философика поэзья плюс - искусство

суть философики поэзии философии - искусства

[суть философики: поэзии + философии - искусства] *
суть философики :  поэзии + философии , - искусства .



--
цитирование из несколько острой художественно-политической
книжки ., в то же самое время блещущей фундаментальными ..
философическими , культурологическими , искусствоведчески-
ми  вопросами  и  размышлениями  о сути и назначении  поэ-
зии и искусства в целом [философия + поэзия ~ философика],
- под, провокационно-изобличающим заголовком "война - это
антикультура",  @-ва  евтушенко е. (е2). (эссеистика, пуб-
лицистика).



----
начало цитиров.:


--
1).

в интерву с кортасаром х. (аргентинцем по происхожд. соотв.)
(писателем и не только..) :

>>

(..)

Е. Может ли литература способствовать совер-
шенствованию людей или ее усилия бесполезны?

К. Я не разделяю оптимизм многих , считающих
литературу самым могучим средством совершенст-
вования. Так думали, например, английские роман-
тики, такие поэты, как Шелли и Колридж, полагав—
шие, что поэзия может изменить мир. Шелли назы-
вал поэтов «учредителями законов". романтики думали,
что поэты смогут все изменить.

Е. Но разве можно представить нашу жизнь без
Шекспира, Сервантеса, Пушкина? Если только ли-
тература может сказать человечеству, что оно чело—
вечество, то это и есть прямое воздействие красоты
на нравственность.

K, Все, что ты говоришь, мне и самому хоте—
лось бы сказать, и все же я не верю, что литература

{-40-стр.}


--
обладает таким всемогуществом. Но когда есть воз-
можность слову стать действием, правда, эстетиче-
ским действием, тут оно связано с красотой Слово
может иметь политическое или историческое значе-
ние, но в литературе у него иная функция, необъяс—
нимая, трудно доказуемая, но всеми ощущаемая.
Да вот тебе пример, который мне встретился в pe-
волюционной борьбе в Латинской Америке: сам я
ни в одном сражении не участвовал, но у меня есть
друзья, участвовавшие в вооруженной борьбе, и
все они, начиная с Че Гевары. говорили, что лите-
ратура была для них своеобразным гормоном, да-
вавшим силы продолжать борьбу. В самых тяже-
лых обстоятельствах, когда со всех сторон грозила
смерть, многие вытаскивали книжечку стихов Не-
руды или читали Джека Лондона — как Че, кото-
рый очень любил его..

Е. Ленин тоже очень любил Джека Лондона,
особенно «Любовь к жизни».

К. ..думаю, что в самые трудные минуты Ленин
читал не политические трактаты, a стихи или слу-
шал музыку, потому что красота идет своими путя-
ми. В этом смысле я признаю литературу большой
силой и думаю: чудесно, что живут на свете и рабо-
тают прекрасные поэты, такой романист, как Гap-
сиа Маркес, потому что они способствуют прибли-
жению K будущему.. В этом я совершенно убеж-
ден..
Е. Еще один вопрос: есть ли определение, позво—
ляющее отличить поэзию от прозы, показывающее,
что поэзия говорит о том, что прозе недоступно?
Большая проза—действительно поэзия, но в иной
форме. Если это так, почему же, когда говорят о
поэзии, что она похожа на прозу, это воспринима-
ется не как комплимент, a как оскорбление?

K. Еще в XIX веке различие между поэзией и
прозой было вполне явным. Поэт сознавал себя
исключительно поэтом, хотя бы ему и случалось пи-
сать прозой, a романист оставался романистом. Но
ныне, в ХХ веке, появились переходные виды лите-
ратуры, поэзия стада входить в повествование.
В лучших романах нашего века трудно различить,
где проза, а где поэзия. Надо бы придумать новый
термин.

{-41-стр.}

--
Е. Значит, тебе кажется, что границы жанра ис-
чезают?

К. Я думаю, что когда говорят о поэзии и про-
зе, это просто привычная манера речи, но границ
между ними уже нет. Например, молодые поэты
так называемой ньюйоркской школы создали очень
интересные произведения, написали поэмы, которые
с определенной точки зрения представляются фраг-
ментами прозы и все-таки бесспорно остаются поэ-
мами.

Е. Какое значение ты придаешь ритму в прозе?

