Дневник профессора Гарросса 31

                18
        Сознание возвращалось медленно. Вместе с ним возвращалось и чувство боли.  Голова была тяжёлой и гудела как с перепоя. Сильно тошнило. Казалось, вот-вот вырвет. В животе стояла адская боль, и саднило почки. Но сильнее всего ныла шея. Видимо, от толчка повредились  шейные позвонки. Попробовал пошевелить головой, и от острой боли чуть было опять не потерял сознание. Из груди невольно вырвался сдавленный стон.
        -  Он приходит в себя, - услышал я над собой чей-то радостный голос.
        -  Вот, профессор, выпейте эту штуку, - кажется, это сказал Видар.
        Кто-то с силой разжал мне челюсти и положил что-то в рот. Ощупав предмет языком, догадался, что это была пилюля Морриса. В рот осторожно влили воду, и я судорожно сглотнул ампулу.
        Внутри сразу зажгло. На меня навалилась тяжесть, и я впал в забытье.
        Очнулся я полный сил и энергии. Правда, в животе всё ещё было нехорошо и саднило шею. Открыв глаза, я увидел перед собой счастливые лица Колота и Видара.
        - Мы приземлились, профессор, - радостно сообщил мне Колот, – и вроде как вполне удачно.
        -  Вы так думаете? – я расстегнул ремень и осторожно потрогал шею.
        -  Могло быть и хуже, - заверил Видар.
        -  Вообще-то, только вы один пострадали так сильно, - заметил Колот, - остальные отделались лишь лёгким испугом.
        -  Ну, вы, я смотрю, не очень-то испугались, а?
        Я поднялся. Приступ тошноты сдавил мое горло, и меня чуть не вырвало. Похоже, мой желудок от удара вывернулся наизнанку и теперь напомнил  об этом. В таких делах Моррис не помощник. Нужно идти в туалет и попробовать вернуть его на место.
        -  Всё очень просто, - улыбнулся Колот, наблюдая за мной, -  я успел приготовиться к удару. И хотя мой желудок до сих пор находится где-то между лёгкими, это уже кое-что. Раньше он торчал у меня между зубов. Видару понадобилось десять минут, чтобы запихать его мне в глотку.
        -  Да, - подтвердил Видар, - если бы он вовремя не сомкнул челюсти, то мог бы совсем остаться без желудка. Мне-то повезло, у меня узкий пищевод и моя перерабатывающая фабрика застряла там.
        Я не понимал, отчего они такие весёлые и почему так много шутят. Может, от удара у них что-то случилось с головой? Не разгибаясь, я подозрительно посмотрел на них.
        -  Профессор, у вас, кажется, тоже сбежал желудок, да? – продолжал бортинженер. – Тогда вам лучше сразу пройти в туалет. Иначе весь наш труд пойдет насмарку.
        -  Мы только что здесь убрали, - объяснил Видар, правильно истолковав моё недоумение. – Здесь было столько дерьма.
        -  А вроде не ели столько лет, - смеясь, добавил Колот.
        Всё-таки они были немного того. Осторожно, чтобы не вызвать тошноту, я выпрямился и огляделся. Кроме нас и Джаксона в рубке никого не было. Командир сидел в своём кресле и, вытирая платком, идущую с носа, кровь, копошился над пультом. Что он там хотел найти? Может, тоже тронулся, раз совсем не обращает на нас внимания? Только на этих ребят напал смех, а он впал в депрессию.
        -  А где… - я хотел сказать: «Тетси», но передумал и спросил, - остальные?
        -  Пача проверяет свои игрушки, - ответил Колот, - а док пошла навестить нашего всеобщего любимца.
        Новый приступ тошноты заставил меня снова согнуться.
        -  Эй, профессор, - засуетился бортинженер, - вам лучше поторопиться.
        -  Давайте я помогу вам, - Видар взял меня за руку.
        -  Не надо, я сам, - отмахнулся я и, сдерживая тошноту, поспешил выйти из рубки.
        Вернулся я не скоро. И хотя  желудок мой так и остался болтаться где-то под ребрами, и давала знать о себе пострадавшая шея,  самочувствие моё значительно улучшилось. Главное, не надо было резко поворачивать голову и делать глубоких вдохов.
        Джаксон по-прежнему сидел за пультом и, ругаясь, как последняя сволочь, стучал по клавишам, пытаясь чего-то добиться от компьютера. Но у него ничего не получалось.
        -  Мать твою! – изрыгал он тогда и начинал всё сначала.
