неуловимая ч18

- ты думаешь, эта сказка о смерти, - сказала ей Лила при встрече. Иза хмыкнула ничего не ответив, - ты думаешь обязательно будет плохой конец.
- а о чем же эта сказка, - спрашивает ее Иза, - раз не о конечности человеческого бытия.
- о вечном, - восторженно отвечает Лила, - о любви.
- что ты несешь, - почти разозлившись говорит Иза, но вдруг что то ее останавливает и она начинает громко хохотать. Иза смеется так что во всей ее квартире бьются стекла, осколки их разлетаются по свету и в каждое сердце людское залетает по маленькому прозрачному кристаллу.
- Лила, - не переставая смеяться говорит Иза, - Лила! ты невозможная маленькая колдунья.
- я несу свет, - улыбаясь всем своим видом говорит Лила, - хватит полутьмы, хватит мрака.
- твои чары действуют на меня, - говорит Иза, - мне кажется я только что полюбила соленые помидоры. никогда их раньше не ела, а сейчас вот что то захотелось.
- это еще что, - смеется Лила, - завтра ты наденешь зеленое платье!
- неееет! - кричит Иза, - только не это! это смешно, но и невероятно злит меня. я ненавижу зеленые платья.
- а завтра наденешь, - не прекращая улыбаться говорит Лила.
- невозможно, - качая головой кому то жалуется Иза, - нет, это невозможно.
- когда наступит день любви все станет возможным, - Лила подходит и нежно приобнимает Изу за талию, - а наступит он - завтра.
- Лила! я не люблю, когда меня трогают, - чуть не отпрыгнув от нее говорит Иза.
- ты стала такой же букой, как злючина Адка, - надув губы говорит Лила, - я давно не беседовала с тобою. это нехорошо.
- я не хочу надевать платье, - не сдается Иза, - да к тому же зеленое.
- что поделать, - разводит руками Лила, - это твой подарок от дивного лесного народа, это их любимый цвет. твой наряд пахнет майскими травами. он такой же мягкий, как изумрудный мох, что растет у корней векового дуба. ты просто обязана надеть его, иначе очень сильно обидишь их.
- и зачем я им нужна, - удивляется Иза.
- они любят прекрасных колдуний, - говорит улыбаясь Лила и глаза ее светятся счастьем.
- чему ты радуешься, Лила? за окном обычный серый вечер, что ты светишься будто собираешься на бал.
- каждый вечер я устраиваю танцы, - отвечает ей Лила, - я присылаю приглашения тебе ежедневно, но ты так ни разу и не пришла.
- должно быть мне было нечего надеть, - усмехается Иза, - наряд должно быть еще не сшили.
- точно! - соглашается с ней Лила, - но теперь все будет иначе.
- я не сказать что этому рада... - говорит Иза, но Лила перебивает ее.
- ты не знаешь от чего отказываешься, милая, это будет волшебно. прилетит золотая фея.
- а что уж сразу не зубная, - смеется Иза.
- у зубной феи много работы, - ни чуть смутившись отвечает Лила.
- мне кажется я буду чувствовать там себя глупо, - сомневается Иза, - мне будет неловко. я не привыкла к маленьким лесным жителям...
- все больше к чертям, - вздыхает Лила, - это все Морькины проделки, вечно она со своим зверьем. завтра! - неожиданно вскрикивает Лила, - завтра мы будем ждать тебя.

истории всегда умнее тех с кем они случаются. ни один человек не придумал истории затейливей, чем пишет ветерок легкий по глади озерной. нет историй выдуманных человеком, но есть люди созданные историями. имя их создается история за историей, слово за слово создается их облик земной, их наряд в каком они предстанут пред миром. то заслуга историй, а вовсе не человека, с которым они приключаются. не придумает человек сюжета интереснее судьбы своей.

- ты не думай, что Лила глупа, - говорит Ада, - она не так проста как может показаться. она что то да знает.
- странная она, - пожимает Иза плечами, - светится всегда, улыбается. я не понимаю ее.
- однажды, - говорит Ада присев на пенек и сняв с головы черный платок, волосы у нее темно русые, серые точно седина, цвета пепла, - мы встретились в жизни, я и Лила. я тогда была самой смелой девчонкой во дворе, мои колени были все сплошь синяки и подтягивалась я больше любого мальчишки. я в то время начала учиться стрелять и пошла заниматься борьбой. Лилка жила напротив, у нее как сейчас были невероятно белые воздушные кудри и голубые глубокие глаза. это я сейчас понимаю что они глубоки, тогда она казалась мне просто смазливой девчонкой. как то мы познакомились, почему то сразу не поладили. одним вечером я избила ее. сильно избила, она потом лежала в больнице. за ее воздушные кудри, за эти голубые кукольные глаза, за этот смех, что так звонок и пробирает до самых костей. ну нельзя, нельзя быть такой легкой и нежной точно зефир, в этом мире войны и грязи! - Ада качает головой вспоминая былое и чему то улыбается, - с тех пор, - говорит Ада, - я у Лилы в долгу.
Иза слышит выстрелы, где то далеко идет бой. почему там где Ада всегда воюют, думает Иза, почему она всегда носит черный платок на голове. я даже не знаю как она улыбается, думает Иза, и улыбается ли вообще.
- сколько будет длиться война? - спрашивает ее Иза, - когда наступит мир?
- ты смешная, - усмехается Ада и выглядит в этот момент очень опасной, - мир и есть война, ты не поняла этого? если до твоих ушей не долетают звуки выстрелов это не значит, что закончился бой. это значит, что бой идет слишком далеко от тебя, и тебе их просто не слышно. ты далеко от войны, понимаешь? а не то, что война закончилась. если ты забыла запах крови это не значит, что кровь перестала проливаться. если сегодня ты не убита это не значит что перестали убивать.
- я поняла, - говорит Иза.
- на самом деле, Лила была убита гораздо больше раз, чем любая из нас, - говорит Ада, - и порой более жестоко убита. и вместе с тем, она не перестает надевать свой золотой наряд. и вместе с тем ее волосы по прежнему цвета летнего облака, а глаза точно родниковая вода - прозрачны и чисты. мне кажется, - улыбается Ада, - она самая коварная из нас.
какая милая улыбка, думает Иза разглядывая эту женщину. как можно быть одновременно такой трогательной и такой мощной словно танк, невероятно. иногда она кажется такой хрупкой и ранимой, по взгляду, по слову. и все же понимаешь, что это обман, она сильна и жестока. она более жестока, чем сильна.
- зачем ты ее избила? - спрашивает Иза.
- не знаю, - Ада смотрит в сторону откуда слышатся выстрелы, - она была слишком... слишком чужой мне. мне и моему миру. если хочешь знать, - Ада поворачивается к Изе и смотрит той прямо в глаза, взгляд холоден ее точно металл клинка, - я не раскаялась в содеянном. я лишь отдаю долг, что теперь есть у меня перед нею.
- и что же это за долг? - спрашивает Иза незаметно сглотнув подступивший страх.
- я почему сказала что Лила сильнее, - говорит Ада, - потому что я знаю о чем думают и просят люди умирая. они не вспоминают ни одну из нас, они обращаются к ней. ты не поверишь, хорошая моя, - Ада лукаво смотрит на Изу, - но люди умирая думают только о любви. они просят о встрече с теми кого любили, они сетуют на то, что не успели полюбить. они хотят нежности и утренних поцелуев, они жалеют только о том, что не познали любовь. банально, не правда ли? я бы с удовольствием рассказала тебе иное, но что есть, то есть. мне приходится часто видеть смерть и поверь мне, я знаю о чем говорю.
- Лила дает им то, о чем они просят, - догадывается Иза.
- да, ты права, - кивает Ада, - мало того, иногда Лила выбирает из тех, кого я веду на бой, она забирает их себе, - Ада замолкает и спустя пару минут говорит, - и я вынуждена ей повиноваться.
- ты хотела научить меня стрелять, - говорит Иза, но не видит оружия. Ада встретила ее с пустыми руками.
- Иза, - говорит Ада вцепившись в нее взглядом, - Лила выбрала тебя.
пасмурное небо прорезает луч слабого солнца. мир озаряется на миг светом и почему то хочется плакать. Иза смотрит на Аду и понимает что никогда так сильно никого не любила. такая холодная, такая далекая и безумно родная, Ада видится ей сестрой, подругой, любовницей, но только не чужой.
- я не пойду с ней, - говорит Иза, - я хочу остаться с тобой. я выбираю оружие.
- твоим оружием станет любовь, - усмехнувшись говорит Ада.
- это жалко! - кричит Иза, - это жалко и глупо. мне никогда не нравилась Лила, я не могу пойти с ней.
- ты не покинешь этот мир пока Лила досыта не напоит тебя своим волшебным эликсиром, - говорит спокойная Ада, - не дури, я всегда буду рядом с тобою. я никогда не уйду, - она смотрит на Изу и касается ее щеки, - я обещала тебе.
- это похоже на подставу, - улыбается сквозь слезы Изы.
- да, что то типа того, - соглашается с ней Ада, - готовились к бою, а потонули в слезах. и ладно бы в слезах отчаяния дающих мудрость, так нет. в слезах счастья, радости, в розовых соплях первой влюбленности. да, это смешно и похоже на шутку.
- Лила приготовила мне платье, - говорит успокоившись Иза.
- уже? - удивляется Ада, - шустра чертовка. и какого же оно цвета?
- зеленое, - говорит Иза скривившись в лице.
- что ж, если хочешь я запачкаю его кровью и землею с самых дальних окопов, - Ада встает и берет Изу за руку. так вместе они возвращаются в лагерь. идущие за руку, чему то смеющиеся.
- твою дочь будут звать жизнь, - говорит Ада на прощание, - это уже решено.
- никогда не хотела детей, - качает головой Иза, - мне все это не нравится.
- кажется, - улыбается хитро сощурившись Ада, - кажется, ты должна все это полюбить, - женщины дружно хохочут и крепко обнимаются на прощание.
- я люблю тебя, Ада, - тихо говорит Иза, - ты мой ад, но я люблю тебя.
- знаю, моя хорошая, - отвечает Ада, - меня мало кто любит, но если уж любят - навсегда.

