7 жемчужин Чамара

Раймонд Ф. Джонс


«Остерегайтесь Жарптицы!» Его голос был искажен болью. «Она убьёт тысячу человек за каждую из Семи Драгоценностей Чамара».

Натан Ормонди откинул плащ от дождя и опустился на колени рядом со своим умирающим отцом. Огромная туша старика снова упала на лохмотья.

"Она сделала это?" - яростно потребовал Натан. Его глаза наполнились пламенем при виде ужасной раны, нанесенной выстрелом в спину.

Тимар лежал, не отвечая. Его глаза были закрыты. Натан слышал только приглушенный звук вечных венерианских дождей, которые закрывали далекие холмы, словно рваная занавеска, закрывающая вход в пещеру.

Позади Натана другой косматый космонавт коснулся его плеча. Это был Табор, товарищ его отца. Двое полицейских из Акватауна беспокойно поерзал.

"Это была Жар-птица?" - спросил Натан у наблюдателей.

Прежде чем они успели ответить, оставшаяся рука Тимара упала на запястье Натана. «Есть еще кое-что, что можно сказать», - прошептал старый космонавт.

Натан сгорбился, ловя каждое слово. "Что это такое?"

«Драгоценности Чамара…»

« Прокляните Драгоценности Чамара ! Они воняют кровью. Я бы взорвал их все, если бы мог!»

Широкие стальные глаза Тимара медленно открылись. Кожа его лица сморщилась, как дубленая шкура.

«Когда вы заглянули в голубые глубины камня, который похож на глаз всей вселенной, вы никогда не сможете отвернуться от него. Вы никогда не успокоитесь, пока не найдете все семь Драгоценностей - или смерть."

«Смерть - это все, что когда-либо находили».

«Ах, - сказал Тимар, - но один человек обнаружит себя хозяином всей вселенной, когда однажды он возьмет все семь Драгоценностей в свои руки. Это обещание Драгоценностей - власть, сила. И я знаю, что это Это правда. Я держал их - целых пять из них одновременно, и я знаю, что это значит. В них есть сила, пронизывающая мозг и душу. Она поднимает человека к власти и силе, превосходящей его. "

«Тьфу! Самогипноз - или простое опьянение. Есть тысяча других названий этого.

«Нет», - мягко сказал Тимар. «Он там - чистая жизненная сила, или как бы это можно было назвать, но с этими Драгоценностями один человек был бы как десять тысяч человек, каждый больше, чем любая Земля.

» И ты можешь быть этим человеком, Натан! »Старый космонавт снова поднялся с кровати. "Я завещаю вам два Драгоценности, которые я оставил. Их было трое, но… -

Жар-птица?

- Это не имеет значения. Я предупреждал вас о ней, потому что она поклялась владеть Драгоценностями. Я знаю, что у нее двое, а может и больше. Тебе придется убить ее за них. Подумайте, что бы означало для Вселенной, если бы эта безжалостная ведьма обладала Драгоценностями. Ад будет выпущен на свободу.

«Драгоценности меня не интересуют. Я хочу знать только, кто это сделал с тобой».

Тимар снова упал.

«В пещере Лавовой горы, - хрипло прошептал он, - ты помнишь Каменную Свинью? Две Драгоценности там. Не имеет значения, кто это сделал со мной. Ничего не имеет значения, кроме Драгоценностей Чамара. Возьми их - и стань. хозяин вселенной! "

"Кто сделал?" Затем полный ярости голос Натана умолк. Единственным звуком был шум дождя на улице. Медленно голова Натана наклонилась. Его отец умер. Никогда больше голос Тимара Ормонди не раздастся в космосе или в тысячах тавернах встречи космонавтов.

Табор положил руку Натану на плечо. «Извини, сынок».

Натан встал. Как будто между другими мужчинами возник электрический заряд.

«Я найду убийцу», - спокойно сказал Натан. Он посмотрел на фигуру на полу пещеры. «Я найду его, если на это уйдет остаток моей жизни. Почему он предупредил меня о Жар-птице? Было ли это только из-за Драгоценностей, или как вы думаете, она могла это сделать?»

«Он ненавидел Жар-птицу из-за давней ссоры. Она могла это сделать, но я не знаю. Я был с Тимаром в Акватауне, когда он получил сообщение о том, что здесь можно найти информацию о Голубой жемчужине. Он пошел один, и мы должны были встретиться днем ;;позже, чтобы уехать на Марс. Он не появился, поэтому я приехал сюда и нашел его таким ».

Натан кивнул. Полицейский Клиг сказал ему это много раз после того, как Табор сообщил об этом. Но это не помогло. Это только исправило Натана.

«Был ли мой отец приехал сюда с драгоценностями?»

«У него был розовый. Я пытался его предупредить, но он сказал, что может позаботиться об этом».

«А теперь его, конечно же, нет».

Табор кивнул. «Все это было ловушкой, сделанной кем-то, кто знал, что она у него есть».

"Кто знал об этом?"

«Половина Венеры. Он был пьян и хвастался этим в тавернах накануне вечером».

«Это был Тимар, - подумал Натан, - с огромным флягом вина в одной руке, хвастающийся всем собравшимся в какой-то таверне, провозглашающий свои невероятные деяния на космических путях и призывающий любого оспорить его слово с помощью огненных копий».

"Позаботьтесь о вещах, ладно?" - резко сказал Натан. «Я вернусь в город».

"

«Думаю, я знаю способ поймать убийцу».

Полицейский и Табор были поражены. «Будь осторожен, мальчик, - сказал Табор. "Вы хотите, чтобы я пошел с вами?"

«Нет. Не беспокойся обо мне».

«Берегись Жар-птицы. Она сейчас на Венере, и у твоего отца, должно быть, была причина для его предупреждения».

«Ба! Она всего лишь легенда Каламити Джейн. Вы когда-нибудь торговались с ней пламенем?»

«Я видел людей, у которых это было. Их не было в живых, чтобы рассказать об этом».

«Космонавты не любят сражаться с женщиной, поэтому вы создали миф о ней, чтобы оправдать то, что не убили ее. Но если она убила моего отца, она заплатит за это».

"Тогда почему бы не позволить полиции привести ее?"

«Какая полиция? Четыре планеты назначили цену за ее голову, и она свободно ходит по городам любой из них».

«Она опасна», - повторил Табор свое предупреждение. «И, возможно, она все-таки не убийца. Бесполезно переходить ее след».

«Мы скоро узнаем», - пообещал Натан.

Он повернулся и зашагал из пещеры смерти, в то время как двое полицейских начали готовить тело его отца к возвращению в город под руководством Табора. Он остановился на мгновение у входа, натянул непромокаемый капюшон своего плаща и завязал узел под подбородком, затем вышел под проливной дождь.

Внизу крутой и скользкой тропы, ведущей из пещеры, ждал Персей, белый жеребец, привезенный с Земли. В мире, который все еще непрерывно борется с джунглями, лошадь была одним из основных средств передвижения, хотя на Земле она практически исчезла.

Персей уткнулся носом в шею Натана, и человек на мгновение прижался лицом к голове лошади. На Натана обрушились одиночество и усталость. «Он был более одиноким, чем когда-либо мог представить», - подумал он. Тимар никогда особо не общался со своим сыном, потому что их авантюрный дух вел их в противоположных направлениях. Но простое знание о существовании Тимара где-то во вселенной было единственным товарищем, в котором нуждался Натан. Теперь этого не было.

И где-то на Венере был убийца, которого он должен был убить.

II.

Было уже темно, когда Натан добрался до Акватауна. Улицы венерианской приграничной деревни буквально залиты водой, что доказывает правильность ее названия.

Огни по углам и перед тавернами под дождем казались призрачными каплями. Землян было немного, но маленькие вежливые Зеленые Венеры роились по улицам, кивая и улыбаясь, когда увидели Натана. Они знали и почитали его как великого инженера с Земли, принесшего свет и энергию в их влажный примитивный мир.

Акватаун ;;был всего лишь приграничной деревней с тавернами, превышающими норму, для того, чтобы истощить сбережения беспокойных космонавтов, которые останавливались на день или неделю в ожидании нового груза или ремонта корабля на ближайших универсальных верфях.

План Натана был закреплен в его голове. Он оставил Персея в его квартире, а затем направился в таверны. Ночные толпы начали собираться, когда он вошел в первую.

Внутри было жарко и парно, и из-за тумана дыма невозможно было увидеть противоположную стену. Покупателями были бородатые шахтеры, худощавые авантюристы, уверенные в себе мужчины с гладкими пальцами. Девушки из танцевального зала, которые прилетели с Земли ради приключений и остались из-за крайнего уныния, которым их наполнила Венера, по большей части были товарищами мужчин.

Натан пошел прямо к бару и начал заказывать напитки. Он стал более шумным, и его голос стал нестабильным, когда он хвастался и кричал, что ему повезло завладеть двумя драгоценностями Чамара.

Потом он ушел. Он пошел в следующую таверну и повторил представление. Ночью он совершил экскурсию по тавернам, что сделало бы честь самому старому Тимару Ормонди.

И когда наступили первые лучи венерианского рассвета, он застыл в последней таверне. Вышибалы бросили его в грязь и дождь, когда место закрылось.

Оставшись один, Натан встал и встряхнулся. Он достиг своей цели. Каждый бандит и убийца на Венере уже знал, что Натан Ормонди сегодня отправляется к секретному тайнику с драгоценностями, оставленным его отцом.

И Натан знал, что убийца его отца не будет далеко позади, когда он двинулся по горной тропе к пещере в Лавовой горе.

Он пробирался через грязь и слизь улиц к своему жилищу. Там, после быстрой ванны и завтрака, он вооружился и проверил заряд каждого из двух огненных копий.

Оружие состояло из мощных электродов с пистолетной рукояткой. Электроды были чуть меньше восьми дюймов в длину, а полный заряд составлял тысячу патронов. Натан торжественно положил их в карман, гадая, отомстит ли одно из этих обвинений за смерть его отца.

Он был одет в коричневый плащ для верховой езды и надел малиновый шлем, чтобы за ним было легко следить. Когда он вышел в конюшню, Персей, казалось, почувствовал важность их приближающейся миссии и нетерпеливо усмехнулся.

Натан позволил лошади держать голову, и они помчались по лесной тропе за городом вверх, к холмам. С ветвей деревьев над головой капала вода, которая и без того стояла. И где-то в этих деревьях Натан знал, что преступники с четырех планет молча наблюдают, ожидая, когда он приведет их к части сказочного сокровища, которое искали три поколения искателей приключений.

Убийца его отца, несомненно, был среди них в первую очередь.

Натан задумался, мог ли он спасти жизнь своему отцу, последовав за ним на звездный путь много лет назад. Рожденный на борту космического корабля, Тимар никогда не претендовал на свою собственную планету. Он пытался воспитать Натана таким же звездным человеком, как он сам, но Натан видел, как надвигающаяся волна цивилизации бьет по берегам чужих планет, и знал, что единственный надежный фундамент будет построен инженерами, а не блуждающими звездными людьми. Поэтому он выбрал инженерные сражения на примитивных мирах. В каком-то смысле он следовал за звездными путями, но это разбило сердце Тимара, когда Натан стал «цивилизованным».

Затем семь лет назад Тимар посвятил остаток своей жизни поиску легендарных таинственных драгоценностей Чамара.

История проклятых Драгоценностей оставалась неясной. Никто не знал их происхождения. Существовал немногим больше, чем вековой миф о том, что удержание всех семи сделало бы человека властелином вселенной, но удержание менее семи принесло бы в конечном итоге смерть.

«По крайней мере, последнее не было мифом», - мрачно подумал Натан.

Тропа стала крутой, деревья поредели, и лошадь выехала на склон холма. Был момент ослепляющего своей красоты солнечного света. Затем темные тучи снова сомкнулись.

Натан ехал по горной тропе, где его силуэт вырисовывался на фоне неба. Он постоял на мгновение, стараясь сделать себя максимально заметным для невидимых последователей, которые, как он знал, были позади него. Впереди на сером покрове неба вырисовывался высокий шпиль Лавовой горы. Он казался близким в своей величественной мощи, но был уже почти полдень, когда Натан подошел к его подножию.

Вид горы с близкого расстояния вызвал у Натана тысячи воспоминаний. Он провел здесь большую часть своего детства, и именно здесь Тимар научил его суровому образу жизни космонавтов. Здесь он научился у Тимара и Табора владеть огненным копьем, пока не нашлось космонавта, который мог бы сравниться с его навыками.

Теперь было видно вход в большую пещеру, высоко на склоне горы. Он надеялся, что узкая тропа, которую они с Тимаром так старательно проложили, все еще существует. Оказалось, что это так. Он повел лошадь вверх по крутому склону.

Он вытащил одно из огненных копий и внимательно следил за тропой внизу. Он знал, что ему ничего не угрожает со стороны расчетливого человека. Такой ренегат подождал, пока Натан заберет Драгоценности, прежде чем атаковать. Но какой-нибудь безмозглый дурак может попытаться схватить его сейчас и самостоятельно обыскать пещеру.

Далеко вниз по тропе донесся внезапный лязг камней, когда неосторожный шаг начал горку, но за гребнями никого не было видно. Натану было хорошо видно его последний час поездки. Пока что он был в безопасности.

Он осторожно посмотрел на утес над собой. Атака под таким углом была не совсем невозможной, особенно если поблизости находился Жар-птица. Он знал, что ее не будет с последователями позади него.

Но теперь перед ним были последние двести футов крутой тропы. Огромная пасть пещеры казалась черным облаком на фоне грязно-белой скалы горы. Он резко коснулся пятками бока лошади, и Персей прыгнул вверх по склону длинными прыжками, понесшим лошадь и всадника в черную пещеру.

Мгновенно Натан спрыгнул и бросился за гигантский сталагмит, почти ожидая, что из темноты в него будет швырнуть огненный шар.

Но пламя было бы желательно после тьмы и тишины, наполнявшей это место. С гребня внизу доносились только далекие звуки ободренных преследователей.

Натан подошел к входу и впервые увидел преследователей. Между ними завязалась схватка. Он ожидал этого. Человек, который уже убил ради Драгоценностей, не приветствовал бы соревнование.