        Видар отсутствовал. Колот же восседал на рабочем месте и проверял своё хозяйство. Судя по выражению его лица, оно было неважным. Заметив моё присутствие, он немедленно повернулся ко мне. Лицо его снова стало весёлым, и я бы даже сказал, счастливым. Чертовщина какая-то! У нас серьёзные проблемы, а он чему-то радуется. Я уже хотел спросить, что у него с мозгами, но он меня опередил.
        -  Как там ваш блудник, профессор? – он показал на мой живот. – Уже вернулся?
        -   Желудок? – догадался я. - Ещё путешествует.
        -  Подыскивает место получше, да? – сделал предположение Колот и весело подмигнул.
        - Нет, просто любопытствует, - огрызнулся я, злясь на него за непонятную весёлость.
        -  Вот проказник! Мой тоже выкидывал такие номера, но сейчас, вроде как, уже находится ближе к дому, - не унимался бортинженер.
        -  Надеюсь, мой тоже скоро вернётся, - пробурчал я в ответ и сел в кресло для пассажиров.
        -  Эй, профессор! – с явным недовольством в голосе окликнул меня Колот. – У вас что, от удара стрясло мозги?
        «Это надо еще посмотреть, у кого мозги не в порядке!» - едва не сорвалось у меня с языка. Но я сдержался, разумно решив, что не стоит ссориться с чокнутым. Немного подумав, я нашёл более приемлемый вариант ответа, но только открыл рот, как меня грубо прервали.
        -  Проклятье! – вдруг заорал Джаксон.
        Мы с Колотом одновременно повернулись в его сторону.
        - Мать твою так! – опять заорал наш командир и со злостью грохнул кулаком по столу. – Грязный сукин сын! Я всё равно заставлю тебя работать!
        Продолжая изрыгать ругательства, он опять принялся колдовать над клавиатурой. Ну, как тут можно было не усомниться в его здоровье? Очевидно, от удара содержимое его желудка, проскочив рот, выплеснулось ему в мозг, и теперь он не соображал, что делал, пытаясь что-то выжать из неисправной машины.
        -  Так вы что, профессор, так и не врубились, что с нами произошло? – снова обратился ко мне  пилот, когда Джаксон успокоился и затих.
        -  А что, произошло что-то такое, что должно меня развеселить, как вас с Видаром?
        Ответ мой был более чем грубый, но тот не обиделся на это. Вместо этого он счастливо улыбнулся.
        -  Конечно, профессор. Мы же приземлились! Я вам говорил об этом, но до вас, наверное, не дошло. Поэтому я повторяю, специально для вас: мы приземлились. Мы на Чиккории, профессор!
        Это сообщение медленно, но настойчиво просочилось в мою черепную коробку, пробежало по извилинам и проникло  вглубь серого вещества, отвечающее за моё здравомыслие. Мы на Чиккории? Бог ты мой! Сколько сил и времени, сколько всего пришлось пережить мне для этого! Сколько раз я представлял себе её в своём воображении! А теперь достаточно было выйти из корабля, чтобы очутиться на ней. Мы на Чиккории! Неужели это правда? Я даже не берусь описать то чувство, охватившее меня, когда до меня, наконец, дошло, что мы достигли конечной цели.
        -  Похоже, вы мне не верите, профессор? Тогда взгляните вот на это.
        Колот включил внешний обзор, и я увидел тёмное небо, усеянное звёздами. Где-то среди них, далеко – далеко отсюда, светилась и наша Земля. Совсем как у нас дома! Последнее, кажется, я произнёс вслух.
        -  Совершенно точно!
        Джаксон почему-то не был в восторге от такого открытия. Он был мрачнее тучи, и тон, с которым он воскликнул, был полон чёрного сарказма.
        -  А этих милых рыбешёк вы ловили на озере своего имения, не так ли, профессор? – говоря это, он включил центральный экран.
        Мощный сноп света бокового прожектора едва пробивал толщу какой-то жидкости на несколько метров. На свет сразу же собрались странные на вид панцирные рыбы. Размеры у них были впечатляющие: от двух до пяти метров в длину. Их огромные глазища, не мигая, смотрели прямо в камеру. Нечто подобное водилось на Земле много миллионов лет назад. Я просто впился глазами в экран, разглядывая этих реликтов.
        -  Включите же кто-нибудь запись, - спохватившись, попросил я, не отрываясь от зрелища. – Пожалуйста, включите!