пахло ландышами и скошенной травою. на столе стояла тарелка спелой душистой клубники и стакан холодного молока. на стуле висело новое платье цвета лесного, древесного, совсем не зеленого. больше, чем просто зеленый цвет, насыщеннее, глубже. цвета деревьев, сушеных листьев, цвета смены времен года, цвета нового ростка проросшего из земли. пахло свежестью, дышалось легко и ново. отчего так радостно, подумала Иза открывая глаза, не пойму.
- зачем ты сказала, что платье зеленое? - спрашивает она Лилу.
- а какое? - удивляется Лила, - я верно плохо разбираюсь в цветах.
- ну ты чудная, - смеется Иза, - оно удивительное!
- нравится? - сложив от радости ладошки на груди и затаив дыхание спрашивает Лила.
- очень, - говорит Иза ни чуть не преувеличивая, - оно такое волшебное, таинственное. мне кажется надев его я превращусь в лесную чащу.
- обязательно превратишься! - хлопает в ладоши Лила, - обязательно.
- мне сегодня невероятно легко и радостно, - говорит Иза и берет с тарелки клубничку, - какое то удивительное чувство, не знаю как и описать.
- празднично, правда? - спрашивает ее Лила вертясь перед зеркалом и поправляя свою и без того идеальную прическу. платье ее переливается солнечным светом, от Лилы исходит тепло и хочется погреться в ее лучах.
- точно, - соглашается Иза, - будто праздник какой.
- а сегодня и правда волшебный день, - говорит Лила поворачиваясь к Изе, - мы пойдем на танцы, помнишь?
- помню, - отвечает Иза, - ты говорила там будут всякие чудеса, но без чертей и мрака.
- да, - глубоко вздохнув говорит Лила, - я хочу наполнить тебя светом.
- Лила, - говорит Иза спустя какое то мгновение, - спасибо.
- ну что ты, что ты, - суетится Лила, - все потом, день еще только начался. все потом.
- нет, правда, спасибо, - говорит Иза, - мне на удивление легко и радостно. на удивление. как в детстве, будто лето в деревне у бабушки. очень легко. даже не знаю как ты это делаешь. наверно и правда, ты очень сильна.
Лила стоит в своем пышном золотом платье и улыбается улыбкой провозглашающей мир во всем мире. да будет свет! говорят ее лучистые бездонные глаза. да будет свет! кричит в ней каждая деталь, каждая клеточка ее нежного золотистого тела.
- я принесла тебе ландыши, - говорит Лила и голос ее становится глубок и таинственен как воды бескрайнего океана.
- мне кажется я люблю этот мир, - говорит Иза выпив залпом весь стакан молока и вытирая рот рукой, - это похоже на фейерверк внутри меня, что то вспыхивает и, не успевая гаснуть, опять вспыхивает.
- этот мир, - говорит Лила подойдя вплотную к Изе и гладя ее по волосам, - подарил тебе утром тарелку клубники и просил меня передать, что сперва это он полюбил тебя, а уж после ваша любовь стала взаимной.
- я готова надеть платье, - говорит радостно Иза.
- ну уж нет, - возражает Лила, - сперва я заплету тебя, а уж после ты его наденешь. вон какая лохматая, точно Морька. я специально набрала полевых цветов что бы украсить твою прическу. это будет красиво, - говорит Лила и расчесывает волосы Изы.

это уже красиво, думает про себя Иза, невероятно красиво. и так просто. как стакан молока с клубникой на завтрак. чудеса.
...
у нее было слишком много кошек и они мешали ей думать. они прыгали со стола ей на плечи, кусали за нос и постоянно просили есть. она очень любила кошек и почти полгода не думала, но однажды ей все это надоело.