Натан отошел и приказал коню втиснуть в нишу в стене. Его несколько встревожило количество людей, которых он увидел на тропе. В перестрелке участвовало не менее двадцати человек, и, несомненно, еще больше было скрыто от его глаз. В такой толпе сложно определить убийцу.

Сталагмит, который Натан и его отец назвали Каменной Свинью, был почти в полумиле от горы по извилистой тропе. Он не мог быть уверен, что падающие сталактиты не преграждали путь, поэтому Натан был вынужден рискнуть зажечь свет после выхода из пещеры.

В пещере было жарко. Дымный туман заполнил воздух, когда он наконец добрался до маленькой комнаты Каменной Свиньи. Он знал, что некоторые из его преследователей уже должны быть возле пещеры. Ему нужно было время, чтобы добраться до скрытой галереи с видом на дорогу, по которой им придется пройти.

Казалось, ничего не изменилось с того времени, когда он в последний раз был рядом с Каменной Свиней. Сталагмит гротескной формы блестел от влаги, и его загадочная ухмылка, казалось, побуждала Натана узнать, что он видел, пока его не было.

Чувство волнения и предвкушения охватило Натана, несмотря на его попытки контролировать свои чувства. Он вспомнил дни отрочества, когда он скрывал секретные «карты» и странные и драгоценные «формулы» под Каменной свиньей. Теперь ему предстояло впервые увидеть сказочные драгоценные камни, которые стоили стольких жизней, в том числе и его отца.

Он толкнул сталагмит, и тот тяжело опрокинулся. В небольшом пустом пространстве под ним лежала та же металлическая банка, которую он использовал так давно. Он открыл крышку.

Там лежали Драгоценности - одна зеленая, другая красная.

Но вздох, сорвавшийся с его губ от их внезапной красоты, был заглушен внезапным грохотом оглушающего грома, который вырвался из устья пещеры далеко позади него.

Он вскочил на ноги. Волны сжатия воздуха потрясли его так, что он какое-то время пьяно зашатался, и звук ударил по его телу. Его окутал поток воздуха, наполненного пылью. Затем постепенно все осело в комнате, и снова наступила тишина.

Натан снова посмотрел на коробку. Когда он открывал крышку, сработавший переключатель замкнулся, взорвав громовой заряд у входа в пещеру. Он мысленно боролся с проблемой того, кто поставил взрывчатку и выключатель, чтобы запечатать пещеру.

Возможно, Тимар поместил его в качестве защиты от грабежа, и его разум был настолько поражен ранами, что он забыл об этом. Или кто-то мог подбросить это как ловушку. Но если так, то почему остались драгоценности?

Почти забыв, что его запечатали в пещере, он опустился на колени перед ящиком. Внутренний свет Драгоценностей пронзил его глаза и погрузил его разум в гипнотический транс. На мгновение ему показалось, что он смотрит на красоты какого-то прекрасного и чужого мира. В красном был фантастический сад Марса, но Марс, где никакие красные песчаные облака никогда не покрывали города удушающей смертью.

А в зеленом он увидел прекрасное и прекрасное видение Земли, настолько реальное, что пронзило его ностальгией.

Затем видения исчезли. Видел ли он их на самом деле или они были плодом воображения, он никогда не знал. Но ему пришлось покачать головой и оторвать взгляд от Драгоценностей, чтобы положить их в карман.

Затем, когда он отвернулся, в воздухе раздалась высокая песня, которая на мгновение перекликалась с мелодией. Он висел, как будто кристалл был подвешен в пещере, отражая свои колебания от камеры к камере.

Он пришел снова. Натан выпрямился и погасил свет. Он выхватил оба огненных копья.

Это была песня Жар-птицы.

III

Натан выскочил из комнаты Каменной Свиньи, руководствуясь своим глубоким знанием пещеры. Он подождал минуту у входа, прислушиваясь в темноте. Потом он услышал где-то мягкий скрип сандалии о камень. И голос.

"Натан Ормонди!"

Он тихо окликнул его по имени, эхом разносясь по пещере, и не был похож ни на один другой голос, который он когда-либо слышал. Музыка его обертонов была яркой и сияла, как внутренний свет самих Драгоценностей Чамара.

«Я пришел за тобой, Жар-птица», - сказал Натан. «Готовь свое огненное копье».

Он бросился прочь, ожидая, что от звука его голоса вспыхнет пламя. Никто не пришел. Он ждал, надеясь, что Жар-птица ответит и укажет ему цель.

Этот первый звук ее голоса преследовал его. Это была прелесть весеннего дня на Земле, синева неба и пение птиц, но это была песня Жар-птицы, песня смерти.

Потом она ответила. «Я пришел помириться, Натан. Вставь копье и зажги».

Он целился в темноту - и не мог стрелять по этому голосу.

"Ты думаешь, я дурак?" - яростно пробормотал он. Это было как для него самого, так и для Firebird.

"Ты дурак!" Жар-птица гневно зашипела. «Я пришел к вам мирно».

Из другой стороны зала со скоростью молнии вырвался огненный шар размером с апельсин. Он забрызгал стену в двух футах от Натана. Жар его взрыва опалил его плащ в клочья. Его лицо было обожжено, а глаза временно ослеплены.

Натан снова прицелился и произвел свой собственный заряд, но он расширился, потому что он даже не заметил Жар-птицу в ее сиянии. Он прыгнул и спрятался за большим сталагмитом.

"Послушай меня!" - снова скомандовал голос Жар-птицы. «Я мог бы убить тебя тогда. Мой выстрел попал в два фута слева от тебя.

«Легко назвать свои выстрелы после того, как они выстрелят».

«Вот один ни вправо, ни влево», - ровно сказал Жар-Птица.

Прежде чем она закончила говорить, пламя взорвалось над огромным сталагмитом перед Натаном. Огонь его распространился по сторонам и окутал его опаляющим одеялом.

Впервые Натан познал страх. Ведьма могла видеть в темноте! Он был в ее власти.

Теперь ее голос говорил тише. «Ты выходишь оттуда сзади или мне нужно прийти и забрать тебя?»

«Тебе придется прийти и забрать меня - так же, как ты забрал моего отца».

Он прыгнул к еще одному сталагмиту. Он остановился на полпути, чтобы произвести свой собственный выстрел из огненного копья. Он ударился о стену пещеры, но ответного огня не последовало.

Он напряженно ждал в темноте. Прошло несколько минут. Конечно, он не мог убить Жар-птицу этим взрывом. Тишина могла означать только то, что она сдерживала огонь, подкрадываясь к нему в темноте.

"У тебя нет оправдания убийству моего отца?" - насмехался Натан. Он ускользнул к другому защитному камню.

Затем снова раздался голос Жар-птицы - и она не двинулась с места! Глаза Натана безнадежно пытались проникнуть в темноту, чтобы проверить свои уши.

Жар-птица сказал: «Мне просто интересно, что я могу сказать такому дураку, как ты. Если я убил твоего отца ради Драгоценностей, почему ты думаешь, что я не взял их и не ушел? Почему я должен был оставить их и приготовить ловушка, чтобы разрушить вход в пещеру? "

"

«Я никогда не воровал, кроме как у воров. Я никогда не убивал - кроме убийц».

"Мой отец не был убийцей!"

«И я не убивал его. Мы с твоим отцом были партнерами много лет. Мы вместе искали Семь Драгоценностей».

«Я в это не верю. Он предостерег меня от вас».

«Да. Потому что мы поссорились. Когда-нибудь я расскажу вам об этом. Вместе мы нашли пять из Семи Драгоценностей. Один из трех Драгоценностей был украден убийцей. Итак, четыре Драгоценности поровну разделены между вами и Я. Для нас бессмысленно воевать. У нас обоих достаточно силы, когда семерка наша. В обмен на ваше сотрудничество я обещаю помочь вам найти убийцу вашего отца. Вы достаточно хорошо знаете мою репутацию, чтобы понимать, что означает мое обещание . И помните, я мог бы взять Камни вместо того, чтобы торговаться с вами, но Жар-птица не вор ».

Натан не поверил ни единому слову из ее слов, но он знал, что если он продолжит бросать вызов Жар-птице с огненным копьем, ей не потребуется и дюжины выстрелов, чтобы найти его в темноте. Хотя его научил Тимар, он не мог сравниться с такой стрельбой. Ему повезет найти ее с сотней выстрелов. Неудивительно, что ее доблесть стала легендой.

«Я пойду на компромисс - с одной оговоркой», - сказал он. «Я думаю, ты убил моего отца. Я знаю, что ты можешь убить меня здесь, в темноте. Я не знаю, почему ты этого не сделаешь. Я приму твое предложение, но если ты не докажешь, что ты не убивал моего отца, ты и Когда-нибудь я снова променяю пламя до смерти ".

«Готово», - сказал Жар-птица.

Почти сразу же комнату начало заливать розовое свечение. Это было похоже на восход солнца над одним из тихих морей Земли. Казалось, что в воздухе витает аромат цветов и пение птиц.


Казалось, что в воздухе витает аромат цветов и пение птиц.

А потом Натан понял, что это песня Жар-Птицы - та высокая мелодия, от которой у него по спине пробежал легкий озноб.

Свечение тоже исходило от нее. Он усиливался ужасающим крещендо. Натан слышал бормотание преступников, которые пьяно ругались, что видели это зрелище.

Теперь он стоял неподвижно, не дыша перед лицом чудесной славы этого раскрывающегося света. Сама Жар-птица была настолько ослепительна, что розовое сияние ослепляло его после темноты, но когда его глаза привыкли к этому, он увидел ее.

Она была маленькой, почти крошечной и изысканной формы. Ее голова была окружена плотно прилегающим серебряным шлемом, который не мешал ее развевающимся черным волосам падать на затылок. Когда она стояла там в восходящем свете, казалось, она готова к полету.

Плотно прилегающая туника, казавшаяся из алой кольчуги, защищала ее тело, но ее руки и ноги были обнажены, и от самой плоти исходил розовый свет.

Натан пробормотал, наполовину про себя: «Красиво и бесчеловечно! Кто ты?»

Жар-птица улыбнулась. И Натан медленно двинулся к ней. Было невероятно, что такое зло, какое он слышал о Жар-птице, могло произойти из такой красоты.

«Возможно, ты когда-нибудь узнаешь, кто я. Пока наше соглашение этого не требует. Не могли бы вы положить в карман свое огненное копье, прежде чем мы продолжим?»

Натан понял, что его рука все еще сжимала оружие и нацелена на девушку. Достаточно было сжать его палец, чтобы стереть ее зло.

«Лучше не пытайся», - предупредила она, и улыбка не сходила с ее губ. Он посмотрел на ее руку. Ее собственное оружие было нацелено на него с такой же уверенностью.

Таким образом, инстинктивно он знал, что все рассказы о невероятном быстром вытаскивании Жар-птицы были правдой. Если бы он хотя бы подумал о ее убийстве, ее палец нажал бы на спусковой крючок ее огненного копья в тысячу раз быстрее, чем его.

Он медленно убрал оружие в карман и улыбнулся ей.

"Как нам выбраться?" он сказал. "Проход заблокирован?"

«Совершенно верно», - сказал Жар-птица. «В противном случае джентльмены, которые так хотели встретить вас здесь, уже прибыли».

"Вы заложили взрывчатку?"

«Да. Я хотел, чтобы наше интервью было наедине, а не во время битвы».

"Откуда вы знаете, что есть другой выход?"

«Ваш отец и я построили его очень давно».

Натан молчал. Было ли это всего лишь целенаправленной выдумкой или его отец действительно был партнером Firebird?

Она повернулась к нему спиной и вышла из комнаты своим таинственным сиянием. «Теперь он может вытащить свое огненное копье», - подумал Натан. Но это была только мысль. Он задавался вопросом, сможет ли он когда-нибудь отомстить такой красавице, независимо от того, что она сделала в прошлом.

Теперь было искушение, почти более сильное, чем месть, искушение увидеть все это дело до конца - выяснить истинную личность легендарной Жар-птицы и секрет Семи Драгоценностей Чамара.

Какое-то время они шли к заблокированному входу, затем резко свернули в узкий проход. Тонкая Жар-птица легко прошла сквозь него, но для Натана это было тугое сжатие, которое сужалось по мере продвижения.

Его охватило удушающее чувство клаустрофобии. Он почти отчаянно надавил, чтобы преодолеть узкое место. Если бы это была ловушка, Firebird мог бы выстрелить прежде, чем он успел поднести руку к оружию.

Затем он увидел, что она ждет его впереди в большой комнате, к которой ведет узкий проход. Казалось, она читала его мысли.

"Ты теперь мне доверяешь?"

«Неужели кто-нибудь действительно доверяет Жар-птице - кому-нибудь из девяти миров?»

Страшно было видеть внезапное отрезвление ее лица. Она так поспешно отвернулась, что Натан почти не заметил этого выражения, но он видел достаточно, чтобы понять, что в ней есть слабость. Она не была полностью железной силой. Он видел достаточно, чтобы знать, что у невероятной легендарной Жар-птицы нет друзей во всей Системе, и он знал, что этот факт значил для нее.

IV

Натан никогда не был в той части пещеры, в которую они входили. Он знал, что в его время этот узкий проход, должно быть, был закрыт тонкой каменной оболочкой.

Наконец они вошли в комнату, по размеру не уступавшую основной. Был виден дневной свет, и розовое сияние Жар-птицы начало угасать. Когда он ушел, она казалась меньше и хрупкой, чем когда-либо. Только голубые огоньки в ее глазах казались твердыми и непреклонными.

В комнате Натан остановился и ахнул. Блестящий серебристый корпус космического крейсера. И высоко на носу было страшное имя: Корсар.

Корсар - знаменитое пиратское судно, которое обогнало все корабли, когда-либо преследовавшие его. В сотне актов пиратства Жар-птица бесследно ускользнула с помощью Корсара.

Она смотрела, как он восхищался кораблем. "Нравится это?"

«Итак, это знаменитый Корсар, - сказал он, - и ваше убежище. Вы должны быть уверены в своей способности завоевать меня в качестве союзника или убить меня».

