Мухи, несущие весть детству твоему

Олег стоит у плиты, то и дело поглядывает на часы, слушает радио. По радио передают какие-то песни, которые все знают и никто не любит. «Вишнёвая девятка», «Привет, Андрей», «Не сыпь мне соль на рану».
Олег нервно бормочет себе под нос: «Ну не то же совсем… как она со всем этим управляется?»
Добавляет соль. Пробует на вкус. Недовольно морщится, обречённо оглядывается. Включает чайник. Когда чайник закипает, подливает воды в суп. Пробует. Недовольно морщится, пожимает плечами, закуривает. Закуривает, немелодично мычит в такт музыке.
По кухне летают мухи.
Муха садится на лицо Олега. Олег замирает, задерживает дыхание. Муха улетает, Олег печально вздыхает.
За окном закат. Во дворе новая детская площадка, контрастирующая с обшарпанными домами и перерытым двором. По детской площадке гуляет большая чёрная собака.
Наконец, Олег выключает суп.
Входная дверь открывается, входит Оксана.
- Дорогой, я дома.
- Ага.
Оксана недоверчиво смотрит на Олега
- Что с тобой?
- Я это… Я вот суп приготовил тута…
- Дорогой… - Оксана напугана.
Олег не похож сам на себя: обычно хамоватый, преувеличено самцовый амбал, сейчас он выглядит на нашкодивший котёнок. Прячет глаза, мелко подрагивает, потеет, что-то мямлит.
- Дорогой, что случилось - бормочет Оксана, и голос несколько раз за эту короткую фразу даёт петуха.
- Ну да я супа, супа приготовил тута, пошли, супа поешь, да?
- Дорогой...
- Ну супа, на кухне супа-то…
На Олега садится муха, и он замирает.
Оксана неуверенно кивает, и идёт мыть руки. В кухне пахнет чем-то гнилым и сладким, и летает несколько мух.
Оксана не обращает на них внимания, моется и пытается предугадать, что именно случилось, что Олег сам не свой. Уволили с работы, наверное? Господи, только бы так – это мы точно переживём, это же совсем не страшно. А он, конечно, переживает, потому что для такого сильного и уверенного в себе мужчины очень важно обеспечивать семью.
Успокоившись, Оксана выходит из ванной. Идёт на звук – Олег накрывает, конечно, в комнате, что бы есть и смотреть в компьютере фильмы или передачи, как когда-то делали наши далёкие предки перед телевизором.
Войдя в комнату, она замирает.
Олег смотрит на неё, стоя на коленях.
Позади Олега, на кресле у окна сидит голый, щуплый человек.
Сквозь его пульсирующую, ярко-красную кожу проглядывают кости. Он совершенно лыс, и его череп покрыт ссадинами и неаккуратными швами. У него нет глаз, только пустые глазницы. Глазницы слега пульсируют. В одной руке он держит что-то, похожее на обреченное детство твоё – держит расслабленно. Другая рука покрыта слизью. Вместо ног у него ещё две руки. Руки второпях пришиты к телу толстой, грубой нитью.
- Все в сборе – шипящим шёпотом торжественно объявляет человек, и Оксане становится холодно.
- Олег… Дорогой – выдавливает она из себя непослушные, дрожащие слова. Ноги подкашиваются, и ей стоит изрядных усилий устоять не рухнуть навзничь.
- Олег дорогой, а суп-то на кухне, и ты садись с нами покушай, дорогая – бормочет Олег.
Оксана кричит, не в силах отвести взгляда от человечка. Человек падает с дивана на четыре конечности, и, постанывая от боли , очень медленно направляется к ней. На диване остаются следы крови.
- Не кричи так, дитя – шипит человек.
- Правда, Оксана, не кричи, неудобно же, нехорошо, ну зачем при посторонних-то, зачем при род…родс…ственниках-то, зачем это самое, это сор из избы и суп-то он на кухне и покушать бы надо бы – бормочет Олег.
Оксана, наконец, находит в себе силы посмотреть на него.
В его глазах она видит то, чего никогда от него не ждала – растерянность, страх, мольбу о помощи.