К. Если бы я вновь появился на свет и мне
предложили сделать выбор, я бы предпочел стать
музыкантом, a не писателем, но у меня нет способ—
ностей, необходимых музыканту, зато со словами я
справляюсь, худо ли, хорошо ли. Музыка входит
в мое творчество через ритм. Когда я пишу рассказ.
его фразы имеют определенное содержание, но для
меня этот смысл мало значит, для меня важны толь-
ко мелодия, ритм, и потому я испытываю трудности
с переводчиками..

Е. Что для тебя важней—когда ты от символа
идешь к реальности или от реальности к символу?

К. Я отвечу тебе, изменив терминологию, пото—
му что ничего не понимаю в той, которую ты пред-
ложил мне. Во всем мною написанном нет четких
границ между реальностью и фантастикой, тем, что
может создать воображение. Я не знаю, где у меня
кончается реальность, a где начинается фантастика.

Е. И последний вопрос: что ты думаешь, когда
слышишь эти два слова - «русская литература»?

К. Когда я приближаюсь к Лермонтову, Досто-
евскому, Пушкину — если говорить только о вели-
ких классиках‚ — я вынужден делать это через мут-
ное стекло перевода. И все-таки никакое стекло не
может лишить меня великого чуда, которым для
меня было открытие русской литературы. Чтения
Толстого хватило мне на всю жизнь..

Е. Толстого хватит каждому из нас на всю
жизнь. Жаль только, что иногда всей жизни может
нехватить на Толстого..

--
1980

--
(конец интерву.)

{-ч2-стр.}


<< .


----
2).

интерву с грэмом грином (писателем и т.п. пр..):

>>

(..)


..небольшим тиражом. В книгу войдут серьезные и шутливые стихи,
написанные за многие годы.

— А вы могли бы предложить что-нибудь для
русского перевода?

Грин задумался, покачал головой:

— Ну, пожалуй, стихотворения три.. Одно из
них про ‹русскую рулетку". (Описанная Лермонто-
вым в повести «Фаталист» игра со смертью, когда
к виску прикладывается пистолет.— Е. E.) Когда я
учился в Оксфорде, я играл в «русскую рулетку»..

— Слава богу, вы живы.. Почему, однако, вы
оставили поэзию и перешли на прозу?

— Давайте закроем окно. Слишком шумят ма-
шины, и я боюсь за вашу запись.. — деликатно
предложил Грин. — Я бросил поэзию, потому что
понял: я плохой поэт и никогда не стану хорошим.

Я вздохнул:

— Если бы все посредственные стихотворцы по-
ступили так в самом начале, то, может быТь, было
бы больше хороших прозаиков. Есть такое выpa-
жение: «Поэзия — это то, чего нельзя высказать
прозой». Согласны ли вы с ним?

Грин кивнул:

— Совершенно верное определение. В том моем
маленьком сборнике только несколько вещей, кото-
рые я не мог бы выразить прозой, и именно поэто-
му он так плох.

— А какие, на ваш взгляд, у поэзии преимуще-
ства перед прозой, и наоборот?

Грин задумался:

— У поэзии большая напряженность. Это как
фотография, когда моментальной вспышкой созда—
ется очень четкий, ясный образ..

Я процитировал Пастернака: «Сто слепящих фо-
тографий ночью сиял на память гром». Грин про—
комментировал:

— Поэзия — это фотография невидимого.

— В литературе существует и ретроспективное
фотографирование. В ваших двух автобиографиче-
ских книгах вы сумели сфотографировать даже 3a-
пахи, связанные с определенными периодами жиз-
ни. Таким образом, и проза, даже мемуарная, мо-
жет обладать свойствами поэзии. Память настойчи-
во тянет нас к местам, где мы были. Однако эпиг-


{-47- стр.}

--
рафом K своей автобиографии вы взяли слова
Кьеркегора: «Только разбойники и цыгане говорят:
человек никогда не должен возвращаться туда, где
уже побывал». По-моему, это неточно, даже по от-
ношению к преступникам. Вспомним хотя бы Pac-
кольиикова..

Грин пожал плечами:

— Но его возвращение на то место, где он убил
старуху, лишь естественно доказывает страх вер-
нуться туда. Когда Раскольников приходит на то же
самое место, он страдает от своего возвращения, не
так ли? Так что страх, можно сказать, тоже аргу-
мент против возвращения..

