Еврейский архив. часть 1

 19.03.2003. Леонид Волков:
        "Маркс лает на слона"
    Эта страница открывается просьбой, не оскорблять других людей. Относится ли это также к авторам статей в"Заметках"? В частности, к автору с интересным именем "Маркс", автору расправы с Безансоном, с Францией и вообще с либералами, под которыми он понимает всех хоть сколько-нибудь "левых". Они презренны, поскольку не отвечают на письма Маркса. А еще потому, что имели в жизни по нескольку жен или любовниц.(Добавлю от себя - гомосексуалисты тоже попадаются). Ну, видимо, такая любвеобильность побуждает их, "левых" любить ислам. Вывод ясен: либералы - враги народа. Еврейского, конечно. А что сказать об израильских либералах?
     Вот такая, разумеется не в обиду автору будь сказано, "в огороде бузина, а в Киеве - дядька".
    * * *
    Что ж, растолкую г-ну Волкову свое отношение к нынешним либералам. Пролью попутно бальзам на его душу, подтверждая, что евреи отнюдь не святы.
     Ну, скажем, очень интересное интервью дал Иван Петрович Рыбкин политическому еженедельнику «Новое время» (№ 5’2003). Цитата: «Вот, скажем, Кадыров, которого облюбовал Владимир Владимирович. Я-то знаю, что это за человек, что Кадыров, Масхадов, Гелаев, Закаев ничем не лучше и не хуже друг друга. Впрочем, Кадыров был настроен более радикально, чем остальные. Это же был такой чеченский Суслов, задававший идеологию, объявлявший джихад. Если мы с ним договариваемся, то почему с полковником Советской армии не можем? Или с Гелаевым?..»
     Вероятно, Кадыров и впрямь радикальнее остальных, если столь радикально порвал с т. н. сепаратистами. Думаю, соотнёс цель и средства, рассудив примерно так, как некогда германский кайзер Вильгельм II Гогенцоллерн. Главный зачинщик 1-й мировой войны, он капитулировал, когда еще ни один клочок территории рейха не был разорен вражеским вторжением.
     Что, если у Гитлера хватило бы духу покончить с собой году в 44-м, а то и в 43-м, когда исход войны так или иначе был ясен? Ведь немцам отнюдь не грозил геноцид. (Кстати, разве бок о бок с «непокорной Ичкерией» не соседствуют родственные – но мирные и благополучные – прочие республики Северного Кавказа?) Нет же, спасая шкуру, Гитлер допустил разруху и смерть вплоть до порога собственной канцелярии. И немцы, с которыми уже сейчас случается беседовать, возмущаются, что-де союзническая авиация «бомбила мирные города, даже церкви!» (программист средних лет из Дессау), а русские солдаты, насиловали женщин, «не разбирая даже, прачка перед ними или баронесса!» (пожилой мюнхенский славист)...
     Аналогия вроде бы далекая, но вполне прозрачная.
     В перечне Рыбкина, экзотичнее других дважды упомянутая кандидатура - для переговоров! - Гелаева. Когда в марте 2000-го он со своей бандой (пардон, с отрядом сепаратистов!) вторгся в село (пардон, освободил!) Комсомольское, где родился и жил, где был комсомольским функционером, где едва не половина жителей – Гелаевы и где уже после освобождения (пардон, оккупации!) села российскими войсками благополучно и в безопасности проживали его мать, жена, сестры, он знал, что творил. (Кстати, русские жители были истреблены или изгнаны из Комсомольского еще дудаевцами). Земляки и свойственники Гелаева вынуждены были покинуть свои дома и в оцепенении наблюдать со стороны (из расположения российских войск, между прочим), как артиллерия ровняла село с землей.
     Мовлади Удугов заявил тогда корреспонденту прогрессивной «Le Monde», что это «геноцид чеченского народа». Похожими были суждения Геббельса весной 45-го.
     Хорош ли, плох ли Кадыров?.. Вероятно, не шибко хорош. Не думаю даже, чтобы он обеспокоился мыслью, в какое же кровавое месиво превратился бы Северный Кавказ с его десятками народов, родоплеменными нравами и тысячами претензий друг к дружке, немедленно осуществив свое т.н. священное право на суверенитет и независимость! Но он пожалел собственный народ. И этим радикально отличается, скажем, от Масхадова, посылающего на смерть свой чеченюгенд (Tschetschenjugend), оболваненных подростков, почти детей.
     Кто-то скажет, что это – Басаев, это – Гелаев, кто-то другой, только не душка-Масхадов, «полковник Советской армии».
    Но тогда, позвольте, какой он, к черту, президент!
     Да так ли уж жалуют чеченцев, жалеют детей наши профессиональные человеколюбцы? Сергей Адамович Ковалев однажды поразительно здраво рассудил (подчеркивания мои): «Традиционное воспитание чеченского мальчика – это воспитание мужества, презрение к смерти и боли. Это физическое мужество высшего порядка. Но, как ни странно, в дефиците здесь гражданское мужество. Традиционно воспитанные чеченцы безумно боятся друг друга. Они боятся прослыть плохими мусульманами, недостаточными патриотами, боятся быть заподозренными в симпатиях России. Ну, а уж если кто симпатизирует Америке, то это просто душа, отданная шайтану. (На заметку западным симпатизантам суверенной Ичкерии. – М.Т.) И этот панический страх диктует современным чеченцам их линию поведения по отношению к вооруженным бандитам» («Новое время» № 47’99).
    Так за какое же суверенное государство столько лет радеет наш правозащитник? Что же он с таким рвением защищал и защищает? Сопрягается ли столь интересно охарактеризованная им публика с его собственными представлениями о человеколюбии и демократии? Способна ли она создать современное мало-мальски гражданское общество?..
    А вот Елена Георгиевна Боннер со свойственной ей чуткостью прореагировала на террористичекую активность в Израиле: «...Террористы-самоубийцы принесли в мир новое оружие массового поражения - дешевое и легко транспортируемое... Совершенно очевидно, что если не попытаться поставить заслон этому новому оружию, то очень скоро самоубийцы будут взрываться не только в Иерусалиме. Они будут взрываться на Елисейских Полях, на Красной площади, на Бродвее, на Пикадилли, на улицах Пекина, Каира (?), Багдада (?) и Дамаска (?)...
    Террористы-самоубийцы безусловно совершают преступления. Но еще большее преступление, которое должно быть квалифицировано как преступление против человечества, совершает тот, кто направляет их, кто заказывает преступление... При внешне кажущейся добровольности действий террористов-смертников - это всегда действие по принуждению, и ответственность за них в полной мере должны нести заказчики этих преступлений, те, кто идеологически обрабатывают террористов, часто несовершеннолетних, вооружают и посмертно оплачивают...
    Израиль ведет необходимую и оправданную войну не с палестинским народом, а с мировым терроризмом, синдикатом терроризма, объединившим "Аль Каиду", "Хамас", "Фатх", "Исламский джихад" и других. И эта война Израиля никак не менее справедлива, чем та, которую ведет антитеррористическая коалиция во главе с США...» (из Обращения к мировой общественности (Радио «Свобода» от 2 апреля 2002 г.).
    Так - об Израиле. А вот интервью Елены Георгиевны корреспонденту «Свободы» 24 октября по поводу захвата заложников в театральном центре в Москве:
    «- Было бы лучше, наверное, чтобы в Кремле давно перестали думать о замачивании людей в сортире и начали бы разговаривать. Я считаю, что сегодняшняя трагедия, как бы ни относиться к захвату заложников вообще, вызвана политикой Москвы и Кремля, и единственная власть, которую я обвиняю в сегодняшней тысяче заложников - это Кремль... Единственные виновники сегодняшней трагедии - Москва, Кремль.
    Корреспондент: - Но у России уже есть опыт переговоров с террористами, это было в Буденновске. Тогда в переговорах участвовал даже глава российского правительства Виктор Черномырдин, - и мы помним, чем это закончилось.
    Е. Боннер: - Это закончилось тем, что Москва не выполнила ни одного своего обещания... Это всё результат нечестной политики Кремля.
    Корреспондент: - В борьбе с терроризмом самый богатый опыт у государства Израиль. Израильский опыт говорит: никаких переговоров с террористами. Можно ли использовать в данном случае израильский опыт на российской почве?
    Е. Боннер: - Я знаю, что некоторые наши историки и журналисты пишут на темы сравнений Палестина-Израиль - Чечня-Россия. Мне кажется, здесь и исторически, и этнически, и эмоционально, - всё неоправданно. Это объяснять долго (!)...»
    Вот так. По всему выходит, что израильтяне более достойны сочувствия, чем россияне, а палестинцы более достойны презрения, чем чеченцы. Вроде бы должно быть лестно: я сам - еврей. Но что-то меня здесь не устраивает.
    А Вас, г-н Волков?..
   