«Я… уверен в обоих. Но ты мне нужен больше как союзник. Пойдем?»

В игольчатом корпусе находился длинный спиральный проход, ведущий в каюты и диспетчерскую.

«Вы найдете запас одежды», - сказала она. «Я считаю необходимым подготовиться к случайным гостям, которые забывают взять с собой багаж».

«Гости, взятые с космических кораблей посреди межпланетного пространства», - подумал Натан. Он задавался вопросом, что сталось со многими, кого Жар-птица похитила таким образом.

«А теперь диспетчерская», - сказала она. «Я хочу, чтобы вы познакомились с работой корабля».

Все корабли, которые когда-либо знал Натан, рядом с этим великолепным судном казались неуклюжими шалостями. В оборудовании были все известные космической навигации и боевым устройствам. И многие инструменты он не узнал.

"Кто проектировал этот корабль?"

"Мой отец."

«Отец…» Каким-то образом Натан обнаружил, что не может связать Жар-птицу ни с одной из норм жизни. "Кто был ваш отец?"

Ее улыбка была кривой. «Человек, который при жизни был малоизвестен».

Он не углублялся в эту тему; они могли бы вернуться к этому позже. Он сказал: «Меня интересует, что нам делать сейчас?»

«Мы собираемся найти три других Драгоценности. Один из них находится в руках убийцы вашего отца. Нам не нужно беспокоиться о том, что мы потеряем его след, потому что он последует за нами».

"Вы знаете, кто это?"

«Да, но вы мне не поверите».

"Скажи мне!" Он шагнул вперед, его большие руки сомкнулись, словно на горле.

«Наша сделка», - напомнила ему девушка. "

«Остальные Драгоценности - тогда где они?»

«Один из них похоронен недоступно в горе на Марсе. Другой находится во владении одного из трех преступников, все из которых находятся на Марсе. Я проследил его до одного из них. Вот куда мы идем».

"Как узнать, у кого они есть?"

«Это длинная история, - сказал Жар-птица, - и она стоила мне многих лет жизни. И стоила бы больше без помощи Тимара».

«Я хотел бы узнать больше о твоей истории о нем. Он никогда не говорил мне, пока не умер, что знал тебя».

"Это может подождать."

Убедившись, что органы управления в порядке, девушка обратила внимание на двигатели.

«Проблема с левым мотором», - сказала она. «Его невозможно отремонтировать с помощью имеющихся у нас здесь средств. Нам придется рискнуть, используя его».

Натан собирался возразить, но передумал. Он и его отец так часто выходили в космос с дряхлым и полуизношенным оборудованием, что это не имело бы никакого значения, но этот корабль был настолько гладким и совершенным, что казалось, что в любом незначительном несовершенстве таится опасность.

Натан пристегнулся к креслу с регулируемой инерцией рядом с Жар-Птицей. Он изучил дублирующие элементы управления перед ним, но не держал руки подальше.

Firebird запустил нагревательные змеевики для предварительного нагрева трубок. Через мгновение она отрегулировала зажигание и повернула топливный клапан.

Натан почувствовал, как будто его внезапно ударили гигантской подушкой, которая прижала его к стулу. Ускорение «Корсара» было больше, чем у него когда-либо прежде, а старый корабль его отца никогда не был оборудован инерционными креслами.

Он не видел края пасти пещеры, когда корабль поднимался через нее. В одно мгновение они были в пещере, в следующее они были в небе, и прошло всего несколько секунд, пока они не взлетели над толстым слоем облаков Венеры.

После пяти минут такого интенсивного ускорения «Жар-птица» расслабилась и переключила элементы управления до такой степени, что им стало легче дышать.

"К чему спешка?" Натан ахнул. "Никто за нами не гонится!"

Жар-птица не ответил. Она потянулась к маленькой панели на нижнем крае панели управления и включила смотровую панель. Безмолвно она осмотрела небеса позади них и поверхность планеты, которую они покидали. Фокус пластины расширялся и отступал, затем внезапно он сосредоточился на тупоносом черном судне, поднимающемся где-то под ними.

«Черный воин», - сказал Жар-Птица. «Он ждал, чтобы мы ушли».

Натан часами наблюдал за черным кораблем, пока Жар-Птица руководил «Корсаром». Странный корабль постепенно приближался к ним.

«Мы могли бы легко его обогнать, - сказал Жар-Птица, - если бы не этот плохой мотор. Вы знаете, как обращаться с легкими крейсерскими копьями?»

«Мой отец никогда в жизни не носил на своем корабле ружье».

«Я помню, - сказал Жар-птица. «Как я с ним спорил. Он сказал, что не рискнет быть пойманным полицией на вооруженном судне, поэтому он никогда не поднимался на борт« Корсара »».

«Возможно, более мудрый человек, чем его сын», - сказал Натан.

Он сказал себе, что не хочет участвовать в этом. Он был инженером, а не пиратом. Тем не менее, когда черный корабль приблизился, он почувствовал трепет перед его вызовом. Вызов боя в безличных глубинах космоса.

Его отец почувствовал этот вызов - вызов людей и самого космоса, и он встретил его собственными голыми руками. Натан не мог этого не почувствовать.

Они сохранили свой устойчивый темп с ускорением чуть больше пятнадцати G. Жар-птица дал Натану краткие инструкции по работе с оружием и средствами управления.

На смотровом экране Натан мог видеть достопримечательности. Его масштаб автоматически корректируется с учетом относительных движений двух судов.

Внезапно и без предупреждения Черный Воин выстрелил. Защитные экраны «Корсара» уловили взрыв с поглощением энергии, отчего рассеиватели заскулили и загорелись.

«Он использует мощные штуки», - сказал Натан. «Эти экраны не выдерживают многого из этого».

«Им не предназначалось. Основная защита« Корсара »- ее скорость. Не было места для тяжелых экранов. На этот раз наша защита должна быть лучше стрелять. Смотрите это».

Говоря это, она поймала вражеский корабль мертвым в прицел и нажала кнопку пуска. Облако яркого пара, казалось, окутало черный корпус. Дальше все было как раньше.

«У него есть наши экраны», - сказал Натан. «Мы никогда не пройдем через них».

Жар-птица улыбнулся. «Это первый раз, когда это было сказано в« Корсаре ». Надеюсь, ваш пессимизм нас не сглазит».

Черный корабль качнулся, маневрируя ближе.

"Подожди!" - воскликнул Жар-птица. Она резко повернула «Корсар» и удержала его.

Одновременно она выстрелила четырьмя большими копьями в корме и оставила за собой след огненных шаров, из-за которого противник не мог следовать за ними. Затем, заставив корабль свернуть по спирали, она направилась к черному кораблю и одновременно выпустила четыре передних копья.

Натан, сжав руки до белизны на панели управления, наблюдал, как четыре пламени объединились и охватили врага. На этот раз экраны «Черного воина» ярко вспыхнули. Большой корабль безумно кренился прочь, изгибаясь под обрушившимися на него силами.

Но черный корабль был жесток в смертельной агонии. Натан увидел, как его лучи взорвались, и крикнул Жар-птице: «Не пересекай его корму!»

Жар-птица увидела свою ошибку. Оба они повернули двойное управление, чтобы увести «Корсара» от конуса разрушения, в который он погружался.

Было слишком поздно. Они пронеслись через корму «Черного воина», которая взрывалась изо всех сил. Экран «Корсара» на мгновение загорелся. Затем в глубине корабля взорвались диссипаторы сокрушительным взрывом.

Внутри диспетчерской загорелось пламя. Жар-птица вскинула руки перед лицом, и ее серебряный шлем был окружен ореолом огня.

Что защищало его, Натан так и не узнал, но он, казалось, находился за пределами сферы пылающего разрушения, которое прорвалось сквозь стены диспетчерской сотней миллионов уколов пламени булавками. Целую вечность он казался застывшим там, наблюдая, как пламя ползет по стройной фигуре Жар-птицы, глядя, как оно горит и душит ее.

Автоматические элементы закрывали бесчисленные уколы булавками, сделанные в корпусе проникающими ионами огня. Панель управления почернела и сгорела. Затем точки пламени погасли.

Натан знал, что его гипноз, вызванный пламенем, не мог длиться больше доли секунды. Но когда он прыгнул со стула в сторону Жар-птицы, он вздрогнул.

Бронзово-розовый цвет ее тела сгорел дотла.

«Это невозможно, - тупо сказал он себе. Это не могло быть концом легендарной Жар-птицы. Но это было. Этот обугленный труп уже никогда не сможет удержать жизнь.

Острая боль печали наполнила его, когда он посмотрел на фигуру и вспомнил красоту Жар-птицы. Он чувствовал себя потерянным, и вся высшая цель их полета на Марс исчезла.

Его мысли вернулись к сцене в пещере, когда он стал свидетелем смерти своего отца. Он вспомнил слова своего отца: «Ты никогда не успокоишься, пока не найдешь все Семь Драгоценностей - или смерть».

Так было с Тимаром Ормонди. Так было с Firebird. Все, что они нашли, была смерть.

Затем, потрясенный ужасом, Натан понял, что так будет и с ним. Слова его отца были правдой. Он никогда не успокоится, пока не раскроет секрет этих злых Драгоценностей или не постигнет судьба, постигшая всех других космонавтов, отдавших свои жизни в этих тщетных поисках.

Но он знал, что найдет эти драгоценности. И когда-нибудь он узнает секрет прекрасной, фантастической Жар-птицы.

Он задавался вопросом, отомстили ли за убийство его отца смертью Жар-Птицы. И он знал, что никогда не будет уверен, пока жив.

Натан уменьшил ускорение корабля, а затем наклонился, чтобы расстегнуть ремни, удерживавшие ее в кресле инерции. Он нежно поднял легкое тело, удерживавшее сильную волю Жар-птицы.

Он сделал шаг к проходу, ведущему к шлюзу. А потом в ужасе остановился. Почерневшие губы Жар-птицы зашевелились.

Ни звука. Только призрачное движение этих губ показывает, что Жар-птица жива.

«Это хуже смерти», - подумал Натан. Но долго жить она не могла. Он отнес ее в каюту и уложил на кровать. Он наклонился и услышал слабое биение ее сердца.

Из шкафа он достал мази и лекарства, чтобы облегчить боль, когда она придет в сознание. Когда он закончил, она начала шевелиться.

Она двигалась, как будто от ужасной боли, и выражение лица было для нее невозможно. Ее губы снова зашевелились. Но звука не было.

Он знал, что если она останется в живых, ему следует отправиться на Землю, где есть единственные подходящие медицинские учреждения. Но в это время года путешествие на другую сторону солнца было долгим. Неработающий мотор сделает его еще длиннее. Казалось невозможным, что она сможет пережить поездку.

Губы Жар-птицы все еще шевелились, и теперь Натан уловил след слова. Он наклонился ближе. Она повторяла один и тот же звук снова и снова.

«Люлин… Люлин…» - вот слово, которое она выдохнула.

Для него это не имело смысла. Он задавался вопросом, было ли это имя какой-то неизвестной родственницы или она просто бредила.

«Люлин… Люлин… отведи меня к Лулине…»

Он мягко заговорил ей на ухо. "Кто такая Лулин?"

Она изо всех сил боролась внутри себя с атакующими ее волнами боли. Она выдохнула: «Карта CR-46. Люлин».

Натан помчался в штурманскую рубку. Вот оно что. На карте CR-46, обведенной красным, было слово «Лулин» рядом с крошечным астероидом.

Это было еще более непонятно, чем когда-либо. Или астероид был местом захоронения ее таинственного клана?

Он обсуждал направление на Землю. А потом возник еще один вопрос, когда он подумал о ее обожженном и замученном теле. Даже если бы она могла жить, хотела бы она этого? На Земле ее существование будет заключаться в двойной тюрьме из железных прутьев и собственного поврежденного тела.

Он взял курс на астероид Лулин.

V

Медленно, в глубинах черного космоса вздулась каменная клякса диаметром в полмили с Лулин.

По мере приближения корабля Натан осмотрел поверхность через экраны в поисках ключа к разгадке причины, по которой Жар-птица хотел туда отправиться. Но он выглядел так же, как и любой другой из тысяч камней, плывущих по космическим самолетам. Единственной необычной особенностью было небольшое яркое пятно, которое, казалось, было около десяти футов в диаметре. Он находился на дне большого углубления с одной стороны скалы.

Жар-птица, казалось, почувствовала присутствие астероида, когда они приблизились. Ее тело нервно дергалось. Или, возможно, это была только ее усиливающаяся битва с силами смерти.

Когда Натан сказал ей, что они прибыли, она изо всех сил пыталась подняться. Она беспомощно отступила. «Бассейн», - пробормотала она едва шевелявшимися губами. «Похорони меня в бассейне Лулин».

Хотя он догадывался, Натану стало жаль, потому что Жар-Птица столько часов знала, что она идет к своей могиле.

Но ему было интересно, что она имела в виду под бассейном Лулины. Было ли это яркое пятно, которое он заметил? Здесь, в глубинах космоса, не могло быть жидкости.

Было сложно посадить знакомый корабль на астероид, а поскольку Натан никогда не приземлял «Корсар» где-либо, сделать точную посадку было практически невозможно. Но безотлагательность желания Жар-Птицы подсказывала ему, что риск того, что корабль упадет на неровную поверхность странного маленького камня, стоил того.

Он обвел его по все более сужающейся спирали, пока наконец не опустился над широкой впадиной, в которой находился сияющий «бассейн». Он быстро уронил корабль, затормозил «Корсар» и позволил ему подняться вверх к стойле.

Натан быстро перерезал двигательные трубы. Передние тормоза сбросили корабль на поверхность. «Корсар» резко остановился. Плохая посадка, но хорошая в данных обстоятельствах.

Натан поспешил обратно в каюту «Жар-птицы». Там он остановился в дверном проеме при зрелище, которое предстало перед его глазами. Жар-птица поднялась с койки и стояла посреди комнаты, раскачиваясь, как какой-то бессвязный робот, бешено бормоча нервными губами. Она смотрела в порт и трясла культей руки, глядя на сияющий бассейн, видимый снаружи.