- вот бывает люди напишут какую то ерунду, а все это потом читают, - сказал важный черный кот облизывая лапки, - идиоты.
- заняться им что ли нечем, - вторила ему кошечка дымного цвета.
- ты похожа на серое облачко, - закончив облизывать лапы говорит черный кот.
- однажды Морена слишком долго курила и из сигаретного дыма призвала меня себе в подруги. ей бывает слишком скучно заниматься людьми, она не спит сутками и все курит, курит.
- я думал ты скажешь, что я похож на мрак, - недовольно мурчит черный кот сверкнув зелеными глазищами.
- у тебя белый волосик на груди, - говорит ему серая кошечка.
- один! - рявкает черный кот, - кто бы знал как мне надоели эти придирки. я полностью черный, поняла? я черный как мгла.
- но белый волосик... - тихо мяукнула серая кошечка, но черный кот не дал ей договорить и кинулся на нее. серая кошка предчуя нападение сиганула куда то влево, кот за ней и они молниеносно скрылись из глаз.

в ее замке из забытых снов вторую неделю шел дождь. лужицы на полу покрылись тонким льдом, одновременно было холодно и сыро. вот уже месяц никто не видел солнца и свечи давно закончились. в коридорах она двигалась на ощупь, большая зала была самой светлой так как в центре нее стоял белый рояль.
каждую ночь в три часа она садилась за рояль и играла одну и ту же мелодию. она не знала нот и не помнила ни одного композитора. пальцы будто сами знали что нажимать и в голове ее в этот момент не было ни одной мысли. очень хотелось есть и выпить горячего молока с медом, но она забыла, в какой стороне находится кухня.
большая серая Крыса, которая заменила кухарку говорила, что молока давно нет и осталось три сухарика. два сухарика Крыса съела сама, а третий оставила ей на ужин. проходило время, но ужина так и не было.
однажды Крыса была в очень благодушном настроении и к трем часам ночи прибежала в большую залу послушать музыку. когда мелодия смолкла Крыса заговорила.
- ты не умеешь играть, - сложив лапки на груди сказала ей Крыса, - фальшиво и нескладно у тебя вышло.
- ты плохо слушала, - сказала она ей, - дело всегда в том, кто слушает. у тебя просто нет таланта к музыке.
- зачем ты сказала, что тебя зовут Прозерпина? - обидевшись заворчала Крыса, - я нашла в дальней комнате твой паспорт, там написано что ты Катя.
- ты не умеешь читать, - отвечала она ей, - должно быть не знаешь буквы.
- ты изменилась, - говорит Крыса, - там на фотографии совсем другое лицо. похудела.
- что такое фотография? - спрашивает она.
- да не ела я твой сухарик! - заверещала вдруг Крыса будто ее в чем то обвинили, - не ела я! он просто намок, отсырел весь, превратился в плесень. пришлось выкинуть.
- а не привезли ли молока? - не обратив внимания на возгласы Крысы спросила она, - очень хочется теплого молока и лучше бы с медом, - она поднесла ладошки к губам и подула на них, - холодно.
- кто бы привез? - усмехнулась Крыса, - никто не знает где мы.
- где мы? - спросила женщина и оглянулась по сторонам, но зала была погружена во тьму, - почему не открывают плотных штор? они совершенно не дают света.
- света здесь нет, - тихо сказала Крыса, - мы веками жили без света.
- откройте шторы! - выйдя из за рояля крикнула женщина.
на мгновение воцарилась полная тишина. пахло пылью и сладкими духами, слишком приторными для молодой женщины, вульгарными и дешевыми. заскрипели старые тяжелые шторы. через окна проник в залу слабый серебристый лучик света.
- пошел снег, - добродушно сказала Крыса, - снег ляжет и будет светло.
- наступит утро? - затаив дыхание спросила женщина.
- нет, - сурово ответила ей Крыса, - снег осветит темноту ночи. я не знаю что такое утро.
- утром восходит солнце, - говорит женщина прикрыв глаза и будто бы что то вспоминая, - солнце прогревает и дарит земле тепло.
- солнце похоже на большой сыр? - интересуется Крыса.
- да-да! - хлопая в ладоши от радости отвечает ей женщина и смеется, - солнце похоже на сыр.
- тогда мне нравится солнце, - серьезно говорит Крыса, - хоть я его ни разу и не видела.

- Феодора хотела послать тебе письмо, - без приветствия сказала Морена, - но что бы его написать ей нужны были очки, а она их потеряла.
- Тишка наверно заиграл, - говорит Иза.
- если б заиграл, - вздыхает Морена, - забрал их себе на постоянной основе и сидит на чердаке читает при свете фонарика.
- и фонарик спер? - ахнула Иза поражаясь Тишкиной наглости.
- и фонарик, - улыбнулась Морена.
- я буду у Феодоры в следующее воскресенье, - говорит Иза, - расскажет что она хотела написать.
- об этом нельзя говорить, - голос Морены стал глуше, - есть вещи, которые не называют.
- а читать их можно? - спрашивает Иза.
- читать можно, - кивает Морена, - но после прочтения обязательно сжечь.

сны приходят всегда очень заранее. слишком рано приходят сны, что бы нельзя было ничего изменить. сон первый вестник. как только птица в окно постучала бери черный камень выходи из дому и уводи беду прочь. чем раньше уведешь, тем дальше уведешь, тем сложнее ей будет воротиться. ногами в землю ее втаптывай, проси землю беду забрать. земля глубока, земля стерпит. делай то, что считаешь нужным. но обязательно делай. и делая верь, что это поможет. всё силу имеет, что с верой сделано. и чем сильнее вера, тем крепче слово людское, тем ближе Дух.

однажды к тебе придет человек, говорит ей старуха и лица ее не видно, он придет к тебе за два дня до своей смерти. ты узнаешь его по взгляду и по шлейфу сладко приторного духа за ним тянущегося. поговори с ним ласково и отпусти. он умереть должен. на третий день после его прихода спать ложись рано. вокруг ложа своего набросай еловых веток, зажги три свечи. как в сон войдешь иди во тьму. тьмы не бойся, она расступается. криков не бойся, они стихают. страха не бойся, он отпускает. иди не сворачивая, зверей и птиц не слушай, они там тебе не помощники. ищи по запаху, ищи на ощупь. увидишь болото людское смрадное, в самую гущу не лезь. тихо песнь запой, позови того человека по имени. более трех раз не зови, но на второй обычно люди откликаются. вспоминают как их зовут. подойдет он к тебе посмотри ему в глаза хоть глаз у него и нету боле, не показывай страха и отвращения, говори по доброму, как ни в чем ни бывало. задай два вопроса, первый, хочет ли он жить. и второй, готов ли он пойти за тобою. обычно они отвечают да на оба вопроса. только после согласия веди его за собою. всю дорогу он будет звать тебе - не оборачивайся. не говори с ним боле, знай иди в ту сторону из которой пришла. так его и выведешь. он очнется не успев родни перепугать, ничего помнить не будет, а тебе урок. старуха помолчала. помни одно, сказала она напоследок, люди жить хотят. и помочь им кроме нас в этом некому.