     Приложение: ВДОВА И КЛАССИКИ
   
         Одна из повторяемых на протяжении нескольких лет, изо дня в день, из месяца в месяц, заставок к программам «Свободы» звучала так: «Для меня история начиналась с декабристов. Когда думалось, о чем говорить с сыном-подростком и дочкой-подростком, всегда душой утыкалась (!) в Пушкина и в декабристов».
    Не станем придираться к стилю; Е.Г. Боннер, вдова академика Сахарова (а это она сладчайшим голосом – о Пушкине и декабристах), - не Лев Толстой... Вслед за такой умильной заставкой вдова переходила к существу дела:
    «- Три месяца исполняющего обязанности и три недели избранного президента Путина - это месяцы жесточайшего уничтожения чеченского народа. Россия продолжает страшную политику геноцида...
    - Эта вторая чеченская война - еще большее преступление, чем первая. Эта война, по каким бы поводам и причинам она ни началась, как в детективе - "ищи, кому выгодно" - была выгодна только российскому правительству...
    - Когда я услышала, что планируется визит Путина к королеве, подумала: "А мне очень жаль королеву". Не то чтобы я была человеком монархических настроений, отнюдь. Но королева - это некий символ, очень важный для внутренней жизни каждого британца. И, мне кажется, есть в сегодняшней, современной российской терминологии такое слово - "подставили". Королеву - подставили. Мне ее жалко»...
    Госпожа Боннер, что за сантименты! Уместна ли жалость! Да как она, эта королева, даже не посоветовавшись, с кем следовало бы, посмела принять Путина, здороваться с ним, позволить ему поцеловать ей ручку, - вместо того, чтобы тут же пинком не выставить его за дверь!
    Корреспондент Радио «Свобода»: - Елена Георгиевна, а каково отношение в российском обществе к этой чеченской войне?
    Елена Боннер: - Восприятие народом - это, пожалуй, самая большая трагедия. Это - перерождение нравственного чувства народа.России... «От ликующих, праздно болтающих, обагряющих руки в крови уведи меня в стан погибающих за великое дело любви». Вот на этих строчках вырос тот слой людей, который называют - российская интеллигенция»
     В данном контексте погибающие за дело любви – головорезы Басаева, Масхадова, Бараева, Гелаева, Хаттаба, Радуева, прочих главарей; кое кто из них уже в могиле, кое кто за решеткой и клянется, что в руки не брал ничего тяжелее ложки.
    Вернемся к Пушкину и декабристам. Вдова академика вовсе не обязана обладать академическими знаниями; вполне может обойтись безо всяких. Но спецы на «Свободе», предваряющие вдовий плач по поводу погибающих за великое дело именами, столь значительными для России, должны бы знать, насколько это нелепо и неуместно. Объективности ради вслед за словами вдовы, которая утыкалась душой, следовало бы процитировать и самого Пушкина. Вот патетический финал поэмы «Кавказский пленник»:


     «Тебя я воспою, герой,
     О Котляревский, бич Кавказа!
     Куда ни мчался ты грозой –
     Твой ход, как черная зараза,
     Губил, ничтожил племена...»


    Русский генерал Петр Котляревский – один из первых покорителей Кавказа.
    Вдова, вероятно, простила бы поэту его юношескую увлеченность... Но вот уже и возраст зрелый и жанр иной: не романтическая поэма, а рассудительная проза:
    «У них (у горцев. – М.Т.) убийство – простое телодвижение... Недавно поймали мирного черкеса, выстрелившего в солдата. Он оправдывался тем, что ружье его слишком долго было заряжено. Что делать с таковым народом?» («Путешествие в Арзрум»).
    Сосланный царем на Кавказ современник Пушкина поэт Александр Полежаев, чья лирика связана с традициями декабристской поэзии, близко наблюдал традиции и нравы гордых и свободолюбивых: «Кому не известны хищные, неукротимые нравы чеченцев. Кто не знает, что миролюбивейшие меры, принимаемые русским правительством для смирения буйства сих мятежников, никогда не имели полного успеха; закоренелые в правилах разбоя, они всегда одинаковы. Близкая неминуемая опасность успокаивает их на время, после опять то же вероломство, то же убийство своих благодетелей. Черты безнравственности... относятся, собственно, к этому жалкому народу» (Стихотворения и поэмы. Л-д, 1957 г., примечание на стр. 124).
    Политическая позиция декабристов четко очерчена в подпольной «Русской правде». В первой же главе предлагаемой Пестелем Конституции намерение поступать максимально решительно «касательно Кавказских земель... для твердого установления Государственной безопасности»: «Сии народы не пропускают ни малейшего случая для нанесения России всевозможного вреда, и одно только то средство для их усмирения, чтобы совершенно их покорить; покуда же не будет сие в полной мере исполнено, нельзя ожидать ни тишины, ни безопасности, и будет в тех странах вечная существовать война».
    Оказывается, вот куда, не подозревая сего, утыкалась невинная душой вдова!
    В октябре, во время захвата чеченскими бандитами театрального центра в Москве, Ковалев, ссылаясь на свои «удачные переговоры в Буденновске», на «опыт в этом деле», опять готов был предложить России свои услуги («Свобода» 25.Х.02).
    Примечательный опыт!..
   
