Его помнит наша сцена

Хмурым декабрьским днем ко мне обратилась работник областного государственного архива Светлана Анатольевна Вакулева с просьбой назвать имена артистов, фотографии которых хранятся у них безымянными.

Не найдя ответа внутри театра, я обратилась к своим друзьям в социальной сети и опубликовала фотографии, присланные Светланой Анатольевной.
В первый же день под одной из них появился комментарий: «Это мой папа». Так я познакомилась с дочерью Ивана Леонтьевича Киселева Екатериной Ивановной Корчагиной.

Еще раз добрым словом вспомнила FB, который оказал мне такую неоценимую помощь в поисках нужного человека. К счастью,Екатерина Ивановна оказалась среди моих друзей. Она – финансист, вполне успешная и счастливая женщина. Своего знаменитого отца помнит, но смутно. Знает его со слов своей матери, воспоминаниям старшего брата Алексея и огромному архиву, который хранится в их доме.

Я была приглашена в Екатериной Ивановной в гости, где познакомилась с семьей солиста, который когда-то работал в нашем театре.

Екатерина Ивановна достала большой коричневый чемодан, хранящий в себе долгие годы фотографии, рецензии, вырезки из газет и журналы с публикациями, рассказывающими об Иване Леонтьевиче Киселеве.

С трепетным чувством мы перебирали этот архив, понимая, что это не только память, это -  рассказ о судьбе большого художника.

На фотографии, размещенной мной в сети, Иван Леонтьевич предстал перед зрителями в роли Мефистофеля из оперы «Фауст». Уже беглого взгляда было достаточно для того, чтобы понять как значителен и многогранен артист, изображенный на этом фото. Остальные фотографии еще больше убедили меня в этом.
Воскресным днем в доме Екатерины Ивановны собралась почти вся ее семья: сын Роман, она сама, старший брат, который стал врачом. Он не пошел по стопам отца, как и сама Екатерина Ивановна.

А вот Роман, т.е. внук певца, учится в хоровой капелле мальчиков им. Л.К. Сивухина, куда он поступил вполне самостоятельно. Просто пришел к директору хоровой капеллы и сходу заявил: «Я буду у Вас учиться. И буду учиться отлично». Слово держит…видимо, гены деда проснулись.

Но вернемся к рассказу об Иване Леонтьевиче…
Детство мальчика проходило в цветущей станице с романтическим названием Калиновка, что расположена неподалеку от Винницы. Здесь он в 1936 году родился, здесь делал первые шаги в музыке на занятиях в клубной художественной самодеятельности. Здесь же руководители творческими кружками обратили внимание на красивый голос мальчика и посоветовали ему учиться пению.
 
Он прислушался к советам старших, но ему еще предстояло отслужить в рядах Советской армии. Два года, с чувством важности отдать долг Родине (а это было время, когда люди, не служившие в рядах советской армии не пользовались уважением среди населения. Если только они не были людьми больными) Иван Леонтьевич отдал долг Родине в полном объеме. Его служба проходила в дружественном государстве - Венгерской Народной республике. Там он продолжал петь, за что командиры ценили его. Весь период службы Иван был ротным запевалой. Уже в конце своей службы он оказался свидетелем венгерского восстания и роли нашей страны в его подавлении. Говорить об этом не любил. Музыка занимала все его мечты и надежды. Вернувшись домой, едва сняв военную гимнастерку, он поступил на учебу в Винницкое музыкальное училище, которое прекрасно окончил. Затем сразу же был принят Киевской государственной консерваторией на вокальное отделение.

Как и большинство студентов того времени, в период учебы, Иван подрабатывал в Государственной капелле бандуристов. Туда же и был приглашен в качестве солиста после окончания консерватории.
Но огромному таланту и голосу было «тесно» в капелле, поэтому когда его пригласили на работу в Малый Ленинградский оперный театр, он приглашение принял и оставив теплый, с цветущими каштанами, Киев,  переехал в хмурый северный город.