— В ваших мемуарах вы написали: «Посмотри-
те, каким глупым я был в молодости». Но иногда
мы можем быть преступно глупыми, a иногда оча-
ровательно глупыми, Вспомним французское выра-
жение; «O, если бы молодость знала, o, если бы
старость могла!» Мудрость, разум, опыт—зто то-
же своего рода мощь. Как вы считаете, в чем ваша
сила сейчас пo сравнению с юностью?

— Я думаю, в юности y меня была более разви-
тая зрительная память. Зато теперь я развил в се-
бе описательные способности. В юности и был скло-
нен к догматическим представлениям. Теперь я
стал более гибок, более склонен K внутренним из-
менениям..

— Значит, теперь вы стали снисходительнее и
терпимее K людям, отличающимся от вас?

В голубых глазах Грина мелькнули лукавые
искорки:

— Надеюсь, что да.

Я напомнил:

— Вы однажды процитировали Андре Бретона,
написавшего в письме Жану Кокто: «Все мои уси-
лия направлены нa то, чтобы победить скуку», Не
считаете ли вы, что скука — мать многих преступ-
лений?

Грин неожиданно воскликнул:

— О да! Я думаю, что несколько раз в жизни я
Был спасен судьбой от того, чтобы стать преступ-
ником. К этому меня толкала именно скука, от ко-
торой я невыносимо страдал. Ho я выбрал другой
путь. А если бы не стал писателем, то, наверно,

{-48-стр.}

--
стал бы преступником. Только для того‚ — он зa-
смеялся, — чтобы   победить   всеразъедающую
скуку..

Я продолжал:

— Творчество — это всегда преодоление скуки.
Не только своей, но и общественной. Вам принад-
лежит высказывание: «Писательский труд—это
своего рода терапия».. Может ли литература, как
психотерапия, спасать людей от потенциальных
преступлений?

Грин не совсем уверенно ответил:

— Я не верю в такую мотивацию писательской
профессии. Писатель пишет не для того, чтобы по-
мочь человечеству, а для того, чтобы помочь себе
самому..

Я возразил:

— Вы сами опровергаете этот тезис многими
своими книгами. Ведь и сам писатель — это часть
человечества.

Грин мягко, но твердо настаивал:

— Да, конечно, он часть человечества, но даже
если он пишет для человечества, он бессознатель-
но старается помочь самому себе. Не в смысле де-
лания денег, разумеется.. Не остановился ли наш
магнитофон?

Выражение Грина «наш магнитофон» меня тро-
нуло. Ничто так не сближает, как общая борьба,—
даже с магнитофоном.

- He B смысле делания денег, a в смысле побе-
ды над ними.. - уточнил Грин, убедившись, что
лента потихоньку ползет.

— Может быть, вы боитесь четкой обществен-
ной мотивации писательской профессии, потому что
боитесь дидактической литературы?

Грин неожиданно переспросил:

— Что это за дидактическая литература?

— Ну, скажем, напоминающая банальные лек-
ции на темы нравственности.. Такая литература
при всех ее благих намерениях вместо преодоле-
ния скуки становится ее усугублением‚ — пояс-
нил я.

- А, вот вы о чем.. Ненавижу высокопарные
моральные послания.

— Ho само произведение может оказаться пря-
мым посланием , независимо от воли его создателя.
так было со многими вашими книгами, - не сда-
вался я.

грин согласился лишь отчасти:


(..)


--
{-ч9-  и  -5о-  стр.}



(..)


<< .


----
з).

интерву - заочно-дистанционное., - письменно-эписталярное соотв.,
и  с  (ф2) ф.2 феллини :

--
нач. цитир.:

>>

(..)

Говорю тебе чистую правду: всегда, с самого на-
чала, мне казалось, что мы с тобой друзья со школь—
ной скамьи. Я почувствовал это, увидев тебя впер-
вые, когда в Москве мне вручали приз за «8 с 1/2».
Hac кто-то представил друг другу, и вокруг сгру-
дились журналисты и фоторепортеры: все жда—
ли каких-то публичных заявлений, переводчики
смотрели нам в рот, но мы не знали, что бы та-
кое сказать исторически важное, веское. кроме
того, пожалуй, что мы просто симпатичны друг
другу.

А когда через несколько лет ты приехал ко мне
в гости во Фреджене, то, за три дня ухитрнвшись
заговорить по-итальянски , рассказал, как на зате-
рявшейся среди льдов зверобойной шхуне без кон-
ца крутили «Ночи Кабирии»..