    * * *
   
    Ни русские поэты, ни декабристы расистами не были. Отнюдь! В отличие от нынешних либералов они ясно различали причины и следствия. Вот примечательный вывод в вышеупомянутой Конституции: «Образ жизни, проводимой в ежевременных (так в тексте – М.Т.) военных действиях, одарил сии народы примечательной отважностью и отличной предприимчивостью; но самый сей образ жизни есть причиной, что сии народы столь же бедны, сколь и мало просвещенны».
    Россия действовала решительно и зачастую жестоко. Но объективно миссия ее была цивилизационной – во благо, в конечном счете, самим присоединяемым народам. Такова была в XVIII-м-XIX-м веках общемировая тенденция: экспансия европейских стран на всех обитаемых материках. Тогда как деколонизация в 50-е-60-е годы ХХ века привела зачастую к возникновению самых варварских (вплоть до людоедских!) режимов в ряде стран Африки и Азии.
    Даже насильственная советизация, калечившая судьбы европейских окраин бывшей Российской империи, явилась благом для Средней Азии и Предкавказья с их средневековыми нравами и бытом Это нетрудно увидеть, если сравнить уровни образования, здравоохранения, культуры в исламском мире и – в еще недавно советских республиках. (Мишурное благополучие немногих арабских стран связано лишь с обилием у них нефти).
    Русские военные в пору покорения Кавказа и Средней Азии вынуждены были в своих действиях брать в расчет специфику исламского Востока. Генерал-губернатор Туркестана К.П. Кауфман получает категорическое повеление императора вернуть эмиру бухарскому недавно захваченные территории. Власть своим великодушием стремилась заполучить союзника в этом регионе на случай тяжбы с британской короной, владевшей Индией. Кауфман, однако, не исполнил высочайшего повеления, но сам явился, как говорится, пред очи государевы.
    В воспоминаниях Кауфмана описывается эта аудиенция, терзавшие его опасения: «Ваше Величество, я не исполнил Вашего повеления и исполнить его не могу...» Наступила минута молчания, и в эту минуту на меня смотрел разгневанный царь... «Ваше Величество. Азия – страна своеобразная, она понимает и уважает только силу. Из раз завоеванного ей нельзя уступать ни одной пяди. Ваше великодушное намерение вернуть Самарканд Бухаре Азия объяснит единственно слабостью нашей и боязнью... Малейшая уступка, и нас не только перестанут уважать и бояться, но мы рискуем потерять все, чем завладели раньше, или будем вынуждены все опять брать с бою».
    Это выношеное убеждение русского военачальника и администратора почти слово в слово совпадает с мнением одного из его предшественников, генерала Г.И. Глазенапа, за полвека до того столкнувшегося с реалиями исламского менталитета: «На азиатцев человеколюбие и амнистия не производят ничего доброго: они принимают это как знак слабости и трусость... Мир (имеется в виду предложение мира. – М.Т.) означает робость и слабосилие».
    О столкновении цивилизаций, миров, говорят всем своим творчеством и русский художник Верещагин, и английский писатель Киплинг, равно взращенные в христианской ауре. Примеры можно бесконечно умножить. В Хасавюрте Александр Лебедь и Аслан Масхадов, говоря о мире, имели в виду совершенно разное. Громкая фраза «Ради мира надо идти на всё!» означала для одного – возможность компромиссов, для другого – требования как раз этого – всего. Успех необычайно окрылил боевиков. Они тут же заговорили о разгроме России. Тут же воскресла старинная, времен имама Шамиля, идея Кавказской исламской конфедерации «от моря до моря» – от Черного до Каспия. В воспаленном воображении ваххабитов их держава должна была включать поначалу также равнинное Предкавказье с Адыгеей на западе и Калмыкией на востоке. В перспективе маячило уже и «освобождение» Поволжья – территорий бывших Астраханского и Казанского ханств. Каму (за тридевять земель от Кавказа) называли при этом на арабский манер – Идель...
    Масхадову в Хасавюрте в самый раз было вспомнить об единокровных братьях - чеченцах-акинцах, составляющих половину населения этого дагестанского райцентра (через год-два их станет намного больше); вспомнить и об ингушах, тоже вейнахах, как и чеченцы, - об их претензиях на Пригородный район Осетии, о том, что столицей довоенной Ингушской автономии как раз и был Владикавказ, нынешняя столица Северной Осетии...
    В случае осуществление исламского сценария к осетинам, вообще, претензии были бы особые. Что было тогда уже как бы мимоходом заявлено руководством «независимой Ичкерии»: «предоставление Осетией своей территории для размещения российских сил» было расценено как casus belli (лат.), повод для объявления войны...
    У претензий глубокие истоки. Небольшая, вдвое меньше Чечни, территория Осетии ровно надвое рассекала бы предполагавшуюся исламскую Конфедерацию. Тогда как осетины – единственный на Северном Кавказе крупный христианский народ-абориген, с XVIII века неизменно выступавший на стороне России, один из немногих здесь, не репрессированных Сталиным. Даже вознагражденный в конце войны приращением вышеупомянутого Пригородного района и переименованием Орджоникидзе (Владикавказа) на осетинский лад – Дзауджикау. Судьбе христианского народа в исламской Конфедерации не пришлось бы позавидовать...
    Но когда во исполнение своих геополитических планов чеченские боевики вступили в Дагестан, на территорию, входившую некогда в имамат Гази-Магомета, Гамзат-бека и Шамиля («3-го имама Дагестана и Чечни»), произошло неожиданное. Местное мусульманское население встретило их не как освободителей, а как оккупантов. Действия артиллерии, бившей по аулам, в которых засели бандиты, приветствовались даже тамошними жителями, бежавшими в расположение федеральных войск. Началось народное сопротивление, что стало крутым переломом в войне.
    Да только ли переломом? Коренное население Северного Кавказа в массе своей поняло, что сулит им по обретении суверенитета власть исламских бандитов - и это обеспечило Москву решающим моральным кредитом.
    Захват сотен заложников почти в центре Москвы только подтвердил запавшие в наше сознание слова: «Бандитов надо мочить в сортире».
    А как иначе с ними поступать? Посоветуйте, г-н Волков.

Я ЗНАЮ, ЧТО ТАКОЕ ИСЛАМ. (К СТАТЬЕ АЛИМА ГАФУРОВА).
     Мужество, отвага, храбрость, смелость... Можно добавить эпитетов, и все они окажутся разного корня. Потому что понятия эти, при несомненной их близости, все же неравноценные. Как неравноценны подвиг солдата в бою, опасное трюкачество каскадера или бесстрашие альпиниста, взобравшегося на очередной пик.
     Есть и общее: миновала опасность – и герой счастлив. Жизнь прекрасна.
     Но есть нечто высшего порядка. Человек совершает деяние, зная, что до конца дней предстоит ему выслушивать оскорбления и угрозы; отныне сама жизни его постоянно под угрозой...
     Необходимая предистория. Годовщину памятного 11 сентября московские «Известия» отметили несколькими полосными статьями публициста и сценариста Олега Осетинского «Если б я был бен Ладеном...» Общая мысль бесспорна: натиску исламизма надо противопоставить силу; исполнение – не ахти: некоторое словесное ёрничанье, избыточная самореклама, сомнительные советы...
     Все же, бесспорно, - ПОСТУПОК! Тут же отмеченный «Независимым информационным исламским каналом ISLAM.RU»: « За попытку ввергнуть страну в пучину братоубийственной войны и спровоцировать конфликт между цивилизациями, что чревато миллионами жертв, разрушением целых стран и геноцидом народов... 22 ноября 2002 г. по публикации О. Осетинского Тверской межрайонной прокуратурой возбуждено уголовное дело № 207285 по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст. 282 УК РФ (возбуждение межнациональной и религиозной вражды)».
     Известному журналисту при поддержке редакции главной газеты страны нетрудно будет представить контраргументы в свою защиту. Факты налицо. Перечисление составило бы здесь целый трактат. Признаться, я был спокоен за судьбу О. Осетинского и, конечно, редакции газеты.
     Но вдруг на том же исламском сайте читаю художественно, в виде картинки, оформленное заявление: «ОЛЕГА ОСЕТИНСКОГО И АЛИМА ГАФУРОВА ЖДУТ НАРЫ И «НЕБО В КЛЕТОЧКУ».
     Востоковед Алим Гафурович Гафуров известен мне своими серьезными работами «Имя и история», «Лев и кипарис» (издательство «Наука»); известен также новым переводом Корана. Рожденный в мусульманской среде он-то чем провинился перед сородичами? Порывшись в интернете, я нашел замечательную, хоть и небольшую, статью Алима Гафурова «Я ЗНАЮ, ЧТО ТАКОЕ ИСЛАМ».
     Воистину, он – знает.
     И знает, что отныне его ждет.
     Не ново? Читатель непременно вспомнит приговор иранских аятолл Салману Рушди за его «Сатанинские суры». Но поэта денно и нощно оберегает британская полиция. Его перемещения по Лондону и миру абсолютно засекречены. Он не ограничен в средствах.
     Сомневаюсь, чтобы всё это выпало на долю скромного московского востоковеда, уже получившего (как сообщено одним из сайтов) бандитскую «черную метку».
     Во благо ему прежде всего максимальная известность его статьи и его имени.
     М. Тартаковский.
    
