Тарковские и евреи

  Тарковские и евреи. Так, для справки. С сайта lechaim.ru.
Михаил Синельников ("Арсений Тарковский и евреи"):

  "Коснуться этой темы придется потому, что она для самого
Тарковского была важной и отношение других людей к ней часто
определяло его отношение к ним... Замечено, что южно-русские
люди, в отличие от северян, с детства соприкасавшиеся с евреями,
либо их не выносят, либо очень любят. Сразу скажу, что Тарковский
принадлежал к последним. В одно из первых моих посещений я застал
Тарковского читающим знакомую мне брошюру В.В. Розанова... 'Ведь
он был антисемит?' -  осторожно спросил я (имея, конечно, в виду
прежде всего эту, читаемую в данный момент замечательную,
вдохновенную и, увы, фантастическо-клеветническую книжку. Я был
очень молод. И к стыду моему, воспринимал творчество великого
писателя поверхностно, не ощущая глубины его многозначных
суждений и не догадываясь, что чувство Розанова к евреям было
пожизненной 'любовью-ненавистью', может быть, 'любовью-завистью',
а иногда упреком, но не в еврействе, а в измене своему еврейскому
призванию в мире, и любовь в конце концов победила все
наслоения...) Тарковский ответил кратко: 'Ужасный!' Но через
некоторое время у нас завязался разговор об антисемитизме.
'Видите ли, Сологуб, Ахматова, Заболоцкий любили евреев и не
терпели антисемитизма. Цветаева была яростной юдофилкой... Я -
тоже. И с антисемитами не поддерживаю отношений'. Так говорил
Тарковский и смотрел мне в глаза. Вглядывался в меня,
монголоидно-узкоглазого и тогда светловолосого, чуть опасливо.
Словно бы не желая разочаровываться: а вдруг я - юдофоб? Но я
устранил сомнения..."

  "Тарковский любил читать различные справочники и говорил, что
нельзя жить без двух изданий - энциклопедии Брокгауза и Ефрона и
Еврейской энциклопедии. И оба издания у него были (имелся также и
словарь Гранат). Еврейскую энциклопедию Тарковский почитывал.
Перелистывал также Талмуд (естественно, в переводе Переферковича;
языка Тарковский не знал, это его отец Александр Карлович изучал
древнееврейский с раввином, а Тарковский только запомнил с
елизаветградского детства некоторые забавные еврейские словечки и
выражения и посмеивался, что мне не знаком их смысл)."

  "Мне кажется, что у русского и православного Арсения Александ-
ровича был даже недуг, характерный для некоторых евреев: с торже-
ством заявлять об иудейском происхождении очень известных деяте-
лей. И он говорил иногда престранные вещи: 'Маршал Бадольо, тот,
что свергнул Муссолини, ведь был такой рыжий еврей!' Или: 'Я
давно знаю, что Тито - еврей. Мне это сказали вскоре после войны
в Славянском Комитете, сказали со злобой...' Я понимаю, что такой
разговор действительно состоялся, поскольку Тарковский был
переводчиком югославского поэта-коммуниста Радуле Стийенского и
накануне разрыва с 'титовской кликой' в информационной беседе
могло прозвучать и такое обвинение, но ведь это - вздор, просто
Тито не был антисемитом, и это также не нравилось Сталину...
Как-то, перечитывая Монтеня, Тарковский воскликнул: 'Да ведь
Монтень - еврей! Это же - дядя Моня из Жмеринки! Ну взгляните на
портрет!' Я в ужасе жался, обороняясь руками. Позже, однако,
узнал, что и в самом деле великий француз был выходцем из
крещеных сефардов (во всяком случае, по материнской линии)."

  "Мне кажется, в его глазах еврейство, если бы и нуждалось в
оправдании, было оправдано уже одним именем - Осипа Мандельштама,
которого Тарковский боготворил и в юности, и в зрелые годы.
Конечно, Мандельштам из русских поэтов столетия был главным
учителем Тарковского. И все-таки важнее даже самой поэзии и всей
мировой литературы была для Тарковского Библия, которую чтимый им
с самых ранних лет Григорий Сковорода называл 'Книгой Мира'.
Библию (и 'Симфонию' к ней) Тарковский читал постоянно, может
быть, каждодневно, и, предполагаю, что всю жизнь. Он принадлежал
к тем православным христианам, для которых особенно очевидна
неразрывная связь двух Заветов. Оба изучались с одинаковым
вниманием."

  "Тарковский интересовался израильской жизнью и как религиозный
человек, помышляющий о Святой Земле, и как друг нескольких писа-
телей еврейского происхождения, избравших 'историческую родину' и
уехавших. Итоги 'Шестидневной войны' доставили ему большое
удовольствие. Более того, Тарковский приговаривал: 'Хоть бы еще
там дали израильтяне по арабам!'"

  Христианин, однако, трах-тарарах.
 
  По-моему, евреелюбие такого уровня было уже слишком. Если оно
являло собой не способ выживания (надо ведь с кем-то кучковаться)
и не оригинальничание, то тогда уж, наверное, "клинику". На зва-
ние "почётного еврея" старший Тарковский тянул вполне.

  Кстати, Библия -- произведение местами весьма жестокого и по
большей части не особо мудрого содержания (но надо делать скидку
на тогдашнюю культурную ситуацию, да). Уважать и изучать Библию
как древний источник можно и нужно, а вот сюсюкать по её поводу
и заслонять ею массу великой древней литературы, начиная от
"Илиады", -- это от интеллигентской замороченности на грани
ехания пресловутой крыши.

  Арсений Тарковский распускал слух, что его прапрапрадед был
младшим сыном какого-то дагестанского деревенского царька, полу-
чившим в XVIII веке русское дворянство.

  Андрей Тарковский евреем по крови не был (а являл собой сложную
помесь кумыка, поляка, румына, украинца и русского), но был мощно
приевреен по папаниному кругу общения и по сестриной родне (сест-
ра Андрея Тарковского Марина вышла замуж за еврея -- кинорежиссё-
ра Александра Гордона).

  В общем, надо делать предположение, что раздувание фигурки
Андрея Тарковского до супер-гения почти космического масштаба
происходило и по еврейской линии --  не только потому, что у
евреев повышенная слабость к абсурднутикам, но также в качестве
признательности за папочкину супер-благосклонность к еврейству.