Натан уловил ее яростные слова. «Воздух там… без костюма…»

Она была в истерике. Он принял решение. Теперь жизнь Жар-птицы была не более чем пламенем свечи во время урагана. По крайней мере, он мог исполнить ее последнее желание. Если бы она хотела, чтобы он покончил с ее жизнью, вытолкнув ее в холод межпланетного пространства и похоронив в «бассейне», это было бы только милосердно.

Он быстро надел скафандр и вернулся в Жар-птицу. Она потеряла сознание и лежала жалкой кучкой посреди пола. «Возможно, она уже умерла», - подумал он.

Неся ее, он вошел в шлюз и остановился на момент, необходимый для эвакуации. Казалось, что на выравнивание давления ушло необычно короткое время, затем он вышел. Он ожидал, что тело Жар-птицы станет искаженным и мгновенно замороженным от холода, но она совсем не изменилась, когда он ступил на поверхность астероида, удерживаемый ботинками скафандра.

Он проверил термометр на рукаве. Всего тридцать градусов ниже нуля и не падает.

Он подошел к бассейну, который блестел, как блестящий металлический диск в ярком солнечном свете. Он ударил по нему камнем, и поднялась рябь. Он был жидким и очень плотным - как лужа ртути.

Он подошел к краю и в последний раз взглянул на лицо Жар-птицы, некогда прекрасной Жар-птицы. Затем она медленно упала из его рук в бассейн.

Он отступил и смотрел. На мгновение показалось, что она лежит на поверхности, наполовину погруженная в воду и не двигаясь. Затем медленные пальцы волн поднялись вокруг нее и потащили вниз.

Внезапно она исчезла. Как будто она растворилась в зеркале. Глубины жидкости были невидимы. Неподвижная поверхность отражала в глазах Натана только раскаленный добела свет бассейна.

Жар-птицы не было. И с ее исчезновением Натан пришел к убеждению, что в ней не было ничего злого. Она переехала, потому что ею руководила какая-то дикая и тайная цель, которая не давала ей покоя. Цель заключена в Семи Драгоценностях Чамара. И Натан знал, что каким-то образом он откроет секрет Драгоценностей, которые довели до смерти его собственного отца.

Он внезапно повернулся и побежал обратно к кораблю. Он хотел как можно скорее уйти из этого нереального мира Люлин. Это было место, которое дышало присутствием странных и инопланетных призраков. Однако он вернется - он вернется, чтобы разгадать тайну Жар-птицы после того, как побывал на Марсе и получил оставшиеся драгоценности.

«Корсар» медленно поднялся из-за Лулин. Он позволил огромному кораблю облететь скалистую массу, а затем повернул в космос к Марсу. Он сфокусировал свой экран и снова посмотрел на крошечный камень. В бассейне, как в большом гелиографе, отражались солнечные лучи. Даже на таком расстоянии он был слишком ярким, чтобы долго смотреть на него.

Теперь его единственной целью было владение всеми семью драгоценностями. Жар-птица не показала ему своих двоих, но он знал, что они где-то внутри корабля. Видение великолепных глубин двоих в его собственном владении постоянно плавало перед ним, пока он позволял своим мыслям возвращаться к ним. Теперь он понял чары, которым поддался его отец.

Он потянулся, чтобы выключить экран просмотра, но в последний раз взглянул на астероид. Внезапно свет, отраженный от бассейна, замерцал и заколебался. Как если бы какая-то рука держала гигантское зеркало и двигала его взад и вперед, высвечивая какое-то таинственное сообщение в глубинах космоса, подумал он. Несомненно, это произошло из-за какой-то особенности рефракции, вызванной остатком воздуха, который, казалось, лежал в чаше впадины.

Он повернулся к графикам и сосредоточился на курсе. Теперь он проверил положение Марса и его предполагаемое время прибытия. Он вставил цифры в компьютер.

Ответ оказался фантастически неверным. Он попытался снова и потерпел неудачу.

Сосредоточиться было невозможно. И он знал почему. Это изменчивое отражение в бассейне Лулин. Это неразборчивое сообщение промелькнуло в космосе.

Это могло произойти из-за разбивания поверхности бассейна.

Это должно было быть вызвано этим.

И это будет преследовать его вечно, если он не повернет назад. Он повернул «Корсар» в поворот, который затемнил его зрение, но когда он снова смог видеть, он снова направился к астероиду.

Он вошел слишком быстро. Ему пришлось дважды сделать круг, чтобы снизить скорость. Затем «Корсар» помчался вниз, в углубление и над бассейном.

Пилотирование требовало слишком много внимания, чтобы внимательно следить за блестящей поверхностью, но от одного короткого взгляда у него перехватило дыхание. На краю бассейна лежало что-то, чего раньше там не было.

На этот раз его приземление произошло от ужасной толчки, которая потрясла корабль. Затем он вошел в шлюз, не дожидаясь, пока наденет скафандр. Он знал, что Жар-птица была права, когда она сказала, что в этом нет необходимости.

Он держал внутреннюю дверь замка закрытой, чтобы сохранить тепло в корабле, но он распахнул внешнюю дверь и вылетел.

Он зашатался от внезапной боли, когда его охватил шок от встречи с инопланетной атмосферой. Это не было атмосферой по любым человеческим меркам. Он был настолько разрежен, что не мог поддерживать нормальную человеческую жизнь. Он отчаянно дышал, и ледяные иглы, которыми он дышал в воздух, втягивались обратно, чтобы пронзить его собственные легкие.

Перед его взором промелькнули черные экраны в виде шахматной доски, но теперь он мог видеть объект на краю бассейна.

Не было никаких сомнений в том, что инстинкт, который заставил его повернуть вспять Корсара. Жар-птица лежала, свернувшись, на камнях у бассейна.

Она лежала так, словно бежала и упала лицом вниз. Натан подошел к ней и перевернул. Он смотрел с недоверием.

Повязки и повязки исчезли в бассейне, и ее тело лежало белое и холодное в ярком солнечном свете. На ней не было отметины. Таинственные свойства, которые лежали в странном бассейне, чудесным образом воскресили и исцелили все следы ужасных ожогов.

Натан не знал, жива она еще или мертва. Она была ледяной на его прикосновение и была без сознания, но он поднял ее и направился обратно к кораблю.

Напряжение в этой атмосфере вызывало у него головокружение, и он даже не задумывался над вопросом, как сила тяжести может быть достаточно большой, чтобы можно было ходить. Он израсходовал всю свою истощающую энергию, чтобы дать отпор кораблю.

Наконец он положил Жар-птицу в замок «Корсара» и закрыл внешнюю дверь из последних остатков своих сил. Автоматически замок начал наполняться теплым воздухом, пока внутренняя дверь не распахнулась.

Вскоре силы Натана восстановились. Он повернулся к Жар-птице. Ее черные волосы, рассыпавшиеся по полу замка, выглядели так, словно их никогда не касался разрушительный огонь. Ее лицо было оформлено в том же совершенстве, что и раньше. И ее плоть начинала светиться розовым цветом жизни. Последнее чудо проявилось в ее дыхании. Она была жива.

Он отнес ее в каюту и завернул в одеяла. Ее тело все еще было ледяным после долгого пребывания на ней. Он начал отходить, чтобы попить горячего, когда она должна прийти в себя. Потом ее глаза открылись.

Она дико огляделась, затем уставилась на него. «Я думал, ты бросил меня. Твоя совесть взяла верх над тобой?»

Жесткость ее голоса потрясла его. Он посмотрел на нее с болезненным удивлением. «Я думал, что ты мертв. Я видел мерцание света в бассейне, когда ты выходил из него. Я вернулся тогда только потому, что не мог поверить, что ты действительно умер».

"Конечно. Вы не могли знать, не так ли?" Вдруг она заплакала. Он сел и взял ее за руку.

"

Натан не ответил. Он не мог понять ее странности. Но на данный момент она больше не была бесстрашной Жар-птицей. Она была маленькой девочкой, одинокой и потерянной.

VI

Марс был здоров в смерти еще до прихода космонавтов. Теперь это была свалка Солнечной системы.

Конечно, это был Гелиополис, огромный, сияющий, хромированный космодром, куда касались корабли со всех частей Системы для дозаправки и отдыха пассажиров. Отдых, который был запрещен ни на одной из других планет.

Постоянное население Гелиополя составляло три четверти доверенных лиц. Остальную четверть составили беглецы из колоний, воры и убийцы, чьи преступления их не настигли.

Но это была элита населения Марса. Низшие типы были найдены в пяти пригородах, окружающих Гелиополис.

Худшим из пяти был Телец, где ежедневными утренними делами были похороны тех, кто потерпел неудачу в ночных драках в таверне.

Когда «Корсар» приблизился к красной планете, Натан задумался, как непонятная Жар-птица вписывается в этот дикий и злой город. Но она потребовала его для дома. Что касается чуда с Лулин, она отказалась произнести ни слова, и его неоднократные расспросы только вынудили ее к большей сдержанности и увеличили разрыв между ними, пока он не был вынужден сдаться.

Была ночь на той стороне Марса, когда они сбросили «Корсар» на людное поле на краю Тельца. Среди других судов корабль стоял, словно драгоценный камень в горсти гравия.

Когда заходил корабль «Жар-птицы», в полевых действиях всегда была пауза. Слуги выпрямились и смотрели, и, когда Жар-птица выходила из порта, сморщенные, обожженные космосом искатели приключений останавливались. Она спустилась по пандусу, как будто входила в бальный зал. Тысячи глаз смотрели на нее с углов поля, из магазинов и ночных закусочных, и из корпусов молчаливых кораблей.

Она была живой легендой, ходившей среди них.

Она дала инструкции «Корсару» по ремонту, и они двое направились к городу, находящемуся всего в четверти мили.

"Что произойдет дальше?" - сказал Натан.

«Почти все, но что бы это ни было, потребуется использовать ваше огненное копье. Держите его под рукой. Вам придется много ждать и слушать. Если вы подождете достаточно долго, вы сможете услышать все секреты самых сокровенных камер Системы. раскрыто прямо в тавернах Тельца.

"Наш план будет заключаться в том, чтобы сообщить, что у нас есть четыре Драгоценности, а остальные три находятся здесь. После этого будет достаточно событий. Я предоставлю вам распространять эту информацию.

Натан больше не стал ее расспрашивать. Они подошли к яркому входу в «Орбиту», двухэтажной таверне, немного больше, чем ее соседи. Натан слышал, как его отец упоминал место как неофициальный штаб половины разбойников на космических трассах.

Шум азартных игр, выпивки и музыки таверны разлился на них, когда они приблизились к месту, освещенному красным сиянием вывески над головой.

Когда Жар-птица вошла в дверь, она откинула малиновую накидку и приподняла подбородок немного выше. Звон игровых фишек и стаканов прекратился, а гул шума стих. Жар-птица зашагала к бару, не обращая внимания на взгляды.

Натан шел медленнее. Он услышал шепот сначала на Жар-Птицу, потом на себя. Его руки оставались рядом с его огненными копьями.

В баре коренастый бармен Луи был бледен и поочередно краснел. Его рот открылся, глядя на Жар-Птицу, когда она сказала: «Токила, пожалуйста».

Луи пробормотал: «Ты должен быть мертв. Кто-то видел тебя. Ты точно мертв».

«И теперь я точно жив. Я не понимаю, о чем вы говорите, но поторопитесь с этой Токилой».

Луи покачал головой, словно пытаясь прояснить увиденное. Он принес напиток и немного того же Натану, который был удивлен, что здесь даже подавали легкий, не токсичный напиток.

Натан задумался над замечанием Луи. Как появился слух о смерти Жар-птицы? В чем было его значение?

Когда они подняли очки, лепет медленно возобновился, но Натан знал, что они все еще в центре внимания.

Тяжелые клубы дыма катились по свету, как миниатюрные грозовые тучи. Через него Натан смотрел на бледные лица женщин, редко видевших дневной свет, и на обтянутые бронзой лица космонавтов. Он видел, как они недоумевали, кто он такой и был ли он с Жар-Птицей, потому что он не разговаривал с ней с тех пор, как они вошли.

Жар-Птица ясно дал понять. Она резко повернулась и посмотрела в комнату. «Ребята, я хочу, чтобы вы познакомились с Натаном Ормонди. Вы все знали его отца. Тимар был убит на Венере, и Натан пришел занять его место в космосе. Поднимитесь и выпейте за нового космонавта, который так же хорош человек, каким всегда был его отец ".


Натан уставился на Жар-Птицу. Она улыбалась, как будто услышав какую-то тайную шутку. «Дурочка, - подумал Натан. Она знала, что это произойдет. Об этом ему говорило даже его ограниченное знание их кодов.

Большой бронзовый космонавт за ближайшим столиком оторвал взгляд от карточек. «Мы не позволяем женщинам покупать наши напитки», - сказал он. Он вернулся к картам.

Натан выругался себе под нос. Что пытался сделать Firebird? Но теперь это был его ход.

Большой космонавт взял карту из руки и двинулся, чтобы бросить ее на стол. Карта исчезла в воздухе, и на стол упали хлопья пепла. Он взглянул на огненное копье Натана, небрежно упирающееся в его бедро.

«Возможно, вы примете мое приглашение», - медленно сказал Натан.

Космонавт пристально посмотрел на него. «Мы не позволяем женщинам покупать наши напитки», - сказал он.

Его глаза не сдвинулись, а глаза Натана, казалось, вспыхнули лишь на мгновение. Но этого было достаточно, чтобы карты в руке космонавта вспыхнули пламенем. Он отчаянно бросил их.

Его лицо просветлело от ярости, и он наполовину поднялся со стула, но ничего не сказал. Копье Натана висело в том же положении.

«Я думаю, что для нас с тобой было бы неплохо подружиться», - сказал Натан.

«Да, - сказал космонавт, - это может быть хорошей идеей».

Он встал и медленно подошел к стойке. «Прямой скотч для меня», - сказал он Луи. Он повернулся к остальной толпе. «Пойдемте, ребята. Мой друг покупает нам выпивки».

Гул медленно возобновился, когда толпа последовала за его лидером к бару. Космонавт приблизился к Натану.

