Бабушка Печка

Жила-была девочка. Дашей звать. Одна она жила в неказистой избушке на краю деревни. Родители её умерли, а братьев и сестёр не было. Перебивалась с хлеба на воду тем, что подрабатывала у зажиточных соседей: кому постирает, у кого уберётся, - вот и платили ей, когда денежку, когда харчами да одёжкой. С виду она была не красавица, но и не дурнушка, вот только глаза у неё были необыкновенные: светились они, лучились добротой и кротостью. Подружек не было, потому что она была бедная и ничего им не могла дать, и молодых людей бедность да невзрачность не привлекали. Дни тянулись за днями, однообразно и утомительно. Только к вечеру возвращалась она домой, голодная и озябшая - одежонка была неважнецкая. Растапливала старую печку и согревалась возле неё, пока варилась картошка. Не с кем ей было душу отвести - вот и беседовала с ней, как с человеком:
 - А помнишь, печенька, как матушка хлебы пекла да блины ладила?
 - Как здорово было, когда батюшка приносил с охоты утку; маменька парила её, накрывала на стол, и гуляли. Друзья приходили и родные. Песни играли. Где теперь все они? Никому-то я не нужная. Эх, была бы у меня хоть бабушка - всё родная душа.
   Согревшись и поев, она ложилась спать. А утром начиналось всё сначала.
 Время шло. Печка дряхлела. Вся расщелилась и растрескалась. Где глина осыпаться стала, где кирпич крошиться начал. Жаль печку - ладная она была, хорошо грела. Да и новую Даше в жизнь не осилить. И решила она сама её отремонтировать. Глаза боятся - руки делают. Намесила она глины, расчистила хлипкие швы, замазала глиной, зачистила, расшила, где плиточкой обложила, где побелила - преобразилась печка, не узнать. В довершение всего расставила расписные глиняные чашки да плошки на выступы да на загнетку. И самой понравилось. Довольная, легла спать.
   А утром... Она протёрла глаза, думала - привиделось. Нет, не показалось: чашки стояли совсем не так, как она ставила. То, как они стояли теперь, напоминало лицо: две маленькие плошки - глаза, на уступе ниже длинный кувшинчик - нос, ещё ниже - рот. Даша растерялась и машинально произнесла:
 - Здравствуйте, бабушка.
 На что лицо на печке ответило:
 - Здравствуй, милая. Спасибо тебе, дочка, что позаботилась обо мне, подновила да поправила, побелила да украсила, - совсем я помолодела. И за доброту твою я тоже добром тебе отплачу. Только сделай всё так, как я тебе скажу - и увидишь, как жизнь твоя переменится к лучшему. Только никому не рассказывай обо всём этом. Поняла?
 - Да, бабушка Печка. Всё сделаю. Спасибо тебе за тепло и за добро.
 - Рано ещё благодарить. Слушай внимательно. В тот четверг, когда на небе будет полная луна, протопи меня. Когда немного остынет - залезай ко мне вовнутрь - не бойся ни жара, ни сажи, ни темноты. Досчитай до ста и вылазь. Иди в баньку и попарься веником, да не простым. Запаси загодя по ветке берёзы, дуба, можжевельника, молодой ёлки, крапивы, душицы и чистотела для этого веника. Когда помоешься - отправляйся спать, да в зеркало не глядись. Встань с рассветом да росой умойся. После этого делай, что всегда, и живи по совести.