Тишка сидел на чердаке и с важным видом читал дневник женщины, которая жила два столетия назад. говорят она жила в том же доме, где сейчас они с Феодоркой живут. вот Феодорка наверно злая, хихикнул про себя серый кот, очки поди ищет. но став в миг серьезным Тишка насупившись продолжил чтение шевеля длинными усиками. в тетради было написано: нужно уметь отделять глупость от тайного знания. прочитав это предложение Тишка задумчиво посмотрел в небольшое окошечко. сумерки сгущались, под темными облаками не видно было луны. сегодня полнолуние, подумал Тишка, Феодорка спать не будет. будет в котле дрянь всякую варить, несъедобную. но молоко в сенях свежее стояло, это он точно видел. сбегать что ли вниз. проголодался. тайного знания Тишка был преисполнен, но молоко вечером оно ведь всегда полезнее. а тетрадь дочитать и завтра можно. бросив очки и фонарик рядом с тетрадью кот осторожно стал спускаться с чердака.

Прозерпина писала дневник, это было ее любимое занятие. там она описывала свои повторяющиеся дни, холод и отсутствие молока. Крыса приходила все реже и ничего не приносила из еды. Прозерпина худела и писала все усерднее, все чаще и длиннее. настали дни, когда она все свое время проводила в писании. она писала обо всем что приходило ей в голову, обо всем что было вокруг нее. как то она исписала пять листов рассказывая про темно бордовые шторы, что висели в зале, где стоял белый рояль. играла она все реже, пальцы сильно мерзли и не слушались. она не ложилась спать, зачем спать если утро никогда не наступает.
Прозерпина описывала свою прошлую жизнь и сбилась вдруг подумав о том, что рассказывает то, чего не было. не случалось такого с ней никогда, она точно помнит. тогда откуда эти воспоминания? эта мысль так ее взволновала, что она первый раз за долгое время
встала из за стола и заходила по комнате. это была небольшая комната с одним окном, на стенах висели картины, которые нельзя было разобрать во тьме. откуда у меня есть замок, лихорадочно думала женщина, почему здесь так холодно и нет молока. я хожу в одном платье более месяца и не помню как звучит человеческий голос. здесь никого нет. никого. только Крыса.
неожиданно мысль о присутствии Крысы в замке дала ей надежду на то, что она сможет во всем разобраться. ей надо найти Крысу и расспросить ее. Крыса говорила ей про фотографии, она что то знает о прошлом. нужно найти кухню, позвать Крысу. женщина побежала из комнаты в коридор, хотела было крикнуть, но вспомнила что не знает как зовут Крысу. вроде бы она говорила, что Катя.
- Катя! - закричал женский голос, надрывно и с болью, - Катенька, ты где? мне надо поговорить с тобой.
женщина бежала вперед по коридору наступая в лужицы и не замечая этого. она убегала все дальше и дальше. замок остался позади, ей казалось что она плывет где то на дне океана, тело ее омывает вода. где то рядом кажется проплыла большая рыбина.
- Катя! - кричал женский голос, - Катенька, проснись...

- знаешь, моя сладкая, - сказала ей бабушка, - ничего нельзя предугадать. вот так порой люди ждут-ждут чего то, а оно не случается. все мы привыкли к данности. вот начало, середина, вот конец. а что есть начало, что есть конец, никто не знает. станет ли бытие началом если мы его так назвали? и существует ли конец. сказки никогда не заканчиваются, моя милая, сказки перетекают одна в другую.
- мне снился замок, - говорит девочка, - там темно и холодно.
- это не страшно, - отвечает ей бабушка, - там ты укроешься от бури и града.
- скоро выпадет снег? - радостно спрашивает девочка.
- уже выпал, Катенька, - ласково говорит бабушка, - глянька в окно.
девочка подбегает к окну и слышен ее звонкий смех.
- бабушка, бабушка, снег идет! - девочка хлопает от счастья в ладоши, - мы пойдем гулять?
- конечно пойдем, - отвечает ей пожилая женщина, - только оденемся потеплее.

- когда я вырасту я стану писательницей, - говорит девочка после прогулки по дороге домой, щеки ее раскраснелись и глаза радостно сверкают.
- ты же говорила, что будешь волшебницей? - улыбается бабушка.
- а это одно и тоже, - говорит девочка с серьезным выражением лица, - я придумаю сказку и буду в ней жить.
- не стань заложницей своей сказки, милая, - заботливо наставляет ее бабушка, - возвращайся.

возвращайся, билось в ее сознании, возвращайся. кто то настойчиво ее звал, но так не хотелось просыпаться и открывать глаза.

на кухне что то упало. ну вот опять, сонно вздыхает Иза, черти не дремлют. где то поблизости послышалось надменное: мяууу. кто то залез под одеяло и вскарабкался до самого подбородка. лапкой уперся в щеку и очень нежно прикусил Изу за нос.
- да встаю я, - с закрытыми глазами говорит Иза и чувствует как мягкая лапка уперлась ей в правую бровь.
...
Она ему конечно нравилась, но не на столько что бы ради нее менять свою жизнь. А ей хотелось поступков, она ждала подвигов, на которые он был, увы, не готов.
Долгое ожидание утомляет. В один момент она опомнилась, пришла в себя. Буквально заново вошла в себя, стала собой. Вновь собой. И на дворе была поздняя осень. Завтра выпадет снег, подумала она хмурым утром. Завтра была зима.

- Ваш возраст? - спросил он ее.
- Тысячу лет, - без доли кокетства ответила она, - приблизительно тысячу лет и два дня.
- Вас называют ведьмой, - зашёл он издалека, - говорят вы посланница иного мира.
- Я всегда была актрисой, - говорит она улыбаясь, - вы думаете что я только лишь это, а я еще и многое другое.
- Вас называют роковой, - она перебила его:
- Вы знаете, что такое рок? - спросила она озлобленно, - Вы ни черта не знаете и лишь жонглируете словам точно младенец своими погремушками.
- Почему это, - сказал он обиженно, - я знаю многое.
Она серьезным взглядом посмотрела на него и он невольно передернул плечами. Чуть помолчав глядя ему прямо в глаза она произнесла:
- Но вы вряд ли знаете, что встреча со мной не пройдет для вас бесследно.
- Я готов заплатить, - сказал он ей.
- Вы считаете что можно вот так покурить со мною пять минут и продолжить жить как ни в чем не бывало. Вы наивный глупец, - смеясь сказала она.
- Я принёс вам серебряное кольцо, - было начал он.
- Я заберу твою жизнь, - вынесла она приговор, - ты слишком много себе позволяешь. Это оскорбляет меня.
- Но позвольте, - попытался он ей возразить.
- Не трать время понапрасну, - перебила она его, - И докури уже эту чертову сигарету. Я приду ровно в полночь.
- Но я не готов, - сказал он растерянно, - так нельзя.
- Никто не бывает готов к встрече со мной. Нынче вечером ты сам мне ее назначил.
- Я хотел лишь узнать...
- Ты узнаешь, - сказала она уходя, - и цена этому знанию - твоя жизнь.

