Доброе слово и кошке приятно

"В первый раз на вертолете летишь?" - сниходительно-понимающе улыбаясь, спросил Пашку Валера Чертков. "Ну, да" - Пашка неуверенно улыбнулся в ответ. У него нынче все было в первый раз: первое "поле", первый раз на вертолете, первая практика. первое прикосновение, по настоящему, к своей будущей профессии. "Ничего, привыкнешь, Как сядем на "точке", ни в коем случае не беги к хвосту вертолета, под винт попадешь. Понял? Хорошо. Ну, давай, смотри, сейчас над Тунгуской полетим". И Пашка смотрел. Во все глаза. На зеленые волны невысоких сопок, покрытых лесом. На реку, петляющую между ними. Смотрел и радовался, радовался и улыбался, глядя в иллюминатор, не замечая как понимающе ухмылялись остальные мужики, кивая на него. В первый раз парень летит на вертолете, понимать надо.
 
На "точке" все произошло очень быстро и суматошно. Пашка вместе с другими быстро разгрузил вертолет, в спешке хватая летящие из кабины мешки, коробки, ящики и складывая их на земле. Потом вертолет улетел, за оставшейся частью их полевого отряда. И Пашку оглушила обрушившаяся на него тишина. Она казалось нереальной, полной и безоговорочной. Ни стука, ни скрипа, ни шелеста. "Чего встал, парень? Давай-давай, у нас сорок минут на все" - вернул его в мир звуков голос Валеры, - хватай вон те мешки и вперед, за Иванычем". Пашка подхватил и те мешки, на которые показал Валера и еще один "сверх плана". С его-то 1-м взрослым по тяжелой атлетике. Да он сейчас был готов все сразу унести, все мешки на земле.

"Умеешь ты, Иваныч, место для лагеря выбирать". Они стояли на краю большой круглой поляны, одной стороной обрывавшуюся террасой к ручью, с трех других сторон окруженную плотной стеной леса. Андрей Иванович, начальник их полевого отряда, кивнул Валере: "Там, смотри, столовую поставим и склад. Там жилые палатки. Здесь спуск к воде оборудуем. Вон там старый горельник, дров море. Ну, как, Павел, нравится?" "Ну да.. так, ничего...". И он еще раз огляделся вокруг. Тишина уже не была оглушающей. Он уже различал журчание ручья, скачущего по камням. Он слышал гул ветра в кронах лиственниц. Он слышал гудение оводов, стрекотание кузнечика где-то в траве. Он уже чувствовал терпкий, хвойный запах леса и мягкость прикосновения ветра на щеках. А вот и далекий еще гул вертолета...
Потом все завертелось-закружилось. Разгрузка второго рейса, перетаскивание груза на место лагеря, оборудование лагеря. Отряд состоял из опытных геологов и рабочих, потому дело спорилось. Одни пилили бензопилой валёжины на основания лежанок, другие рубили жерди для каркасов палаток. И тут же сколачивали каркасы, сооружали нары-лежанки внутри и натягивали тенты на каркас. Пашку поставили на заготовку жердей. Вскоре уже стояли кухонная палатка и палатка под склад. Мужики отправились устанавливать палатки для женщин. А Пашку оставили готовить жерди для их палатки. Дескать, давай, парень, готовь материал, потом мы придем, быстренько соберем палатку.

Сказано-сделано, через десять минут жерди на каркас были готовы. А мужиков все не было. Постояв немного, Пашка решил наготовить еще жердей для лежанки. И опять, вот они жерди, а мужиков все еще нет. Пашка вспомнил где лежат бревна на основание нар, он пошел туда. Толстые, сантиметров по сорок в диаметре они казались тяжелыми на вид. Их и носили по двое. Но, не ждать же кого-то? Пашка примерился, поднял бревно на торец, подсел под него, взвалил на плечо. Да ну, и не очень оно и тяжелое, килограммов сорок, не больше. Для него-то приседавшего с двухсоткилограммовой штангой на плечах, так себе вес. Он перенес три бревна к месту их палатки. А мужиков все не было. Он разложил бревна в размер лежанки, потом наколотил на них жерди. Мужики придут, а у меня уже лежанка готова. А их все не было. Тогда он принялся за каркас, вспоминая, как это делали мужики. Еще полчаса и каркас был готов. А палатка вот она, лежит на земле рядом. И он натянул полог на каркас. Затем натянул растяжки. Все, палатка готова. А мужиков все нет. Он зашел в палатку, присел на нары, потом прилег. Как-то незаметно, в азарте новизны,  но он устал. Лежа на нарах, Пашка чувствовал приятную истому во всех мышцах, такую же приятную, как после хорошей тренировки в зале. Приятную от проделанной работы.

Позже он не раз отмечал эту странную акустическую непонятность. Когда стоя на улице, буквально в двух метрах,  ты не слышишь говорящего внутри палатки. И наоборот, сидя в палатке, ты слышишь негромкий разговор людей, находящихся в десятке метров от палатки. Вот и сейчас, он вдруг услышал голос Андрея Ивановича (их палатка была в метрах десяти от Пашкиной): "Пашка-то, видел, в одного палатку поставил?" "Да ну, че прям в одного, он же, вроде как, в первый раз в поле". "Так вот и я дивлюсь. Хороший парнишка, трудяга. Будет толк из него" "Да и голова, вроде, на плечах не глупая". Они продолжили говорить о чем-то еще, Пашка уже не слышал их. Трудяга. Раз за разом крутилось у него в голове. Это тоже было в первый раз. Когда его работу оценивали вот так. Он лежал на нарах и счастливо улыбался....