Легко ли обидеть студентку?

       В этих воспоминаниях вопреки заголовку темы «Живут студенты весело» забавного совсем немного.

       Не секрет, что помимо мелких и крупных радостей, время от времени возникают обиды. В том числе и на преподавателей. Я сейчас помню только о двух, причем первая, о которой я поведаю, совсем несерьезная

       Эпизод 1. Изучаем очередной предмет по специальности, причем, мне этот предмет нравится, я охотно штудирую не только учебник, но и дополнительные материалы, поэтому не сомневаюсь, что сдам его на 5.
       За день или за два до экзамена наш преподаватель внезапно исчезает - то ли его на конференцию послали, то ли обмениваться опытом, в общем, принимать экзамен будет некто абсолютно незнакомый нам. Возможно даже, преподаватель не с кафедры, а приглашенный «легионер» из какой-то организации.
       День экзамена. К назначенной аудитории подходит молодой человек и, поставив нас в известность, что очень спешит, поэтому у него каждая минута на счету, открытым текстом говорит:
       - Кто согласен на "уд" давайте свои зачетки.
       Таким образом отсеялась почти половина. Следующее объявление:
       - Кто согласен на "хор"? Готовы отвечать?
       Задав каждому всего по одному вопросу, расписавшись в зачетках, обращается к оставшимся (среди которых и я):
       - Уверены, что знаете на "отлично"? Вас теперь мало, и я готов с каждым беседовать столько, сколько сочту нужным. Может, кто-то все-таки согласится на "хор."?
       Отсеялось еще двое слабонервных.
       И тут прозвучали финальные слова:
       - Повезло вам, ребята, что я очень спешу, поэтому получайте свои "отл." не столько за знания, сколько за выдержку.
       И вот хотите - верьте, хотите - нет, но я была разочарована. Мне действительно хотелось отвечать, хотелось блеснуть познаниями. А этот спешащий «легионер» весь кайф обломал.
       Как замечательно жилось бы, если бы все последующие обиды были бы столь же легковесны.

       Зато вторая... Хронологически она имела место гораздо раньше, но по оставленному впечатлению не идет ни в какое сравнение с уже изложенной. Если «легионер» своей поспешностью вызвал лишь легкую досаду, то профессор Ор-ский обидел серьезно.

       Эпизод 2. После первого курса три «орхидеи» поехали в стройотряд, четвертая (Ангелина, Геля) осталась в городе по семейным обстоятельствам. Руководство института прикрепило ее к профессору Ор-скому. В чем заключались ее обязанности я сейчас затрудняюсь вспомнить, главное – она весь день проводила в библиотеке или архиве, где вела какие-то изыскания, каждый вечер привозила папку с выборкой профессору на дом, и он знакомился с содержимым папки.
       Сразу обозначу – никакого сексуального подтекста в том, что отчеты изучались на дому, не было в принципе. Только рабочие моменты.

       Фронт работ стройотрядовцев находился не слишком далеко от города. И верховная стройотрядовская «тройка» особо отличившихся даже награждала отпуском на двое суток, чтобы «Герой Труда» мог съездить на побывку домой.
       Удостоилась такой чести и я. Если быть правдивой, то особых трудовых подвигов за мной не числилось, но приехали родители навестить любимую дочку и уговорили «тройку» отпустить их чадо на воскресные дни, пообещав в оговоренный срок вернуть дитятко и сдать с рук на руки в целости и сохранности.
       Вечер пятницы я провела в кругу семьи, а в субботу мы с Гелей договорились вечером прогуляться по парку, поесть мороженого, обменяться новыми впечатлениями.
       Геля предупредила, что ей надо к 17.00 заехать к профессору и дать ему на рассмотрение очередную порцию накопанных ею сведений. Но визит займет максимум полчаса. Заглянули к профессору вдвоем.

       Если бы мы могли предвидеть будущее хотя бы на час вперед, то обошли бы дом профессора десятой дорогой… И, скорее всего, Геле за это ничего бы не было.
       Минут через 15 после нашего прихода в квартире появляется еще одно действующее лицо – бывший ученик профессора, один из самых любимых. Ор-ский оживился, заулыбался, вроде даже чуток помолодел, отодвинул папочку Гели, усадил бывшего ученика за стол напротив себя, и они заговорили...