«Зовут Томпкинс», - сказал он. - Я понимаю, что это похоже на твоего старика. Я имею в виду, болтаясь с Жар-птицей. Я довольно хорошо знал Тимара, когда он тащил ее за юбки. Отчасти всегда считал, что он работает с спусковым крючком, и она заслужила репутацию.

Его громкий протяжный голос привлек других космонавтов в кольцо, которое сжималось вокруг Натана. Это был старый ход.

«Пожалуйста, не толпитесь», - сказал Натан. «В баре нет места для всех, но есть много напитков».

Мужчины взглянули на Томпкинса.

«Конечно. Не толпитесь», - сказал Томпкинс. «Парень сегодня немного нервничает. Может, ты собираешься сделать свою первую работу для Firebird, а? Она разрешает тебе играть в азартные игры и пить деньги?»

Натан медленно поднял стакан и изучал Томпкинса и людей вокруг него. Он чувствовал необъяснимые глубины эмоций, которые обращались на него.

Потом он его получил. Это была их сдерживаемая обида и ненависть к Жар-птице. Они бы не посмели ее так заманить. Это привело бы к стрельбе, и никто из них не хотел, чтобы его называли ее убийцей.

За это ответственны их собственные специфические коды. Дуэль с Жар-Птицей была бы открытым признанием того, что она была им равной.

Натану захотелось посмеяться над собой, считая себя чем-то вроде благородного защитника, когда он вошел на «Орбиту» позади Жар-птицы. На самом деле она была в безопасности, но космонавты не хотели, чтобы он был жив, когда ушел.

«Вы меня неправильно поняли, джентльмены, - сказал Натан. «Я думаю, что Жар-птица убила моего отца, и я стараюсь следить за ней. И у нас есть небольшое соглашение, которое может вас заинтересовать. Между нами четыре из Семи Драгоценностей Чамара…»

Мгновенно ухмыляющаяся, насмешливая ухмылка замерзла смертоносность. Круг вдавился внутрь.

«Я бы не подошел ближе», - посоветовал Натан.

"Четыре из семи!" воскликнул Томпкинс. «Я думаю, что ты лжец».

«Мы позаботимся об этом позже», - сказал Натан. «Мы пришли за остальными тремя. Затем мы решим, кто их оставит, а также вопрос об убийстве моего отца. Я упомянул об этом, потому что думал, что некоторые из вас, джентльмены, могут нам помочь. Фактически, вы может иметь одно или несколько Драгоценностей прямо здесь, в этой комнате. Мы будем рады избавить вас от них ».

Натан научился у своего отца опасному трюку с огненным копьем. Пламя можно было заставить отражаться от деревянной поверхности, если бы угол падения и сила луча были правильными.

Натан наблюдал, как в кругу вокруг него разрасталась игра. Он был почти готов к работе. Позади Томпкинса один из космонавтов осторожно вытащил свое огненное копье. Натан знал это по медленному движению плеч мужчины и его попыткам небрежно смотреть вперед.

Томпкинс держался вплотную к мужчине, держась одной рукой за край стойки. Через мгновение острие копья появится у талии Томпкинса и взорвется - как только внимание Натана будет отвлечено от Томпкинса.

Натан тщательно взвесил свои шансы. У него было пятьдесят на пятьдесят шансов выйти живым. Он задавался вопросом, зачем Firebird изобрел такую ;;ловушку. Прямо сейчас она сидела одна за столиком в противоположном конце комнаты, очевидно, не обращая внимания на то, что происходило.

Он прикинул расстояние до убийцы и подошел на шаг ближе к Томпкинсу, осушая свой стакан. Затем он внезапно отшатнулся и повернулся спиной к Томпкинсу. На лицах окружавших его мужчин он видел внезапную смену выражения лица, которую они не могли скрыть.

Он позвонил бармену. «Наполнись снова, Луи. Все вокруг. Мне сегодня повезло».

Одновременно его рука небрежно опустилась на бок и повернула карман огненного копья, чтобы направить электрод позади себя. Его мизинец сомкнулся на спусковом крючке и нажал.

Из-за спины Томпкинса раздался резкий крик, и огненное копье с грохотом упало на пол. Натан обернулся. Оба его копья были перед ним, когда он столкнулся с Томпкинсом.

Но Томпкинс смотрел на мертвого убийцу. И он отчаянно искал источник выстрела. Затем его взгляд упал на обугленное дерево перед стойкой бара, куда повернулось отражение Натана.

Сначала его неверие было забавным. Затем гнев, как ураган, ударил по его лицу.

Космонавты жаждали потасовки. Сгорбленные плечи Томпкинса заставили бы их броситься. Натан мог убить, возможно, дюжину, прежде чем они его поймали. Но от этого было бы мало удовольствия.

Он тихо сказал: «Сначала я достану тебя, Томпкинс. Лучше отзови своих собак».

Томпкинс заколебался. Если он подаст сигнал, Натан убьет его первым. Если он не даст его, выстрел какого-нибудь пьяного космонавта легко может найти его спину.

Затем рев перерыва решил за него проблему Томпкинса. В таверну ворвался новичок и схватил сцену.

Он рассмеялся нежным громом. «Хо… я пришел искать сына Тимара и обнаружил, что он держит самый ожесточенный клуб на всем Марсе, включая моего старого друга Триггера Томпкинса!»

Натан краем глаза посмотрел на шагающего вперед Табора.

VII

Табор прорвался в толпу, и люди отступили, чтобы вернуться к своим столам. Порыв толпы был сломлен.

«Положи оружие, Натан. Разве ты не видишь, что старый Том здесь просто развлекается? Почему, он не обидел бы муху».

Натан тонко улыбнулся. "Я надеюсь, что джентльмен в зале тоже не повеселился. Боюсь, он не сможет этого сейчас.

Томпкинс кисло сказал: «Я думал, вы сказали, что Жар-птица, и этот молодой дурак был убит по дороге сюда».

Табор пожал плечами. «Вот так новости здесь, в этих частях Системы. Ничего надежного. Все лжецы».

Он повернулся к Натану. «Было какое-то сообщение о том, что вы и Жар-птица попали в беду, и я полагаю, эта история преувеличена. Я очень рад видеть вас в безопасности. Я пришел в Солнечный Луч, чтобы отвезти вас обратно на Венеру».

Еще раз отредактировать произведение
THE SEVEN JEWELS OF CHAMAR
By RAYMOND F. JONES


"Beware the Firebird!" His voice was distorted with pain. "She'll kill a thousand men for every one of the Seven Jewels of Chamar."

Nathan Ormondy threw back his rain cape and knelt beside his dying father. The great hulk of the old man sank back upon the rags.

"Did she do this?" Nathan demanded fiercely. His eyes filled with flame at the sight of the terrible wound that had come from a shot in the back.

Thymar lay without answering. His eyes were closed. Nathan heard only the hushing sound of the eternal Venusian rains that blotted out the distant hills like a ragged curtain hung over the mouth of the cave.

Behind Nathan another shaggy spaceman touched his shoulder. It was Tabor, his father's companion. The two police custodians from Aquatown shifted uneasily.

"Was it Firebird?" Nathan demanded of the watchers.

Before they could answer, Thymar's remaining hand fell upon Nathan's wrist. "There is more to tell," the old spaceman whispered.

Nathan hunched lower to seize every word. "What is it?"

"The Jewels of Chamar—"

"Curse the Jewels of Chamar! They stink with blood. I'd blast them all if I could!"

Thymar's wide, steel eyes opened slowly. The leather of his face crinkled like finely tanned doeskin.

"When you have looked into the blue depths of a stone that is like the eye of all the universe you'll never be able to turn your back upon it. You'll never rest until you have found all seven of the Jewels—or death."

"Death is all that anyone has ever found."

"Ah," said Thymar, "but one man will find himself the master of all the universe when once he holds all seven of the Jewels in his hands. That is the promise of the Jewels—mastery, power. And I know that it is true. I've held them—as many as five of them at once, and I know what it means. There's a force in them that sweeps through the brain and the soul. It lifts a man to power and strength beyond himself."

"Pah! Autohypnosis—or plain drunkenness. There are a thousand other names for it."

"No," said Thymar softly. "It's there—pure life force, or whatever it might be termed, but with those Jewels one man would be as ten thousand men, each greater than any Earth has produced.

"And you can be that man, Nathan!" The old spaceman raised again from the bed. "I bequeath to you the two Jewels that I have left. There were three, but—"

"Firebird?"

"That does not matter. I warned you of her because she has sworn to have the Jewels. I know she has two, maybe more. You'll have to kill her for them. Think what it would mean to the universe if that ruthless witch possessed the Jewels. Hell would be let loose.

"The Jewels are no concern of mine. I want to know only who did this to you."

Thymar sank back again. His voice whispered almost inaudibly, "Come closer."

"In the cave of Lava Mountain," he whispered hoarsely, "do you remember the Stone Pig? The two Jewels are there. It makes no difference who did this to me. Nothing matters but the Jewels of Chamar. Take them—and become master of the universe!"

"Who did—?" Then Nathan's fury-laden voice ceased. The only sound was the hush of rain outside. Slowly Nathan's head bent low. His father was dead. Never again would Thymar Ormondy's voice roar upon the spaceways or in the thousand tavern rendezvous of the spacemen.

Tabor put his hand upon Nathan's shoulder. "Sorry, son."

Nathan rose. It was as if an electric charge had been thrust between the other men.

"I'll find the killer," said Nathan evenly. He looked down at the form on the cavern floor. "I'll find him if it takes the rest of my life. Why did he warn me of Firebird? Was it only because of the Jewels or do you think she could have done this?"

"He hated Firebird because of an old quarrel. She might have done it, but I don't know. I was with Thymar in Aquatown when he received a message saying information concerning the Blue Jewel could be found here. He went alone and we were to meet a day later to leave for Mars. He didn't show up so I came here and found him like this."

Nathan nodded. The policeman, Cleeg, had told him that much after Tabor had sent word. But that was no help. It only served to fix Nathan's hatred more intensely upon the cursed Seven Jewels of Chamar.

"Was my father carrying any of the Jewels when he came here?"

"He had the Pink one. I tried to warn him, but he said he could take care of it."

"And now it's gone, of course."

Tabor nodded. "The whole thing was a trap by someone who knew he had it."

"Who knew of it?"

"Half of Venus. He was drunk and boasting of it in the taverns the night before."

That was Thymar, Nathan thought, a great flagon of wine in one hand, boasting to the whole assemblage in some tavern, proclaiming his fabulous deeds upon the spaceways and challenging any one to dispute his word with flame lances.

"Take care of things, will you?" Nathan said abruptly. "I'll get back to the town."

"What are you going to do?"

"I think I know a way to trap the killer."

The policeman and Tabor looked startled. "Be careful, boy," said Tabor. "Do you want me to go with you?"

"No. Don't worry about me."

"Watch out for Firebird. She's on Venus now, and your father must have had a reason for his warning."

"Bah! She's nothing but a Calamity Jane legend. Have you ever traded flames with her?"

"I've seen men who have. They weren't alive to tell about it."

"Spacemen dislike combat with a woman so you've built up a myth about her to give an excuse for not killing her. But if she is the one who killed my father she's going to pay for it."

"Then why not let the police bring her in?"

"What police? Four planets have put a price on her head and she walks free in the cities of any of them."

"She's dangerous," Tabor repeated his warning. "And perhaps she is not the killer after all. There's no use crossing her trail needlessly."

"We'll soon know," Nathan promised.

He turned and strode out of the cavern of death while the two police officers began preparing his father's body for the trip back to the city under Tabor's direction. He paused a moment at the entrance and drew up the waterproof hood of his cloak and tied the knot beneath his chin, then went out into the sheeting rain.

At the bottom of the steep and slippery trail leading from the cave waited Perseus, the white stallion imported from Earth. In a world still battling incessantly against the jungle the horse was one of the chief means of private transportation, even though practically extinct on Earth.

Perseus nuzzled against Nathan's neck and the man rested his face against the horse's head for a moment. Loneliness and weariness descended upon Nathan. He was lonelier than he had ever known he could be, he thought. Thymar had never given much companionship to his son because their adventurous spirits had led them in opposite directions. But the mere knowledge of Thymar's existence somewhere in the universe was the only companionship Nathan had needed. Now that was gone.

And somewhere on Venus was a murderer he had to kill.

II

It was after dark when Nathan reached Aquatown. The streets of the Venusian frontier village literally flowed with water, proving the accuracy of its naming.

Lights on the corners and in front of the taverns were ghostly blobs in the rain. Few Earthmen were about, but the little polite Greenies of Venus swarmed the streets nodding and smiling when they saw Nathan. They knew and revered him as the great engineer from Earth who had brought lights and power to their wet, primitive world.

Aquatown was only a frontier village with more than its quota of taverns to drain away the savings of the restless spacemen who stopped for a day or a week, waiting for a new cargo or for ship repairs in the nearby Universal Yards.

Nathan's plan was fixed in his mind. He left Perseus at his lodgings and then headed for the taverns. The night's crowds were beginning to swarm in as he entered the first one.

It was hot and steamy inside, and the fog of smoke made it impossible to see the opposite wall. Bearded miners, lean adventurers, smooth fingered confidence men were the customers. Dance hall girls who had come from Earth for the adventure and stayed because of the utter dejection with which Venus filled them were the men's companions for the most part.

Nathan went directly to the bar and began ordering drinks. He grew more boisterous and his voice grew unsteady as he boasted and shouted of his good fortune in coming into possession of two of the Jewels of Chamar.

Then he left. He went to the next tavern and repeated the performance. During the night he made a tour of the taverns that would have done credit to old Thymar Ormondy himself.

And when the first light of Venusian dawn came he was stiff and immobile in the last of the taverns. The bouncers pitched him out into the mud and rain as the place closed up.

When he was alone Nathan rose and shook himself. He had accomplished his purpose. Every thug and murderer on Venus knew by now that Nathan Ormondy was going today to the secret cache of Jewels left by his father.

And Nathan knew that his father's killer would be not far behind as he moved up that mountain trail towards the cave in Lava Mountain.

He made his way through the mud and slime of the streets to his own lodging. There, after a quick bath and breakfast, he armed and checked the charge in each of two flame lances.