Здесь, в МАЛИГОТе, артисту сразу же сопутствовал успех. За исполнение заглавной партии Тапы в опере Ширвани Чалаева «Горцы», он получает Почетное звание «Заслуженный артист Дагестанской АССР». Я знакома с Ширвани Рамазановичем, композитором, написавшем эту оперу, поэтому без стеснения позвонила ему и спросила помнит ли он Киселева Ивана Леонтьевича. Оказалось, что не только отлично помнит, но и ценит его замечательный талант, с удовольствием отмечает его сценическую яркость, органичность и ответственное отношение к роли.
О молодом исполнителе много писали. В «Ленинградской правде» 19 марта 1971 года появилась статья «Вдохновенная песнь гор», в которой рассказывается о премьере оперы «Горцы». А исполнение роли Тапы Иваном Киселевым, называется творческим открытием сезона.

Нельзя пройти мимо публикации в журнале «Советская Музыка» №5 за 1971 год. В статье А. Кенингсберга Ивану Киселеву уделяется особое место. Автор рассказывается о постановке оперы «Дон Карлос». Здесь молодой артист исполняет сразу две роли. А. Кенигсберг пишет: «Не всякий молодой артист решится петь две большие партии в одной опере, да еще изображать ожесточенных противников, какими являются король Филипп и Великий инквизитор в «Дон Карлосе». И Киселев же исполняет их с одинаковым увлечением. Его инквизитор олицетворяет безжалостную жестокую силу; в нем нет ничего живого, это – слепой рок, каменная статуя. А в короле, наоборот, человеческие черты подчеркивают его страдания, вызывают сочувственный отклик в зале».

Иван Леонтьевич вдумчиво подходил к созданию своих сценических образов. Прежде чем взяться за партитуру, много читал, изучал историческую эпоху, в которой жили его герои, пытался вникнуть в суть характеров тех персонажей, над которыми ему предстояло работать.

Как много «говорят» о певце сохранившиеся фотографии.
Особой чертой артиста было то, что сценический грим он всегда создавал собственноручно. Иногда часами «колдовал» перед зеркалом, добиваясь выразительности. Каждый из его героев наделен собственным лицом, собственным характером. Они не похожи один на другой: вот его Мельник из «Русалки» - несчастный, обманутый жизнью и собственной жадностью старик, а вот благородный Гремин из «Евгения Онегина», Царь Борис из оперы «Борис Годунов…»
Ивана Леонтьевича хорошо помнит старейший работник театра Ада Александровна Гуськова. Она поделилась своими воспоминаниями: «Это был очень красивый мужчина и бесконечно талантливый артист». Не смотря на свой огромный природный талант, Иван Леонтьевич постоянно совершенствовался, слушая записи любимых исполнителей, к которым относил Ф. Шаляпина, Б. Штоколова, болгарского певца (тоже баса) Бориса Христова, А. Вертинского…

В доме Ивана Леонтьевича было много пластинок с записями великих артистов, он часто и с удовольствием слушал их пение, которое было для него своеобразной школой.

У него было много друзей, с которыми он встречался в свободное от работы время. Их встречи превращались в импровизированные концерты, которыми заслушивались соседи и близкие родные люди.

