Имя дал Каганович

Имя дал Каганович

Правительство Воронежской области в 2020 году нашло «оригинальный» способ спасения старейшей столетней газеты «Коммуна». Издание войдет в подконтрольное властям АО. Неизбежно, это будет другая газета и с другими людьми. Дай Бог, бренд не канет в Лету, как некогда другое издание с почти вековой историей – «Молодой коммунар»…

В мае 2017 года самая известная в Центральном Черноземье газета отметила столетие первого выпуска. Торжества в зале Воронежской филармонии, собравшие журналистов разных поколений, политиков, чиновников и десятки преданных читателей, стали значимым общественным событием. Венчает юбилейный год выход в свет стильно и со вкусом оформленного тома большого формата «Век «Коммуны», или 101 очерк про жизнь».

Составители, В. Силин и В. Черников, задались непростой целью представить каждый год, прожитый редакцией, всего одним материалом, да так, чтобы корреспонденции, очерки, путевые заметки, политические или экономические обзоры оказались репрезентативны времени. И это им удалось.

«Коммуна» явлена во всем блеске имен, делавших славу издания, славу отечественной журналистики. В этом плане газете и читателям повезло. Первые годы ее существования освящены именем Андрея Платонова. И не только. М. Бахметьев, А. Новиков, Б. Дьяков, Н. Коноплин, Н. Задонский, В. Кораблинов (список не исчерпывающий) добавили свои страницы в русскую прозу ХХ века. В большую отечественную и международную журналистику шагнули М. Домогацких, В. Журавский, А. Воротников, В. Аникеев. Нисколько не уступали им в умении остановить и осмыслить мгновения быстротекущей жизни и «рядовые пера».

Невозможно удержаться от искушения и не процитировать или дать в коротком пересказе то, о чем сообщала «Коммуна» в давнопрошедшие годы.

Весна 1917-го, межвременье от Февраля до Октября. 20 мая орган воронежского комитета РСДРП «Воронежский рабочий» (таково первоначальное название издания) в первом номере сообщает: «Ежедневно с 6-7 час. вечера и до поздней ночи возле Народного дома (бывшая губернаторская резиденция на Большой Дворянской была превращена в Дом народных организаций. – авт.) стоит толпа людей, не имевших счастья проникнуть внутрь дома. Здесь загораются страстные споры на темы о текущем моменте. Вся масса распадается на несколько групп и кружков, с оратором в каждом из них, и напоминает большой клуб под открытым небом. Чуть ли не каждый может высказать свое мнение и выслушать десяток-другой других суждений… Солдат храбро и мужественно отстаивает немедленный мир… Напуганный обыватель истерически вопит: – Да ты, батенька, проповедуешь идеи Ленина! – Помилуйте, сударь, – спокойно отвечает солдат, – я даже не знаю, кто такой Ленин и впервые о нем слышу.

Эта сценка, подсмотренная Николаем Кардашевым, много говорит уму и сердцу пятидесяти-шестидесятилетних соотечественников. Воронеж, конец восьмидесятых годов ХХ века, ДК «Юбилейный», митинг, все те же споры до хрипоты о будущем страны. Впрочем, не будем поверять злобой позавчерашнего дня давнопрошедшие события…

18 ноября 1918-го. Аркадий Савин в репортаже «На Воронежском фронте» фиксирует начало страшной братоубийственной войны. «Возле громко и зычно разговаривающего красноармейца сгруппировалась небольшая толпа из военных и частной публики… Он с Дона, из ротных. Отец его, богатый станичник, сражался в ротах красновских банд против своего родного сына. «Я не сын его, – заявляет с гневным огоньком в глазах красноармеец. –  Я не задумываясь мог бы застрелить его…»

1922 год. Гражданская замятня на исходе. О ее последствиях пишет Николай Григорьев в горестных заметках «На вокзале. Как умирают люди»: «Пятого апреля на вокзале я видел кошмарную картину. В третьем классе на полу лежали несколько человек, умирающих от голода, среди которых был и ребенок…»

1923 год. Андрей Новиков, тридцатипятилетний журналист, с удивлением всматривается в сценки, порожденные НЭПом. Главка «По кафе-ресторанам» большого репортажа «Лики Воронежа»: «У Белова (один из рестораторов. – авт.) – посолиднее, с верным расчетом: днем – на семейную публику, вечером – «на людей нашего времени»… Официанты вежливы. Говорят: «Что прикажете…с…с…с… Вечером – солидные люди с любительницами (любительница – особый род «порядочных проституток. Выражение воронежское) в заранее заказанных кабинетах…»

Приметы другого рода отыскивают Андрей Платонов, представленный серьезной статьей 1924 года «О работе по электрификации сельского хозяйства в Воронежской губернии», и Петр Прудковский в очерковых зарисовках 1928 года «По колхозам».