   Так всё Даша и сделала, как бабушка Печка наказала. И когда после всего посмотрела на себя в зеркало - не узнала: из зеркала смотрела почти красавица. И когда шла в этот день по деревне, многие дивились: что это с Дашуткой случилось? И стала хорошеть она день ото дня. И в подруги ей стали набиваться девчонки, желая выяснить, как ей так удалось стать красавицей. И молодые люди стали на неё заглядываться да пряниками угощать. От такого внимания смущалась Дарьюшка, что делало её еще красивей. И вот однажды подошёл к ней молодец, который и ей приглянулся. Стали они с Данилкой встречаться и в хороводы ходить. И уж о свадьбе стали поговаривать. А надо сказать, что на этого хлопца давно уже глаз положила бойкая девица Варвара. И когда по селу поползли слухи об этой свадьбе - очень она разозлилась. И решила непременно отбить Данилку у Даши. А для начала захотела она выведать Дарьин секрет красоты и воспользоваться им. Долго она торила тропки к Дашиному сердцу, чуть не закадычной подругой стала. И однажды обманом вызнала этот секрет: уж больно простая и жалостливая была Дарья, обвела её подруга вокруг пальца. Спохватилась потом девушка: что ж я наделала, не послушалась печку. Да было уже поздно. И пришлось ей затопить печку для Вари - не могла отказать. Сделали всё так же, с одной лишь разницей - пятна сажи на лице Варвары никак не отмывались, что она ни делала. Видно, не удержалась она, погляделась в зеркало. Так и пришлось ей, чумазой, закутавшись в платок, бежать домой. Уж какими только словами ни кляла она Дарьюшку - сказать невозможно. И еще месяц сидела она сиднем дома - на улицу носа высунуть не могла, пятна медленно сходили.
А Дашенька с Данилкой тем временем свадьбу сыграли, да такую - всё село радовалось и завидовало. И зажили они ладно. Дашутка от счастья чуть не на крыльях летала. Дом стали ремонтировать - даром, что руки у Дани были золотые. Не дом получился - прямо терем. И говорит он:
- Что ж это, дом у нас новый, а печь старая, как бы пожара
не наделать. Давай другую сложим.
Закручинилась Даша - сказать другу про Печку не могла, и мысль о том, что печку сломают, была невыносима: она же столько сделала для Дарьи. Она не могла оказаться такой неблагодарной. Вечером, когда Даша топила печку, заговорила с ней:
- Что мне делать, печенька? Не хочу я с тобой расставаться, и спорить с мужем не пристало.
- Не горюй, - отвечала печка. - Когда сломают, ты припрячь самый хороший кирпичик, а когда будут складывать - подложи его в общую кучу. Да не забудь поставить свои чашки-плошки, когда сделают.
   Так и сделала Дашенька. Когда ломали печку, она украдкой плакала. Приглядела кирпич поновей и вынесла его, прикрыв фартуком. А когда стали класть печь - подложила его к остальным. Сделали печку большую, с лежанкой. По полу и потолку изразцами украшена. Расставила Даша свои горшочки, повздыхала и ушла спать. А наутро горшочки опять оказались переставленными. И обрадовалась Даша:
   - Здравствуй, бабушка Печка!
   - Здравствуй, милая. Вот и свиделись. Спасибо тебе за заботу. Вот что я тебе скажу, девочка. Подруга твоя - змея подколодная, разлучить вас надумала. Вот я её и наказала. Однако будь с ней осторожна - она может немало тебе неприятностей сделать.
   - Прямо как настоящая бабушка, - подумала Даша.
   - Почти, - словно прочитав её мысли, произнесла Печка. - Во мне живёт бабушкина душа. И она будет оберегать тебя.
   Успокоенная и счастливая, Даша отправилась в свои покои. И в эту ночь особенно сильно любила своего Данилку.
   Прошёл год. У них родился сын - славный парнишка. Родители в нём души не чаяли. Даша как наседка опекала сынишку. Но вот стал Данилка время от времени приходить поздно да навеселе и глаза прятал. Голову сломала Дарья: что бы это могло случиться? Потом дошли до неё слухи, что ходит Данилка в хороводы и вместе с её подругой Варей гуляет. Хоть и кроткая она была, а закипела в ней обида, и в очередной раз, когда Данила пришёл поздно, хлопнула перед ним дверью - не пустила. Сама всю ночь проплакала, но так и не решила, что же ей делать. Решила спросить у печки:
- Бабушка Печка! Что же это такое? Какое предательство! Как же верить людям?
