Австралия. Глава 2

               
                Город Брисбен, Австралия
                28 октября 1977 года

     Поставили нас прямо в город, там у них была «жироварня». Вот туда нас и поставили. Будем стоять до утра следующего дня.  Я с нетерпением жду конца вахты, очень хочется прогуляться по Брисбену. Договорился идти с третьим помощником. Он уже не раз бывал здесь. А пока я на вахте, время идет медленно. С борта стараюсь рассмотреть незнакомый мне австралийский город. Брисбен - третий по величине город в Австралии, красивый, весь утопает в зелени. Повсюду видны шпили викторианских церквей вперемежку с пальмами. Где-то проглядывают небоскребы. С причала я насчитал их всего три. Жилые дома тоже старой английской постройки. Несмотря на то, что к самому городу подходит Большой  Водораздельный хребет, расположен он на равнине. Издали Брисбен выглядит очень живописно на фоне высоких гор.
    Сменившись с вахты, мы пошли в город. Собралось нас немного: третий помощник, мой моторист, матрос третьего и, конечно же, я. Шли прямо по улице, куда глаза глядят. В центре возвышались старые многоэтажные дома, а за городом раскинулись одноэтажные домики под разноцветными крышами. Вокруг много ухоженных зеленых насаждений. Чего-чего, а этого добра тут хватает! Почти на всех домах австралийцы соорудили мощные навесы для защиты от солнечных лучей, поэтому мы постоянно находились в тени. Вдоволь нагулявшись по городу, я прикупил себе свежие газеты и журналы. 
      На обратном пути мы наткнулись на небольшое здание с надписью «Паблик бар» и решили зайти. Чистенький, аккуратный бар с кондиционером и с круглыми четырёхместными столиками - в нём ощущался особый уют. Как только мы присели за свободный столик, тут же подбежала официантка и что-то спросила. В английском я пока ещё не силён, поэтому позволил третьему помощнику общаться с ней. Вскоре на столе появились стаканы с пивом и жареная картошка, как я понял, в масле. Картошка, нарезанная очень тонкими ломтиками, оказалась суховатой, но довольно вкусной. Вот так и пролетело незаметно время за стаканчиком пива с хрустящим картофелем и под приятной прохладой кондиционера. Мы отправились назад, на наш пароход.
     Я по-английски ещё плохо понимал, у меня не было практики речи, но, прислушиваясь к разговорам австралийцев, я начинал уже что-то улавливать. И это меня очень радовало. В разговор пытался не вклиниваться. Старался для начала привыкнуть к английской речи. Ведь за границей я впервые. Для меня всё здесь было в новинку, я старался вести себя так, как подобает настоящему джентльмену, но разговаривать боялся. Боялся и всё! Решил повременить немного. Про себя я строил фразы, хотя  много чего не понимал.
     В общем, плетёмся мы устало назад на судно. Наш «Айхал» скромно стоит на единственном причале «жироварни». Поднимаемся по трапу, а там нас встречает старпом.
- Сергеич, срочно к комиссару, он просил прислать тебя, когда ты придёшь с берега, - выкрикнул он.
      Я в то время был секретарём парторганизации, поэтому комиссар многие вопросы решал со мной. Захожу в его каюту, а он сидит за столом с каким-то мужчиной. Я поздоровался и присел рядом.
- Этот человек - член советско-австралийской дружбы, - знакомит меня с незнакомцем комиссар. - Он курирует дом-музей товарища Артёма и приглашает нас в гости.
- Как жаль, но скоро моя вахта, - посмотрев на часы, сказал я. По правде говоря, я бы с удовольствием съездил бы туда.
     «Товарищ Артём», он же Сергеев Фёдор Андреевич, - русский революционер и советский политический деятель, близкий друг самого Иосифа Сталина и Сергея Кирова. В 1910 году он бежал в Австралию и обосновался в Брисбене. Возглавлял здесь рабочее и профсоюзное движение. Австралийцы его называли  «Большой Том», выпускал газету «Эхо Австралии». Очень большой популярностью пользовался среди рабочих. В 1917 году он вернулся в Россию, и жители Брисбена организовали в доме, где он жил, музей в знак признательности к этому человеку, внёсшему огромный вклад в дело рабочего класса.
     Австралиец долго рассказывал нам о «товарище Артёме», выставил его чуть ли не национальным героем Австралии. За домиком ухаживают, содержат его в порядке. Мужчина настойчиво приглашал нас на следующий день посетить дом-музей, но на девять часов планировался отход, и мы с сожалением отказали добродушному гостю. На прощанье задарили его «красной пропагандой», как мы её называем. Это пропагандистская литература на английском языке, например, журнал «Советский Союз» и много другого барахла. Он собрал всё это в машину, захлопнул дверцу и уехал. Мы ещё немножко постояли на причале и разошлись по своим делам.
     Утром, на моей вахте, снялись на Мельбурн. Четверо суток мы шли по прекраснейшему Большому Барьерному Рифу. Место очень красивое! Светло-голубая вода настолько прозрачна, что можно увидеть дно. Несмотря на несметное количество змей, акул, мурен и прочей ядовитой гадости, которые водятся в этих краях, место все-таки чудеснейшее. Повсюду виднелись крошечные острова, проросшие высокими зелеными пальмами. Иногда казалось, что они растут прямо в воде. Вдоволь налюбовавшись красотой южных широт, мы вошли в Бассов пролив, а через несколько часов пересекли залив Порт-Филипп, в котором нас приветливо встретил Мельбурн.

