнадцать. Даже лёгкая фирменная лошадиность в Маринкином личике была слегка смягчена и смотрелась весьма органично, так что красоткой она была отменной. Когда она курила на фоне пейзажа корявой Инессиной личности, изящно изогнув неплохое бедро и небрежно стряхивая пепел, то количество вывихнутых мужских глаз росло в геометрической прогрессии и приближалось к бесконечности.

Вот эта победная внешность и позволяла Марине устраиваться помощником руководителя в неплохие компании. Она умела напустить пыли в глаза, а вот потом руководитель хвастался за бренный лоб от количества ошибок новой сотрудницы. А потом раздражение зашкаливало, и он давал ей пинка под красивый зад. Но Маринка не особо переживала, она тут же находила новую жертву. И даже сарафанное радио почему-то не срабатывало. Ну вот такая фортуна у дэвушки...

Попав к Самому случайно, сладко пристроившись на неплохой зарплате, она напортачила быстро. Налепив стыдную ошибку в рекламном раздаточном материале на кулуарный симпозиум "для своих", Маринка обошла корректора, так как бездарно опаздывала, и после типографии мигом сунула пачку в свою сумку, никому не показав. Сам с трудом пережил кривые усмешки вальяжных коллег, дал Маринке по морде (а что, имел право, ввиду особых отношений с помощницей), но с работы не выпер. Уж больно она его забирала чем-то. Вернее, он знал чем. Эту позу так гениально в его жизни выполняла только эта придурковатая кобыла.

И тогда он взял стажерку. Вроде, как в помощь. И на перспективу.

Стажерка с простецким именем Катерина оказалась крошечной, как щенок чи-хуа-хуа, причём очень похожей на эту породу внешне, верткой, хваткой и цепкой. И очень умной. Как дошли слухи, она фигачила мужиков на обе лопатки в шахматном клубе, за год защитила диссертацию, но на докторскую не пошла из принципиальных позиций. Разочаровавшись в науках, она быстро закончила курсы помощников руководителей, школу бухгалтеров, освоила китайский и с этим багажом явилась к ним на фирму уничижать свою научную гордыню. На собеседовании Сам был потрясён. Катерина заняла свое место в офисе, не понимая каким объектом ненависти она стала.

Откурив, Инесса загребла Маринку мосластой граблей, протащила по вестибюлю и заволокла в подсобку для канцелярки. Эта конура была единственным местом, лишенным камер, тут было темно, душно и пыльно, но можно было поговорить.

-Послезавтра презентация. Она её сделала так, что Сам писался от счастья. Её надо выкрасть из компа.

-Ты обалдела? Нас просчитают на раз. Домового не проведёшь, да и пароля нет. Не реально.

Домовым у них называли айтишника, ушлого паренька, похожего на хорька, который жил за шкафом в опутанном проводами узком пространстве. От него, как от судьбы скрыться было невозможно, он был безжалостен и справедлив.

-Домового берёшь на себя. Он уже серый ходит от безответного чувства к тебе. Так что работай. А флешки я сопру.

- Слушай, Инесс. Как-то не по божески. Она две недели пахала над этой презентацией, может не стоит? Да и Сам... Узнает, не простит.

-Ты, дура, на работе хочешь остаться? Вылетишь ведь, как пробка из бутылки. Делай, что тебе говорят.

-А вдруг она к себе на телефон...

-Идиотка. Выходы закрыты. У тебя, что? Склероз?
-Ну как? Удалось? Только попробуй сказать, что нет. Сожру.

Инесса нависла над, тупо сидящей в кресле Мариной, как смерть над девицей в последнюю весну. Маринка и действительно так выглядела, потому, что этот поганый  Домовой оказался сраным мачо и, обрадовавшись свалившемуся неожиданно счастью, скакал на Маринке три дня и три ночи, пока у него не отобрали скакалку. Во всяком случае, до утра он не давал ей покоя, и она даже не поняла, хорошо это было или плохо. Скорее, хорошо, потому, что помимо довольно приятного времяпровождения, Маринка получила многочисленные коды от компа Катерины, эта умная маша поставила их везде, и они там болтались на основных папках ржавыми запорами.

-На. Только что-то мне противно все это, Инесс. Подло, как-то...

-Чего - на? Мне хватит и того, что я флешку у Самого из стола сперла. А с компа - сама, сама, сама… тебе ж надо.