    
     Передайте, пожалуйста, автору блестящего памфлета "Если б я был бен Ладеном..." мое восхищение. Олег Осетинский бьет в набатный колокол. Это предупреждение о грозящей катастрофе. И всем нам, кому дорога демократия и свобода, пора понять, что современный ислам - это не религия, а особая организация с жесточайшей дисциплиной, которая ставит своей целью подчинение всего рода человеческого.
     Принято считать, что для исламиста нет ничего святее Корана. А на самом деле мусульмане частенько нарушали его установления. Например, запрет на убийство людей Писания - то есть иудеев и христиан. И перед убийством мусульман никогда не останавливались, хотя это в Коране приравнено к убийству всего рода людского.
     Расхожее заблуждение, когда думают, что в исламе все равны и даже есть некая исламская демократия. Но это равенство бессловесных рабов друг перед другом, равное право принести себя в жертву по повелению духовных вождей.
     Исламисты виртуозно используют западную демократию и политкорректность себе на пользу. Разве не было ясно, что давление Запада на Мушаррафа в Пакистане с требованием демократических выборов приведет к победе исламских радикалов? Ну зачем заставлять Арафата проводить выборы?
     Чтобы обеспечить легитимность палестинских террористов? Вон в Алжире исламские экстремисты до сих пор режут мирных граждан, требуя признания результатов выборов, прошедших десять лет тому назад. Надо отдать должное турецким генералам, которые бросают армию на подавление "исламской демократии". Сколько раз спасали они страну от исламского режима "нравственности, справедливости и порядка"!
     Еще одно заблуждение касается мира и благоденствия на земле. В истории стран ислама ни того, ни другого никогда и не было. И жизнь в Средней Азии до прихода русских была для народа сущим адом. С запада набегали туркмены, с востока наступали кокандцы, с юга нападали афганцы. Убивали, грабили, жгли, уводили в рабство. А ведь и насильники, и жертвы были одной веры - ортодоксальными суннитами. И только русское завоевание избавило несчастное мусульманское население от этого многовекового кошмара.
     Ислам правит на Востоке более тринадцати веков и не принес ему ничего, кроме упадка, одичания и деградации. Зато по части деспотии и жестокости нет ему равных. Мировое сообщество должно объявить ислам "религией нон грата" со всеми вытекающими для исламистов последствиями. Есть тоталитарные секты, почему же не могут быть тоталитарные религии?
     Нам надо быть твердыми и последовательными, как турецкий генералитет. И никаких колебаний в вопросах о "белых платочках"! Убежден, что это пробный шар, запущенный исламистами и оплаченный арабскими нефтедолларами. Лучший союзник исламских экстремистов - оголтелый национализм. Но как это доказать бедным одураченным татаркам?
     Государство должно перестать заигрывать с религией, если оно объявило себя светским. И не надо показывать по ТВ религиозные празднества, имамов в роскошных халатах и длинные ряды коленопреклоненных мусульман в мечетях. У нас, конечно, свобода информации, но когда вопрос стоит о безопасности - даже не одного государства, а всего человечества, надо выбирать, что важнее.
     Исламское духовенство сосредоточило в своих руках беспредельную власть, которая нередко попирает международное право. Допустим, Салман Рушди достоин «самого сурового наказания» за свои "Сатанинские стихи". Но как оно посмело приговорить к смерти британского подданного, который не совершал уголовного преступления на территории мусульманского государства! Великобритания имела полное право послать свои авианосцы к берегам Исламской Республики Иран. Это был бы поучительный прецедент.
     И последнее. Ислам начал войну с мировой цивилизацией. И на переднем крае ее обороны оказался Израиль. Если это государство выстоит, выстоим и мы.
     Хотелось бы, чтобы мои слова, слова сына мусульманских родителей, переводчика Корана, были услышаны и теми мусульманами, которые хотят отсидеться в уже начавшейся войне.

ГЕОПОЛИТИКА - ИСКУССТВО КОМПРОМИССА.

                    «Народу без земли земля без народа». Голда Меир.
    

     ПРОЕКТ ДЛЯ БЛИЖНЕГО ВОСТОКА.
    
     Не из самых рядовых еврейских уст по сей час слышишь, что-де арабы-палестинцы – не народ и никогда не были народом. Потому что не имели своего государства. Но на планете тысячи народов и только две сотни государств. А в прошлом суверенитетом баловались вообще лишь немногие.
     Ну, а если не палестинцы, а просто арабы, – что-то изменится?
     После Шестидневной войны и освобождения (официальная до недавнего времени политическая терминология Израиля) Восточного Иерусалима, Западного берега Иордана и сектора Газы я испытывал, конечно, тот же всплеск эйфории, что и все мои «братья по крови». Давид в одиночку одолел свору Голиафов, - он одинокий и маленький, но одержимый отвагой, которую придает только понимание того, что отступать некуда и подмоги ждать неоткуда. Потрясающий пример выдержки, отваги и энергии! Впервые во всей истории кошмарного ХХ века произошла пусть не такая уж масштабная, но полная, а не частичная, победа демократии над деспотией. Гитлера одолели все-таки в коалиции с другим деспотом – Сталиным; и победа Сталина была даже несомненнее, чем свободных стран, ему принесла основные дивиденды.
     Корейская война начала 50-х завершилась патовой ситуацией; французов вчистую вытолкали из Индокитая и Алжира; Соединенные Штаты к началу 70-х полностью увязли во Вьетнаме... Запад при его невероятных возможностях все чаще утирал плевки.
     Победа Израиля в июне 67-го – первое в ХХ веке бесспорное свидетельство того, что демократия не обречена и не беспомощна. Солдат Израиля доказал: заповеди морали – не беспомощные, не пустые слова. Нет, мораль – это сила, с которой надо считаться.
     Не спасовал Израиль ни перед ложью Громыко, ни перед угрозами Косыгина.
     Тогда-то вот (листаю дневник 1967 г.) и замаячила передо мной уверенность, что социализм с его коллективной сплоченностью вокруг государственного корыта, более приличной для времен фараонов, и коммунизм, как бы перенесенный из первобытного прошлого, НЕ воссияют над планетой (как было нам обещано). Тогда-то и принялся я за книгу, которая вышла лишь через четверть века («Историософия. Мировая история как эксперимент и загадка». М. 1993).
     «Историософия» объявлена пособием для вузов, и, надеюсь, студенты, какой бы то ни было национальности, впитают урок, преподнесенный человечеству арабо-израильской Шестидневной войной.
     Но еще в пору эйфории поневоле возник вопрос: сможет ли примерно двухмиллионное тогда еврейское население Израиля абсорбировать, помимо израильских арабов, еще и т.с. освобожденных? Не рухнут ли демократические устои государства, когда обе национальные группы сравняются по численности (учитывая рекордно высокую рождаемость в палестинских семьях, сопряженную с признанными во всем мире успехами израильской педиатрии? А дальше?
     Перспективы рисовались мрачными. Консенсус (любимое словечко евролибералов) евреев и арабов в парламенте, в армии, в генеральном штабе?.. Легко рассуждать о консенсусе, имея перед собой глобус.
     Вернуться к прежней границе, даже с некоторыми исправлениями, было немыслимо. Ее неимоверная растянутость в соотнесении с крохотной территорией собственно Израиля представляла грозную опасность. Для обороны требуется хотя бы минимальная стратегическая глубина. Тогда как Израиль в его центральной, наиболее населенной части сужался наподобие осиной талии. Ширина от границы с Иорданией до Средиземного моря была 14-17 километров. Это, если вспомнить историю, вдвое ближе, чем от Тушинского лагеря Лжедмитрия II с его жалкими пушчонками до стен Кремля, втрое ближе,чем от Красной Поляны, куда подошли гитлеровцы в декабре 41-го, до границ Москвы.
     Западный Иерусалим с его еврейским населением был отделен от арабской части города лишь условной, чудовищно запутанной чертой...
     Не вдаваясь в достоинства и недостатки двух народов, ясно было, что вместе им не ужиться. Раздел территории и размен населением неизбежен. Я позволил себе предложить вот какое геополитическое решение, приемлемое, казалось, для обоих народов: раздел исторической (в рамках прежнего британского мандата) Палестины стокилометровой линией от крайней северной границы сектора Газы до наибольшего тогда сужения Мертвого моря южнее Масады. (Ныне в этом месте пересыхающий болотистый солончак). Словом, «от моря (Средиземного) до моря». В плане учитывался естественный рельеф местности: разброс скалистых пиков, достигающих здесь полукилометровой и более высоты, направление скалистых гряд, сухих вади т.п.
     Итак, вместо Западного берега площадью 5,5 тысячи квадратных километров, замкнутого анклава, отделенного от Газы территорией Израиля (как того требует нынешняя пресловутая «Дорожная карта»), палестинцам предлагалась вся южная часть страны, вдвое большая по площади, с выходами и к Средиземному морю в секторе Газа, и к Красному – порт Эйлат. Да, район пустынный (Негев, Арава и западная часть древней Идумеи), - но в значительной части уже орошенный Иорданским водоводом, бесперебойное функционирование которого должно было быть оговоренным в соглашении. Уже тогда в этом районе, помимо бедуинов, проживало более 300 тысяч евреев, которым пришлось бы – при соглашении об обмене населением – переместиться из благоустроенных городов Беэр-Шевы, Нетивота, Арада, Димоны, Иерохама, Эйлата, из десятков высокопродуктивных сельскохозяйственных поселений на север – в мононациональный Израиль с его новыми, обеспеченными мирным договором границами.
     Два небольших, но компактных, вполне жизнеспособных государства.
     Коснемся «Дорожной карты», этого предвыборного козыря очередного американского президента. Даже идеальное ее осуществление никак не удовлетворит ни одну из сторон конфликта. Все та же, или слегка расширенная, «осиная талия». Разобщенность Западного берега и сектора Газа может быть решена только за счет Израиля. Дорога ли поперек Негева, туннель, почти сорокакилометровый, или грандиозный мост над ним представят неизменный соблазн для провокаций палестинцев.
     Да, компактная площадь Израиля при осуществлении предлагавшегося плана стала бы существенно меньше, чем до Шестидневной войны (но и протяженность сухопутных границ почти втрое короче) - примерно 16 тысяч кв. км. Это больше половины Бельгии с ее 10-миллионным населением; тогда как территория процветающего Сингапура с его трехмиллионным населением в 26 раз меньше...
     Абсолютное условие, гарантированное мировым сообществом: беспрепятственное прохождение по Суэцкому каналу любых судов (включая военные) из Израиля и в Израиль. То же в отношении авиасообщений.
     Кстати сказать, у еврейского государства в его новых границах подлетное расстояние (время радарного предупреждения в случае авианападения) оставалось бы прежним по дуге от Египта до Сирии, тогда как со стороны Иордании существенно бы увеличилось.
     У Израиля не только сохранилось бы, но и упрочилось важное преимущество – основной источник водоснабжения из Иордана и Кинерета. Именно эта гидрографическая особенность вынуждала размещать, хотя бы в теории, еврейское государство на севере, палестинское же – на юге. Ведь врагами Израиля фактически являются не только палестинцы, но и могущественные государства региона; для них было бы огромным соблазном перекрыть Иорданский водовод, получить решающее стратегическое преимущество.
     Если бы будущая арабская Палестина пожелала объединиться с Иорданией, где те же палестинцы преимущественное население, такое государство - с выходом к двум морям, с важнейшими нефтепроводами на своей территории (из Ирака, Саудии, Эмиратов), с географически центральным положением в огромном арабском мире – могло бы стать поистине транспортным и хозяйственным средостением всего Ближнего Востока, превосходя, вероятно, экономические возможности самого Израиля. Стоит ли – при таких-то перспективах! – жить одной лишь бесплодной враждой?
     Наиболее проблематичным во всем этом плане был добровольный обмен населением. Территория юга вдвое больше Западного берега, но жилая площадь вдвое меньше. Пришлось бы, вероятно, с помощью мирового сообщества построить еще благоустроенные города для будущих арабских жителей, как-то финансово поощрить и компенсировать переезд.
     Быть может, реализовать, наконец, необходимый для энергетики района водовод из Красного или Средиземного моря в пересыхающее Мертвое море? Падение воды в эту самую глубокую на Земном Шаре впадину при чрезвычайной интенсивности испарения Мертвого моря, позволило бы создать каскад гидроэлектростанций.
     Или затеять с привлечением мировых инвестиций совместное строительство канала, дублирующего перегруженный Суэцкий. Процветающая экономика региона, улучшенная экология, занятое население... Канал был бы всего в полтора раза длиннее существующего, - да и не сравнить нынешние технические возможности с теми, что были полтораста лет назад.
     Предполагавшийся обмен населением был бы явлением не уникальным и, во всяком случае, куда менее масштабным, чем насильственные депортации, приведшие к созданию в цивилизованной Европе мононациональных Польши, Чехии, (в последние годы - некоторых балканских государств). «Наилучшие из наихудших мер» - словами Фритьофа Нансена, верховного комиссара Лиги Наций по делам военнопленных Первой мировой войны. За свою работу по устройству беженцев и апатридов на новых местах, а также за организацию помощи голодающим Поволжья он был удостоен в 1922 г. Нобелевской премии мира.
    