Взвизгнув, она бросается прочь – к двери.
В дверь как раз стучатся, и Оксана замирает, пока не слышит из-за двери голос
- Оксанушка? Что там у вас, всё хорошо?
Это соседка. Она всё время думала, что Олег – со своей внешностью-то, обижает Оксану, а Оксана его покрывает. Она всё время вынюхивала что-то, и приходила на каждый шум. Оксану это злило, а Олега веселило. «Защитница твоя» - говорил он. Никогда, никогда он её не обижал, хотя держал в строгости.
Оксана бросается к двери, распахивает её, и натыкается на соседку. Обе падают на пол.
- Ай… Нога же… - Воет соседка.
Оксана пытается встать, но чья-то сильная, знакомая рука хватает её за волосы.
Соседка молча смотрит, как Олег , что-то бормоча себе под нос, тащит плачущую, и хрипло кричащую Оксану в комнату. Соседка пытается встать, но не может – кажется, у неё вывихнута, или даже сломана лодыжка. Восьмой десяток, что же вы хотите. Она всё-таки опирается на перила, и беспомощно замирает.
- Ми..ли..ци..я – выдавлает он из себя, - по-мо-ги-те…
Падает плашмя, и, на локтях, ползёт в свою квартиру, обречённо радуясь, что не закрыла дверь.
Олег швыряет Оксану на середину комнаты. Откуда-то из её под волос лениво льётся кровь. Еле заметно льётся, совсем неохотно – и упоминать-то не стоит.
Перед её лицом тут же возникают пустые глазницы человека.
- Ну что же ты – укоризненно шипит он – не кричи. Всё будет хорошо.
Его кожа обжигает холодом. От его дыхания в глазах становится темно. Всюду гудят мухи, и ей начинает казаться, что в их гудении есть знак.
Олег выходит из квартиры, и идёт к соседке. Соседка заканчивает диктовать адрес в телефон слабым, угасающим голосом. Олег хватает её за руку и тащит в свою квартиру.
Кто-то на верхних этажах открывает было дверь, но тут же захлопывает.
- Батюшки святы – мёртво бормочет соседка.
Человек оглядывается на вошедших, и произносит
- Дитя моё, покушай пока.
Олег тащит соседку на кухню, силой сажает за стол, и ставит перед ней кастрюлю.
Потом возвращается в комнату, падает на колени.
Оксана извивается под человеком, а человек стоит над ней на четвереньках, замерев. Оксана слушает мух. Мухи дают покой. Мухи рассказывают историю про игрушечного мальчика, который боялся ожогов. Хозяева рисовали на нём резанные раны, и играли, как будто предают его. Когда все его надежды стали прахом, он придумал свою игру. Игра была про то, что у него всё хорошо, и он любит странную девочку. Хозяевам не понравилась эта игра, и всё вернулось на круги своя. Странной девочкой в этой сказке была Оксана. Только звали её не Оксаной, а как-то по-другому. Её имя состояла из трёх цветов, и благородной и святой боли роженицы. В этой сказке она пришла к игрушечному мальчику, и забрала его к себе, но оказалась ничем не лучше его хозяев. Она рисовала на нём знаки, и однажды сожгла его в камине. Она собрала его прах, и развеяла по ветру.
- Нет – шепчет Оксана, - нет, я не могла… Я бы никогда не стала.
 В голосе её искреннее раскаяние. Ей жаль игрушечного мальчика.
Человек пристально смотрит на неё.
Потом поднимает одну из рук, и Олег, не дожидаясь команды, бежит к креслу. С кресла он берёт нечто, похожее на обречённое детство твоё, и подаёт в руку человека.
У Олега своя сказка. Олег в этой сказке идёт по вечернему лесу, и встречает разных знакомых, которым темно и страшно. Олег пытается спасать их, но только теряет время: сказка учит его, что каждый спасёт себя сам, или не будет спасён вовсе.
В конце сказки он придет к заводу, где живёт главный волк, и главный волк будет проверять, как Олег усвоил урок. Свита его бесчисленна и состоит из напрасных снов.
