Дальний родич

 
   Когда мы ввалились в вагон и своё купе, то этот седой старец сидел, у окошка. Кивнул головой и вышел в тамбур, пока мы распихивали вещи, по рундукам и полкам. Угомонились... Время поздноватое, но желудки урчали, просили пополнения энергии - завалили столик подорожным. Старый человек приоткрыл дверь, изинился, но не вошёл, а прикрил дверь.
- Папка, а дедушка наверное голодный?
- Наверно, Кроха.
- Пригласи его, Степан... Я не заметила даже авоськи и куда он едет?
Я вышел. Он сидел на приставном стульчаке в проходе.
- Вы почему здесь, а не на своём месте, уважаемый?
- Вы кушайте... Я потом...
- Ну, нет, так не пойдёт. Пожалуйста, посидите с нами, отведайте подорожников, а потом отдыхать...
- Спасибо, раз так, добрый человек.
Мы расселись, ему уступили место, где он сидел, до нас.
 Я откупорил звёздочную бутылочку коньяка, разлил по походным стопочкам
- За окончание отпуска и ваших невзгод?
- Иван Лукич я. Хорошо бы...
- А вы поговорите, глядишь и полегчает - сказала Таня.
- А у меня дедушки, не было - сын.
Выпили
 Таня закусила кусочком курицы...
- Вы посидите, поговорите, а я умоталась...прилягу.
- И я с тобой - сунулся Ромка.
Я долил себе стопку, Иван Лукич, прикрыл свою ладонью.
Потом мы вышли в коридор, стояли, слушали свист ветра, за стенкой вагона, кторый мотало так, что, того и гляди, оторвёт от ручек и шлёпнет, о стенку.
- Простите, что сон перебил.
- Ну, вот ещё...говорите.
- Как-то неудобно жалиться...не привык, знаете... Всё началость с того, что жена моя Уля померла скоропостижно... Позвала меня, пока шёл с веранды... Затосковал... Открылись раны. Пол года в госпитале.. Вот...еду, зачем?
- А дети?
- Что дети... Лет тридцать, не виделись и живы ли? Кто знает Не подавать же розыск. Значит, не нужны. О генерале Лютом, не стышали?
- Иан Иваныче?
- О нём, дочка за ним...
- Выглянула Татьяна, сна, ни в одном глазу.
- Так это же мой дядька.
- Иван?
- Да.
- Вот вам и жизнь...
- Ладно, мужики, осталось сорок пять минут, давайте ещё пригубим и собираться пора. Заходите, Иван Егорыч. Если вы, не против, то слезаем вместе. Дом у нас просторный, лес рядом... Вон, у  Ромки деда, не было - оба полегли, на военных дорогах. Не понравится - дело ваше...
- Вы серьёзно?
- Конечно - сказал я.

Он поглядел на Таню, задумчиво улыбнулся и пошёл следом - знакомиться с домом. Шли неторопливо, заглядывали в каждый уголок, перебрасывались короткими репликами и с каждой минутой, всё больше нравились дроуг другу. Когда поднялись на антресоль, Иван Егорыч замер, перед потоком льющегося света. Он вынул блокнот и крандаши, и сделал быстрый набросок.
Татьяна удивилась, а он сказал смущаясь:
- Для памяти...
- Это Ромкины пенаты.
- А можно мне, вот тут, в уголочке?
- Ради бога. Вы увлекаетесь живописью?
- Балуюсь скорее...
Они ехали на грузовичке, по аллее или дороге. Вот и Орёл. Остановились у супермаркета. Мебели - море! Выбирайте, Иван Егорыч, что приглянется. Тот долго ходил по закутку, пока, не  увилел обыкновенную кушетку, тёмно-корычнейвая обивка, в стиле ретро, валик, под голову,жёсткие пружины две табуретки и стол.
- Берём?
- Коль ваша ласка..
Поднялись на этаж, в скромный отдел, "Уголок художника". Он выбрал лёгкий, складной мольберт, набор кистей и красок и десяток полотен.- да пару наборов карандашей и угольков-мелков.
- Разорю я вас, однако. Ещё - вон тот зонт.
Таня улыбнулась, глаза сияли, я приобнял его худые плечи. Мы были счастливы, о Ромке и говорить нечего, он не отходил от деда. Задолбал своими почемучками...

Ромка, за свой рисунок получил пятёроку. Сколько было эмоций! Но больше всех гордился учеником дед. Он заметил способность пацана видеть мир, по своему. и как мог развивал это чувство, кто знает во что выльется это ... В музыку, поэзию, живопись? Пусть пробует.
Однажды, он принёс деду майского жука, еле вместившегося в коробку, от зубного порошка - отборный рогач.
- Погляди какой кррасивый!
- А ты расскажи, о нём, напиши, нарисуй, спой.
Тот надлго уединился, а потом вышел и положил на стол своё видение - Майский лес, впереди, у ручья, верба и вокруг гудят майские жуки.
- Молодчина, Ром, ты молодчина!

Он закончил только что сою картину и назвал её просто: "Таня." Она стояла, просвеченная лучами осеннего солнца, в своём халатике, намного выше колен, растрёпанная, радостная, до умопомрачения - я подглядел, когда он ушёл подышать вечерним воздухом.
К весне, у Егорыча, набралость дюжина картин, набросков, которые, можно было выставить, на обозрение. Я выделил заднюю прихожую, пригласил краснодеревщика, изготовили рамки, вставили картины, развесили по стенкам. Пригласил добрых знакомых...
В воскресенье, прибыла кавалькада лимузинов. Были и ценители, и богатенькие.
Выставка имела успех, а от  "ТАНИ", не отходили. Егорыч смущался, улыбался глуповато, хотел убежать, от внимания. Когда речь зашла, о продаже, то он согласился, кроме "Тани".
- Это мой подарок, не продаётся. Остальные, если приглянулись - пожалуйста.Теперь я вижу свою Таню всегда счастливой. Это же сколько лет прошло? Четверть века. И Ромка стал настоящим мужиком, говорят отличным композитором, обзавёлся семьёй, только укатили в свои пенаты. Егорыч и Таня лежат рядышком... шторы отбросил и гляди или выйди, посиди рядом.. В доме стало радостно - осталась с ним внучка Светочка, родная веточка, как птичка ранняя, сидит, у мольберта.
А мне сегодня неможется, будет дождь... Так всегда бывает, что ж - осень, конец августа, но я креплюсь, печатаю очередной стих, может прочтут люди..? 12.08.20


© Copyright: Михаил Рыбаков 1, 2020
Свидетельство о публикации №220081200813