     «ИХ ПРОБЛЕМЫ»
    Такой вот проект к концу 60-х не без сомнений и опаски был доверен мной нескольким друзьям и еврейскому самиздату (за что признателен москвичу, ныне покойному, Симону Бернштейну, связанному впоследствии с «Хроникой текущих событий»). Реакция, насколько мог судить, была резко негативной. Лапидарно, «с прямотой римлянина» выразил пребладающее мнение (еврейское) киевский литератор (израильтянин впоследствии) Генрих Шахнович: «Мы (!) не нуждаемся в советчиках-паникерах. Эрец-Исраэль до последнего камня – наша земля. Проблема арабов? Это их проблема!».
     Хотя уже тогда ясно было, что это - «наша проблема», наша головная боль.
     Эрец-Исраэль – Страна Израиля. Имелась ли в виду в данном случае маленькая Палестина или обширнейшая территория, заповеданная нам Всевышним (Бымидбар-Числа, 34:2-12), - как бы то ни было, поражала уверенность, что всё образуется, ситуация рассосется (как чирей, если не расчесывать), арабы как-то сами собой сгинут в небытие – Израиль же пребудет вовеки. Велика (о чем выше) была эйфория.
     С сентября 70-го, когда иорданская армия выбила из страны вконец обнаглевшее воинство Арафата (событие, названное ими «черным сентябрем»), уже и присниться не могло хоть какое-то привлечение Иордании к государственному устройству палестинцев.
     Но в пору гласности Проект всплыл. Его упомянули в каком-то еженедельнике (кажется, «Московские новости»); потом, уже с моего ведома, опубликовали во всех подробностях в «Независимой газете» и американском дайджесте этого издания («Проект для Ближнего Востока», «НГ», 4.04.91) – с детальной картой, где территория Палестины наглядно расчленялась, как и следовало, жирной линией. Даже с учетом такой подробности (легкий слом линии) как господствующая над Арадом гора Кидод. Текст был перепечатан армяно-еврейским вестником «Ной» (№ 1’92), в сокращении - еженедельниками «Россия», «Новое время», «Век», в Израиле – «Пятницей», в Нью-Йорке, еще где-то. Сочувствия, опять-таки, - никакого.
     К чему же здесь вся эта история, похеренная самим временем (а вдруг нет!) и, вероятно, тешащая тщеславие автора?
    
     «УВАЖАЕМЫЙ ПРЕМЬЕР...»
     Кто бы поверил? Сейчас, когда исчезла советская угроза и арабский мир «осиротел», положение еврейского государства существенно хуже, чем четверть века назад. Виной ли тому причудливый менталитет евреев или что-то еще, но победная эйфория сменилась апатией и капитулянтством. Израиль отгораживается от палестинцев бетонной стеной, через которую арабские подростки бросают камни. Полетят, надо думать, и ракеты. Ограждение на границе с Ливаном мешает, быть может, шахидам, но не залповому огню достославных «Катюш».
     Не заглядывая далеко в прошлое, находим истоки нынешней ситуации в поспешном бегстве израильской армии из Южного Ливана. Это не было согласованной уступкой, оформленной договором и соглашениями, - но именно бегством. Надо ли было за 8 лет до того, летом 1982 года, полной победой завершить операцию «Мир Галилее», выбив террористов из «Фаттахленда»?
     Повернетесь ли вы спиной к скалящемуся псу? Пуститесь ли наутек (вместо того, чтобы поднять камень)? Тогда-то, конечно, собачий инстинкт сработает.
     Этологи утверждают, что человек, как и прочие животные, движим инстинктами.
     И если я здесь скажу, что всё последующее развитие событий – вслед за бегством - было предсказано мной в Открытом письме тогдашнему премьер-министру Израиля Эхуду Бараку (еженедельник «Пятница», Тель-Авив, № 263, 12.10.2000) то, право же, не тщеславие, а горечь движет мной. Как же так, полномочнейшей персоне государства неведомо то, что ведомо человеку с улицы (а кто же я ещё!)?
     Оставленные в Южном Ливане позиции тут же заняли выбитые ранее боевики. (По последним армейским данным только с января 2002 по август 2003 со стороны Ливана совершены 109 нападений на жителей Израиля. В августе убит 16-летний юноша из города Шломи).
     Разумеется, я ничуть не претендую на то, чтобы премьер, обремененный множеством дел, прочел очередное обращение к нему. Бесспорно, одно из многих.
     Можно бы возразить этологу: «Душа человечкина» руководима не только инстинктами, но и мировоззрением, принципами, в конце концов. Увы, это приводит подчас к худшим последствиям. В рассматриваемых здесь обстоятельствах куда предпочтительнее не благородные намерения и либеральные принципы, но элементарный инстинкт самосохранения. Благородством, как и терпением, надо еще только запастись.
     «Кто, как не солдат, знает подлинную цену миру» (бывший премьер Барак – храбрый солдат, даже генерал); «Ради мира надо идти на всё»; «Мир – сейчас! Шалом – ахшав!» т.п.