Человек мажет лоб Оксаны слизью, и падает на правый бок, скрючиваясь как эмбрион. Потом он хватает нечто, похожее на обречённое детство твоё всеми четырьмя ладонями, и начинает выть.
- Дитя и дитя мои сказки вы должны понять, и сказки вы должны усвоить и сказки вы должны постичь и сказки вы должны нести, и с вами отныне и паутина и тина и ребусы и всё что потом, и всё что в поту.
Мухи садятся на него, и впиваются в его кожу, и начинают копать его плоть. Внутри он полон ярко-красных зёрнышек.
Мухи садятся на Оксану – сколько их есть. Мухи удобряют её, ничего не замечающую в раскаянии, взрыхляют и усеивают зёрнышками, согласно актуальным тенденциям полевых работ. Мухи садятся и на Олега, и его усеивают зёрнышками. Мухи забираются в рот человека, и засыпают уютным, угрюмым сном.
Олег падает возле Оксаны и смотрит на неё с тоской.
Человек ползёт к Соседке, оставляя за собой кровавый след. Когда он проползает по коридору, кто-то из соседей, испуганно заглядывающий в квартиру, не решаясь войти, издаёт утробный звук, и бросается прочь.
Соседка мертва, и человек скорбит о ней, а потом пропадает в наивных детских мечтах о светлом будущем. У человека много работы.
Олег и Оксана умирают в течении получаса.
Полиция приезжает через час.
Тела Олега И Оксаны дурно пахнут. При вскрытии в них обнаружат множество ярко-красных червей. Патологоанатом втайне выпустит часть червей на волю, потому что они напомнят ему о детстве, о том, как он спасал дождевых червей, что бы их не раздавили, и о том, как он не спас свою собаку, когда на неё напала большая собака. В воспоминаниях дождевые черви молчат, хотя могли бы и разговаривать – просто боятся людей, и не верят даже ему, а у напавшей собаки лапки крепятся на шарнирах.
Внутренние органы покойных обильно повреждены, изъедены как спелые яблоки, которые ты ел тем солнечным летом, когда тебе купили новый велосипед, а тот мужчина из дома напротив, который всё время курил на балконе, бросил курить из-за рака лёгких. Тебе ещё объяснили, что рак лёгких - это такая ржавчина, покрывающая альвеолы изнутри. Ты слышишь эту сказку про себя? Ты слышишь эту сказку? Сказку про то, как заболела твоя мама, но ты можешь её спасти, если принесёшь ей ничтожное сомнение из-за гор. Ты же слышишь эту сказку, правда? Ты слышишь, я знаю. Не спеши, иначе твои и родные остановят тебя. На давай им понять, что ты слышишь эту сказку. Сделай вид, что всё так же, как прежде. Сделай вид, но в сердце своём жди часа. Жди часа в сердце своём, и когда наступит час - ты поймёшь. Ты поймёшь, ты узнаешь этот час среди иных времён по отпавшим сомнениям. Тогда не слушай никого, если не поступит соответствующих инструкций, не слушай никого - и помни то, что открылось тебе сейчас. Сделай это. Сделай, отринув сомнения. Мы все рассчитываем на тебя. Мы знаем, что ты справишься. Мы верим в тебя. Мы знаем тебя. Мы не забудем тебя. Ты проторишь нам путь. Ты будешь наш путь. Теперь обмани и себя - сделай вид, что не принял нас всерьёз. Убедись в этом. Живи как прежде, до нужного часа.
Полиция обследует квартиру, и один из полицейских жалуется, на голод, и спрашивает возможно ли съесть суп, что бы не пропадал. Не дожидаясь ответа, он открывает кастрюлю.
В кастрюле с супом плавает разрезанный кошачий труп.
Кошачья голова смотрит пристально прямо в лето, когда полицейский в последний раз ездил на дачу к своей бабушке по отцовской линии – как раз перед их разводом, мамы и отца-то, вот, и помог бабушке найти солнышко, вот,которое ушло потому что обиделось на людей, за то, что они не приносили ему в жертву младших сыновей и дочерей своих,вот. Кошачья голова глядит иронично, и моргает