The weapons consisted of powerful electrodes with pistol grip handles. The electrodes were just less than eight inches in length and full charge was a thousand rounds. Nathan pocketed them solemnly, wondering if one of those charges would avenge his father's death.

He dressed in brown riding cape and donned a crimson helmet to make it easy to be followed. When he went out to the stable, Perseus seemed to sense the importance of their approaching mission and nickered eagerly.

Nathan let the horse have his head and they raced along the forest trail behind the city and upward to the hills. The tree branches overhead dripped water that was already stagnant. And somewhere in those trees Nathan knew that outlaws of four planets were silently watching, waiting for him to lead them to part of the fabulous treasure for which three generations of adventurers had searched.

His father's murderer was sure to be foremost among them.

Nathan wondered if he could have saved his father's life by following him to the starways years ago. Born aboard a spaceship, Thymar had never claimed any planet for his own. He had tried to raise Nathan to be a starman like himself, but Nathan had seen the advancing wave of civilization beating upon the shores of alien planets and knew the only sure foundation would be built by the engineers, not by the wandering starmen. So he had chosen to fight the battles of engineering on primitive worlds. He was following the starways in a sense, but it broke Thymar's heart when Nathan became "civilized."

Then seven years ago Thymar had dedicated the remainder of his life to the recovery of the fabled, mysterious Jewels of Chamar.

The story of the cursed Jewels was obscure. No one knew their origin. There was little more than the age old myth that to hold all seven would make a man master of the universe, but to hold less than seven would bring eventual death.

The latter at least was no myth, Nathan thought grimly.

The trail became steep as the trees thinned and the horse broke out upon the hillside. There was a moment of sunlight blinding in its beauty. Then dark clouds closed over again.

Nathan rode out along a ridge trail where he was silhouetted against the sky. He stood for a moment, making himself as conspicuous as possible to the unseen followers he knew were behind him. Ahead, the tall spire of Lava Mountain loomed against the gray blanket of the sky. It seemed near in its majestic might, but it was nearly midday when Nathan reached the foot of it.

The sight of the mountain at close range brought back a thousand memories to Nathan. He had spent much of his boyhood here and this was where Thymar had taught him in the rugged ways of living of the spacemen. Here he had learned from Thymar and Tabor to master the flame lance until there was hardly a spaceman that could match his skill.

The mouth of the great cavern was in sight now, high up on the face of the mountain. He hoped the narrow trail he and Thymar had so laboriously cut out was still there. It appeared to be. He guided the horse up the beginning of the steep cut.

He drew out one of the flame lances now and kept a sharp watch on the trail below. He knew that he was in no danger from anyone with a sense of calculation. That type of renegade would wait until Nathan had recovered the Jewels before attacking. But some brainless fool might try to pick him off now and search the cave on his own.

From far down the trail came the sudden clatter of rocks as a slide was started by a careless step, but no one was visible behind the ridges. Nathan had a clear view of his last hour's ride. So far, he was in the clear.

He looked cautiously at the cliff above him. Attack from that angle was not entirely impossible—especially if Firebird was in the vicinity. He knew she would not be with the followers behind him.

But now the last two hundred feet of the steep trail were before him. The great maw of the cavern was like a black cloud against the dirty white rock of the mountain. He touched his heels sharply to the flanks of the horse, and Perseus leaped up the incline in long jumps that carried horse and rider on into the black cave.

Instantly, Nathan leaped off and flung himself behind a giant stalagmite, half expecting a flame ball to be hurled at him from out of the darkness.

But a flame would have been welcome after the darkness and silence that pervaded the place. Only the distant sounds of the now emboldened pursuers came from the ridge below.

Nathan moved to the entrance and obtained his first glimpse of the pursuers. A battle skirmish had broken out between them. He had expected that. A man who had already killed for the Jewels would not welcome competition.

Nathan moved back and ordered the horse into a niche in the wall. He was dismayed somewhat by the number of men he had seen on the trail. There were at least twenty taking part in the skirmish and doubtless more were hidden from his sight. Determining the murderer would be difficult in such a mob.

The stalagmite which Nathan and his father had called the Stone Pig was nearly a half mile back into the mountain along a tortuous trail. He could not be sure that falling stalactites had not blocked the way, so Nathan was forced to risk a light after leaving the mouth of the cave.

The cave was hot. Steamy fog filled the air as he came at last to the small room of the Stone Pig. He knew that some of his pursuers must be near the cavern by now. He needed time to get to a hidden gallery overlooking the path they would have to traverse.

Nothing seemed changed from the time he had last been near the Stone Pig. The grotesquely formed stalagmite was shiny with moisture and its enigmatic grin seemed to challenge Nathan to find out the things it had seen while he had been gone.

A sense of excitement and anticipation seized Nathan despite his efforts to control his feelings. He thought of the boyhood days when he had hidden secret "maps" and strange and precious "formulae" beneath the Stone Pig. Now he was to see for the first time the fabulous gems that had cost so many lives, including his father's.

He pushed the stalagmite and it toppled over heavily. In the small, hollow space beneath it lay the same metal can that he had used so long ago. He pried open the lid.

There lay the Jewels—one green, one red.

But the gasp that escaped his lips at their sudden beauty was smothered in the sudden roar of deafening thunder that came from the cavern mouth far behind him.

He jerked to his feet. The air compression waves staggered him so that he tottered drunkenly for a moment and the sound battered his body. A flood of dust laden air flowed over him. Then gradually it settled about the chamber and there was only silence once more.

Nathan looked back at the box. A cleverly arranged switch had closed when he opened the lid, exploding the thunderous charge at the mouth of the cave. He struggled mentally with the problem of who had placed the explosive and the switch to seal the cave.

Perhaps Thymar had placed it as protection against robbery and his mind had been so affected by his wounds that he had forgotten it. Or someone might have planted it as a trap. But, if so, why were the Jewels left?

Almost forgetting that he was sealed in the cavern, he knelt down beside the box. The inner light of the Jewels pierced his eyes and seized his mind in a hypnotic trance. For an instant he thought he was gazing upon the beauties of some fair and alien world. In the red one there was a fantastic garden of Mars, but a Mars where no red sand clouds ever covered the cities with smothering death.

And in the green one he saw a fair and lovely vision of Earth so real it pierced him with nostalgia.

Then the visions faded. Whether he actually saw them or they were figments of imagination he never knew. But he had to shake his head and tear his sight away from the Jewels in order to pocket them.

Then, as he turned away, there broke upon the air a high-pitched song that trilled a moment's melody. It hung as if a crystal were suspended in the cavern, echoing its vibrations from chamber to chamber.

It came again. Nathan straightened and put out the light. He whipped out both flame lances.

It was the song of the Firebird.

III

Nathan darted out of the room of the Stone Pig, guided by his intimate knowledge of the cavern. He waited a moment by the entrance, listening in the darkness. Then he heard the soft scrape of a sandal against a rock somewhere. And a voice.

"Nathan Ormondy!"

It called his name softly, echoing in the cavern, and it was like no other voice he had ever heard. The music of its overtones was brilliant and glowing like the inner light of the Jewels of Chamar themselves.

"I have come for you, Firebird," said Nathan. "Ready your flame lance."

He darted away, expecting a flame to be hurled at the sound of his voice. None came. He waited, hoping Firebird would answer and give him a target.

That first sound of her voice haunted him. It was the loveliness of a spring day on Earth, the blue of the sky and the song of the birds—but it was the song of the Firebird, a song of death.

Then she answered. "I came to make peace, Nathan. Put up your lance and make a light."

He aimed in the darkness—and could not fire at that voice.

"Do you think I'm a fool?" he muttered savagely. It was to himself as well as to Firebird.

"You are a fool!" Firebird hissed in anger. "I came to you peacefully."

From across the chamber a ball of fire the size of an orange spurted with the speed of lightning. It splattered the wall two feet from Nathan. The heat of its explosion singed his cape to a shred. His face was scorched and his eyes blinded temporarily.

Nathan aimed again and unleashed a blast of his own, but it went wide for he did not even glimpse Firebird in its glow. He leaped away to hiding behind a large stalagmite.

"Listen to me!" the voice of Firebird commanded again. "I could have killed you then. My shot landed two feet to the left of you. Now will you hear what I have to say?"

"It's easy to call your shots after they are fired."

"Here's one neither to the right or left," said Firebird evenly.

Before she finished speaking a blast of flame burst over the huge stalagmite in front of Nathan. The fire of it flowed around the sides and enveloped him in a searing blanket.

For the first time, Nathan knew fear. The witch could see in the dark! He was at her mercy.

Her voice spoke more softly now. "Are you coming out from behind there or do I have to come and get you?"

"You'll have to come and get me—the same way you got my father."

He leaped away to still another stalagmite. He paused midway to unleash his own burst from the flame lance. It splashed against the cavern wall, but there was no answering fire.

He waited tensely in the darkness. Minutes passed. Surely he could not have killed the Firebird with that blast. The silence could only mean then that she was holding her fire, creeping up on him in the darkness.

"You have no excuse for my father's murder?" Nathan taunted. He slipped away to another protecting rock.

Then the voice of Firebird came again—and she hadn't moved! Nathan's eyes tried hopelessly to pierce the blackness to check the evidence of his ears.

Firebird said, "I was just wondering what I could say to a fool like you. If I killed your father for the Jewels why do you suppose that I didn't take them and go? Why should I have left them, and prepared the trap to destroy the cave mouth?"

"Is there anyone who knows the mysterious ways of the thief and killer, Firebird?"

"I have never stolen except from thieves. I have never killed—except murderers."

"My father was not a murderer!"

"And I did not kill him. Your father and I were partners for many years. We searched together for the Seven Jewels."

"I don't believe that. He warned me against you."

"Yes. Because we quarrelled. I'll tell you about it some day. Together, we found five of the Seven Jewels. One of his three was stolen by the murderer. Now, there are four of the Jewels equally divided between you and me. It is senseless for us to fight. There is power enough for us both when the Seven are ours. In return for your cooperation I promise to help you find your father's murderer. You know my reputation well enough to know what my promise means. And remember, I could have taken the Jewels instead of bargaining with you, but the Firebird is not a thief."

Nathan didn't believe a word of what she said, but he knew that if he continued to challenge Firebird with the flame lance it would not take her a dozen shots to find him in the darkness. Though he had been taught by Thymar he could not match such shooting. He would be lucky to find her with a hundred shots. No wonder her prowess had become a legend.

"I'll compromise—with one reservation," he said. "I think you killed my father. I know you can kill me here in the darkness. I don't know why you don't. I'll accept your offer, but unless you prove you did not kill my father, you and I will sometime again trade flames to the death."

"Done," said Firebird.

Almost instantly, a pink glow began filling the chamber. It was like the rising of the sun over one of Earth's quiet seas. There seemed to be the perfume of flowers in the air, and the song of birds.


There seemed to be the perfume of flowers in the air, and the song of birds.

And then Nathan realized it was Firebird's song—that high-pitched melody that caused a faint chill to race the length of his spine.

The glow, too, was coming from her. It heightened with a tremendous, terrifying crescendo. Nathan had heard babbling outlaws who swore drunkenly to having seen this sight.

He stood immobile now, not breathing in the face of the wondrous glory of that unfolding light. The Firebird herself was so dazzling that the pink radiance blinded him after the darkness, but when his eyes became accustomed to it he saw her.

She was small, almost tiny, and exquisitely shaped. Her head was encased in a close fitting silver helmet that did not prevent her flowing, raven hair from tumbling over the nape of her neck. As she stood there in the rising glow she seemed poised for flight.

A close fitting tunic that seemed to be of scarlet tinted mail protected her body, but her arms and legs were bare and from her very flesh the pink light was emanating.

Nathan murmured, half to himself, "Beautiful—and inhuman! Who are you?"

The Firebird smiled. And Nathan moved slowly towards her. It was incredible that such evil as he had heard of the Firebird could have come out of such beauty.

"Perhaps you shall know who I am some day. For now, our agreement does not call for that. Would you mind pocketing your flame lance before we go on?"

Nathan realized his hand still gripped the weapon and it was trained on the girl. It would take only a squeeze of his finger to erase her evil—

"Better not try it," she warned, and the smile did not leave her lips. He looked down at her hand. Her own weapon was trained with equal sureness upon him.

Instinctively, then, he knew that all the stories about the fabulous quick draw of the Firebird were true. If he so much as thought of killing her, her finger would squeeze the trigger of her flame lance a thousand times quicker than his.

He pocketed the weapon slowly and smiled at her.

"How do we get out?" he said. "Is the passage blocked?"

"Completely," Firebird said. "Or else the gentlemen who were so anxious to meet you here would have arrived by now."

"You planted the explosive?"

"Yes. I wanted our interview in private, not amidst a battle."

"How do you know there is any other way out?"

"Your father and I built it long ago."

Nathan remained silent. Was it only some purposeful fiction, or had his father actually been partners with Firebird?

She turned her back upon him and led the way out of the chamber by her own mysterious radiance. He could draw his flame lance now, Nathan thought. But it was only a thought. He wondered if he could ever seek vengeance upon such beauty regardless of what she had done in the past.

There was a temptation almost stronger than vengeance now, a temptation to see this whole affair all the way through—to find out the true identity of the fabled Firebird and the secret of the Seven Jewels of Chamar.

For a time they walked towards the blocked entrance, then they turned abruptly aside into a narrow passage. The slim Firebird passed through easily but for Nathan it was a tight squeeze that grew narrower as he went.

A strangling sense of claustrophobia seized him. He pressed almost frantically to get past the bottleneck. If this were a trap Firebird could shoot before he could get a hand near a weapon.

Then he saw her waiting for him ahead in the larger chamber to which the narrow passage led. She seemed to read his thoughts.

"Do you trust me now?"

"Does anyone really trust the Firebird—anyone on the nine worlds?"

The sudden sobering of her face was a terrible thing to see. She turned away so hastily that Nathan barely saw the expression, but he saw enough to know that there was weakness in her. She was not all iron strength. He saw enough to know that the incredible, storied Firebird had no friend in all the System and he knew what that fact meant to her.

