Шкатулки драгоценностей Евгения Спекторова

Как-то неожиданно «подкрался»  юбилей главного художника нашего театра Евгения Алексеевича Спекторова.

Когда он объявил, что собирается на спектакле «Дон Кихот» отметить День своего рождения и 50-летие творческой деятельности, наступило некоторое замешательство… Слишком уж не вязались заявленные даты с обликом молодого, пытливого, яркого и талантливого человека.

Я до сих пор не вполне осознала, что Евгений Алексеевич не шутит, юбилей, действительно, близок.

За годы нашего долгого знакомства по совместной работе, я привыкла воспринимать Евгения Алексеевича не только как одаренного художника, человека высокой культуры, но и как друга, с которым можно посоветоваться, обратиться к нему за помощью, быть понятой в сложные моменты жизни.

Евгений Алексеевич – человек известный. О нем много написано на страницах «толстых» журналов, газетные полосы размещают развернутые публикации о каждой его премьере, да и телевидение тоже не обходит его творчество своим вниманием.
О даровании театрального художника лучше всего говорят его спектакли. Оформление, выполненное Евгением Алексеевичем, всегда радует зрителей нашего театра. Его спектакли широко представлены на нашей сцене, они идут в других городах нашей страны и за ее пределами.

Каждая новая работа Евгения Алексеевича восторженно принимается публикой, которая одаривает художника овациями уже при открытии занавеса.

За долгие годы работы в театре Евгений Алексеевич трижды удостаивался самой высокой награды нашего города, становясь Лауреатом премии Нижнего Новгорода. Он  награжден этой  премией за художественное оформление спектаклей «Аида», «Лебединое озеро», «Спартак». Союз театральных деятелей России дважды присуждал ему премию «За творческую удачу».

Е.А. Спекторов стал единственным человеком в нашем театре, творческая деятельность которого получила столь высокое общественное признание.
Говоря о художнике театра, прежде всего, нужно рассказывать о его спектаклях – ярких, образных, праздничных …но как рассказать об эмоциях, которые испытываешь, глядя на сцену? Спектакли нужно видеть самому, самому человеку прочувствовать их атмосферу.

Мне же очень интересна личность самого художника. Как он формировался, откуда черпает творческое вдохновение?

Все мы берем свое начало в детстве. Евгений Алексеевич родился и вырос в семье московских интеллигентов, где строгий отец был доктором юридических наук, любящая мать – врачом. Родители были знатоками литературы и искусства, любили театр. Поэтому вполне естественно, что 5-летнего Женю они повели на первый в жизни спектакль в лучший театр страны – Большой. Это был «Щелкунчик». Ребенка сразу же поразила красота, буйство красок, загадочный и незнакомый доселе, мир сказки. Мальчик был покорен праздничной атмосферой сценического действия. Кто знает, возможно именно здесь, в Большом, у него возникли первые смутные желания оказаться рядом со сказочными героями. Может быть, эти первые детские впечатления во многом и определили выбор будущей профессии.

Семья Евгения жила на Тверской, а это недалеко от Театральной площади, поэтому уже в ранние детские годы мальчик стал  постоянным зрителем Большого театра.
На художественное развитие Евгения Алексеевича большое влияние оказала и семья его деда. Дед жил на Старом Арбате, куда после школы можно было добежать пешком. В доме деда часто собирались известные люди: художники, поэты, философы…Вечерами они спорили, обсуждали новые книги, картины, вели концептуальные дискуссии. Евгению Алексеевичу дозволялось присутствовать на этих вечерах, но с одним условием, - что он будет сидеть в сторонке у изразцовой печки и ни в коем случае не будет вмешиваться в разговоры взрослых. ОН и не вмешивался, только жадно вслушивался в их разговоры. Ему очень хотелось понять смысл всего услышанного…так каждый такой вечер привносил в жизнь подростка что-то новое, незнакомое и очень интересное. Так «по кирпичику», скорее «по крупинке» обогащался внутренний мир будущего театрального художника. Обдумывая услышанное, он учился самостоятельно мыслить, вырабатывать собственную точку зрения на все происходящее.

Евгений Алексеевич и сегодня считает для себя большим везением, то что застал период расцвета Большого театра в 60-70 годы, период, когда в нем создавали свои шедевры великие мастера театрального декорационного искусства Рындин, Версаладзе, Левенталь. Их творчество определяло «золотой век» прославленного коллектива. На сцене театра того периода царили яркие живописные, образные спектакли. Их стиль стал отличительной чертой русской декорационной школы, уходящей своими корнями в Дягилевские сезоны в Париже, когда спектакли оформляли лучшие художники мира.

