Глава 18. О флюидах взаимной симпатии и открытии

  Отправиться в путешествие в Комаргород Елена Ивановна согласилась только через три дня, когда Николая выписали из больницы и все вернулись в свою квартиру.
Он был ещё слаб, но Миша обещал надлежащий уход. Командировка была официальной.
  На Украину ехали на автомобиле Анатолия Ивановича. Перед поездкой долго не могли решить, сообщать ли Валентине Афанасьевне, маме Марины Балашовой, куда и зачем собирались. Держать её в совершенном неведении тоже было тяжело. Но девушка скрывалась от опасности, и любая неосторожность со стороны матери и отчима могла ей навредить. Они очень волновались, но знали, что Марина, слава Богу, жива и ведётся расследование, где она может находиться. Сама девушка не пожелала сообщить им о месте своего пребывания. Может быть, были у неё какие-то свои причины…
   На том и порешили: родителям о Комаргороде и про поездку туда не говорить. Надо было обязательно сначала повидаться с Мариной.

   Шёл 2008 год. Россия уже стала оправляться после экономического кризиса, наблюдалось некоторое улучшение жизни простых граждан, которые торговали повсюду: на улицах, в поземных переходах, на автобусных остановках… Казалось, началась какая-то пандемия торговли, все так и мечтали что-то сбыть. Продавали, в основном, китайские товары: от нижнего белья до электроники. Свои-то производства в основном остановились. Все улицы и дома облепились рекламами, с ошибками и без, вперемешку с английскими словами. Казалось они соперничали друг с другом в размерах букв. На фоне рекламного моря, например, какое-нибудь слово «ОБОИ», ростом со слона, должно было дерзко врываться в сознание простого обывателя, наверное, не давая ему покоя даже ночью.  Представлялось, как он, измученный бессонницей, садился на смятой постели с мыслью, мол, какие же ОБОИ ему купить…:-))
 Но покупающих, увы, было меньше.  Тем не менее, они тоже были. Народ принарядился в иностранное барахло. Молодёжь крутилась, как могла, училась улыбаться, втюхивала доверчивым гражданам что-то от акул зарубежного бизнеса.
  Наконец, пригород остался позади и машина мчалась по шоссе среди лесного массива.
   Анатолий Иванович умел молчать, не говорил попусту. И теперь, когда Елене хотелось просто побыть наедине со своими мыслями, он не надоедал с расспросами. Она думала о Марине, о погибшей Наталье и пыталась как-то собрать воедино все события последних дней.
    «Анатолий Иванович, почему вы думаете, что мой взломщик вообще как-то связан с происшествиями в колледже? Что ему было нужно у меня в квартире? Есть ли какие-то новости в расследовании?» 
«Пока ничего утешительного, Елена Ивановна. Мы посмотрели видеозаписи с ближайших регистраторов. К сожалению, на наших дорогах их пока маловато. Ваш бывший супруг на номер не обратил внимания».
Он сделал акцент на слове «бывший» и Елена почувствовала, что это слово Анатолий Иванович произнёс не случайно, подталкивая её к откровенной беседе.
 Елена посмотрела пристально на него: «Анатолий Иванович, мы с Николаем не разведены. Я только собиралась подать на развод, как события последних дней…»
  Она запнулась, подыскивая нужное слово.  «Охладили Вашу решимость», - подсказал он. «Я так и знал, что он Вас разжалобит, Ваш кардиолог!»
  Елена понимала, что Николай хотел вернуться в семью и восстановить прежние отношения. О воссоединении родителей мечтал и Миша. А она? Хотела ли она быть вместе с тем, кто однажды её предал?
  Она молчала. Говорить о Николае не хотелось.
  Состояние здоровья Николая сделали бракоразводный процесс в данный момент невозможным. Но Елена не представляла себе уже будущей жизни вместе с ним. Да, жалкий вид Николая, его откровенное раскаяние, и Миша, наконец-то оттаявший для сыновней любви, не позволяли делать резких заявлений.
   И тут Анатолий Иванович вдруг решился, сбавил скорость, съезжая на обочину, нажал на тормоз: «Елена Ивановна, оставьте Вы своего бывшего! Выходите замуж за меня…»
  «Анатолий Иванович! Вы совсем не знаете меня… Разве вы не женаты?»
  «Нет, моя жена меня бросила три года тому назад. Вышла замуж, родила уже от нового мужа».
   «А как же Елизавета? Дочка? Она не с ней?»
   «Нет, дочь осталась со мной. С матерью не общается, обиделась на неё».
   «Дочь теперь у Вас за хозяюшку, Анатолий Иванович?»
   «Да, спасибо ей. Думаю, лет через пять выйдет она замуж, и буду я совсем один, Елена Ивановна».
    У неё от волнения трепетало сердце, с чего бы это?
  «Не стоит унывать, пойдут внуки!»
«Внуки – это хорошо, но я и сам не стар ещё. Знаю, что Вы теперь, как на распутье дорог, не готовы сразу дать мне ответ. Но, прошу Вас,  подумайте, пожалуйста, о моём предложении».