IV

Nathan had never been in the part of the cavern which they were entering. He knew the narrow passage must have been covered by a thin shell of rock in his time.

They came at last into a chamber that was the equal in size of the main one. There was daylight visible and the pink radiance from Firebird began to die. When it was gone she seemed smaller and more fragile than ever. Only the little blue lights in her eyes seemed hard and unyielding.

Within the chamber Nathan stopped and gasped. There was the glistening, silver hull of a space cruiser. And high on the nose of it was the dread name: Corsair.

Corsair—the famed pirate vessel that had outrun every ship that had ever pursued it. In a hundred acts of piracy, the Firebird had escaped without leaving a trace by means of the Corsair.

She watched as he admired the ship. "Like it?"

"So this is the famous Corsair," he said, "—and your hideout. You must be sure of your ability to win me as an ally or to kill me."

"I am—sure of both. But I need you more as an ally. Shall we go in?"

The needle-like hull housed a long, spiral catway that led to the cabins and control room. Halfway to the nose Firebird showed Nathan a tiny cabin which he could use.

"You'll find a supply of clothing," she said. "I find it necessary to prepare for occasional guests who forget to bring luggage."

Guests taken from space liners in the midst of interplanetary space, Nathan thought. He wondered what had become of the many that the Firebird had kidnapped that way.

"And now the control room," she said. "I want you to become familiar with the operation of the ship."

All the ships that Nathan had ever known seemed like clumsy scows beside this splendid vessel. Every device known to space navigation and combat was in the equipment. And many instruments he failed to recognize.

"Who designed this ship?"

"My father."

"Father—" Somehow Nathan found himself unable to associate the Firebird with any of the normalcies of life. "Who was your father?"

Her smile was wry. "A man who was little known during his lifetime."

He didn't pursue the subject; they could go into that later. He said, "What I'm interested in is what do we do now?"

"We are going to find the other three Jewels. One of them is in the hands of your father's murderer. We do not need to worry about losing track of that because he will follow us."

"You know who it is?"

"Yes—but you would not believe me."

"Tell me!" He stepped forward, his big hands closing as if upon a throat.

"Our bargain," the girl reminded him. "The Jewels first—I swear we'll not lose him."

"The other Jewels—where are they, then?"

"One of them is buried inaccessibly in a mountain on Mars. The other is in the possession of one of three outlaws, all of whom are on Mars. I have traced it to one of them. So that is where we are going."

"How do you know who has them?"

"That's a long story," said Firebird, "and one that has cost many years of my life. And would have cost more without Thymar's help."

"I'd like to know more of your story about him. He never told me until he died that he had known you."

"It can wait."

Satisfied that the controls were in order, the girl turned her attention to the engines.

"There's trouble in the port motor," she said. "It can't be repaired with the facilities available to us here. We'll have to take a chance using it."

Nathan was about to protest, then changed his mind. He and his father had gone into space so often with decrepit and half worn equipment that it should have made no difference, but this vessel was so sleek and perfect that danger seemed to lurk in any minor imperfection.

Nathan strapped himself into the inertia-controlling chair next to Firebird. He studied the duplicate controls in front of him but kept his hands off.

Firebird started the warming coils to preheat the tubes. After a moment she adjusted the ignition controls and twisted the fuel valve.

Nathan felt as if he had been slapped suddenly with a giant pillow that pressed him flat in the chair. The acceleration of the Corsair was greater than any he had experienced before, and his father's old ship had never been equipped with inertia chairs.

He caught no glimpse of the edge of the cavern's maw as the ship passed upward through it. One instant they were in the cave, the next they were in the sky and only seconds passed until they were soaring above the thick cloud layer of Venus.

After five minutes of such intense acceleration, the Firebird relaxed and cut the controls to a point where they could breathe more easily.

"Why the hurry?" Nathan gasped. "Nobody is chasing us!"

Firebird made no answer. She reached towards the small panel at the lower edge of the control board and switched on the viewing plate. Silently, she scanned the heavens behind them and the surface of the planet they were leaving. The focus of the plate extended and retreated, then suddenly it concentrated upon a blunt-nosed black vessel rising somewhere below them.

"The Black Warrior," said Firebird. "He was watching for us to leave."

Nathan watched the black ship for hours while Firebird guided the Corsair. Steadily the strange vessel gained on them.

"We could outrun him easily," said Firebird, "if it weren't for that bad motor. Do you know how to handle light cruiser lances?"

"My father never carried a gun on his ship in his life."

"I remember," said Firebird. "How I used to argue with him. He said he wouldn't risk being caught by the police in an armed vessel, so he never came aboard the Corsair."

"Perhaps a wiser man than his son," said Nathan.

He told himself he wanted no part of this. He was an engineer, not a buccaneer. Yet as the black vessel approached he felt the thrill of its challenge. The challenge of combat in the impersonal depths of space.

His father had felt that challenge—the challenge of men and of space itself, and he had met it with his own bare hands. It was impossible for Nathan not to feel it.

They kept their steady pace at an acceleration something more than fifteen G's. Firebird gave Nathan brief instructions in the operation of the weapons and controls.

A viewing screen provided Nathan with sights. Its scale automatically corrected for the relative motions of the two vessels.

Abruptly, and without warning, the Black Warrior fired. The Corsair's defensive screens caught the blast with an absorption of energy that made the dissipators whine and grow incandescent.

"He's using high powered stuff," said Nathan. "Those screens can't take much of that."

"They weren't meant to. The Corsair's main defense is her speed. There wasn't room for heavy screens. This time our defense has to be better shooting. Watch this."

As she spoke, she caught the enemy ship dead in the sights and depressed the firing button. A cloud of bright vapor seemed to envelope the black hull. Then all was as before.

"He's got our screens beat," said Nathan. "We'll never get through them."

Firebird smiled. "That's the first time that's been said in the Corsair. I hope your pessimism doesn't jinx us."

The black ship was swinging back, maneuvering closer.

"Hang on!" Firebird exclaimed. She flung the Corsair into a tight turn and held it.

Simultaneously, she fired the four big lances in the stern and left a trail of flame balls that made it impossible for the enemy to follow in their wake. Then, forcing the ship into a close spiral, she nosed towards the black ship and fired the four forward lances together.

Nathan watched, his hands clenched to knuckle whiteness on the control panel, as the four flames combined and enveloped the enemy. This time the Black Warrior's screens flamed lividly. The big ship heeled crazily away, twisting under the forces unleashed upon it.

But the black ship was vicious in its death agonies. Nathan saw its beams lash out and yelled to Firebird, "Don't cross his stern!"

Firebird saw her mistake. Both of them twisted at the dual controls to swing the Corsair away from that cone of destruction into which it was plunging.

It was too late. They swept across the stern of the Black Warrior which was blasting with all it had. The Corsair's screen lit momentarily. Then the dissipators exploded in a crushing blast in the depths of the ship.

The interior of the control room came alive with flame. Firebird flung her hands before her face and her silver helmet was encased in a halo of fire.

What protected him, Nathan never knew, but he seemed to be just outside the sphere of burning destruction that burst through the walls of the control room in a hundred million pin pricks of flame. For an eternity he seemed frozen there watching the flame creeping over the slim form of Firebird—watching it burn and smother her.

Automatic cells closed the innumerable pin pricks made in the hull by the entering ions of fire. The control panel was blackened and burned. Then the flame-points faded out.

His hypnosis induced by the flame could not have lasted more than a fraction of a second, Nathan knew. But when he leaped out of the chair towards Firebird, he shuddered.

The bronze and pink of her flesh was burned to blackness.

It was impossible, he told himself numbly. This couldn't be the end of the storied Firebird. But it was. That charred corpse could never hold life again.

A poignant pain of sorrow filled him as he looked upon the figure and remembered the beauty of Firebird. He felt lost, and all the supreme purpose in their flight to Mars had ceased.

His mind drifted back to the scene in the cave when he had witnessed his father's death. He recalled the words his father had spoken—"You'll never rest until you have found all Seven of the Jewels—or death."

That's the way it had been with Thymar Ormondy. That's the way it had been with Firebird. All they had found was death.

Then, with a shock of horror, Nathan realized that was the way it would be with him, too. His father's words were true. He would never rest until he had found the secret of those evil Jewels or suffered the same fate that had befallen all the other spacemen who'd given their lives in that vain search.

But he'd find those Jewels, he knew. And someday he'd know the secret of the beautiful, the fantastic Firebird.

He wondered if his father's murder had been avenged with the death of Firebird. And he knew that he would never be sure as long as he lived.

Nathan cut the acceleration of the ship, and then bent over to unfasten the straps that held her in the inertia chair. Tenderly he picked up the light body that had held the strong will of Firebird.

He took a step towards the passage leading to the airlocks. And then he stopped in horror. The blackened lips of Firebird moved.

There was no sound. Only the ghostly movement of those lips to show that Firebird lived.

This was worse than death, Nathan thought. But she could not live long. He carried her to her own stateroom and laid her on the bed. He bent down and heard the faint beating of her heart.

From a cabinet he obtained salves and drugs to ease the pain when and if she regained consciousness. Even as he finished she began to stir.

She moved as if in tremendous pain, and facial expression was impossible for her. Her lips moved again. But there was no sound.

If she should live, he knew he ought to head for Earth where the only adequate medical facilities were. But it was a long journey to the other side of the sun this time of year. The defunct motor would make it even longer. It seemed impossible that she could survive the trip.

The lips of Firebird were still moving, and now Nathan caught the trace of a word. He bent closer. She repeated the same sound over and over again.

"Luline—Luline—" was the word she breathed.

It made no sense to him. He wondered if the name were that of some unknown relative—or if she were merely delirious.

"Luline—Luline—take me to Luline—"

He spoke gently into her ear. "Who is Luline?"

She struggled mightily within herself against the pain waves attacking her. She gasped, "Chart C-R-46. Luline."

Nathan raced to the chart room. There it was. On Chart C-R-46, circled in red, was the word "Luline" beside a tiny asteroid.

This was more incomprehensible than ever. Or was the asteroid a burial place for her mysterious clan?

He debated heading for Earth. And then another question arose as he thought of her burned and tortured body. Even if she could live would she want to? On Earth her existence would be in the double prison of iron bars and her own damaged body.

He set the course for the asteroid, Luline.

V

Slowly, in the depths of black space there swelled the blob of rock that was the half mile diameter of Luline.

As the ship approached, Nathan examined the surface through the screens for a clue to Firebird's reason for wanting to go there. But it looked the same as any other of the thousands of rocks floating through the spacelanes. The only unusual feature was a small bright spot that appeared to be about ten feet in diameter. It was centered in the bottom of a large depression on one side of the rock.

Firebird seemed to sense the presence of the asteroid as they neared. Her body twitched nervously. Or perhaps it was only her increasing battle with the powers of death.

When Nathan told her they had arrived she struggled to rise. She fell back helplessly. "The pool," she mumbled through lips that barely moved. "Bury me in the pool of Luline."

Though he had guessed it, Nathan was moved to pity because Firebird had known for so many hours that she was going to her own grave.

But he wondered what she meant by the pool of Luline. Was it that bright spot he had noticed? There could be no liquid out here in the depths of space.

It was difficult to land a familiar ship on an asteroid, and since Nathan had never landed the Corsair anywhere it was next to impossible to make an accurate landing. But the urgency of Firebird's desire told him it was worth the risk of taking the ship down upon the jagged surface of the strange little rock.

He swept around it in an ever narrowing spiral until he finally came low over the wide depression that held the shining "pool". He dropped the ship rapidly, braking the Corsair and letting it arc upwards to a stall.

Swiftly, Nathan cut the propulsion tubes. The forward brakes dropped the ship to the surface. The Corsair settled with a hard jolt. A poor landing but good under the circumstances.

Nathan hurried back to the stateroom of the Firebird. There he halted in the doorway at the sight that met his eyes. The Firebird had risen from the bunk and was standing in the middle of the room swaying like some disjointed robot, gibbering wildly through her nerveless lips. She was facing the port and shaking the stump of her hand at the shining pool visible outside.

Nathan caught her frantic words. "Air there—no suit—"

She was hysterical. He made up his mind. The life of Firebird was no more than a candle flame in a hurricane now. The least he could do was grant her final wishes. If she wanted him to end her life by thrusting her out into the cold of interplanetary space and bury her in the "pool" it would be only merciful.

He donned a space suit quickly and went back to Firebird. She had collapsed into unconsciousness and lay in a pitiful huddle in the middle of the floor. Perhaps she was already dead, he thought.

Carrying her, he entered the airlock and paused the moment it required for evacuation. It seemed to take an unusually short time to equalize the pressure, then he stepped out. He had expected the body of Firebird to become distorted and instantly frozen by the cold, but she changed not at all as he stepped to the surface of the asteroid, held down by the traction shoes of the suit.

He checked the thermometer on his sleeve. Only thirty degrees below zero, and not falling.

He approached the pool that glistened like a shining disc of metal in the brilliant sunlight. He kicked a stone onto it, and ripples arose. It was liquid, and very dense—like a pool of mercury.

He came to the edge and looked one last time at the face of Firebird, the once beautiful Firebird. Then slowly, she dropped from his arms into the pool.

He stepped back and watched. For an instant it seemed as if she lay in the surface, half-submerged and unmoving. Then slow fingers of waves rose about her and dragged her beneath.

Abruptly she was gone. It was as if she had disappeared into the surface of a mirror. The depths of the liquid were invisible. The unmoving surface reflected only the white-hot light of the pool into Nathan's eyes.

Firebird was gone. And with her disappearance there came to Nathan the conviction that there had been nothing evil in her. She had moved because she was driven by some wild and secret purpose that would not give her rest. A purpose bound up in the Seven Jewels of Chamar. And Nathan knew that somehow he would find the secret of the Jewels that had driven his own father to death.

He suddenly turned and ran back towards the ship. He wanted to get away as quickly as possible from this unreal world of Luline. It was a place that breathed the presence of strange and alien ghosts. He would come back, though—he would return to solve the mystery of Firebird after he had been to Mars and obtained the remainder of the Jewels.

The Corsair rose slowly from Luline. He let the great ship circle once about the mass of rock, then turned into space towards Mars. He focused his viewing screen and glanced back at the tiny rock. The pool reflected the sun's rays like a great heliograph. Even at this distance it was too bright to gaze at for long.