Острое ощущение прекрасного, которое было сформировано в детские и юношеские годы, стало для Евгения Алексеевича основой его жизненного мировосприятия. Красота, словно сама по себе, самостоятельно окружает художника повсюду, он может ее увидеть там, где обычный человек ее просто не заметит. Игра света и тени на полыхающих осенних деревьях, движение нежных облаков по весеннему небу, буйство летних красок и угасающая вечерняя заря – все это питает образное воображение художника, все «ложится» в его личную копилку.

Да и в быту Евгения Алексеевича окружают изящные и красивые вещи, каждая из которых имеет свою историю.

Как-то особенно элегантно, он может предложить  и подать вам чашечку кофе..., но я, кажется, отвлеклась. Просто хочется рассказать не только о художнике – Спекторове, но показать его человеческие отличительные черты.

Итак, когда пришло время выбора будущей профессии, у Евгения Алексеевича не возникало вопроса, кем он хочет стать. Он твердо знал, что будет театральным художником. Это редкая и по-своему загадочная профессия, в ней трудно стать успешным. Далеко не каждый театральный художник выдерживает эмоциональные и психические нагрузки, которые неминуемо будут сопровождать всю жизнь. Многие художники театра не выдерживают и «сходят» с дистанции…

Родителям Евгения Алексеевича хотелось, чтобы он выбрал более земной и практичный жизненный путь, но видя страстное увлечение сына театром, не стали возражать. Евгений Алексеевич был принят на художественно-декорационное отделение Школы-студии МХАТ, прославленного и известного учебного заведения. Его учили мастера, преданные своему делу, учили не только профессии, но и глубокому пониманию природы театра.

Годы учебы – это для каждого человека, благословенные годы, когда кажется, что вся жизнь расстилается перед тобой волшебным ковром и ты сам будешь «писать» на нем свои узоры. Москва – это город соблазнов, здесь каждый делает свой выбор, как потратить свободное время. Евгений Алексеевич и здесь не изменил себе и продолжал поиск прекрасного. Богемная жизнь, в расхожем ее, обывательском понимании, прошла мимо него стороной. Все свободное время он проводил в музеях, на художественных выставках, в библиотеках. И хотя в доме родителей была богатая библиотека, в студенческие годы было положено начало его собрания специальной литературы.

Обучаясь в ВУЗе, Евгений Алексеевич много времени проводил «за кулисами» Большого театра, внимательно наблюдая за ее внутренней жизнью. Здесь, в Большом, несколько  позже, он проходил стажировку. Большой театр стал, для начинающего художника, вторым университетом. Здесь ему довелось наблюдать за работой старых мастеров и постигать секреты их технологии. (позже многое из увиденного он привнесет в работу нашего художественно-декорационного цеха).

В нашем же театре Евгений Алексеевич, молодой, но уже опытный художник, впервые появился летом 1987 года. Он был приглашен на постановку оперы М. Глинки «Иван Сусанин», произведения масштабного и чрезвычайно сложного.
 
Перед художником была поставлена задача: найти такое решение спектакля, которое бы одинаково органично «жило» как на родной театральной сцене, так и на открытой площадке Ипатьевского мужского монастыря г Костромы.

Шел 1987 г., это было время процветающего атеизма; в стенах монастыря располагался исторический музей.

Министерство культуры России искало новые формы продвижения искусства в «массы». Оно выступило с благодатным предложением – показать оперу «Иван Сусанин» в Костроме, а нашему театру  осуществить ее премьеру. Коллектив с радостью взялся за эту работу.

Сейчас трудно сказать было ли это случайностью, но дата показа спектакля в монастыре совпадала с датой обретения Иконы Феодоровской Божьей Матери. В те времена эту дату широко не отмечали, но все ощущали особую духовную наполненность предстоящего события.

Евгению Алексеевичу необходимо было решить чрезвычайно сложную задачу – органично вписать спектакль в строгие монастырские стены.

Мне довелось наблюдать, с какой тщательностью он совместно с режиссером спектакля О.М. Дадишкалиани, изучал возможности древнего монастыря, мучительно выискивая наиболее удачное место для строительства сценической площадки, нужно было ее расположить так, чтобы использовать монастырские храмы в качестве естественных декораций, сохраняя при этом атмосферу спектакля. И с этой задачей Евгений Алексеевич справился с блеском.