Никогда не проверяйте почтовый ящик с самого утра. Хорошие вести подождут, а начинать день с плохих дурной знак. Если бы ему кто то сообщил об этом правиле, правиле писем.
Выходя утром из квартиры он решил заглянуть в свой почтовый ящик. Среди квитанций и газет он нашел конверт, от которого приятно пахло женскими духами. Конверт был девственно бел и на нем темнело лишь одно слово: тебе. Недолго думая он открыл конверт прямо там в подъезде. От письма вдруг пахнуло землею, ему показалось что в это же мгновение зазвонили церковные колокола. Разве рядом с моим домом есть церковь, только и подумал он. Письмо прошипело на него женским голосом: ну здрааавссствуй...

/Я достану тебя из под земли. Найду в извилистом лабиринте снов, разбужу от земного счастья и вырву из лап тошнотворной любви. От любви не просто кружится голова, от любви тошнит. Я найду тебя и перегрызу тебе глотку обернувшись черной волчицей. Я найду тебя и уничтожу. Ты не знал силу моей ярости, ты узнаешь силу моей боли.
- Я не мил тебе? - спросил ты меня однажды, грустно и потерянно.
- Я тебя ненавижу, - хотелось мне ответить, но я промолчала.
Не встречайся мне на пути. Никогда. Следуй обходными путями, укрывайся в тени деревьев. Не попадайся мне на глаза. Исчезни. Живи так будто уже умер, затаи дыхание и не дыши. Мне нужно уйти далеко, мне нужно забыть твой запах. Если я увижу тебя небо затянется грозовыми тучами. Если я увижу тебя моя ненависть убьет всё живое. Если я увижу тебя... ибо я проклинаю всех кого когда то любила.

- Помнишь, когда мы впервые встретились шёл дождь. Было свежо на улице и так радостно от чего то на сердце.
Ты всегда любил вспоминать наше знакомство, но ты не знал каким запомнила его я.
В день когда мы встретились моя душа попала под поезд. Ее смели и смяли, перрон был забрызган алым. Пахло чем то кислым и воздух был отвратно тягучим...
У меня на сердце одно лишь желание: я не желаю тебя знать. Не желаю тебя знать. Не желаю! Я хочу проснуться и не помнить. Тебя. И я не знаю кто ты. И тебя никогда не было. Стереть тебя до основания. Как ненужный, неуместный штрих, который всё портит. Просто стереть. Тебя нет и не было. Нет и не было. Я не скажу тебе - я забыла тебя. Забывают то, что есть. Тебя нет.
Я тебя уничтожу./

Письмо выпало из его рук и мир будто замер. Ах, вот она кто... Сука. Так и знал, что с ней будет масса проблем. Так и знал! Хочет напугать, нашлет бесятину всякую, будет мстить. Дрянь. И имя у нее какое то было дрянное, противное имя. Как кстати ее звали, он задумался. Редкое имечко такое, но дрянное, как есть дрянное.
И зачем я с ней связался, думал он выходя из подъезда, каркнула птица. Было же предчувствие того, что не стоит. С некоторыми женщинами не стоит заговаривать. Они молчат и ты знай молчи. Никогда не откроют рот первыми, не заговорят. Вот и она бы не заговорила, но я сам, идиот!, сам заговорил с ней. Ее грустные глаза, показалось что она что то знает, скрывает некую тайну. Так захотелось ее раскрыть, познать. Тайну т.е. А потом всё как всегда, и никакой тайны. И глаза у нее просто серые, а не цвета утреннего тумана как казалось по началу. Как же ее звали эту суку. Порвала в последнюю встречу мне ворот рубашки, а у рубашки цена больше, чем все ее шмотье. Как есть дрянь. Не надо водить баб на свою квартиру, сделал он вывод, всякие больные попадаются. Потом не отстанут еще.
На забор села черная птица и посмотрела прямо в затылок уходящему мужчине. Птица повернула голову и заглянуло в его окно, оно было темным. Зашелестели крылья...

- Твоя душа мелка, - сказала она с презрением в голосе, - так, душонка.
- Тогда отдай мне ее обратно, - резко ответил ей мужчина, - зачем она тебе?
- Так, - протяжно отвечала она ему, наматывая черные волосы себе на палец, - брошу кошкам они поиграются. Да и выкину после.
- Что бы насолить мне, - выходил из себя мужчина, - мне назло.
- Да кому ты нужен, фи, - некрасиво скривила она личико, - тоже мне.
Они лежали голые на кровати покрытой снегом, снег падал с потолка, в комнате образовались сугробы. В углу комнаты светилась лампа.
- Полнолуние, - сказала она ему, - видишь? Вон в том углу, - ткнула она пальцем в лампу, - луна взошла.
- Какая же ты дура, - сказал он тяжко вздыхая оставляя ее слова без ответа.
- Я мимо проходила, если хочешь знать, - голосом каким начинают обычно скандалы сказала женщина, - твоя душонка жалкая никому ненужная под ноги мне попалась. Вот я и взяла.
- Не ври, - повысил он голос, - ты сама за ней ходила. Специально ходила.
- Больно надо, - бросила она ему и повернулась на живот, - разомни мне плечи, сковало будто спину.
- Здесь холодно, - сказал он ей, массируя плечи.
- Это потому что у тебя нет души, - сказала женщина, - вам везде холодно и пусто. Мне вас немного жаль.
- А мне жаль тебя, - сказал он ей нажимая все сильнее, - твоя злоба не оставляет тебя, не дает тебе спать.
- Я спала недурно нынче, - тут же ответила она, - но спасибо за беспокойство.
Они лежали на кровати и два дня шел снег. Их тела превратились в две снежные горы, небо было темное, не было звезд. Погасла лампа, уснули все кошки. На кухне пылилась турка, которая позабыла аромат утреннего кофе. Комнаты никогда не знали детского смеха, снег никогда не таял. Болела спина и першило в горле. Простуда, подумала женщина и посильнее закуталась в шарф.
- Мужчина! - крикнула она ему в след, - Мужчина, вы что то обронили!
Он уходил быстро и не оглядываясь.
- Вот черт! - выругалась она, - Ну зачем это, опять.
Женщина наклонилась к земле и подняла оброненное мужчиной кольцо. Кольцо на удивление было женским и необыкновенно красивым.
- Кажется и размер мой, - подумала женщина.
Черная птица на заборе громко каркнула: не надевай! не надевай...
- Раскаркалась тут, - сама с собою ругалась женщина, - замолчи.
Не надевай, - кричала птица, - не надевай.
Она еще раз осмотрела внимательно свою находку и чуть подумав положила в карман пальто. Дома примерю, подумала женщина.
Вечером придя домой она вытащила кольцо из кармана и положив его на палочку пошла готовить себе ужин. Когда она вернулась в комнату кольца нигде не было. Кошки делали вид что они ни при чем, но кроме них взять кольцо было некому. Она обыскала всю квартиру, но так и не нашла свою утреннюю находку. Где то дома, подумала она утомившись, ладно, позже найду.
- Не найдешь, - каркнула на заборе черная птица, - не найдешь.