  Елена вся напряглась: «Что это со мной? Почему сердце, как птица в клетке? Нельзя сделать ничего такого, о чём будешь потом жалеть…» 
  Опыт преподавательской работы –  хорошая тренировка самообладания.
  Анатолий Иванович нравился ей. Как и бывает в таких случаях, они оба, видимо, чувствовали присутствие флюидов взаимной симпатии. Но вот так сразу изменить свою жизнь Елена не могла…  Да, но, как же хотелось!..
  «Анатолий Иванович! Вы так внезапно появились… Не скажу, что Вы мне не нравитесь… Прошу Вас, давайте не будем забегать далеко вперёд. Многое для меня всё ещё не ясно».
  Вот уже несколько недель, рядом с дознавателем, Елена неожиданно делает открытие, что она ещё молодая и привлекательная женщина. Душа её будто оттаяла. Она стала чаще улыбаться, наряжаться, делать лёгкий и изящный макияж.
  «Наши дети, дорогой Анатолий Иванович, в таком ещё нежном возрасте, что одно неосторожное движение, и мы можем их потерять».
«Подумай о себе, Елена!»- он впервые обратился к ней на «ты» и весь напрягся, переступив черту.
  Она тут же поставила его на место, не допуская вольности, мол никаких «ты» быть не может.
«Ваша жена, думая только о себе, потеряла свою дочь. И Вы, как бы ни пытались, не сможете заменить ей мать. Неизвестно, во что выльется её отсутствие в будущем. Устроение нашей личной жизни станет для детей катастрофой. Вы не думали об этом?»
«А я смею предположить», - продолжала она, - «мир и лад в семье иногда даётся дорогой ценой. Кто-то ошибается, но тут важно признать свои ошибки. Тот, кто не может простить, тот семью теряет. Сколько одиноких и очень принципиальных дам я знаю! Они бодрятся, показывая всему миру свою самодостаточность. Но, по существу, очень одинокие и несчастные люди…  Вы всё ещё наладите в своей жизни. Потерпите, не спешите и Бог воздаст Вам за Ваше терпение, Анатолий Иванович! Вы, безусловно, достойны большего!»
«Боже, что я творю…», - думала она.
  Слова Елены, отрезвили Анатолия Ивановича. Он решил, что ему отказывают и понуро смотрел впереди себя. Он не замечал, как по-весеннему задорное солнце распечатало тучи, как оживились в луже воробьи и перебирали свои перышки чирикая. Им вторили ласточки, развесившие хвостики - флажки на электрических проводах.  И будто сама весна в этот миг играла на свирели, пробуждая всё вокруг к жизни и любви.
«Давайте немного отвлечёмся: у нас на чердаке в дачном домике обнаружилось вот это».
  Её изящная рука с крупным перстнем на безымянном пальце протянула ему письмо: «Прочтите, пожалуйста!». Он поймал руку, рассматривая перстень, явно старинной работы с изображением креста с рубиновой розой и изумрудным листиком в золотом овале и нежно поцеловал тыльную сторону ладони: «Благодарю за науку!»
  Она слегка вздрогнула от неожиданности, но с достоинством, без жеманства, приняла этот поцелуй.
  Наконец, он принялся читать.
  «Кто и кому мог написать это письмо?»
«Предположительно, моя прабабушка моей бабушке Ирине Николаевне Ковалёвой».
«Это её девичья фамилия?»
 «Нет, она мне, увы, не известна».
«Этот перстень – бабушкин подарок. И он достался моей бабушке от её бабушки. Вот почему я его сегодня надела. Специально ездила за ним на городскую квартиру. Это всё, что у меня есть. Перстень культовый, потому чудом сохранился во времена безбожия и был припрятан в шкатулке, почти не носился».
«В письме есть парижский адрес, это, возможно, поможет нам установить личность родственников. Похоже, люди были зажиточными? Имение под Винницей…»
  «К сожалению, мне лишь известно, что в присутствии моего прадеда мужчины снимали шляпы. Кем он был? Спросить некого. Уже никого не осталось в живых, и все архивы находились на оккупированной фашистами территории, вряд ли сохранились. Может быть, Вы по своим каналам попытаетесь узнать, кем были мои родственники?»
 «Позвольте еще раз посмотреть на Ваш перстень». 
Елена быстро сняла и протянула его Анатолию Ивановичу. Он внимательно рассматривал розочку и вдруг надавил на листик с изумрудом. Рубиновая роза поднялась и под ней вспыхнул флуоресцентным свечением шарик, размером с крупную горошину…
«О, да здесь бриллиант, Елена Ивановна!» 
Анатолий Иванович аккуратно его вынул, и горошина теперь обворожительно сверкала на его ладони. В углублении под бриллиантом были выгравированы буквы «Е А Ш»
 «Как это у Вас получилось? Какой молодец, Анатолий Иванович!Сколько лет перстень был у моей бабушки. Думаю, она тоже не догадывалась о его тайнике».
«Да, и сам не знаю, как-то сообразил… Теперь будем искать прабабушку с инициалами «Е А Ш» По истине, царский подарок!»
  Путешественники оживились. Что-то им подсказывало, что они на пороге  больших открытий.