Иней

 
 
Иней. Сегодня он вывалился крупными острыми ледяными иголками откуда-то, словно бы не из воздуха. Он явился сюда, во всё целясь, неописуемым красавцем со своим неповторимым  цветом, не реальным, а каким-то приторным и глубоким, фантомно-белым, от которого даже режет глаза.

Каждая веточка, каждая тростиночка увеличились, набухли от ледяной влаги, замигали радужными огнями крепкого мороза на ярко-холодном солнце, заиграли бликами и ослепили.

Провода на столбах оказались на удивление длинными. Ещё вчера на них и внимания никто не обращал. Они висели себе и висели, гнали по своим внутренностям ток, а  тут вдруг предстали пушистыми, похожими на толстые, белые сказочные верёвки, исколотые серебристо-белыми заиндевелыми нитями, ледяными созданиями. Да, они  даже прогнулись от их тяжести, поражая своими размерами.

 Ветки туда же – просто гиганты! Это же песня какая-то! Вот это красотища! Вот это размах! Всё вызывает удивление,  всё норовит и, в конце концов, заставляет восхититься и захватывает в плен  богатых роскошеств из арсенала зимушки-зимы. Дух замирает от увиденного чуда.

Ели всю ночь притягивали изо всех сил на себя белый иней, чуть добавляя снизу зелёного цвета своим мохнатым веткам. Новогодние красавицы! Торопят время. Может, срубят ту или эту, нарядят стеклянными шарами, в которых отразятся только улыбки и ещё – счастье. Без болезней, без трудностей, без горя.

 Садится  сорока на самую макушку, думает, что найдет в каркасах инея себе опору для отдыха, а её и нет. Сорока-разрушитель  удивляется, жалуется, кричит что-то на своём птичьем и улетает.

Иней будто слышит обращение, освобождает из-за  сороки еловую макушку, лопаясь и сбрасывая снежинки, которые от падения вниз в этой неразберихе бухаются большими кусками в сугроб. Бах!

 Ветерок проснулся, услышал, наверное, что сорока на хвосте принесла, и решил поинтересоваться. Обдул, подхватил, закружил. Он ведь настоящий композитор. Он  вовлёк в вальс что-то очень знакомое, детское, щемящее. И про зайца, и про серого сердитого волка, который рысцой пробегал, и про ёлочку, родившуюся здесь. Ели щербатыми силуэтами стоят, как на выданье к празднику, как на подбор, в общем, ждут.
 
И опадает иней. Под непоседливым ветром слетает. Поработал, наградил. А дальше?
А дальше … будет  в сугробе: «Бах! С новым годом Вас!».