- Я потеряла твою душу, - сказала она ему вместо приветствия.
- Ты говорила так три жизни подряд, - безэмоционально ответил он ей, - придумала бы чего поинтереснее.
- Я правда потеряла, - говорит женщина виновато, - это всё кошки.
- У тебя нет кошек, - вздыхая говорит он, - у тебя и дома то нет.
- Ну как же, - взмахивая руками говорит она, - а где же я по твоему живу?
- В моем сердце.
- А я то думаю, отчего так тесно, - недовольно говорит она, - сердце у тебя маленькое и злое.
- Сделай так что бы мы никогда не встречались, - говорит мужчина поворачиваясь к окну, за окном идет снег. Темно и холодно.
- Я не могу, - отвечает женщина, - я не имею на это прав.
- Я устал, - говорит он ей.
- Я тоже.

За окном снег, снег строит города, взрастают снежные замки. Деревья спят и им снится лето. Чайки превратившиеся в голубей греются под крышей и мечтают о море. Ветер дует так будто желает вымести все ненужное вон. Улетают газетные страницы, летят носовые платочки, летит чье то платье и шляпка. Ветер уносит целые жизни, книги летят словно бумажные птицы. На крыльях бумажных птиц видится чье то "люблю" и чье то "прощай".

- Ты не сказал мне "прости", - говорит она ему и снег тает на ее ресницах.
- Прости, - сказал он буднично и просто.
- Поздно.

Маленькие истории вмещают тайны бездонных морей. За словами слышен шум ночного прибоя. Волны шепчут: всё или ничего, всё или ничего. И лишь те, кто отказываются выбирать войдут в мир темных вод и выйдут с другой стороны океана глубокими и пустыми одновременно.

Она всегда любила море, вспомнил он, постоянно тащила его к воде. Там они сидели целыми вечерами и молчали. Нам нечего сказать друг другу, думал он про себя.
- Я так счастлива, - сказала она крепко сжимая его руку, - как никогда. Я так счастлива с тобою, - говорит она и смотрит вдаль.
- У меня для тебя подарок, - говорит он и достает из кармана серебряное кольцо, - наденешь? - спрашивает он ее.
Женщина берет кольцо в руку и с восхищением его разглядывает.
- Оно чудесное! - говорит она, - Очень красивое.
Полюбовавшись кольцом какое то время она с силой закидывает его в море.
- Что ты делаешь? - вскрикнул мужчина, - Зачем ты его бросила?
- Так наша история никогда не закончится, - говорит она улыбаясь, - ты не понимаешь, милый, я сделаю нашу любовь бесконечной.
- Все имеет конец, - говорит он помрачнев.
- А мы нет, - отвечает женщина, - мы будет длиться и длиться...

Ну и дура, думал он по дороге на работу, угораздило же связаться с такой идиоткой.
- Леонид Андреевич, - позвала его секретарша, - вам доставили цветы. С утра по раньше.
Леонид Андреевич остановился у стойки, за которой сидела секретарша и непонимающе уставился в белый букет.
- Розы, - с нежностью с голосе сказала девушка, - красивые. Когда их принесли они были в снегу. Белые розы в снегу, романтично.
- Ты слишком много болтаешь, - сказал он ей, - поставь в вазу.
- Это не входит в мои обязанности, - обиженно сказала девушка, - мне некогда к тому же, я разбираю почту.
- Ладно, - сказал он ей, - пойду налью воды.
Леонид Андреевич удалялся с букетом белых роз подмышкой.
- Ваза в отделе маркетинга! - крикнула ему вдогонку секретарша.
Рядом хлопнула дверь и мужчина вздрогнул. Нервный денек, подумал Леонид Андреевич. Из букета к его ногам выпала маленькая записочка. Знакомый почерк, подумал он. На записке было написано всего одно слово - "Обернись". Мужчина завертелся по сторонам не понимая в какую сторону ему следует повернуться. Заметив правее от себя окно он посмотрел в него.
На подоконнике сидела большая ворона, в ее клюве будто что то блестело. Он осторожно направился к окну, что бы разглядеть что же у птицы в клюве. Подойдя ближе он увидел, что птица принесла серебряное кольцо.
Неожиданно раздался звон разбитого стекла, мужчина повернулся в ту сторону откуда раздался звук. Птица отреагировав на движение человека резко взлетела вверх и выронила из клюва кольцо. Нужно бежать вниз, взволнованно подумал он, поискать на земле.
У стойки его поймала секретарша:
- Что же вы так долго, - укоризненно сказала она ему, - пока вы шли за вазой ее уже успели разбить!
- Кто посмел? - грозно спросил он.
- Лизка Бекетина, - ответила секретарша, - у нее сегодня юбилей. Цветов надарили, тоже поставить в вазу хотела.
- Уволю, - крикнул Леонид Андреевич на выходе из офиса.
- Ну не в день же рождения, - развела руками секретарша, - уж хотя бы завтра.

На улице ровно под тем окном, за которым мужчина видел ворону шли ремонтные работы, был открыт люк.
- Мне бы тут посмотреть кое чего, - сказал он рабочим.
- Ну иди смотри, - сказали они ему, - у нас перекур.
У вас вся работа - перекур, недовольно подумал он про рабочих. Перерыли всё, черти. И курят сидят.
Проискав кольцо минут пятнадцать и не найдя ничего на него похожего Леонид Андреевич сам решил покурить.
Ну и денек, закуривая подумал он про себя, ну и денек. И зачем я полез в почтовый ящик с самого утра, кто меня дернул, ругался он на себя. Шел бы себе спокойно и шел. Нет, взял залез. Каркнула птица будто где то рядом. Он посмотрел по сторонам, но ее нигде не было. Каркнула еще раз. Да хватит уже, выругался он глубоко затягиваясь.
- Так противно кричит ворона, - сказал маленький дядечка из числа рабочих, - будто удачу чью забрала. Ты не ее ль потерял?
Леня повернулся в их сторону и они дружно заржали. Точно черти, подумал он, вылитые.

- Не трать время понапрасну, - услышал он ее голос, - И докури уже эту чертову сигарету. Я приду ровно в полночь.
Мужчина затянулся последний раз и бросив сигарету побежал прочь от офиса позабыв забрать свою куртку, которую оставил на стойке администратора.
...
Люди боятся стать сумасшедшими, но рискнувших сойти с ума общество превозносит до небес. Безумцев чтят наравне со святыми. Омывают грязные ступни их ног, слагают им гимны, называют в их честь звезды. Всячески балуют, холят и лелеют. И порой несчастные попавшие в плен людской любви не подозревают к чему и куда несет их невероятной силы поток. Они принимают поздравления, слушают стихи о своей гениальности и не видят, что их все ближе и ближе подводят к обрыву.
Безумцы должны умирать. Торжественно и трагично. Под шум оваций, под крики "Браво!" они должны сделать шаг в никуда. И нельзя повернуть назад, повернуть назад это значит лишить себя всего, что человек с таким трудом добивался, о чем мечтал. Лишить себя славы, признания, успеха. Герои превозносимые людьми должны погибать в бою, так и только так. Это участь всех героев. Это плата за всеобщую любовь. Публика хочет зрелищ, публика любит надрыв, накал страстей. Прежде, чем умереть герою необходимо страдать. Ни одна история успеха не обойдется без начальных данных: нищеты, страдания и унижений. Публика должна расчувствоваться, пустить слезу над судьбой героя и быть может после этого она его и признает.
Умирать герою лучше как можно раньше. Чтить вас всю жизнь никто не будет, людям приедается одно и тоже. Через год-два вас начнут забывать, через пять придется идти работать по найму. А умерев многие покупают себе посмертную славу и признание. Оглушительный успех. Успех живых никогда не сравнится с величием мертвых. Публика оберегает своих ушедших героев, продолжает чтить их и никогда живой не переплюнет героя уже погибшего. Всю вашу жизнь публика будет говорить на разные лады нечто подобное: ну не знаю, не знаю. Может ты чего то и стоишь, но это надо еще проверить. Надо подождать.

