Ништяк мультфильм

               
     - Человек без чемодана, - глубокомысленно заметил Филомеев, почесываясь обгоревшей спиной о косяк, - как дерево. Вот, помнится, случай был.
     Он сел на корточки, закурил и, посматривая, как его приятель растягивает меха аккордеона, пробуя гибкость похмельных пальцев, мелко трясущихся в предвкушении  " отъездной " Коли, рассказал презанимательную историю.
     - Стояли мы под Луцком, - глуховато шептал Филомеев, прикрыв исказившееся лицо ладонью, - места поганые, болотина да осина. Немцы замотали передний край колючкой, вот мы в землю - то и зарылись. Приехал раз генерал Ренненкампф, походил туда - сюда, вручил  " клюкву " барону фон Унгерну на темляк, пообещав банты с мечами за следующий рейд, и укатил на штабном локомотиве обратно в Могилевскую. Ладно. Да только немцы то ли усмотрели необычную активность у нас, то ли продали нас, в общем, начали сыпать чемоданами из  " Берты ". Раза вдарит - дуб долой, второй жахнет - чугунку в крендель сворачивает. И вот вызывает меня фельдмаршал Монтгомери и говорит такой : " Ступай, грит, ты пока в разъезд ". Ну в разъезд, так в разъезд, наше дело - служба.
     Филомеев вздохнул. Коля и суетливый Антибиотик переглянулись. Коля понимал, что угодил на съемки по недоразумению, перепутали его по схожести наименования с Жегаловым в сапогах, а старший Борисов - как Спартак Баширов, везде одинаков, хоть кричит о капусте и зайцах советскому прокурору Панафидину, хоть трет рамсы с питерскими бандитами, ему по х...й ветер в каких кинах орудовать, гонорар каплет, жизнь идет. Примерно, как холуйка Потупчик, публикуй х...ню всякую - народ и потянется. Да вот забыла лихая и красивая евреюжка, что тянется он в Австралию, положив лошадиный болт Годохмы на стремное чтиво и гнусные рожи деятелей культуры в лицах Симонян, Доренки и Кеосаян до кучи, вполне справедливо целеполагая, что окружение человека само за себя вопиет.
     - Вы о чем ?
     Конопатая Клюка вскинулась с кресла с плюшевой обивкой.
     - Да вы же вслух бормочете, - объяснила она наспех недоумевающим Коле и Антибиотику всю глубину их заблуждений, прописанную на искривившихся оптимизмом физиономиях, - про Панафидина и Жегалова. Кстати, это кто ?
     - Да х...й его знает, - пожал плечами Коля, умственно уже пребывая Дальним Востоком, - мужик в сапогах какой - то.
     - Это как с голой Астафьевой, - подтвердил Антибиотик, поглаживая бороденку, - вот смотришь на сраку ейную и понимаешь, что такая же Бритни Спирс, только без таланта попсового, очарования кукольного и лакокраски буржуазной, так и с Машковым или с Жегаловым твоим, - толкнул он Колю локтем, - раз увидишь - не забудешь, но точно роли не вспомнишь.
     - Увидишь через  " е ", - вмешался Филомеев, недовольный отвлечением внимания собеседников от его чрезвычайно насыщенного повествования о ситуациях разных фронтовых.
     - По х...й, - отмахнулся Коля, присаживаясь на подлокотник кресла рыжей Клюки, - чо дальше - то было ?
     - Взял я пару казачков с собой, подсобить да подмогнуть, - готовно забормотал Филомеев, снова закрывая лицо рукой, - и вышел в самую чорную ночь в разъезд. Миновали мы посты Рокоссовского, объехали по кривой табор Яна Жижки, просочились через лагерь аковцев и вырвались на оперативный простор. А там ...
    Филомеев замолчал. Встал и тяжко вздохнул. Развернулся и вышел. Коля снова переглянулся с Антибиотиком. Клюка рассмеялась.
     - Да просто же все, - снова закричала она, устав лицезреть недоумевающие лица приятелей, - вторую пушку  " Дорой" именовали, как Доротею Пеш, а Доротея Пеш, - тоже вставая, завершала творческий ланч рыжая, - поет про " стэй а тру ас стил ". Понятно вам ?!
     Она выбежала следом за Филомеевым. Коля и Антибиотик опять переглянулись.
     - Отлично, отлично, - качнул головой Коля, собираясь на Дальний Восток. - Слышь, Антибиотик, а давай тогда песню про Облако - рай ты петь будешь ?
     Антибиотик согласно осклабился и метнулся к заграничному магнитофону  " Санио ", пластиковой коробочкой стоящего там.
     - Снова там, - привычно вздохнула Дитушка, прижимая к душистой груди завравшегося коалу и почвенную Сомика.
     - По жизни, мать, - отозвался коала.
     А Руслан Гвоздев забивал слушателям прямо в бошки гвозди, когда - то бывшие людьми Маяка, но, технологично преодолев шишнацатый уклад экономик разных, обернувшихся роботами.