     «Уважаемый г-н Премьер-министр! – обратился я к нему. (Цитирую здесь небольшую часть своего Письма от октября 2000). - Вы прямо-таки пышете миролюбием, но, поверьте, для подлинного мира этого мало. Вы, вероятно, сочтете не столь уж важным событие, послужившее поводом моего обращения. На официальной встрече при посредничестве президента Клинтона в начале года в Шеппертауне, министр иностранных дел Сирии Фарук аш-Шара отказался пожать Вам руку. Переговоры между тем продолжились. В рядовых обстоятельствах, надо думать, Вы бы не стали иметь дело с человеком, который отказывается пожать протянутую в простоте душевной руку. Тогда как в данном случае, раз уж речь шла об интересах государственных, Вы решили встать выше личной обиды.
     А зря. Ведь это не Вы – Государство в лице своего главы правительства проявило наглядное дружелюбие. И если сам этот жест, еще не влекший никаких реальных последствий, был встречен хамством, значит Государству плюнули в лицо. И ни о каких переговорах уже не могло быть и речи.
     Конечно, в дипломатической практике не всегда обмениваются рукопожатием. Принимая безоговорочную капитуляцию Германии в мае 45-го маршал Жуков отказался от обмена приветствиями с фельдмаршалом Кейтелем. Но, кажется, мы разбираем здесь не такой крайний вариант?..
     В дипломатии издавна выработан четкий ритуал. Это отнюдь не пустые китайские церемонии. Рукопожатия, кстати, обуславливают заранее. Возможно, Вы рассчитывали, так сказать, на личное обаяние, но самодеятельность на виду у всего мира требует большего мастерства.
     Ещё. На официальных переговорах такого рода обе стороны должны были быть представлены фигурами равного ранга. Случается, что на встречу с рядовым членом правительства одной страны, с министром иностранных дел в данном случае, летит сломя голову и сам президент другой. Но обычно тогда лишь, когда собираются выторговать хоть какие-то милости при заведомой капитуляции. (Не ссылайтесь на присутствие на переговорах Президента США, высшего лица в государстве. Он не договаривающаяся, а лишь принимающая сторона, гостеприимный хозяин. И никакого нарушения ритуала тут нет).
     Кстати, даже и в крайних случаях дипломат не суетится и не заискивает. Наша еврейская беспробудная местечковость, уже чуть ли не генетическая, в иных обстоятельствах смерти подобна. Я имею в виду эпизод, живо представленный израильской прессой. «Бараку сообщили, что аш-Шара проводит время в гимнастическом зале гостиницы «Кларион», и он тут же устремился к тренажерам, дабы лицезреть неприступного сирийца в спортивном костюме. Тот не фыркнул, не убежал (!), и долгожданная встреча без галстуков наконец (!) состоялась» (израильская газета «Вести» 13 января 2000 г.)
     О, эта наша неизбывная местечковость! Извините, но на месте сирийца я бы непременно фыркнул...
     Можно бы долго перечислять Ваши промахи. Еще не начинались переговоры, но Вы уже объявили нам – по секрету всему свету, - что «придется пойти на территориальные жертвы». Просто-таки именинный сюрприз противной стороне! Вы, г-н Премьер, страдаете синдромом Чемберлена, вернувшегося в 38-м из Мюнхена с благой вестью для британцев: «Я привез вам мир!»
     Уже в своих предвыборных обещаниях Вы сулили то, что пока лишь роится в мечтах, - мир с Сирией! Даже называли сроки осуществления розового проекта. Тогда как гарантировать нам Вы могли лишь свои деловые предложения противной стороне, не более того. Вы ведь уподобились анекдотическому цыгану, объявившему, что женится на царевне, и полдела сделано: «Я уже согласен»...
     Израиль был поставлен в униженное положение. Вы пренебрегли элементарными приемами дипломатии, раскрыли свои скудные козыри и выступили просителем, заранее обрекая страну на капитуляцию...
     Государственные мужи, противостоявшие Вам, решали тогда, кстати, свои маленькие, сугубо интимные задачи. Когда человек, уклонившийся некогда от службы в армии (воевавшей во Вьетнаме), становится Президентом США, Главнокомандующим вооруженными силами, и сам начинает войну без объявления таковой, он принимается бомбить беззащитную Югославию. При том, что, скажем, Северная Корея, страна-концлагерь, миллионы жителей которой счастливы были бы стать беженцами, сочтена этим Президентом слишком опасной мишенью.
     Учинив под флагом НАТО непорочное насилие над Югославией (без потерь в собственном войске), он хотел бы видеть себя гуманистом и героем. Тогда как Вы, г-н Барак, профессиональный военный, отлично понимаете: для того, чтобы спасти кого-то, надо рисковать собой. И не торжествовали бы в итоге боевики «Освободительной армии Косово», которых Запад еще недавно именовал не иначе как подручными международной наркоторговли, и не возник бы исламский анклав, кишащий террористами, посреди Европы.
     Президент и Главнокомандующий уже и сам смутно догадывается, что заварил не ту кашу. И нижнее белье стажерки Белого Дома, некстати предъявленное всему миру, так и не замыто. А надо бы хоть как-то относительно достойно завершить свое президентство. Миссия миротворца на Ближнем Востоке – дар Фортуны. Деяния такого рода вписаны в саму Библию! Вот он и спешит изо всех сил.
     Да Вы-то куда гнали? Вы что, спешили расстаться с тем, что имеете? Это Асад перед смертью спешил ухватить то, что еще возможно ухватить! От Вас требовалось, в сущности, лишь достойное надувание щек в ожидании его реальных действий. Это был как раз вовсе не тот случай, когда инициативу надо перехватывать.
     Сирийский Лев (Асад по-арабски), в традициях восточного самодержца, чувствовал себя обязанным утвердить династию. Итоги властвования неутешительны: нищета подданных, поражения в войнах, потеря территории. В виду очевидного миролюбия Израиля не так-то и нужны Сирии эти Голаны (0,2 % ее территории), - тут державные амбиции! Вот Асад и пыжился, наказывал своему визирю аш-Шара отвергнуть протянутую руку, проще говоря, валял дурака. Политиканы такого рода слишком знакомы. Они уважают силу и только силу. Уступчивость в их понимании это слабость. А слабых они всегда готовы давить без снисхождения. При словах гуманность, справедливость у них набегает во рту слюна, чтобы харкнуть другому в лицо. Ваша априорная готовность к компромиссам вызывает у противной стороны лишь эту реакцию.
     Вспомните о мудрой неуступчивости вашего предшественника Менахема Бегина. Потрясающий, исполненный отваги (!) ход Анвара Садата - его прибытие в Иерусалим - поневоле обезоружил израильтян. Но Бегин, неулыбчивый, несимпатичный, не лебезивший во время переговоров, уже даже мысленно распростившийся с Синаем, долго еще взвешивал условия, обставляя их десятками оговорок, зафиксированных затем в соглашениях, приводя египетского президента в отчаяние.
     Бесконечно трудно было отдавать Синай – важнейшее стратегическое предполье Израиля. Пришлось. Но холодный мир с Египтом действителен по сей час.
     А ведь над Израилем тогда нависала грозная ядерная мощь второй сверхдержавы. Корабли Черноморского флота бороздили Восточное Средиземноморье. В арабские страны закачивалось новейшее советское вооружение...
     У Вас же теперь все козыри на руках!
    
     Понятно и оправдано стремление к миру. Но когда Вы, г-н Премьер, просили Асада помочь Израилю в деле обуздания террористов Хезболлы, было это не только смешно, но и весьма опасно. Вы как бы приглашали боевиков Арафата действовать согласно тому же проверенному сценарию. Вы полагаете, у них меньше прав на «суверенное государство», чем у косовских наркоторговцев и «борцов за независимость Ичкерии»? Нынешний либеральный Запад с его расхристанными не только чувствами, но и мыслями, всякий раз выражает «самую глубокую озабоченность» по поводу чеченских беженцев (но не сербских!), даже не пытаясь разобраться, кто, зачем и от кого бежит? Огромная Россия с ее экспортными энергоресурсами только почесывается при этом. Тогда как Израиль запляшет на куда более раскаленной сковородке...»