- Меня никогда не любили, - она сидела закинув ногу на ногу и что то черкала своей слишком дорогой ручкой в блокнотике, - все мне говорили одно и тоже: ты просто ничтожество. Да-да, не охайте так громко, а вы что думали? Думали я расскажу про счастливое детство и блины по воскресеньям, черта с два. Я ненавижу свое детство и давно забыла людей, которые были со мною рядом в то время. Я сирота, понимаете? И то, что у меня были родители никак не повлияло на мое сиротство.
Яркая брюнетка в черном облегающем платье средней длины восседала на большом кожаном стуле, тоже черном. Черное на черном, посмеялась она усевшись в кресло. Люди мечтают увидеть свет во мраке, а тут я, здравствуйте. Так она поприветствовала людей собравшихся ее послушать. Кто она была? Да никто толком не знал. Немного дизайнер, немного художница, писательница несвязных рассказов. Ее обожали заочно, ни за что, ей дарили охапками розы и перечисляли на ее счет миллионы просто за то, что она есть. Она мило улыбалась время от времени. И никогда не благодарила.
- Что вам еще рассказать, - встряхнув волосами спросила женщина, - меня зовут Басова Екатерина Львовна. Один мальчик в садике звал меня Бэль, романтично, правда? А другой во время тихого часа лез ко мне в трусы. И именно он подготовил меня ко взрослой жизни. За всю мою жизнь ко мне очень часто пытались залезть в трусы, - в зале раздались смешки, - откровенно не знаю, что они хотели там найти, тем более у девочки подростка. Со мной очень часто говорили о душе, а заканчивалось все лазанием в трусы. В какой то момент мне пришлось даже сделать вывод, что она именно там и живет. Моя душа. Все так хотели к ней прикоснуться, - женщина манерно вздохнула и подождала пока смолкнут аплодисменты, - А вот с романтикой пришлось сложнее. Наверное это был первый и последний романтик в моей жизни, тот мальчик из садика. Как красиво он называл меня: Бэль... - женщина прикрыла глаза и словно пробуя на вкус каждую букву произнесла, - Бэээлль, - в зале раздались оглушительные аплодисменты.
- Я совершенно привыкла к вашему одобрению, - как только смолк зал продолжила женщина, - овации я воспринимаю так же естественно как воздух. Кажется будто так было всегда...
- А будет автограф сессия? - крикнул мужчина с последних рядов. Женщина молчала. К человеку, что осмелился прервать монолог подошли двое охранников и молча вывели его из зала. Он пытался сопротивляться, но силы были неравны. После небольшой паузы женщина сказала:
- Вы должно быть не знаете, но я очень долгое время молчала. Я молчала, а когда я пыталась говорить меня не слушали. Сейчас я не позволяю никому меня перебивать. Здесь говорю я, - голос ее приобрел властные нотки, - а вы слушаете. Каждый кто посмеет оборвать ход моих мыслей будет выведен из зала охраной.
Зал затих, затаился. Огромное количество людей сидели молча, чуть дыша и устремив горящий взгляд на нее, на ту, что была их звездой, их кумиром. Почему именно она, они не знали, да оно и неважно. Почему то она.
- Вы думаете я здесь случайно, - продолжила женщина, - думаете мне повезло. Нет, - голос ее стал резким. - Другие думают что я много работала для своего успеха, - она громко засмеялась откинув голову назад, - они тоже ошибаются. Именно тогда, когда я много работала я не получала ни черта. Жизнь интересная штука и она редко справедлива, у нее какие то свои правила и их сложно понять.
- Было время я месяцами рисовала одну картину, я выверяла каждую линию, каждый штрих. Я перерисовывала один сюжет по 10-15 раз. Выбирала самый удачный и надеялась его продать, - она сделала паузу, - никто не хотел покупать моих картин. Ни одной картины того времени я не продала. Сейчас же я рисую только тогда, когда мне этого вдруг захочется. Я рисую спонтанно, ни о чем не думая. И вы устраиваете аукционы на мои работы, на шуточные зарисовки, на два-три мазка кистью. На той неделе мне доложили произошла драка на аукционе, не поделили какую то мою работу, - женщина вздохнула, - да, это где то безумие. Но в начале оно вошло в меня, это безумие! Это я подарила его вам.
- Никто не хотел не то что поддержать меня, никто в принципе не подозревал, что у меня есть чувства. Мои чувства. Что я живая. Мое детство прошло среди холодных бетонных стен, людей там не было. Не было того кто бы откликнулся на радость ребенка или на его боль. Детский крик не резал ничьих ушей. Меня приучили молчать и я долго молчала.
- Я мечтала быть актрисой, да не удивляйтесь, я хотела сниматься в кино. До сих пор я мечтаю попасть в кадр, увековечить себя на пленке, отсалютовать через экран будущим поколениям. Я мечтала быть актрисой и играть разные роли потому что мне долгое время была уготована только одна роль - роль манекена. Молчаливого, ничего не требующего манекена. Вы сейчас сидите здесь и слушаете меня, - выражение лица ее стало жестким и даже презрительным, - а лучше бы вы любили своих детей.
- Я очень люблю качели, - сказала она, - до сих пор вечерами катаюсь на детских качелях. Если на вашей детской площадке есть качели, то однажды вечером с балкона вы можете увидеть на них меня, - в зале раздался смех, - В детстве мне никогда не давали накататься в волю. Всегда надо было куда то бежать, всегда было что то важнее меня и моих желаний. Теперь я катаюсь на качелях по получасу, а то и больше. Да, я исполнила свою мечту. Это для тебя, малышка, - женщина подняла голову вверх и послала кому то невидимому воздушный поцелуй.
- Почему я не сломалась? Хороший вопрос, - она задумалась и запустила руку себе в волосы, - Я должна была восторжествовать. Забрать то, чего была долгое время лишена. То, что я имею сейчас - это возвращение долга. Однажды мне сказали: ни один человек не может быть лишен любви. Я была лишена. Мне воздали должное, вернули с лихвой. Я окружена вашей любовью и ее слишком много, очень много для меня одной. Она не то что бы душит, эта большая любовь, она обязывает. К моему счастью я забыла все свои обязательства еще 10 лет назад, - женщина смеется и в зале раздаются поддерживающие хлопки, - Я принимаю и реже отдаю. Я греюсь в лучах солнца, но я привыкла жить в тени. И я уйду в тень, - она выставила указательный палец вперед делая акцент на своих словах, - я обязательно уйду в тень, что бы ваше зарево на спалило меня до тла. Нет, - женщина вновь хохочет, - нет, я не так глупа как вам может показаться. Я не дам себя сжечь. Я лишь согрею свое холодное сердце вашим теплом. Узнаю каково это, быть в тепле. Там откуда я пришла вечный холод.