His only goal now was possession of all of the Seven Jewels. Firebird had not shown him her two, but he knew they were somewhere within the ship. The vision of the glorious depths of the two in his own possession constantly floated before him as he let his thoughts drift back to them. He understood now the spell to which his father had succumbed.

He reached to turn the viewing screen off, but glanced for one last time at the asteroid. Suddenly the light reflected from the pool flickered and wavered. It was as if some hand were holding a giant mirror and shifting it back and forth—flashing some mysterious message across the depths of space, he thought. No doubt it was due to some peculiarity of refraction caused by the remnant of air that seemed to lie with the cup of the depression.

He turned to the charts and concentrated on the course. He checked the position of Mars now and what it would be at his estimated time of arrival. He put the figures into the computer.

The answer came out fantastically wrong. He tried again and failed.

It was impossible to concentrate. And he knew why. That shifting reflection from the pool of Luline. That unintelligible message flashed across space.

It could have been caused by the breaking of the surface of the pool.

It had to be caused by that.

And it would haunt him forever unless he turned back. He swung the Corsair into a turn that blacked out his vision, but when he could see again he was headed for the asteroid once more.

He came in too fast. He had to circle twice to brake his speed. Then the Corsair sped down into the depression and over the pool.

Piloting required too much attention to keep a close watch on the shiny surface, but one brief glance brought a gasp from his throat. There was something lying at the edge of the pool that had not been there before.

His landing this time was made with a terrific jolt that rocked the ship. Then he entered the lock without waiting to don a spacesuit. He knew that Firebird had been right when she said it was unnecessary.

He kept the inner door of the lock closed to conserve the heat in the ship, but he swung the outer door open and plunged out.

He staggered in sudden pain as the shock of meeting that alien atmosphere swept over him. It was not atmosphere by any human standard. It was rarefied beyond capacity to support normal human life. He gasped in desperate breaths and the ice needles he breathed upon the air were sucked back in to spear his own lungs.

Black checkerboard screens flashed across his vision, but he could see now the object at the edge of the pool.

There was no questioning the instinct that had driven him to turn back the Corsair. Firebird lay huddled on the rocks by the pool.

She lay as if she had been running and had fallen forward on her face. Nathan reached her and turned her over. He stared in unbelief.

The swaths and bandages had vanished in the pool and her body lay white and cold under the strong light of the sun. There was not a mark on her. The mystic properties that lay in the strange pool had performed a miraculous resurrection and healed all traces of the ghastly burns.

Nathan did not know whether she was yet alive or dead. She was icy to his touch and unconscious, but he picked her up and started back to the ship.

The exertion in that atmosphere caused swirls of dizziness in his brain, and he did not even ponder the question of how gravity could be great enough to make walking possible. He expended every fraction of his draining energy to fight back to the ship.

At last he laid Firebird inside the lock of the Corsair and closed the outer door with the last dregs of his strength. Automatically, the lock began to fill with warm air until the inner door swung open.

Nathan's strength revived shortly. He turned to Firebird. Her black hair that spilled over the floor of the lock looked as if it had never been touched by the destroying fire. Her face was molded in the same lines of perfection as before. And her flesh was beginning to glow with the pink of life. The final miracle showed itself in her breathing. She was alive.

He carried her into the stateroom and wrapped her in blankets. Her body was still icy from her long exposure. He started to move away to get a hot drink when she should revive. Then her eyes opened.

She looked wildly about, then stared at him. "I thought you had abandoned me. Did your conscience get the better of you?"

The hardness of her voice shocked him. He looked at her in pained surprise. "I thought you were dead. I saw the flickering of the light from the pool when you came out of it. I came back then only because I couldn't believe you had really died."

"Of course. You couldn't really know, could you?" Abruptly she was crying. He sat down and took her hand.

"There is no one else in the System who would not have been glad to leave Firebird there forever," she said.

Nathan made no reply. He could not comprehend her strangeness. But for the moment she was no longer the fearless Firebird. She was a little girl, lonely and lost.

VI

Mars was wholesome in death before the coming of the spacemen. Now it was the refuse heap of the Solar System.

There was Heliopolis, of course, the great, shining, chrome-plated space port where vessels from all parts of the System touched for refueling and recreation of the passengers. Recreation that was not legal on any of the other planets.

The permanent population of Heliopolis was three fourths confidence men. The other fourth was made up of fugitives from penal colonies and thieves and murderers whose crimes had not caught up with them.

But these were the elite of the population of Mars. The lower types were found in the five suburbs surrounding Heliopolis.

The worst of the five was Taurus, where daily morning chores was burial of those who had been unfortunate in the night's tavern brawls.

As the Corsair approached the red planet Nathan wondered where the incomprehensible Firebird fit into this wild and evil city. But she claimed it for home. Regarding the miracle of Luline she had refused to say a word and his repeated inquiries only forced her to greater reticence and widened the gap between them until he was forced to give up.

It was night on that side of Mars when they dropped the Corsair onto the crowded field at the edge of Taurus. Amid the other vessels the ship stood like a jewel in a handful of gravel.

There was always a pause in the activities of the field when the ship of the Firebird came in. Attendants straightened up to stare, and wizened, space-burned adventurers paused when Firebird strode out of the port. She went down the ramp as if she were making a grand entrance into a ballroom. A thousand eyes were upon her, from corners of the field, from shops and all night eateries, and from the hulls of silent ships.

She was a living legend walking in their midst.

She gave instructions for the needed repairs to the Corsair, then the two of them started towards the town only a quarter of a mile away.

"What happens next?" said Nathan.

"Almost anything, but whatever it is it will require the use of your flame lance. Keep it handy. There will be a lot of waiting and listening. If you wait long enough you can hear all the secrets of the innermost chambers of the System revealed right in the taverns of Taurus.

"Our plan will be to let it be known that we have the four Jewels and are here for the other three. There'll be happenings enough after that. I'll leave it to you to spread that information."

Nathan did not question her further. They had arrived at the garish entrance to the "Orbit", a two story tavern a little larger than its neighbors. Nathan had heard his father mention the place as the unofficial headquarters of half the brigands on the spaceways.

The noise of gambling and of drinking and tavern music poured out upon them as they neared the place beneath the red brilliance of the sign overhead.

As Firebird stepped through the door, she threw back the crimson cape and tipped her chin a trifle higher. The tinkle of gambling chips and glasses halted and the babble of noise hushed. Firebird strode towards the bar, unmindful of the stares.

Nathan came more slowly. He heard whispering, first at Firebird, then at himself. His hands stayed close to his flame lances.

At the bar, the squat-faced bartender, Louey, was pale and flushed by turns. His mouth gaped at Firebird as she said, "Tokeela, please."

Louey chattered, "You're supposed to be dead. Somebody seen you. You were dead for sure."

"And now I'm alive for sure. I don't know what you are talking about, but hurry with that Tokeela."

Louey shook his head as if to clear the vision he had seen. He brought the drink and some of the same for Nathan who was surprised that the place even served the mild, nonintoxicating drink.

Nathan wondered about Louey's remark. How had the rumor of Firebird's death been started? What was its significance?

As they picked up their glasses the babble slowly resumed, but Nathan knew they were still the center of attention.

Heavy smoke clouds rolled against the lights like miniature thunderheads. Through it Nathan watched the pale faces of the women who seldom saw daylight, and the bronze leathered faces of the spacemen. He could see them wondering who he was and if he were with Firebird, for he had not spoken to her since they had come in.

Firebird made it clear. She turned abruptly and faced the room. "Folks, I want you to meet Nathan Ormondy. You all knew his father. Thymar was killed on Venus and Nathan has come to take his place on the spaceways. Come up and have a drink to the new spaceman, who is as good a man as his father ever was."



Nathan stared at Firebird. She was smiling as if at some secret joke. The little fool, Nathan thought. She knew this would happen. Even his limited knowledge of their codes told him that much.

A big bronze spaceman at the nearest table looked up from his cards. "We don't let women buy our drinks," he said. He turned back to the cards.

Nathan swore under his breath. What was Firebird trying to do? But it was his move now.

The big spaceman picked up a card from his hand and moved to throw it on the table. The card vanished in midair and flakes of ash fell to the table. He glanced up at Nathan's flame lance carelessly resting against his hip.

"Perhaps you would accept an invitation from me," said Nathan slowly.

The spaceman eyed him narrowly. "We don't let women buy our drinks," he said.

His eyes didn't shift, and Nathan's seemed to flicker only for an instant. But it was long enough for the cards in the spaceman's hand to puff into flame. He dropped them frantically.

His face lighted with rage and he half rose from his chair, but he said nothing. Nathan's lance hung in the same position.

"I think it would be a good idea for you and me to be friends," said Nathan.

"Yeah," said the spaceman, "it could be a good idea at that."

He rose and stepped slowly to the bar. "Straight Scotch for mine," he told Louey. He turned to the rest of the crowd. "Come on up, folks. My friend here is buying us drinks."

The hubbub resumed slowly as the crowd followed his leadership to the bar. The spaceman edged close to Nathan.

"Name's Tompkins," he said. "Kind of taking after your old man, I see. Hanging around with the Firebird, I mean. I knew Thymar pretty well when he was trailing her skirts. Kind of always figured that he did the trigger work and she got the reputation."

His loud drawl drew the other spacemen in a ring that was growing tighter about Nathan. It was an old move.

"Please don't crowd," said Nathan. "There isn't room at the bar for everybody, but there is plenty of drink."

The men glanced at Tompkins.

"Sure. Don't crowd," said Tompkins. "The boy's a little trigger nervous tonight. Maybe going to do your first job for Firebird, huh? Does she allow you gambling and drinking money?"

Nathan lifted his glass slowly and studied Tompkins and the men about him. He could feel the unplumbed depths of emotion that was being turned upon him.

Then he got it. It was their pent up resentment and hatred of Firebird. They would not have dared bait her like this. It would have led to shooting, and none of them wanted to be known as her killer.

Their own peculiar codes were responsible for this. Dueling with Firebird would be open admission that she was their equal. She was perfectly safe in the tavern full of thieves and killers who would have welcomed news of her death at the hand of someone else.

Nathan felt like laughing at himself for considering himself something of a noble protector as he had entered the "Orbit" behind Firebird. In reality, she was safe, but the spacemen didn't mean for him to be alive when he left.

"You've got me all wrong, gentlemen," said Nathan. "I think Firebird killed my father and I'm stringing along to keep tabs on her. And we have a little agreement that might interest you. Between us we have four of the Seven Jewels of Chamar—"

Instantly, the smirking, taunting grins became frozen deadliness. The circle pressed inward.

"I wouldn't come any closer," Nathan advised.

"Four of the Seven!" exclaimed Tompkins. "I think you're a liar."

"We'll take care of that later," said Nathan. "We've come to get the other three. Then we'll settle who is to keep them, as well as the matter of my father's murder. I mention it because I thought some of you gentlemen might help us. In fact, you might have one or more of the Jewels right here in this room. We'll be glad to relieve you of them."

There was a dangerous trick with a flame lance that Nathan had learned from his father. The flame could be made to reflect from a wooden surface if the angle of incidence and the intensity of the beam were just right.

Nathan had watched the play building up in the circle about him. It was almost ready to go. Behind Tompkins, one of the spacemen had carefully drawn his flame lance. Nathan knew it by the slow movement of the man's shoulders and his attempts to keep his eyes carelessly forward.

Tompkins was keeping close against the man, one arm on the edge of the bar. In a moment the point of the lance would appear at Tompkins' waist and blast—as soon as Nathan's attention was turned away from Tompkins.

Carefully, Nathan weighed his chances. He had about a fifty-fifty chance of coming out alive. He wondered just why Firebird had devised such a trap. Right now she was sitting alone at a table on the opposite side of the room, apparently not paying any attention to what was going on.

He gauged his distance from the killer and moved a step closer to Tompkins while draining his glass. Then he swung suddenly away, turning his back on Tompkins. In the faces of the men surrounding him he could see the sudden change of expression, which they could not hide.

He called the bartender. "Fill up again, Louey. All around. I feel lucky tonight."

Simultaneously, his hand dropped carelessly to his side and twisted the pocket of his flame lance to point the electrode behind him. His little finger locked around the trigger and pressed.

A sharp scream arose from behind Tompkins and a flame lance clattered to the floor. Nathan whirled. Both his lances were in front of him when he faced Tompkins.

But Tompkins was staring down at the dead killer. And he was searching frantically for the source of the shot. Then his glance fell on the charred wood of the front of the bar where Nathan's reflection shot had turned.

At first his unbelief was amusing. Then anger came like a hurricane across his face.

The spacemen were hungry for a brawl. A hunching of Tompkins' shoulders would send them rushing. Nathan could kill perhaps a dozen before they got him. But there would be little satisfaction in that.

He said quietly, "I'll get you first, Tompkins. Better call off your dogs."

Tompkins hesitated. If he gave the signal, Nathan would kill him first. If he failed to give it, some drunk spaceman's shot might easily find his back.

Then a bellowing interruption solved Tompkins' problem for him. A newcomer burst into the tavern and grasped the scene.

He laughed with a gentle thunder. "Ho—I come to look for the son of Thymar and find him holding up the brawlingest joint on all Mars—including my old friend Trigger Tompkins!"

Nathan glanced out of the corner of his eye as Tabor strode forward.

VII

Tabor pushed his way into the crowd and the men backed away to return to their tables. The mob urge was broken.

"Put up your guns, Nathan. Can't you see that old Tom here is just having a little fun? Why, he wouldn't hurt a fly."

Nathan smiled thinly. "I hope the gentleman on the floor wasn't having a little fun, too. I'm afraid he won't be able to have it now."

Tompkins said sourly, "I thought you said Firebird and this young fool had been killed on the way here."

Tabor shrugged his shoulders. "That's the way news is here in these parts of the System. Nothing reliable. Everybody's liars."

He turned to Nathan. "There was some report about you and Firebird having gotten into trouble and I guess the story got exaggerated. I'm plenty glad to see you safe. I came in the Sunbeam to take you back to Venus."