А помнишь, как мы шли вдоль берега моря, отор-
вавшись немного от друзей, голоса которых мы слъъ
шали где-то позади, в темноте? Стояла чудесная,
правда, несколько холодноватая ночь, а ты вдруг
разделся, пошел в воду и сразу скрылся в темноте.
Тут подошли остальные, стали меня укорять, гово‹
рить, что я должен был тебя удержать, и все при-
нялись хором звать тебя. Но перед нами была не-
проглядная темень и бескрайпее море, сливавшееся
с небом.. Мы уже думали о самом плохом и даже
решили начать поиски, как вдруг ты вынырнул из
темноты. В этот момент тебя больше всего занимал
вопрос: кто, на мой взгляд, более великий худож-
ник — Тассо или Ариосто?

Дорогой друг! Именно это глубокое чувство
братской привязанности, эта свойственная нам обо—
им школярская беспечность меня немного смущают,
заставляют лепетать что-то в ответ на вопросы тво-
его интервью. Тебя действительно интересуют все
эти вещи? Тогда ладно, давай попробуем..

Е. Е. Твоя книга завершается тем, что к тебе
подходит девочка и просит что-нибудь написать на
клочке бумаги. Ты берешь в руки бумажку и вдруг
видишь, что она вся испещрена надписями. Тебе
негде писать, и ты еле-еле находишь местечко, где
вписываешь: «Я попытаюсь..»

История человеческой мысли подобна такому
сплошь исписанному листку. Иногда кажется, что


--
{-85-стр.}


--
нет уже места, чтобы вписать свое слово, которое
что-то добавит ко всему остальному.

Является ли, по—твоему, сфера мысли неким за-
мкнутым пространством, где вписать нечто свое мо-
жно лишь за счет устранения прежнего, или этот
листок обладает волшебным свойством саморасши-
ряться? Что означает на этом листке феллиниев-
ская подпись в твоем собственном понимании?

Ф. Ф. Кто-то сказал, что если человек выражает
через сновидения  самую сокровенную , неисследо—
ванную часть самое себя, то человечество выража-
ет себя через искусство. Если такой взгляд на твор-
чество приемлем, то отпадают разговоры об огра-
ниченности творчества: художник всегда может
отыскать для себя чистый уголочичег на том листочичке,
который ты рассматриваешь метафорически.

Художественное творчество — это не что  иное,
как сновиденческая деятельность человечества, мо-
жет ли истощиться, иметь какие-то границы бес-
сознательное? Могут ли истощиться сновидения?
Эта деятельность мозга спящего человека носит ав-
томатическый, непроизвольный характер. (Тут я не
согласен с Феллини. Сновидения — это самый реа-
листический кинематограф, и реализма бессозна-
тельного, автоматического не существует.— Е. Е.)

Но у художника эта деятельность сочетается с
изобразительными приемами, С так называемой
«символикой». Художник отдает себе отчет в том,
что творить — значит  «упорядочивать» нечто уже
существующее, проецировать это на восприятие
других людей.

Творчество представляет собой переход от хаоса
к космосу, от недифференцированного, запутанного,
неуловимого — к чему-то, обретшему прекрасную,
совершенную форму, от бессознательного — к соз-
нанию. вот почемУ мне кажется, что в художнике
ощущение творчества как процесса сильнее, чем
ощущение его как конечной цели.

Погружаясь в э#тот процесс, художник получает
и оправдание, и счастье. Всякая оценка, сбивающая
с таких позиций, чревата опасной, затуманивающей
разум самовлюбленностью, побуждающей человека
тщеславие болтать о том, что и почему он сделал,
почти всегда — нет, не почти, а всегда і — выдавая
всю невозможность раскрытия явления как такового.


(..)


--
{-86- (87) стр.}



(..)


<< .


----
конец цитир.





====
ps:

--
словами его же (- они же назв. некоего его произв. соотв.) :

>> талант есть чудо неслучайное <<

(c)  ее2 (евтушенко е.).


----
ppz:


из его -е2- солидной весомой увесистой весьма библиографии.,
- ещё с двумя вещами , как минимум ,

- "бабий яр" ;
- "ягодные места".;

..

-> надо бы ознакомиться , - `визитными карточками` (одними из)
сего   Автора.

да  и,  фильмы-ка  его  (пере)посмотреть бы  (ещё +-) 

.(!) 

*