 - Не горячись, голубушка. Приворотила твоя подруга мужа твоего приворотным зельем. Где взяла - не знаю. Только знаю, что помощи надо искать на семи холмах, на семи ветрах.
   Три дня и три ночи думала Даша, как ей быть, что ей делать, чтобы ворожбу с мужа снять. Куда ей дитя девать, на кого оставлять, если отправляться в путь? И снова просила она совета у печки. Та отвечала ей:
 - Раз решилась идти - не кручинься. Сына никому не доверяй, да и сгодится он тебе в деле. Когда пойдёшь, возьми у меня уголёк - пригодится. Удачи тебе, девочка.
   Утром Даша одела потеплее сынишку, положила в котомку хлеба, сухарей да варёной картошки, завернула в тряпицу уголёк из печки и отправилась в путь.
 Куда идти? Где эти холмы и ветра? И пошла она, куда глаза глядят. Вечер настиг их в лесу. Страшно ночевать в лесу, но делать нечего. Сделала она кой-какой шалашик из веток, пыталась костерок затеплить - но не получалось. А сынишка тем временем полез в котомку, нашел уголёк и стал им играть. И кидал он его как мячик, и на руке чертил, и на вкус пробовал. И вдруг, когда он стал дуть на него - уголёк разгорелся. Мальчик испугался и заплакал, а Дарья обрадовалась - есть, чем костёр запалить. Разожгла костёр - тепло стало. Поели, чайку вскипятили, попили да легли спать. Наутро дальше отправились.
И так прошло семь дней и семь ночей, когда вдали они увидели какие-то возвышения. Достигнув их, Дарья огляделась и поняла, что это совершенно круглые холмы. Пересчитала их и очень обрадовалась - их было ровно семь. Значит, дошли до цели. А что дальше делать? Неизвестно. Постояли на одном холме, потом пошли на другой, на третий и так далее. Все они были совершенно одинаковые, поросшие травой и редкими деревьями. Ни одной живой души не видно. К кому обратиться? Вот и вечер подошёл, а у Дарьи все как было. Ну, думает, делать нечего, надо на ночлег устраиваться. Да и утро вечера мудренее. Выбрала она ложбинку на одном из холмов (в ложбине между холмами устроиться побоялась - вдруг дождь пойдёт), настелила валежника и улеглась, обняв сынишку. Ночь была тёмная, но спокойная. Никто их не потревожил.
Проснулась Дарья оттого, что кто-то щекотал её щёку. Открыла глаза - это ветерок играл кудрями сына, и они касались её щеки. От первых лучей солнца все вокруг было розово-золотым. Красота! И тут же Дарья, вспомнив, зачем она здесь, огорчилась. Но кудри сына, развевающиеся на ветру, навели её на мысль. И она обратилась к ветру:
 - Ветер-ветерок! Не можешь ли ты помочь мне?
 И она рассказала ветру свою историю. Ветер выслушал её и сказал, что слыхал раньше про такие дела , но сам ничего толком не знает и помочь не может.
 - Обратись лучше к моему брату постарше, может он подскажет.
 - А где ж мне искать его?
 - Перейди на соседний холм и жди, когда он прилетит.
 - Спасибо, ветерок!
 - Пока не за что. Ежели узнаю что - дам знать.
   Перешла Даша на соседний холм, дождалась ветра - он прилетел только к вечеру - рассказала ему про свою беду, попросила помощи. И этот ветер сказал ей ненамного больше предыдущего и отправил её к следующему брату. И так было шесть раз. На седьмой день повстречалась она со старшим братом - ветром. Выслушал он её и сказал:
 - Правильно тебе сказали, можем мы тебе помочь. Только собрать нас, семь ветров, вместе очень трудно. Это могут сделать только наши матушка Буря и отец Ураган.
 - Умоляю тебя, старший ветер, обратись к ним. Что хочешь проси за это, - не пожалею.
