Преодоление. Глава 21

Нависшее над городом серенькое беспросветное небо то начинало вдруг плакать мелкими каплями дождя, то эти капли вдруг затвердевали и на головы горожан начинал сыпаться  мелкий, больно бивший по лицу  снег, то вдруг с неба начинали сыпаться большие белые хлопья. И такая погода, без солнца, без яркого дня стояла уже почти неделю. Было такое ощущение, словно там, в небесной канцелярии, затеяли к весне большую приборку и теперь все, что  наверху не было использовано за долгую зиму, разом выбрасывалось на головы несчастных, находящихся под этим небом.  Ветер, снова царь-государь ветер, нес по грязным тротуарам и проезжей части пустые бутылки, обрывки газет, листовки, а еще кучи не убранных с осени, подсохших и почерневших за зиму листьев. Ощущение всеобщего хаоса дополнялось лаем недовольных прогулками по такой погоде псов и звуками катящихся по тротуарам, подгоняемых ветром алюминиевых банок. Промозгло и неуютно было на улице, не хотелось выходить туда из  теплого уютного помещения.
Выпив напоследок кофе с изрядной добавкой коньяка, Борис Николаевич еще раз с сожалением оглядел кабинет и, подхватив в одну руку небольшой саквояж и кейс, в другую – ключ, вышел из теплого кабинета. Нехотя запер он дверь, отдал ключ секретарю. Пора уже было выходить на улицу. Застегнув полы короткого пальто и намотав на шею теплый шарф, Борис Николаевич решительно открыл дверь и вышел на крыльцо. На его счастье такси до аэропорта уже ждало его.  Борис Николаевич летел в Москву. Командировку эту пришлось ждать не один день. Как часто это бывает в жизни, когда не хочется ехать, обязательно нужно куда-то отправиться из дома. А теперь, когда ему позарез нужна была командировка в Москву, никак не находилось необходимого для командировки повода. Раньше, когда его руководителем был Квитковский, Борис Николаевич просто просил секретаря напечатать приказ и, подписав его руководителем, улетал в Москву. Бывало даже, что и особой нужды в командировке не было, а Борису надо было решить какие-то вопросы с семьей в Москве, он все равно оформлял командировку и руководитель был согласен. Теперь же с приходом нового руководителя все поменялось.
 Нового руководителя, судя по всему, Борис Николаевич не очень устраивал. Борис  понимал, что долго он на этой должности не задержится, не смотря на  то, что уже поднаторел в работе и с обязанностями справлялся неплохо.  Шло обновление кадров во всей  области. Началось это после того как был снят с должности старый губернатор и на его место пришел новый молодой амбициозный руководитель. И действия его во многом оказались предсказуемы. Начал он, как  и большинство его предшественников, с «чистки кадров». Кого-то убрали по-тихому, кого-то – со скандалом и даже с заведением уголовного дела, кто-то ушел сам. Останины – отец и сын – пока сохранили свои должности, но «висели на волоске». Николай Петрович, сумевший пережить за свою жизнь не одну такую «чистку», надеялся пережить и эту, хотя ему уже тоже сделали намек о том, что он достиг пенсионного возраста и пора бы дать возможность поработать молодым кадрам. О своих планах он особо не распространялся, но Борис догадывался,   что, скорее всего, отец уйдет в бизнес.  Все эти годы нахождения « в верхах» Николай Петрович понимал, что ситуация всегда может резко поменяться, поэтому его заводики, оформленные на подставных лиц, успешно выдавали продукцию, прикупленный по случаю пансионат принимал жаждущих отдохнуть. И  это была только часть бизнеса отца, о которой знал Борис. А знал он о бизнесе отца, конечно, далеко не все. Так что за отца можно было не беспокоиться.
 А вот что касалось самого Бориса Николаевича, тут все было гораздо сложнее, запутаннее. И разрешить создавшуюся ситуацию никто, кроме него самого не сможет.  Отец ему теперь не помощник и оказанная в последние годы помощь была последней. Теперь была очередь за  Борисом Николаевичем. Пора было рассчитаться с отцом и выполнить свою часть обязательств. Отец ему об этом снова недавно напомнил. Да и времени осталось немного – до первого июля. А что будет потом – один бог ведает. Да, обязательства, обязательства…
Размышления Бориса Николаевича прервал голос водителя:
- Все, мы приехали. Аэропорт.
