Короткая пороша

                Короткая пороша.

                Солнечный октябрьский день, казалось, не предвещал никаких катаклизмов. Ветер гонял по дорогам и тропинкам сухие листья и сдирал последние, оставшиеся на деревьях. Разноцветный пёстрый ковёр из них устилал опушки и поляны. Ближе к вечеру из-за северо-восточного горизонта показались первые кучевые облака, постепенно сливающиеся в сплошную бледную пелену. Ветер неожиданно совершенно утих и, когда солнце садилось на юго-западе в багрово-красное марево, большая часть неба была занята сплошной облачностью, наливающуюся тяжёлым тёмно-сизым цветом. Сразу похолодало, В воздухе закружились первые, лёгкие как пух, снежинки, а вскоре тяжёлыми густыми хлопьями повалил снег.
                Снег шёл, ни на минуту не переставая, всю ночь и закончился за два часа до туманного рассвета. Небо неохотно очищалось от снеговых туч.  На юго-востоке над лесом  робко показался ярко-красный кусочек солнца. Всё кругом заискрилось, засверкало, миллионами разноцветных бликов. Сказочная картина! Разве усидишь дома в такую благодать. Быстро собираюсь, патроны в рюкзак, ружьё за плечо и – вперёд. Прекрасно знаю,  что пороша короткая,  но это меня не останавливает.  Я заранее присмотрел, где зайчишки выходят на поля с озимыми, где глодают сломанные или поваленные осинки, где потоптали траву на лесных еланках.  Трудно, конечно, найти затаившегося зверька, но возможно.
                Не узнать вчерашнего леса. Всё ослепительно белое, даже лапы сосен и елей покрыты снегом. Не зевай! Чуть заденешь стволик сосенки, и на  тебя обрушится белая лавина. Иду к большому полю, занятому озимой пшеницей, один из участков которого, как морской залив, узкой полосой глубоко внедряется в лес. Здесь я был с неделю назад и обратил внимание на объеденные всходы и разбросанный по полю заячий помёт, ещё летний, напоминающий уменьшенную и слегка сплющенную копию косульего или овечьего. Сейчас поле напоминает, чистую, без единой помарки страницу блокнота, на которой природа ещё не успела написать свои повести и рассказы. Обхожу опушкой по периметру. Нет даже обычных сдвоенных цепочек мышиных следов. Но вот вижу подозрительные, едва заметные вмятины на снегу. Наклоняюсь, пытаясь определить след это или отпечатки снега, упавшего с еловой лапы. Непонятно! Очерчиваю контуры пальцем.  Два кругляшка друг за другом, а впереди две параллельных  длинных вмятинки. Заяц! Ну конечно заяц. Шёл с кормёжки на лёжку. Медленно продвигаюсь по следу, с трудом различая еле заметные ямки на снегу. Пройдя около сотни метров вглубь леса, след исчез.  Впереди – чистый ровный снег, вокруг тоже. Похоже, заяц сделал «двойку» или «скидку».  Делаю круг в месте исчезновения следа, затем второй – пошире. Вмятинок не видно, но поскольку заяц начал хитрить, путая след, значит, он залёг где-то близко.
                Осматриваюсь, прикидывая, где же косой мог спрятаться. В пределах видимости три ёлочки, с ветвями до земли,  еловый и берёзовый выворотки, лежащая на земле сломанная сосна.  Еловый вывороток и сосна кажется более перспективными. Обхожу вывороток и облегчённо вздыхаю: пусто. Направляясь к сосне невольно отмчаю, что сломалась она не так давно. Буро-красные иголки не отвалились от веток, создавая ближе к вершине что-то наподобие шатра. Не доходя метров пять-шесть до него, замечаю внутри него белый шар. Ружьё в руках, предохранитель снят, палец на спусковом крючке. Медленный шаг вправо. Заяц! Беляк лежит сжавшись в комок, длинные уши прижаты к спине, глаза полузакрыты. Косой еще не полностью перелинял: на мордочке и голове буровато-рыжие пятна, на спине из-под  нового снежно-белого подшёрстка. Ещё пробиваются остатки длинных серо-бурых волосков летней шубки. Как в замедленной киносъёмке поднимаю ружьё, но палец сводит судорогой. Не могу выстрелить. Простояв в таком положении с полминуты, поворачиваюсь к зайцу спиной, вешаю ружьё на плечо и ухожу прочь.
                Бесцельно бреду по снежной целине, ругая себя последними словами.  Природа  уже не кажется красивой, а противно монотонной. Неожиданно впереди замечаю какое-то движение. Автоматически бросаю приклад к плечу. Навстречу белым клубком летит-катит заяц. Целюсь перед лапами. Выстрел. Заяц и дробь одновременно влетают в точку прицеливания, беляк переворачивается через голову и затихает.  Переждав нервную дрожь, подхожу. В мозгу медленно ворочается мысль, что этот заяц похож на первого. Такие же пятна на голове, такие же тёмные волоски по белой спине. Невольно отмечаю про себя, что получится прекрасный воротник «под песца» для белой женской шубки.
                Несмотря на удачу, настроения продолжать охоту, нет. Охотник во мне успокаивается, пробуждается натуралист. Почему заяц бежал? Кто его поднял? Преследует ли кто его? Надеваю рюкзак с добычей, иду «в пяту», то есть обратно движению зайца.   Прыжки не длинные, поменьше метра. След явно идёт на круг.  Вот в одном месте беляк сидел и даже поднимался столбиком на задних лапах. Прислушивался, осматривался, не гонится ли кто вдогонку. Далее расстояние между следами удлиняется до 1,5-2 метров. Пройдя примерно три четверти воображаемого круга, подхожу к вершине упавшей сосны. Что-то знакомое! Смотрю поверх лежащих веток. Впереди, в нескольких метрах замечаю свежие следы человека.  Картина становится ясной: это мои следы. Вглядываюсь  в переплетение веток с подсохшей, но не облетевшей хвоей, вижу протаявшую заячью лёжку. Получается, что когда я ухлдя, отвернулся от притаившегося косого, он, не выдержав нервного напряжения, выскочил из укрытия и решил спасаться бегством. А, как известно всем охотникам заяц, удирая от опасности, делает по лесу круг. Что ж,  он сам выбрал свою судьбу.

«двойка» - когда заяц какое-то расстояние возвращается своим следом и делает скидку.
«скидка» - когда заяц совершает длинный прыжок в сторону от прежнего направления движения.

                В,Светашов.