Понятно, что такого артиста быстро заметили все российские оперные театры. Многим хотелось иметь его в составе своей труппы. Предложения следовали один за другим. От некоторых он не смог отказаться. Пермский театр привлек его богатством басового репертуара. Здесь в Перми, он познакомился и на всю жизнь подружился с замечательным театральным художником Борисом Яковлевичем Ториком. Эта дружба продолжалась всю жизнь. Два талантливых человека нашли друг друга, их связывали искренние добрые чувства и общее понимание значения музыкального оперного искусства в жизни отдельного человека и общества в целом. Сохранился выразительный карандашный рисунок Б.Я. Торика, на котором он изобразил Ивана Леонтьевича в роли Короля Рене. Мне посчастливилось быть знакомой с Борисом Яковлевичем. Он оформлял в нашем театре в 1991 году оперу «Мазепа». Это был глубокий, талантливый человек, Заслуженный артист Башкирской АССР, профессор консерватории. В Саратовском театре оперы и балета Иван Леонтьевич работал совсем недолго, но и здесь он оставил яркий творческий след. В это время театр готовил постановку оперы М. Мусоргского «Борис Годунов». Спектакль посвящался 100-летию русской оперы. Музыкальным руководителем и дирижером спектакля был знаменитый Юрий Кочнев. Премьера была громкой. О ней много писали. Интерес вызывает статья, написанная В. Мельчинским и помещенная вслед премьере на страницах газеты «Саратовская правда». У статьи образное название: «Живая душа спектакля». Приведу полностью высказывание автора об исполнении роли Царя Бориса Иваном Леонтьевичем Киселевым: «…Какова же сила воздействия центральной фигуры – Бориса Годунова. Я давно не ощущал в опере такого эмоционального взрыва, когда в едином порыве зрители приветствуют исполнителя этой роли…Заслуженный артист Дагестанской АССР Иван Киселев уже в первой арии – монологе Бориса проявляет незаурядное умение в покойном, как будто статическом положении, показать глубокую внутреннюю борьбу царя – голос звучит широко, но под этим внешним покоем клокочет притаившаяся тревога. Надо быть не только хорошим певцом, но и психологом, чтобы проникнуть в душевные тайники Бориса. И это артисту удается».
Саратовский театр нравился артисту, здесь были возможности для его творческого роста. Но театр не выполнил обещанных гарантий и не предоставил артисту квартиру, которую гарантировал при приглашении…

Сохранилась, пожелтевшая от времени, телеграмма, в которой Павел Михайлович Резников приглашает Ивана Леонтьевича на работу в Горьковский театр оперы и балета им. А.С. Пушкина. Он предложил певцу самые лучшие условия для работы, в том числе и 3-х комнатную квартиру в новом доме на Ковалихинской улице, самом престижном, на тот период, районе города. Павел Михайлович был тонким музыкантом, дирижером, он понимал ценность и достоинство голосов. Такие условия он мог предложить только поистине большому артисту.
 
Так в нашем театре появился Иван Леонтьевич Киселев, артист яркого дарования.
В 70-е годы столичные театры искали талантливых исполнителей по всей стране. Наверное, поэтому они в то время и были лучшими в мире. Большой театр страны не был исключением: специалисты театра систематически выезжали в провинцию, где искали таланты для своей сцены.

В поле зрения этого прославленного театра попал и наш солист Иван Леонтьевич Киселев. Получив приглашение работать в Большом театре, он, конечно, не мог от него отказаться. Впереди открывались новые горизонты. Перспектива будущей жизни казалась безоблачной. Вещи были упакованы, в комнатах оставались только самые необходимые предметы. 

Иван Леонтьевич - человек ответственный, он не мог нарушить свои обязательства перед нашим театром. Поэтому не позволил из-за своего отъезда в Москву разрушить уже объявленный репертуар. Он спел все свои спектакли и когда по окончании последнего из них возвращался домой, получил предательский удар по голове твердым предметом. Удар оказался смертельным.
Оборвалась жизнь талантливого человека…был ли это случайный удар нелюдя, или черная зависть…осталось нераскрытой тайной. Ответ на этот вопрос до сих пор хранят небеса.

Даже сейчас, когда я думаю об Иване Леонтьевиче Киселеве, то невольно представляю себе молодого, красивого, талантливого человека, душа которого «пела» от предстоящего переезда в столицу, в лучший театр страны и мира…невозможно принять того, что так жестоко оборвалась его жизнь.

В последний путь Ивана Леонтьевича провожал весь театр и, казалось, что весь город, который успел полюбить талантливого исполнителя.
Прозвучали традиционные прощальные аплодисменты. Это был 1977 год.
Говорят, что люди не уходят, пока жива благодарная память о них. Они живут в памяти восхищенных зрителей, которым посчастливилось слышать голос певца; они живут в душах своих любящих потомков. Их помнит наша сцена, сцена, которую они украшали своим присутствием.
Наша сцена помнит Вас, Иван Леонтьевич.