Инесса разогнулась (Маринке даже показалось, что её сутулая костлявая спина заскрипела, как несмазанная телега),  отмерила длинными ступнями пару метров до своей бухгалтерии и хлопнула дверью. До конца рабочего дня оставалось немного, Маринка собрала волю в кулак и потащилась в приёмную.  Катерина сидела за небольшим столиком, в самом углу огромного приёмного зала, ей, как стажёру, хоромы не полагались, не то что Маринке, королевы местного значения. Её крутой, напиханный оргтехникой стол перегораживал приёмную, деля зал напополам - для простых смертных и для царственных особ. Так вот - Катерина находилась как раз в мире простых смертных. Слегка кивнув Маринке, она продолжала пялиться в комп, потом сняла смешные детские очки, потерла красные и осоловелые, как у кролика глаза и потянулась.

-Всё. Не могу. Пять ночей не спала, просто вырубаюсь. Пойду высплюсь, а завтра на ноутбук перегоню. Уже пальцы не работают, одубели.

Маринка молча смотрела, как Катерина выключала комп, собирала в дешёвую сумку свои незатейливые пожитки, а потом, согнувшись, как старушка ползла к выходу. Дождавшись, пока шаркаюшие шаги затихнут в конце коридора, и зашумит лифт, Маринка крысой шмыгнула к Катерининому компу и защелкала по клавишам.

Презентация была запаролена насмерть - тройным кодом. Эта система была изобретением Домового и его гордостью. Водя вдруг ставшим мокрым пальцем по бумажке, криво исписанной айтишником, Маринка, обливаясь потом, и, чувствуя, как сердце стучит о края рёбер, открыла папку и приготовилась удалить наxрен этот файл и навсегда обезопасить себя от слишком умной выскочки. Но… Не Получилось…. Что - то такое, необъяснимое и непонятное, сдавило ей горло, выжав слезы и она, влепив флешку, сняла своим кодом запрет на копирование и перегнала презентацию туда. И только потом нажала delete…

Утром в вестибюле Маринку встретила Инесса. Она потирала свои костлявые грабли, по-жабьи ухмылялась, кривя тонкие, пурпурно накрашенные губы, и, дышала Марине в лицо своим сложнозакрученным смрадом - табаком, перегарчиком от вчерашнего винца (принимала ежевечерне бутылочку для сосудов) и гниловатой челюсти (панически боялась стоматологов).

-Молодца. Всё сделала чётко. Сидит эта фря, чо-то тыкает у себя. Белая, как стена, губы синие, глозья, как щелки. Трясётся вся, руки ходуном. Не жилица.

Маринка вдруг почувствовала, что у неё к горлу подкатила тошнота. Ей вдруг показалось, что Инесса шевелит паучьими лапами и вот-вот оплетет её липкой сетью, затянет, задушит. Она двинула плечом подругу и пошла в приёмную.

На Катерину было страшно смотреть. Сгорбившись, поминутно что-то смахивая с лица, то ли слезы, то ли  пот, она с бешеной скоростью, дрожащими пальцами била по клавишам. На высоком офисном кресле сидела не женщина, там скорчилась крошечная, побитая собачка, которая, прижав уши, ждёт последнего, смертельного удара.

Маринка, еле пережив толчок изнутри в сердце и горло, вытащила из сумки флешку и подошла.

Катерина выслушала Маринкину исповедь молча. Также молча она распрямилась, ещё пару раз щёлкнула мышью, облегчённо вздохнула и встала. И, не проронив ни слова, взяла у Маринки флешку, бросила её на пол и раздавила каблуком.

…

Аплодисменты Самому, победно выставившему последний слайд с благодарностью участвовавшим в конференции, длились минут десять, не меньше.  Наконец, он, дождавшись, пока затихнет восторг, взял Катерину за руку и вывел к трибуне. Та еле стояла на ногах, щурила вспухшие глаза, но держалась. И потом, выждав момент, исчезла, мышкой скользнула, как будто её и не было.

…

Инесса, мрачнее тучи, подписала приказ о назначении Катерины ведущим сотрудником оргчасти с соответствующим новому статусу окладом. Бросила приказ Марине, буркнула.

-Представляешь, эта дрянь, в десять вечера припёрлась назад, что-то там улучшить захотела. И…. Упс… Так эта крыса за ночь восстановила все  по памяти. Вместе с улучшением своим сволочным. Мразь.

Маринка повернулась и пошла к дверям.

-И кстати.

Голос Инессы стал тональностью выше, и она почти визжала.

-Никому ничего не сказала. Не жаловалась. Гордая!!! Фря!!!

Маринка пришла на свое рабочее место, села. Выпила стакан коньяка, который всегда стоял в баре для расслабухи Самого, написала заявление по собственному, оставила  на столе и, свободно вздохнув, вышла на улицу. И пошла прочь.