                Мельбурн, Австралия

     Второй по величине город австралийского континента расположился вокруг просторного залива. Огромные небоскрёбы упирались в небо. Подойдя ближе, начали различать жилые домики, раскинувшиеся по окраине. Пришли в десять часов утра, до конца вахты я успел выскочить на палубу и полюбоваться на чудесный город. Нас сразу же поставили в порт. На меня он произвёл впечатление. Причал аккуратненький, сбоку видны портовые сооружения, груз берём с большой шестидюймовой трубы, выходящей из-под земли и идущей к причалу. На трубе имеется термометр и манометр для контроля давления и температуры. Везде очень чисто, нигде ни мусора, ни соринки.
     Я поднимаюсь на мостик и смотрю карту, циркулем измеряю расстояние до города. Третий помощник мне уточняет, что до города по трассе шесть километров, он уже не единожды перемерял.
- Да, – с досадой произнёс я, – "крылами" махать далековато. Ещё раз все рассчитав, решил остаться на судне. Третий помощник и ещё несколько человек экипажа отправились ловить попутку.
     Покурив на корме и проводив их взглядом, я спустился в салон смотреть телевизор. Меня их программы не привлекали, я их обычно смотрел ради освоения английского языка. Днём ничего интересного нет. Я перевёл телевизор на канал, где шла передача «Колесо удачи», что-то вроде нашей «Угадайки». Продолжаю её смотреть, и вот сюрприз – я угадал слово! Даже несколько раз. Что-то одно из двух: либо вопросы простые, либо ответ сам напрашивался. Вот так решил я английский учить при помощи этой «угадайки». Ведущий передачи и участники выговаривают слова очень чётко и ясно, а не «жуют язык», как местные жители. С удовольствием люблю смотреть новости. Здесь дикторы тоже чётко выговаривают слова, и я их хорошо понимаю. А в фильмах же я половину слов не понимаю. В общем, я везде старался усовершенствовать свой язык.
   Вечером к борту подъехал жёлтенький горбатый «Фольксваген». Я стоял на ботдечной палубе и, облокотившись о релинги, смотрел, что делается на причале и вокруг судна. Приятно наблюдать жизнь чужой страны и людей. Вот и сейчас с горбатого «Фольксвагена» вышла худенькая старушка и, открыв багажник, начала доставать из него какие-то пакеты. Вдруг по трапу бегом спустился помполит, он подбежал к старушке и радостно обнял её. Я понял, что это старая знакомая нашего помполита. Он что-то ей быстро говорил, она, в свою очередь отвечала ему. А говорили они очень быстро, поэтому я абсолютно ничего не понимал.
     Когда я спустился в салон, старушка сидела в окружении экипажа и мило с ними беседовала. Я выманил пальцем старпома за дверь и спросил:
- Что это за персона?
- Ты разве её не знаешь? Это же баба Моля, ответил старпом.
- Откуда мне знать, если я первый раз в Австралии?
   Баба Моля для меня это пустой звук. Мне стало интересно, и я протиснулся в салон. Баба Моля заметила меня.
- О, у вас новенький? Меня зовут баба Молли, а вас?
- Меня зовут Валентин Сотник, четвёртый механик.
     Я отчетливо чеканил каждое слово, будто на печатной машинке.
 - О, младший офицер! Как вам нравится Австралия? Как Мельбурн?
Я объяснил бабе Молли, что в Австралии я впервые, а в Мельбурне ещё не был. Выйду, когда поближе стоять будем.
     Кстати, я так и не смог узнать, кто такая баба Моля. Никто из наших о ней толком ничего не знает, сама она о себе ничего не рассказывает. Просто такая традиция - она всегда приезжает к нам на судно, привозит всякие австралийские сувениры, мило беседует с моряками, ничем особенно не интересуется, чтобы уличить её в шпионаже. Просто безобидная одинокая старушка, которая любит русских моряков.   
    На следующий день я отстоял вахту, шатаясь по палубе и толкаясь в салоне. Затем я ушёл в каюту знакомиться с прессой, которую нам привезла баба Молли. А на 16 часов назначен отход. На борт поднялись портовые власти: пограничники, таможня, санитарная инспекция. Вся эта компания оформила судно за пятнадцать минут. Лоцман вывел судно в залив на выход в Бассов пролив, который встретил нас не очень приветливо. Дул сильный ветер и штормовая волна поднималась до кормы. Тасманово море так же ничего хорошего не принесло: тот же ветер, та же изнуряющая бортовая качка, недаром эти широты называют «Ревущие сороковые». Здесь постоянная качка, да такая, что нос корабля взлетает почти до неба, а затем стремительно падает вниз. Повсюду оглушающий рёв и грохот разбушевавшейся стихии. Белая морская пена заливает всю палубу. Это серьезное испытание для судна. 
                Путешествие продолжается....
http://proza.ru/2020/11/25/1786