Театр, понимая всю свою творческую ответственность, за спектакль, к которому приковано общественное внимание, тщательно готовился к предстоящим гастролям. В качестве пробы, спектакль был в июне показан у стен Нижегородского кремля.
И хотя показ был успешным, волнение не отступало.

Наступило 16 августа 1988 года. Древние монастырские стены едва вмещали всех желающих присутствовать на историческом событии. Волнение охватило не только участников показа, но и всех находящихся в «зале» под открытым небом. Спектакль шел на едином дыхании, подчинив себе само время.

В финале, когда на огромном эмоциональном подъеме прозвучал знаменитый хор «Славься» и впервые зазвучали церковные колокола, десятилетиями до этого молчащие, в темнеющее небо над монастырем взмыла стая голубей и закружила над монастырем, освещаемая театральными прожекторами. Словно кто-то невидимый благодарно приветствовал собравшихся людей.

Артисты, выходя на поклоны, с удивлением всматривались в небо…удивленно смотрел в небо и художник, словно сомневаясь в реальности происходящего. А птицы продолжали кружить до тех пор, пока люди не стали молча расходиться, стремясь сохранить в душе, полученные в этот вечер впечатления.
 
Кстати, мы были единственным театром, который показывал «Ивана Сусанина» в стенах этого монастыря.

После успешной премьеры Евгений Алексеевич получил предложение театра занять должность главного художника. Он предложение принял и с этого времени его жизнь стала тесно связана с жизнью нашего театра.

Из множества успешных премьер Евгения Алексеевича я подробно говорю об «Иване Сусанине», потому что мне кажется, что этому спектаклю суждено было стать судьбоносным в жизни художника.

90-е годы были трудными в жизни страны, да и в жизни нашего театра. На какой-то период Е.А. Спекторов  вернулся в Москву, ставил спектакли в разных городах страны и за ее пределами, занимался живописью, профессионально увлекся художественной фотографией. Его работы были неоднократными участниками авторитетных выставок. Казалось, что все складывалось удачно. Москва все-таки предоставляет большие возможности для самореализации творческих людей…
Но вновь в его доме раздался звонок из Нижнего Новгорода, и вновь ему было предложено поработать в нашем театре над «Иваном Сусаниным». Спектакль нуждался в авторском возобновлении. Евгению Алексеевичу было предложено вернуться на должность главного художника театра.

Необходимость восстановления спектакля возникла в связи с тем, что в стране был учрежден новый Государственный праздник – День народного единства, который должен был отмечаться ежегодно 4 ноября. «Иван Сусанин» мог стать лучшим подарком городу к этому празднику. И он стал им. 3 ноября 2006 г, с громким успехом спектакль вернулся на нашу сцену и никогда с нее не сходил.
Победное шествие «Ивана Сусанина» продолжается…

13 августа 2019 г он был вновь показан в г. Костроме, но на сей раз спектакль проходил на центральной площади города – площади им народного героя Ивана  Сусанина.

Я всегда с большим интересом наблюдаю за работой Евгения Алексеевича во время выпуска им премьеры. Обычно спокойный и уравновешенный человек, в этот период становится жестким, упрямым и даже, на первый взгляд, капризным: то его не устраивает фактура ткани, то не тот оттенок, то ткань той фактуры и цвета, но она синтетическая и плохо драпируется на фигуре исполнителя и он требует заменить ее на натуральную (как это было в «Аиде»). То задник несколько морщит на швах и разрушает атмосферу спектакля, поэтому он настаивает на приобретении бесшовного импортного и дорогого материала. И всегда добивается своего.  И так до самой премьеры, но и позже он продолжает следить за своим спектаклем, внося в него коррективы.

Не легко работать с Евгением Алексеевичем в период выпуска им нового спектакля…
Но я поняла главное, - именно таким настойчивым в достижении поставленной творческой цели, и должен быть театральный художник. Он внутренним взором заранее видит общую картину будущего спектакля, он создает чудо на сцене и праздник в зрительном зале.

До юбилея осталось совсем не много времени и все мы будем поздравлять замечательного художника и прекрасного человека.

Творите чудо и дальше, Евгений Алексеевич! Дарите нам радость видеть Ваши работы на сцене любимого Нижегородского театра.