       Спрашивается, что помешало отпустить девчонок? Ясно же, ученик не на 5 минут заглянул, много вопросов готов обсудить с учителем.
       Выходит, профессор с появлением ученика в момент забыл о помощнице, которой сам назначил время отчета (в субботу, между прочим, и время уже не рабочее). Ученик тоже не придал значения двум фигуркам на диване, затаились, будто мышки, так пусть и дальше сидят...
       Из их беседы мы узнали, к этому дню молодой человек завершил стадию «молодой специалист» и перешел по должностной лестнице на несколько ступеней выше... Дальше разговор принял столь специфический характер, что мы уже ничего не понимали, лишь тихо-тихо перешептывались, как бы свалить: по-английски, не прощаясь, или же привлечь к себе внимание и отпроситься? Один раз мы с Гелей что-то вякнули, но профессор лишь досадливо махнул рукой, и мы заткнулись.

       Из-за так некстати приехавшего ученика, мы протирали профессорский диван чуть ли не до половины девятого. Лишь тогда настолько осмелели, что заявили о своем существовании, объяснив, если сейчас не уйдем, то родители будут волноваться.

       С нынешним-то житейским опытом мы с Гелей не мялись бы, не лепетали, решительно встали бы, развернулись бы и ушли, предупредив, что коли у профессора планы на вечер изменились, то Геля занесет папочку в следующий раз. Но тогда... К сожалению, тогда мы были слишком юны, слишком неопытны и слишком робки, чтобы уверенно и четко отстаивать свои интересы.

       Да, вечер пропал самым бездарным образом, зато копилочка наблюдений пополнилась не очень приятным открытием: не все профессора оказываются образцами предупредительности и уважительного отношения к «не ровне».


       Позже довелось еще раз пересечься с профессором Ор-ским. Обиды в прямом смысле слова не было, но мнение опять-таки сложилось не в его пользу.
       Ор-ского по так и оставшейся неизвестной для нас причине назначили руководителем нашей производственной практики после 4-ого курса. Кто из руководства принял такое неразумное решение? Возраст профессора уже как следует перевалил за 80, поэтому нас во время практики вел молодой преподаватель, а к профессору мы пришли уже с готовыми отчетами. Почему-то возникло убеждение, что коли профессор нами не занимался, то и отчеты подпишет не глядя.
       Увы, Ор-ского очень заинтересовало, что нового мы узнали на практике. Профессор приступил к опросу... Товарищи, это был ужас ужасный! Если 4 года назад, когда мы с Гелей невольно присутствовали на встрече учителя и ученика, дикция Ор-ского оставляла желать лучшего, но все-таки была понятна, то теперь – сплошное блямканье и плюмканье. Я не знаю, как другие одногруппники догадывались о смысле задаваемых им вопросов, сама я не могла разобрать практически ни одной обращенной мне фразы. Несколько раз просила вопрос повторить, несколько раз шепотом переспрашивала у сидящих рядом, как они поняли. Да, вполне возможно, что на какие-то вопросы я отвечала не то, что Ор-ский рассчитывал услышать, но, еще раз повторю: для меня его речь – это речь инопланетянина, а переводчик отсутствовал.
       Отчеты сдали, аудиторию покинули, по пути к остановке обменялись мнениями о дееспособности профессора... А полгода спустя я почему-то совсем не удивилась, когда при рассмотрении новенького диплома обнаружила «уд.» за производственную практику. Единственный «уд»!  Я училась хорошо, но в краснодипломницы не метила, и этот «уд» ничем навредить не мог. Разве что морально травмировать, но что такое производственная практика?.. Нечто уже несерьезное по сравнению с грядущими переменами.

       Еще полгода спустя узнала, что профессор Ор-ский покинул наш бренный мир. Самая первая реакция на это известие - запрокинула голову к небесам и вопросила: «Почему я не поступила на год позже?»