 - Ладно, попробую. Но если получится - отдашь мне свою косу золотую.
   Опечалилась Дашенька, но делать нечего. Слово - не воробей, вылетит - не поймаешь. Безумно жаль ей свою красу, но ещё больше жаль ей свою любовь. И она согласилась.
   Улетел ветер. А на следующий день... Над холмами творилось такое, что и представить сложно. Дарья с сыном жались к самой земле, держась за каждую попавшуюся под руку травинку, чтобы их не сдуло с холма, и во все глаза смотрели на происходящее. А на холмы слетелись все семь ветров и Ураган с Бурей. Прошло немало времени, пока они чуть-чуть угомонились. И тогда старший ветер сказал:
- Давай свою косу.
   Даша взяла нож и, стиснув зубы, одним махом отрезала косу, которая у неё была до самых пят.
Ветер подхватил косу, расплёл её и дал всем по пряди. Ветры и Ураган с Бурей стали играть с волосами Дарьи: золотые змейки носились и извивались в воздухе, выписывали причудливые пируэты, переплетались и снова разъединялись, закручивались спиралями. Наконец, они наигрались и, довольные, затихли.
   И тогда стала говорить матушка Буря.
  - Уважила ты нас, девица. Поможем мы тебе. Ну-ка, старший мой сын, отыщи мне в лесах старицу-ведунью, да принеси её сюда на своих крыльях.
Только в ушах просвистело - улетел ветер. И оглянуться не успела, как он вернулся вместе со старушонкой. Маленькая была да неприметная, а как заговорила тихим голосом - все в её власти оказались:
- Зачем призвали меня, могущественные? Для какой нужды оторвали меня от дел важных?
   Рассказали ей про горе-беду. Подумала она и стала приказы отдавать:
- Ты, шостый, полетай в город золотых мастеров, найди там вещее зеркало и принеси сюда. Пятому надобно слетать на море-океан и принести животворной водицы. Да не забудь взять с собой флакон. Четвертого, как дюже ловкого, я попрошу незаметно подобраться к разлучнице и вырвать у неё волосок. Третий должeн найти в моём огороде ведун-траву. Второму надлежит полететь в жёлтую степь и принести веточку масляного куста. Ну а младший останется у меня на подхвате.
   Все отправились выполнять её наказы. Даша дивилась, но помалкивала. Наконец старушка обратилась к ней:
- Сниму я ворожбу. Но не так легко все будет. Болеть будет сильно твой благоверный. И только ты сможешь вылечить его своей любовью. И ещё. Оставишь мне дитя своё на полгода. А затем я его верну.
- Зачем? - Только и смогла вымолвить Даша. Сердце у неё упало. Как, её дорогой сынок целых полгода будет неизвестно где? Без мамы? И печка говорила не доверять никому дитя.
- Не бойся за меня, мама, - вдруг, как взрослый, проговорил её сын. Даша даже вздрогнула: её едва лепечущий мальчуган так заговорил!
- Не удивляйся и действительно не бойся, - сказала старица. - С ним всё будет в порядке. Вернётся в целости и сохранности.
   Делать нечего - Даша согласилась. И с этого момента сидела и наблюдала за развернувшимися действиями. Ведунья с младшим ветром куда-то улетала, что-то приносила, снова улетала, Стали слетаться все ветры и приносить заказанное старушкой. Когда всё, что нужно, было приготовлено, старушка попросила Бурю, Урагана и их сыновей на время удалиться, а сама занялась священнодействием. Это действо проходило перед глазами Дарьи как в каком-то тумане - она мало что помнит. Тем более старушка велела ей молиться, чем она и занималась усердно. Помнит только, что видела в зеркале и Данилку, и Варю. Чувствовала странные запахи какого-то варева, что делала старушка. И очнулась только тогда, когда услышала слова:
- Вот и всё. Ступай домой, родимая.
- Я её мигом домчу, - сказал младший ветер.