Год большого перелома представлен репортажем Бориса Дальнего «На процессе убийц Горожанкиной», одна из частей которого имеет говорящее название «Месть дворянских последышей».

Иные времена – иные интонации.

В 1933-м страна следит за участниками автопробега Москва – Кара-Кумы – Москва. Установленная в Воронеже у Кольцовского сквера витрина никого не оставляет равнодушным. Потому, что маршрут обратного пути пролегает через Воронеж, а еще от того, что проверку проходит «обувь» автомобилей. Шины пяти автомобилей изготовили из каучука воронежского производства. В большой группе репортеров страны спецкор «Коммуны» Борис Дьяков, путевые очерки которого публикует газета.

А в этом заголовке – «В Боброве пригрели врагов», в таких вот строчках «…гнусная банда, пробравшаяся на руководящие посты областных организаций, вредила нашему животноводству…» безошибочно узнаются роковые 1937–1938-й…

Впрочем, остановим цитирование. И грозные годы Великой Отечественной, и восстановление области, и развал девяностых ХХ века, и время опамятования – всё это отложилось на газетных страницах и ныне «упрятано» под обложку книги.

Спора нет, «Коммуна» прежних лет призывала пролетариев всех стран к единству, исполняла роль коллективного пропагандиста и агитатора. Не это главное. На ее страницах, особенно тех, ранних, эпоха говорит своим голосом. Когда погружаешься в те начальные публикации «Коммуны», поражает какая-то распахнутость авторов жизни – «времени больших ожиданий», по слову Паустовского. Идеологическая «приправа» будет примешиваться к статьям позднее. Но и это не сделает издание кривым зеркалом времени. Устоит оно и в лихие девяностые.

Хотя попытки лишить «Коммуну» названия, а значит, и лица, предпринимались. В конце восьмидесятых – начале девяностых годов минувшего века не столько даже тогдашние воронежские власти, сколько «революцией призванные и мобилизованные» общественники лихорадочно, с каким-то маниакальным упорством, стирали следы прошедшей эпохи, объявив себя единственными властителями дум. Как признается в предисловии к книге нынешний главный редактор Виктор Руденко, в 1992 году коллективу пришлось испытать сильный административный нажим. И только благодаря читательской поддержке удалось отстоять имя газеты.

Что это? Консерватизм, нежелание перемен? Скорее, постоянство традиции, обеспечивающей устойчивость социума в эпохи смут и перемен.

Как не вспомнить поучительную историю другого воронежского издания, практически ровесника «Коммуны». В те же девяностые «Молодой коммунар», издававшийся в Воронеже с 1918 года, скоропалительно переименовали в безликое «Утро». Редакция, впрочем, довольно скоро опамятовалась, вернулась к проверенному временем названию. Однако прежнего доверия у воронежцев не снискала. В этих судорожных метаниях, конечно, тоже знак времени. Только читатели этого не простили. Не дожив до своего столетия три года, «Коммунар» прекратил существование и обеднил палитру старейших изданий региона…

Кстати, своим названием «Коммуна» обязана… Лазарю Кагановичу. «Воронежский рабочий» сравнительно быстро был переименован в «Путь жизни», затем в «Воронежскую правду» и наконец стал «Известиями Воронежского губисполкома». Виктор Руденко со слов одного из мемуаристов рассказывает о том, как возвращавшийся в Воронеж член Особого губернского организационного бюро Л. Каганович в поезде разговорился со своими собеседниками. Сообща решили, что «Известия» звучат официально. И тогда Каганович предложил назвать боевую коммунистическую партийную газету, которая могла бы играть большую организующую и руководящую роль в политической жизни губернии, «Коммуной». Название прижилось и давно уже не имеет никаких дополнительных политических коннотаций.

Остается сказать, что каждую из републикаций, помещенных в книгу «Век «Коммуны», сопровождает краткая биографическая справка с портретами (за редкими исключениями) авторов. Судьбы многих журналистов довоенного поколения переломаны годами репрессий…

Стоит добавить, что многочисленные иллюстрации принадлежат В.Е. Шпаковскому. Да пожалеть о том, что тираж изданий подобного рода ныне редко превышают тысячную отметку. А тираж «Века «Коммуны» и вовсе пятьсот экземпляров. И достанется книга разве что крупным библиотекам.