- Да-да, извините, задумался. Вот, возьмите, пожалуйста. Сдачи не надо.
Рассчитавшись с водителем, Борис Николаевич быстрым шагом вошел в здание аэровокзала. Вылет задерживался. Бориса Николаевича это и огорчило и обрадовало одновременно. Зайдя в ресторан, он заказал еще немного коньяка и кофе. Все последние дни он напряженно думал о том, как же ему жить дальше. Его мозг буквально взрывался от мыслей. Но ничего конкретно он решить не мог. Если бы была возможность, он, наверное, ничего бы не стал менять в своей жизни. Теперь, когда он окончательно понимал, что  этому этапу его жизни, жизни после возвращения в город и женитьбе на Ирине, приходит конец, он уже сожалел о том, что он затеял эту войну с Андреем. Из-за этой  войны,  ему пришлось много пережить и из-за этой войны ему теперь  предстоит так круто поменять свою жизнь. Ах, если бы не обязательства перед отцом!
К тому поворотному в их жизни разговору с отцом Борис готовился долго. Он еще несколько раз пересмотрел записи с камер и  даже сделал что-то вроде фильма из наиболее ярких моментов этих записей. Тогда он наивно полагал, что теперь-то уж отец  будет в его руках. Как же он тогда ошибался!
Он долго выбирал удобный момент для этого разговора. Наконец, однажды, когда они  ждали очередного приезда отца, телефон Ирины зазвонил и по встревоженному после разговора лицу жены  Борис понял, что, скорее всего, какие-то проблемы у мамы Иры, но вслух она произнесла:
- Прости, Боря, я не могу остаться и встретить твоего папу. Проблемы в салоне. Не скучайте, я постараюсь быстро вернуться.
И чмокнув его в щеку, умчалась.
Борис встретил отца. Они немного выпили, пообедали. После обеда Борис отпустил домой Дашу, а отцу предложил:
- Ты не торопишься? Не хочешь фильм посмотреть? Я тут фильм интересный смотрел. Посмотрю с тобой еще раз.
- Ну, хорошо. Давай посмотрим. Я не тороплюсь. Мать ушла к подруге в гости, а одному дома скучно.
Волнуясь так, что у него вспотели руки, а по спине снова бежал холодок, Борис включил « фильм».
Николай Петрович, сидевший расслабленно в кресле, подобрался и сел прямо. Посмотрев некоторое время на экран, он закурил, а потом произнес довольно спокойным голосом:
- Ладно. Все понятно. Выключай.
Все теми же вспотевшими руками Борис выключил воспроизведение, поражаясь спокойствию отца. Все-таки у этого  старого  чиновничьего « зубра» нервы были железные. Некоторое время они  помолчали. Николай Петрович  докурил сигарету, и еще немного помолчав, наконец, заговорил:
- А может это и к лучшему.  Теперь все встанет на свои места.
Стараясь держать себя в руках, Борис спросил:
- Что именно?
Николай Петрович,  внимательно посмотрев на Бориса, продолжил:
- А вся наша жизнь – моя, твоя, Ирины, твоей матери.
- А причем тут мама. Я всю жизнь знал, что я ей не нужен. Но как ты мог так предать меня?!!
Николай Петрович пожал плечами:
-  Да как? Обыкновенно.  А ты разве раньше не замечал, что вся жизнь нашей  так называемой семьи, это обман и предательства.
- Ну, это слишком. Любви в этой семье точно не было, много было показного, но обман и предательство? Не думаю.
Николай Петрович резко поднялся с кресла и начал ходить по комнате туда-сюда. Борис понял, что его спокойствие все-таки  было напускным. Внимательно посмотрев на отца, Борис понял, что Николай Петрович в действительности очень взволнован, а,  может, даже и напуган.  Первая брешь в непробиваемом  спокойствии и уверенности в своей правоте Николая Петровича была сделана. Теперь разговаривать с ним будет проще.
Николай Петрович, не на один раз промеряв комнату шагами, подошел к бару и, открыв его, налил себе добрых полстакана виски, не разбавляя его, выпил залпом. Затем снова сел в кресло, закурив сигарету, наконец, заговорил:
- Ты хочешь знать всю правду? Хорошо, когда-то  ты это должен был узнать. Наверное, этот момент настал.