Месть обиженных

1
Булат Шотавич Окуджиби, писатель,
в летнюю пору, часто бывал на природе
(творческая работа требует досуга, покоя,
красоты природных ландшафтов
и, как минимум,  бумаги и карандаша).

Однажды, прогуливаясь так по парку
с блокнотом лоя заметок
и золотым пером вдохновения,
он нашел  Красную Кнопку.
Кнопка была большая, размером
с циферблат командирских часов,
в стальной полированной рамке.
 
Красивая вещица не была упакована,
но казалась совершенно новой!
Он взял ее в руки
и стал рассматривать.
На рамке, с задней стороны,
очень мелким шрифтом,
был выгравирован  текст:
«Внимание!
Судьба мира в твоих руках!
Беречь от детей и обиженных!
Хранить в безопасном месте!»

Б.Ш.  схватил кнопку,
положил ее в карман
и огляделся.
Его никто не   видел.
Только машины
шуршали шинами на шоссе,
да незнакомые дамы
играли неподалеку
на игровой площадке
в мяч со своими детьми.

Вначале он не поверил своей удаче:
«Неужели никому не известно,
что кнопка у меня?!
А  не провокация ли это?
Я известный писатель:
за мной, разумеется, следят!
А что если меня арестуют, как папу?
Как диссидента и террориста,
укравшего Красную Кнопку?!
Это было бы ужасно!»

Но расстаться с кнопкой...
Это было выше его сил!

Спасаясь от воображаемых преследователей,
он сел в автобус,
потом спустился в метро,
доехал до дома на маршрутке.
А все ради предосторожности:
всех этих пересадок вовсе не требовалось,
ведь Кнопку он подобрал
в трех шагах от своего дома!

Никто за ним не следил.
Никому он не был нужен!
«Скорее, скорее зайти в подъезд,
пока не догадались!»

Дома он немного успокоился
и, когда перестали  дрожать руки,
взял лупу,
вынул Красную Кнопку из кармана,
встал у окна
и внимательно  прочел
текст инструкции до конца.

Она гласила:
«Поднеси  Красную Кнопку
(далее — КК)
к экрану включенного телевизора!
Испытай, хоть на миг,
в душе
или в том, чем ты ее заменяешь,
сильную, черную, мохнатую,
большую, как гора, ненависть!

Сними КК с предохранителя
и быстрым однократным движением
указательного пальца
нажми на окрашенную
красным цветом поверхность!
Это все!"

2
Он действовал, не думая ни минуты!
Словно бы, кто-то
уже все продумал за него:
быстро включил телевизор,
положил перед ним на тумбочку КК,
поставил рядом фото отца
(старое черно-белое фото
с оторванным уголком)
и сделал все по инструкции.

Экран вдруг вспыхнул,
погас и засветился.
Исчез диктор
с его последними известиями.
Из аппарата вырвался
нестерпимый для глаз,
горячий свет.
Огненный смерч
встал над городом:
дома вспыхивали, как соломинки,
и горели, превращаясь
в обугленные каркасы.

Все горячее, все  ярче, все злее
разгоралось чудовищное зарево:
Это Ненависть хрипела, хлестала,
захлестывала, переполняла,
бурлила и клокотала,
заполняя собой
пространство и время,
становясь мрачным пеплом
и вспыхивая снова и снова
алчным, злым,
бессмысленным огнем.

Живая, неуемная, священная злоба,
всегда правая, потому что никогда
не думала о правах других,
ворвалась в миллионы,
сотни миллионов телевизоров,
радиоприемников,
устройств памяти
и систем управления.

Она взрывала головы
и то,
что от  них еще оставалось,
сносила дома,
становилось  цунами,
выраставшим
из гигантских волн Тихого океана
и  из ряби
на воде  подмосковных речек!

Она блокировала
графитовые штыри
атомных станций
и взрывала  реакторы...

Вражда лютая,
неутихающая,
как боль в больном желудке,
как фантазмы горячечных мозгов,
как мстительные мечты
обиженных, униженных и оскорбленных,
не умеющих, не  желающих прощать!

Одиночка всегда права!
Потому что она одна!
Потому что некому
образумить психопата и дурака!
Потому что  некому сказать ему:
«Ты не прав!»
Да он и не стал бы слушать!

Пламя ненависти неслось по стране,
сжигая заводы,  фабрики, колхозы,
институты, убивая, унижая, уничтожая
нормальную, осмысленную жизнь,
превращаясь в ОПГ, 
плодя тьмы чиновников
и орды бандитов в каждом микрорайоне,
чуть ли не в любом дворе!

3
Б.Ш. стоял у экрана,
невинный, как животное,
и смотрел на всемирный пожар,
и.... получал наслаждение!

Вдруг волна огня, 
рикошетом
вернулась в его телевизор.
Хлопок, звон разбитого стекла,—
и его квартира, 
фото его отца 
и он сам  вспыхнули, 
проступили на миг в воздухе,
как тени ребер
на рентгеновском снимке,
и окончательно превратились,
без права на реставрацию,
в пепел и черный дым.

...Пожарные так и не приехали
тушить квартиру писателя.
Никто никуда больше не ездил,
потому что в тот  день, час и год
миллионы телевизоров
пылали по всей стране!
Было слишком много работы,
а когда ее с избытком,
никто ничего не делает...

...В том  огне
сгорел не только он сам:
Со страной канула в Лету
его популярность,
память об эпохе его отца!
Уважение к писателям
тоже исчезло  тогда
у многих!