    
     «ОКО ЗА ОКО, ЗУБ ЗА ЗУБ»
     Бегство из Ливана, помимо прочего, было предательством по отношению к единственным естественным союзникам евреев на Ближнем Востоке – арабам-христианам.
     Скажем прямо, союзники не из лучших. Но так или иначе, никто в этом регионе не может уже доверять порядочности самого Израиля. Ни тайный друг, ни перебежчик, ни искренний доноситель, ни платный, ни даже рядовой араб-обыватель, более всего желающий остаться в стороне ото всей этой чертовщины.
     Обыватель – их миллионы, включая израильских арабов – уже не расчитывает на то, что еврейское государство защитит его, не предаст. Он спешит перестраховаться и выходит на демонстрации, сжигающие бело-голубые флаги и чучела лидеров Израиля и Соединенных Штатов. А в толпе даже заурядные обыватели поневоле так распаляют друг дружку, что объединяются уже не перестраховочными мотивами, а подлинной ненавистью.
     Но если бы взглянуть с арабской колокольни, трудно понять, чего, собственно, хочет Израиль? «Мир в обмен на землю»? Какую землю? Каковы реальные границы и реальная территория, выделяемая палестинцам? Решили ли для себя этот вопрос сами израильские лидеры? Эхуд Барак, одержимый миролюбием, готов был, кажется, на любые уступки, вплоть до Голан и Восточного Иерусалима, - тут и самый темный арабский обыватель потребует от своих вожаков не останавливаться на достигнутом, «добить сионистского агрессора».
     «Аппетит приходит во время еды»; «Дашь палец – откусят руку»... Подобные поговорки бытуют едва ли не у всех народов.
     Действия Барака очень, я бы сказал, еврейские. Иначе не стоило бы о нем вспоминать. Склонность к «либерализму без границ» при абсолютной уверенности в собственной правоте. Кто полагает иначе – «антисемит». «Вся рота сбилась с ноги. Один поручик шагает в ногу». К этой национальной особенности мы еще вернемся.
    
     Нынешний премьер Шарон влеком обстоятельствами. То замораживает «процесс урегулирования», то размораживает. Запирает Арафата в его резиденции, но допускает к нему сановных доброхотов и всякую репортерскую шпану. После очередного теракта израильская армия блокирует близлежащий палестинский город, но тут же покидает его, чтобы вскоре опять вернуться. В ответ на взрыв и гибель десятков израильтян, деликатно взрывают дом смертника, - так, чтобы его близким успеть вынести мебель, холодильники, телевизоры, - вплоть до увеличенного до размеров настенного зеркала фотопортрета убывшего в рай шахида – предмет поклонения и подражания. Вдова имама одной из хевронских мечетей, взорвавшего себя в переполненном иерусалимском автобусе и пресекшем этим шаткое перемирие, не скрывала своей гордости:
    
     - Мечта моего мужа сбылась! Он всю свою жизнь стремился попасть в рай! Вот он там и видит меня!..
     Палестинские подростки, помогающие выносить мебель, ухмыляются и, точно собираясь выколоть вам глаза, тычут в телекамеры расставленными указательным и средним пальцами: Victory!
     Увы, не Израиль палестинцам, а они – нападающая сторона - навязывают ему свою тактику: «око за око, зуб за зуб». Израиль отвечает на вызовы, никак не опережая противника, плетясь за ним. В такой войне выигрывают только экстремисты. Такое развитие событий – в сущности, их победа. Они ведь не рассчитывают вмиг сокрушить Израиль. Достаточно расшатывать его, сеять неуверенность, страхи, массовую депрессию, панику. Перед наглостью хулигана джентльмен в конце концов пасует. Он дорожит не только собственной жизнью, но и своей физиономией да и приличным пиджаком тоже.
     Развал экономики Израиля, атмосфера безнадежности, эмиграция технической элиты, которую с готовностью принимает любая цивилизованная страна, - все это триумф заправил террора. С десяток лет такой ситуации и Израиль превратится в угасающее общество с преобладанием престарелых, хронических больных и инвалидов, которым некуда деться, иудаистских фанатиков, неспособных ни труду, ни к обороне страны, и неквалифицированной рабсилы.
     В апреле 2002 г. в Internet‘е появилось письмо профессора Ярла Проховского (Purdue University, кафедра физики) «Юдофобия в стиле Фуджи (Fuji)»: «Известная фирма Fuji (фотоаппараты, пленка и т.д.) удалила Израиль со своих подарочных карт мира, которые получают клиенты при покупке. Итак, вы получите карту мира без Израиля! Согласно Fuji, мы уже не существуем... Эта карта, безусловно, делает арабских клиентов Fuji счастливыми...» И т.д.
     Реальна ли перспектива?
     Успехи (прежде всего в демолиберальной Европе) абсолютно беззастенчивой арабской пропаганды с досадой отмечают все израильские масс-медиа. Я в Германии сам видел плакат: апельсины («Made in Israel»), сочащиеся (арабской) кровью... На центральной площади Мюнхена Odeonplatz (там, где в мостовую вделана медная доска с именами полицейских, погибших в противостоянии гитлеровским путчистам в ноябре 1923 г.) продвинутые студенты университета развернули плакат: «Утрем слезы палестинских детей!» (Слеза, скатывающаяся по щечке ребенка); «Защитим их от пуль агрессора!»...
     Казалось, что находишься не в Мюнхене, а в Рамаллахе. Я спросил юношу, слегка владевшего русским (может быть, студента-слависта):
     - По вине Германии были убиты шесть миллионов евреев. В Израиле проживает немногим более пяти миллионов. Готова ли Германия принять их? А если не готова, так позволит, наверное, евреям защищать самих себя?
     - Мы не против евреев, - убежденно ответил он. – Мы против сионистов.
     Пыталась ли израильская пропаганда методично и настойчиво вбивать в арабские головы простую мысль о лживости и подлости их вожаков, сулящих рай с гуриями одураченным шахидам, но тщательно сберегающих собственную шкуру и собственных сыновей? Они, эти герои телеэкранов, первыми смываются с поля боя или сдаются в плен. Примером тому и арабо-израильские войны, и нынешняя интифада. Какие возможности для непрерывной, поистине оглушительной пропаганды! При помощи радиорупоров, телевидения, листовок... Ведь не пренебрегала этим советская власть в самые страшные дни войны. Били, казалось в пустоту: немецкий солдат боготворил фюрера. Но в конце концов – откликнулось. Несчастья прекрасно прочищают мозги.
     Палестинская публика (мужская ее половина) в целом грамотная. Неужели мы, евреи, настолько избранные и умные, что брезговали напрямую, поверх арафатовской ермолки, изо дня в день, из года в год обращаться к арабскому обывателю. Неужто мы такие идиоты?
     Я включаю в своем «ящике» 130-ю программу и в сотый раз вижу несчастного палестинского мальчика, укрывающегося вместе с папой от пуль агрессоров. Хотя трассологическая экспертиза давно установила, что со стороны израильских солдат пуля не могла бы в него попасть... «Арабские подростки опять занялись любимой игрой – бросанием камней», - говорит израильский (!) телекомментатор, но на экране в этот момент не подростки, а здоровенные мордовороты, нещадно лупящие камнями по военному джипу. «Чтобы не было лишних жертв, израильское командование не щадит технику, - продолжает комментатор. – Но вот подходит танк, чтобы отогнать нападающих ревом своих двигателей (!)» (RTVI, «Израиль за неделю», 23.VIII,03).
     (А ведь почему бы не пустить иной раз над головами беснующейся толпы, наряженной в балахоны, похожие на куклуксклановские, и размахивающей автоматами, низколетящий на сверхзвуковой скорости истребитель. Никаких жертв, зато впечатлений на всю жизнь...)
     Но кроме критики и поношения должны быть в пропаганде и реальные перспективы. Не надо жмуриться, полагая, что и остальные при этом слепнут! Известно, что арабы предпочли бы сбросить евреев в море. Ну, а чего, собственно, хочет Израиль? Определились ли в этом сами наши бонзы? Что это они вдруг так всполошились, когда был убит эксминистр Рехавам Зэеви? Разве взрывы в юношеских дискотеках и в автобусах меньшее несчастье?..
     И почему, наконец, «мирные инициативы» не для готтентотов или папуасов, но для Израиля, исходят не из Иерусалима и Тель-Авива, а из-за моря-океана? Президент Джордж, озабоченный близкими выборами, полагает, что Стена «мешает мирному процессу». Как и его предшественник Билл, он приторговывает интересами своего союзника. Военная победа в Ираке оборачивается несколько «пирровой». Зато вечный дар политической Фортуны – хлопоты по арабо-израильскому урегулированию. Израильтяне приостанавливают возведение Стены, тянут время, рассчитывая, что после выборов (и неизбежных американских жертв в «освобожденном Ираке») Джордж станет сговорчивее. Убедится, если еще не понял, что «Восток есть Восток».
    