- Иди ешь! - крикнули с кухни, - Суп стынет, давай быстрее.
Маленькая девочка сидела на диване укутавшись в плед и обложившись мягкими игрушками со всех сторон. Есть не хотелось.
- Я кому сказала иди ешь! - орала с кухни ее мать, - Вечно тебя не дозовешься.
Женщина входит в комнату и резко срывает плед с дочери, - быстро на кухню! - говорит она ей, - Сейчас все остынет.
- Мне холодно, - говорит девочка, - отдай мне плед.
Девочка тянется за пледом, но мать вырывает его из ее рук, - на кухню!
- Я не хочу есть, - говорит девочка.
- А мне неинтересны твои хотелки, - орет на нее женщина, - я сказала быстро пошла есть!
- Ты меня не любишь, мамочка, - говорит девочка и пытается спрятаться в куче мягких игрушек, - ты злая.
- Я сказала пошла на кухню! - выйдя из себя женщина хватает ребенка за руку и тащит волоком с дивана в сторону кухню, - Дрянная девчонка, переговаривается с матерью. Мала еще мне высказывать, сопля такая. Я тебе дам злая, ты еще злых не видела. Вот сдам тебя в детдом там узнаешь как дети другие живут. Катается как сыр в масле, игрушками вся обвалена и не любят ее. Ух, я тебе! - женщина замахивается на девочку и та вжимает голову в плечи, - Бери ложку, ешь суп.
- Я не хочу есть, - говорит девочка.
- Взяла ложку и ешь! - проорала мать.

- Мне сегодня в садике подарили бумажную елочку, - говорит девочка, - Машка сказала, что может сделать такую же, а Ира...
- Ты можешь помолчать, - обрывает ее женщина, - я так устала и у меня болит голова.
Девочка замолкает проглатывая обиду и та поселяется в ее сердце на долгие-долгие годы.
Ты можешь помолчать, я так устала и у меня болит голова, слышится ей со всех сторон. Ты можешь помолчать, я так устала и у меня болит голова, говорит ей каждый встречный. Ты можешь помолчать, я так устала и у меня болит голова, слышит она снова и снова. Ты можешь помолчать, голос повышается и превращается в крик, я так устала и у меня болит голова! Ты можешь помолчать! Ты можешь помолчать, я так устала! - орет женский голос. Ты можешь помолчать... Да замолчишь ты уже или нет?!

- Я так долго молчала, - говорит она, - у меня накопилось много слов. Мне по прежнему холодно, но я не ищу тепла на северном полюсе. Лета среди зимы не найдешь, рыбу в луже не выловишь. Любовь дарят, но не вымаливают.

- Почему ты так не любишь меня, мамочка?
- Быстро иди ешь суп!
- Отчего ты такая злая?
- Взяла ложку и ешь!
- Почему ты так не любишь меня, мамочка?
- Я сказала ешь молча!
- Почему ты такая...
Слышится звук пощечины, со звоном на пол падает ложка.

- Ты можешь помолчать, я так устала! - орет женский голос. Ты можешь помолчать... Да замолчишь ты уже или нет?!
...
- Меня никогда не любили, - она сидела закинув ногу на ногу и что то черкала своей слишком дорогой ручкой в блокнотике, - все мне говорили одно и тоже: ты просто ничтожество.
- Кто не любил вас больше всех? - спросили ее.
- Да, я понимаю о чем вы, - она кладет ручку на стол и скрещивает руки в замок, лицо ее красиво и серьезно, - Меня не любила только моя мать. Но пока я была совсем кроха моя мать была для меня всем миром. И этот мир отвергал меня, этот мир меня не любил.

Раздался шум аплодисментов, свистели и кричали "Браво!". Вечер подошел к концу. К ногам ее кидали цветы и мягкие игрушки, она до сих пор любила игрушки. Увидев забавного серого зайца женщина подошла к нему и подняла его. Чудесный, сказала она публике, заберу в свою коллекцию. В зале одобрительно шумели.
- Я не позволю себя распять, - сказала женщина уходя со сцены, - и не надейтесь.

- Браво! Браво! - скандировал зал, - Просим! Просим!
- Зал не расходится, - зайдя к ней в гримерку сказал администратор, - может выйдите на бис?
Женщина молча посмотрела на него.
- Я когда то выходила на бис? - обдав парня ледяным взглядом спросила она.
- Н-нет, - запинаясь ответил он.
- Тогда к чему твой вопрос? - металлическим голосом говорит женщина.
- Понял, - кивает администратор и удаляется из гримерки осторожно прикрыв за собой дверь.
...
- Мама, давай еще покатаемся! - просит девочка, - Ну еще пять минуточек!
- Пошли домой, - отвечает женщина, - я устала.
- Ну мамочка, ну пожалуйста, еще немного! - девочка не хочет уходить с качелей и продолжает кататься.
- Быстро слезла с качелей и пошла домой, - повышает голос женщина, - Быстро я сказала!
Девочка тут же останавливается и слезает с качелей.
- Придем домой будем есть суп, - говорит женщина, - я сварила морковный.
- Я не люблю морковный, - говорит девочка, - я...
- Меня не интересует что ты любишь, - злится женщина, - я сказала будешь есть что дали. Ишь ты, деловая, не любит она. Вырастешь сама будешь готовить. А то еще приготовь ей, а она не любит, - злобно паясничала женщина больно дергая девочку за руку, - Я с работы иду уставшая, что бы тебе куртку купить, а ей бы только на качелях кататься. Ну ничего, поработаешь с мое, не так запоешь.

- А сегодня я спою, - говорит женщина.
Концертный зал полон, стоит равномерный гул аплодисментов. Зал утопает в цветах, овациях и любви.

Жила малышечка Жо-Жо никто ее не любил, - поет женщина,
Она старалась день и ночь взлететь в небо без крыл
Она и шила, и плела венки из детских слез
Ждала, Жо-Жо, о как! ждала чтоб вдруг ее унес
Счастливый ветер перемен, ведь где то же он был
Счастливый ветер перемен, один ее любил
Счастливый ветер перемен, неужто же забыл
Свою малышечку Жо-Жо, что мается без крыл.

Счастливый ветер перемен однажды прилетел
Свою Жо-Жо он не забыл хоть много было дел
И жемчуга ей подарил, устлал розами путь
И полетела вдруг Жо-Жо, летит! Уж не вернуть.

И стала вдруг Жо-Жо звезда и взгляд ее горит
Жо-Жо поет, танцует и
стихами говорит
Ею любуется весь свет и дарит ей поклон
Порою думает Жо-Жо, что это просто сон...

Счастливый ветер перемен, - поет женщина и делает красивые движения руками, - Счастливый ветер перемен, - вторит ей зал и хлопает в ладоши.

Счастливый ветер перемен, Счастливый ветер перемен, Счастливый ветер перемен летит-летит-летит...

Иллюстрация Художник Thomas Blackshear