- Что вы, подождите! Дайте мне поблагодарить всех да с сыном попрощаться.
- Ну что ж, это правильно, - согласилась старушка.
   Прилетели ветры, Буря с Ураганом. Кланялась им низко Дарьюшка. Обняла своего сыночка ненаглядного, поплакала:
- Я готова. Прощайте.
Тут же ветер её подхватил, и не успела она и глазом моргнуть, как оказалась в родной деревушке. Прошла в свой дом - стыло, пыльно, неуютно, пусто. Где же Данилка? Ноги сами привели её под большой вяз на берегу реки, где они встречались, когда гуляли. Под деревом что-то зашевелилось. Дарья подбежала, смотрит - лежит её Данилка белее смерти, бредит. Позвала она его - не слышит. Горячий весь, как огонь. Вернулась она домой, взяла тележку и поехала к вязу. Долго мучилась, пока уложила любимого на тележку: сильно тяжёлый он был. Привезла домой, уложила в кровать, дала снадобья, что у старушки взяла. Но так и не очнулся, только дышать стал поровней. Сидела Дашутка около него и даже плакать не могла. Сынишку всё вспоминала да на лоб Даниле влажную тряпицу прикладывала. Так прошло несколько дней. Измучилась, похудела - одни глаза на лице остались. И вот в один день лопнуло у неё терпение, и пошла она к Варваре.
Высказала всё, что думала и что накопилось у неё на сердце. Та вначале отсмеивалась, а потом что-то побледнела и примолкла. И вот когда Дарья в сердцах крикнула ей, что она гадюка, Варвара хотела что-то ответить, открыла рот - а оттуда с шипением выползла здоровенная змея и, шурша, уползла в траву. Варя на глазах преобразилась, словно она и не она. Лицо потеряло злость. В глазах появилось раскаяние. Она как бы очнулась. И упала на колени перед Дашей:
- Прости меня, подруга, за подлость. Сама не знаю, что на меня нашло.
Даша стояла в таком оцепенении, что ничего не могла ответить. Только повернулась и ушла. "Это надо же, - думала она, - зло так поселилось в её сердце, что гадюка свила там гнездо".
   Как ни странно, после этого дела у Данилки пошли на поправку. Да и как быть иному, если Даша день и ночь не отходила от него, пестовала его как дитя. Да и варварина злость ушла и больше не травила его.
   Настал день, когда Данила открыл глаза. Он был настолько слаб, что даже не мог говорить, сказал только "Прости". И заснул, но уже здоровым сном, на целых двенадцать дней. Зато когда проснулся - был совершенно здоров.
- Что с твоими волосами, Даша? - спросил он, едва узнав в стриженом подростке свою жену.
 Даша расплакалась и всё ему рассказала. И про косу, и про сына, и про Варвару. Ой, как стыдно было ему, даже смотреть в глаза не мог.
- Прости, если сможешь, Даша. И давай жить, как прежде.
   Стали они жить, но не было им радости: всё время вспоминали о сынке своём, на чужбине брошенном. Совсем извелся Данилка. И уже стал собираться искать его, как в горницу влетела птичка. В клюве у неё была веточка масличного кустарника и тряпица с угольком.
Сразу поняла Дарья, что это весточка от сына.
Обрадовалась она, мужа отговорила идти на поиски. И правильно сделала, потому что через семь дней скрипнула дверь ... и в комнату вошёл мальчик и сказал:
- Здравствуйте, матушка и батюшка.
   Родители обмерли и на радостях заплакали. Да и как не плакать, когда их сын вернулся домой, да стал такой взрослый и такой ладный, что и узнать трудно. А уж умный - слов нет.
И созвали они гостей. Дарья печку затопила. Хлебы пекла и всё печке рассказывала. Данила с сыном принесли с охоты утку, а Дарья запарила её, как раньше матушка, и стол накрыла. Гости ели, пили, да песни гуляли. А печка гудела от удовольствия, что опять в этом доме мир да лад.