        Бортинженер  тут же нажал какую-то кнопку на своём пульте.
        Широко раскрытыми глазами я наблюдал за тем, как панцирные рыбы с любопытством заплывали в сноп света, не понимая, откуда он тут взялся, и затем величаво, словно позировали перед камерой, уплывали прочь. Но вдруг они заволновались и разбежались по сторонам. В поле нашей видимости появился просто огромный экземпляр какого-то хищника, от оскала которого у меня похолодел позвоночник. Прямо  на наших глазах он в три приёма сожрал замешкавшуюся рыбину и уплыл. Когда он исчез, панцирные рыбы опять вернулись к камере. Я снова впился глазами в экран. Передо мной был клад, к которому я так стремился, и которым теперь  наслаждался!
        -  Что, встретили родственные души? – съязвил Джаксон, которому надоело смотреть на моё восторженное лицо. – Очень примечательные особы, не правда ли? Особенно, тот, голодный.
        -  Они-то хоть творят зло, сами того не ведая, - отозвался я на это, не отрываясь от экрана.
        Джаксон понял меня. Он отвернулся и больше не мешал мне. Позже он что-то спросил у Колота.
        -  Состояние «Бриджитты» такое, будто она побывала в ядерной войне, – ответил тот и без оптимизма добавил. – Придётся крепко повкалывать, чтобы что-то получилось.
        Увлечённый происходящим на экране, я пропустил это сообщение мимо ушей. А Нокт, связавшись с моторным отсеком, уже что-то выспрашивал у Пачи и Видара. Потом он велел им возвращаться и захватить с собой доктора и строителя.
        Через двадцать минут наша команда собралась в полном составе. Тетси была бледной, вид у неё был болезненный, но вела она себя молодцом. Увидев меня, она улыбнулась, и я мгновенно забыл про всё на свете.
        Джолтон выглядел так, будто его только что откачали после клинической смерти. Едва добравшись до кресла, он устало шлёпнулся в него, показывая всем, что он самый больной пилот в этой проклятой Вселенной. И всё же, не смотря на своё плачевное состояние, он с интересом уставился на центральный экран. Другие члены команды, рассевшись по креслам, тоже с увлечением стали следить за поведением водных обитателей, которые продолжали спокойно плавать в свете прожектора. Созерцая вместе с ними картину подводного царства Чиккории, я с удовольствием представлял, как покажу эти кадры своим коллегам.
        Неожиданно поведение реликтов резко изменилось. Что-то опять встревожило их. Они засуетились и исчезли. Почти тут же в свете прожектора появилось существо, очень похожее на краба, но вместе с тем было в нём что-то и от паука. Огромные, навыкат глаза, несмотря на яркий свет, не мигая, смотрели на нас. Гигантское тело, покрытое панцирем и большими шипами, казалось ещё больше из-за непомерно длинных ног, на которых росло что-то вроде щетины. Клещи у него были просто впечатляющих размеров. Без сомнения, он без усилия мог перекусить ими панцирную рыбу. Но вряд ли они испугались его. Этот тип был слишком неповоротливым, да и пищей ему, скорее всего, служили водоросли и павшие обитатели. Так кто же их напугал? Ещё один голодный хищник?
        Размышляя, я невольно краем глаза заметил, как Тетси всю передёрнуло от вида этого омерзительного членистоногого.
        -  Бр-р, ну и урод, - высказалась она.
        -  Да, не хотел бы я попасть к нему в клешни, - подхватил Колот. – Если бы меня кто-то должен был съесть, то я предпочёл бы другую тварь.
        Бедный Колот, если бы он знал, как он был недалёк от этого!
        -  Конечно, будет преувеличением назвать то, что мы видим, символом красоты, - начал философствовать потрясённый Джолтон, - ибо он настолько безобразен…
        -  Такого во сне увидишь и не проснёшься, - хмыкнул Пача и испуганно вытаращил глаза.
        -  У него такие безобразные лапы, а морда просто отвратительная, - продолжал Джолтон. – настолько отвратительная, что я…
        -  Ладно, хватит умничать, - прервал его Джаксон,  - пора переходить к делу. Колот, выключи телевизор. Мы ещё успеем вдоволь насладиться этим зрелищем.
        Бортинженер выполнил приказ. Когда экран потух, Джаксон объявил:
        -  Так вот, я собрал вас для того, чтобы известить о нашем положении. Скажу сразу – мы по уши в дерьме. И может статься так, что мы никогда из него не выберемся…