     СМЕНА ПРИОРИТЕТОВ
    Да, палестинцам необходим некоторый монолитный ареал обитания. Само это своевременное признание могло бы – в свое время - дать народу перспективы, иное, не воинственное направление мыслей. Упомянутый выше крохотный Сингапур - один из «азиатских тигров». Благоденствующая Мальта равна по площади сектору Газы, тогда как территория процветающей республики Кипр (греческая часть острова) - Западному берегу. Все три государства испытывают огромный дефицит пресной воды, что не мешает им благополучно решать экономические вопросы.
     Здесь не упоминаются страны, беспечальные лишь благодаря своим изобильным недрам.
     Геополитика – искусство компромисса. Компромисс - процесс взаимный. «Мир за землю»? Эта формула предполагает лишь односторонние действия в уплату за бездействие другой стороны.
     Демографический прогноз для Израиля крайне неутешителен. Сейчас в пределах исторической Палестины проживает около 10 миллионов человек – 5,6 млн евреев, 3,5 млн арабов, примерно 800 тысяч друзов и др. Прогноз на 2020 г.: всех – 15,5 миллиона, из них евреев 6,5 млн, арабов – 8 млн. (RTVI, «Сегодня в Израиле», 26 августа 2002 г.)
     Надо напрочь сменить приоритеты. В пределах тесной Палестины возможен только обмен территориями И населением. Не столь масштабный, как предлагалось в вышеозначенном Проекте (вряд ли Иордания рискнет примкнуть). К примеру, пограничный с Западным берегом город Умм-эль-Фахм населен только арабами и целиком может отойти будущему палестинскому государству, тогда как Ариэль вне нынешней «зеленой черты» – Израилю... Обмен анклавами. А вот тогда уже завершить возведение защитной стены. Не лишнее дело. Как бы то ни было, мировая война цивилизаций предстоит долгая, и эксцессы, конечно, будут.
     Самому Израилю пора, в первую очередь, определиться в топографически надежных границах. Во всеоружии аргументов объявить это во всеуслышание. И только в этих пределах сохранить еврейские поселения. Рассредоточение едва ли не трети Армии обороны Израиля для защиты сотен крохотных поселений было бы бессмысленным расточительством. Для того чтобы иметь право разгромить исламских фундаменталистов, надо, по крайней мере, приструнить своих.
     Большинство жителей поселений, как показали недавние социологические опросы, готовы переселиться в более надежную глубину страны – при гарантии нормального жилья и работы.
     Подавляющее большинство палестинцев (были опубликованы цифры) также готовы сдвинуться с насиженных мест – при гарантированном трудоустройстве и обеспечении жильем. Надежность опроса подтверждается тем, что офис араба-социолога был тут же разгромлен толпой исламских экстремистов, но сам он, кажется, уцелел.
     Для осуществления настоящего Обмена необходимы лишь два предварительных условия.
     Первое. Необходимо заручиться международной финансовой поддержкой. Затраты, какими бы ни были, будут несравненно скромнее, чем издержки на перманентное тление этого региона.
     Второе. Решительно и без оглядки по сторонам военным путем разом по всей территории разгромить и уничтожить экстремистов. Избавить палестинцев от их диктата. Решимость, которую проявлял Израиль во всех войнах (невзирая тогда на смертельную угрозу со стороны ядерной сверхдержавы), - вот главное! Для еврейского государства это будет достаточно привычная акция на манер тех, которые постоянно проводит его армия, но – тотальная. Оккупация палестинских территорий и полная зачистка. С возможным выселением семей террористов за пределы Палестины. Клановость восточного общества предполагает и коллективную (в разумных пределах) ответственность.
     Цивилизованный мир (да и подавляющее большинство арабов) вздохнет с облегчением. Не сразу. В конце концов
     И «проблема Иерусалима» будет тогда решена. Проблема, по сути, эмоциональна и надуманна. Храмовая гора с ее мечетями (быть может, огражденная со стороны Стены плача высокой оградой и соединенная эстакадой с Западным берегом) будет, вероятно, отдана арабам. Такое решение определенно снизило бы накал религиозных страстей.
     В городе со столь сложным гористым рельефом возможны и другие урезки в его восточной части вне древних крепостных стен. Опять же имеет смысл руководиться не столько историческими завихрениями сознания, сколько реальной топографией. И, конечно же, не уступать ни метра там, где это могло бы угрожать безопасности окруженного Арабским миром еврейского государства.
    
     ЛИЧНОЕ О ГОЛАНАХ
     Однажды солнечным февральским днем стоял я на перекрестке дорог под горой Авитал. За оградой из ржавой колючки глубоко в низине лежал городок, различимый во всех подробностях и абсолютно безлюдный. Это была сирийская Кунейтра, очутившаяся волею судеб в нейтральной полосе, простирающейся от массива Хермон на границе с Ливаном до бурного потока Ярмук - границы с Иорданией.
     Сзади, высоко надо мной, вершина почти отвесной горы надстроена массивными бетонными сооружениями, назначение которых выдают параболические антенны, глядящие далеко поверх Кунейтры – на Дамаск, но не исключено, что и на Тегеран, пусть отдаленный, но также лежащий в этой полосе на nord-ost-ost.
     На севере, на заснеженной глыбе Хермона, подробности уже не различимы, но можно было понять, что и оттуда в современную оптику сам я, почти пылинка, отлично виден. И, может быть, один дозорный как раз сейчас говорит другому: «Взгляни-ка, Хаим, что это за идиот внизу маячит?»
     За идиота в данном случае я не в обиде. Я гляжу на склон, уходящий книзу, к Кунейтре, и думаю о том, что, несмотря на все ухищрения будущей войны – рискнем ли исключить и такой шанс? – самое весомое и жуткое это неудержимо ползущие танки и находу скатывающаяся с брони, устремляясь вперед, вражеская мотопехота с автоматами наперевес. Нет, здесь это теперь не пройдет! Любую технику, всползающую по бесконечному склону, тем более живую силу, с самого начала встретит сокрушительный огонь.
     Приятно думать, что мои соображения, бесспорно, приходят в голову противной стороне тоже, и в Дамаске, небось, сам начальник генштаба объясняет молодому президенту, что атака с этого направления исключена. Дорваться на юге до лазурного Кинерета и на севере к истокам Иордана, этой жизненной артерии целого региона, не удалось бы и современнейшим танкам очередного Гудериана.
     Мне приятно, что хотя бы в этом мы с сирийцами солидарны. И моему старшему сыну, солдату Израиля, даст Бог, не придется встретиться здесь с огнем и ужасом...
     Спускаясь с Голан, я оглянулся с моста Бнот Яаков на Иордане. И опять представил танки, - но уже наши, израильские, различимые сверху во всех подробностях, всползающие под сокрушительным огнем на такую крутизну (как было это и в Шестидневной войне, и в войне Судного Дня октября 1973 г.)...
     Не приведи Господь!
     ...А ведь образцом решения вопроса могла бы послужить турецкая провинция Хатай с миллионным населением, по площади вдесятеро большая, чем Голаны, отторгнутая от Сирии вообще безо всяких на то прав. Тогда как Израиль трижды (также и в Войне за независимость 1948-49 гг.) подвергался военному нападению со стороны Сирии...
     Неужто мы более повинны перед человечеством, чем турки?