Впервые 10. боль

БОЛЬ
--------
Никак не могу вспомнить, когда я впервые ощутил физическую боль. Может быть от того, что это произошло в короткий промежуток времени!? Поэтому расскажу оба случая.
Возле дома, где мы снимали квартирку, остановилась полуторка. Вся детвора, как пчёлы соты (это сравнение — не просто так), облепили её. Я — единственный — забрался в кузов и хотел заглянуть в кабину — полюбопытствовать, кто там и все ли видят, какой я герой: взобрался на такую высоту! И кто-то в этот момент захлопнул дверь, прищемив мне палец. Такого рёва в нашем маленьком городишке, как мне кажется, никогда не слышали.

Второй (или первый?) случай. Играя во дворе того же дома, я увидел большую красивую муху. Ну и, естественно, захотел её поймать. К моему величайшему удивлению она не струсила и покорно поддалась моим намерениям. Через мгновение жуткая боль пронзила мой палец, я разжал ручонку, и пчела (откуда мне было знать о пчёлах) благополучно отправилась восвояси. Я же с распухшим пальцем в кружке с холодной водой долго ещё не мог прийти в себя от такого коварства.
Со временем пришло, конечно, терпение к боли, да такое, что сам иногда удивляюсь.
***

Первый раз я сдержался и не заплакал, когда лет в одиннадцать у меня стал нарывать ноготь на ноге, и мама привела меня в поликлинику. Врач посмотрела внимательно, стала меня о чём-то расспрашивать, смазала неторопливо чем-то палец и вдруг неожиданно вырвала щипцами больной ноготь. Нога затряслась от дикой боли, доктор пережала рукой ступню, уменьшая мои страдания, и ласковым голосом стала расхваливать моё мужество и терпение, и, о, чудо — я не вскрикнул и не заплакал.
   
Дальше — в хронологическом порядке — ещё несколько примеров. Как-то во время учёбы в техникуме на практических занятиях нас, нескольких  студентов, попросили помочь снять двигатель с колёсного трактора «Беларусь». Просунули под него ремни, в ремни продели трубу, и мы — двое с одной стороны и двое с другой — присев и положив трубу на плечи стали подниматься.

Для устойчивости — зима, снег, скользко — я упёрся рукой в крыло колеса. И в момент, когда двигатель уже повис на ремнях, мой напарник поскользнулся, вся тяжесть оказалась на мне. От неожиданной нагрузки я опустил трубу прямо на тыльную сторону ладони. Так и стоял, пока те двое с другой стороны не подбежали и не освободили меня из капкана.

Если эти случаи были неожиданные, то следующие уже — преднамеренные, я шёл на них с полным сознанием предстоящей боли.
   
После того, как армия от меня отказалась, я устроился в своём родном Городке на работу в «Сельхозтехнику». И вот однажды после работы зашли мы с другом Володей к нему домой. Пара бутылочек портвейна, сковорода с колбасой и яичницей на сале, сидим и беседуем на разные темы.
 
А в это время по радио идёт передача про Камо, мужественного революционера, которого жестоко пытают, а он стойко переносит боль и только по расширяющимся зрачкам заметны его муки. И надо было мне брякнуть, что я тоже бы выдержал любые пытки (не трудно догадаться, что вино к этому времени уже было допито).

Видя недоверчивый взгляд сотрапезника, я протягиваю руку ладонью вниз и предлагаю затушить об неё сигарету. Володя, ни на секунду не задумавшись, затянулся покрепче и начал, покручивая, гасить её, пока запах горелого мяса не перебил аромат жареного сала.

Круглое белое пятнышко до сих пор напоминает мне о моей несусветной глупости, ведь всё могло закончиться более печально — ожог, к счастью, пришёлся точно между двумя венами…
***

Хочется быстрей завершить эту "больную" часть моей жизни.
Следующая история приключилась в Фергане. Решил я, наконец, навести порядок с зубами: подлечить - что можно, удалить - что нельзя и поставить коронки и металлические зубы с золотистым напылением — было такое течение в стоматологии в то время.

И вот, когда осталось вырвать последний полуразрушенный коренной зуб, я задержался на работе и примчался в кабинет к самому закрытию. Дантист — молодой здоровый узбек с толстыми волосатыми руками — уже стоял в дверях, но вошёл в моё положение и согласился удалить зуб, только без обезболивающего укола, так как у него нет времени ждать, пока начнёт действовать заморозка, а это минут пятнадцать.

На мой естественный вопрос: не слишком ли будет больно, всё-таки коренной, он спокойно ответил, что ничего страшного, будет исполнено мгновенно и, зато, заживёт быстрее.

Я сел в кресло, врач встал сзади меня, взял какие-то кривые щипцы, зажал ими надёжно зуб и стал тянуть. Мне показалось, что боль нарастала, как рёв взлетающего реактивного самолёта, и вдруг — тишина, и в этой тишине вижу довольного результатом специалиста с орудием пыток в руках и большущий остаток зуба с двумя огромными корнями.