Студент. ПНИ

Хорошо помню, как в первый раз собралась наша группа СУ-1-3 на первое семинарское занятие по какой-то дисциплине. По какой - в памяти не осталось, так как собственно самой дисциплиной мы не занимались.
Мы расселись по столам в соответствии со своими предпочтениями, и сразу обозначилось, кто есть кто в нашей группе. Усердные студенты заняли первые столы, а разгильдяи - последние. То есть все разобрались по интересам.
На нашем последнем столе у окна рядом со мной сидел Сашка Хуторненко, который, кстати, готовился проходить программу первого курса в третий раз. Первый раз он проходил ее на 1-м факультете "Самолеты",  второй - на 2-м факультете "Авиационные двигатели". А теперь – с нами, на 3-м факультете "Системы управления". Мы решили, что он собрался основательно подготовиться к выбору будущей профессии.
Следом за ним сидел Славка Фурсов, который один раз уже прошел программу первого курса в Киевском институте инженеров гражданской авиации, а теперь перевелся к нам. И наконец, четвертым сидел Сережка Архипов, такой же, как и я, зеленый первокурсник, впервые ставший студентом.
Наше общее предпочтение последних столов отчетливо намекнуло на то, что среди наших приоритетов обучение было не на первом месте.
Быстро выяснив, кто и как сюда попал, перешли к более важному вопросу, любит ли кто-нибудь пиво. Оказалось, что взаимная любовь к этому напитку способна объединить нас.   
- Тогда что мы здесь делаем?
На выработку правильного решения потребовалось менее минуты. После первого звонка нас уже в аудитории не было.
Выяснив, что всем нам уже знакомо любимое заведение студентов «ПНИ», мы сразу направились туда.
 
В то время, в 1967 году, это заведение, которое, по сути, являлось буфетом при столовой, приобрело совершенно самостоятельное значение и статус любимой пивной студентов трех институтов - авиационного, пищевого и художественного, или Строгановки, которые находились по соседству.
Так как это был буфет, то пиво в нем продавалось исключительно в бутылках и потому стоило 28 копеек, а не 24, как бочковое в барах.
Буфетчица с необыкновенной ловкостью открывала сразу четыре бутылки и удерживая по две из них за горлышки, одновременно переливала их содержимое в четыре кружки. Благодаря этому ни о каком недоливе и разбавлении пива речи быть не могло. Проходимость точки была грандиозная, и пиво всегда было только свежее.
Изредка в эту точку завозили даже "Рижское" и "Московское" пиво, но в постоянном ассортименте было "Жигулевское". Закуска не изобиловала разнообразием: бутерброды с сыром и колбасой, черный хлеб, а соль и горчица стояли на столах.
Никаких нареканий у посетителей этого заведения не было, кроме претензий к уборщице Глаше, которая, замахиваясь тряпкой, кричала "не кури!", когда замечала, что кто-нибудь курит. Но это было ее ритуальным действием, поскольку никого она этой тряпкой не охаживала. Большинство постоянных посетителей от курения воздерживалось, все-таки комната была небольшая, хоть и с высокими потолками. Но изредка кто-то все же закуривал.       
Расположившись уютной компанией за высоким столиком с мраморной столешницей, как будто созданным для нас четверых, мы вели неспешную ознакомительную беседу. А на самом деле бывалые студенты Сашка и Славка рассказывали нам с Сережкой, зеленым студентам, о студенческой жизни.
И тот и другой знали содержание программы первого курса, поэтому объяснили нам, что на лекции ходить не обязательно - ничего интересного там нет. А вот на семинары ходить стоит, но не на все.
Мы слушали их с пониманием. У Сережки, как и у меня, был математический класс, и начала институтской математики мы прошли еще в школе. Так зачем же нам ходить на лекции? Только время терять. Куда интересней провести время в хорошей компании!.
Действительно, на первых лекциях по математическому анализу, аналитической и начертательной геометрии ничего интересного не было, так как со всеми основными понятиями мы познакомились в школе. Но уловить ту границу, когда закончился известный материал и начался новый, мы, естественно, не смогли - лекции же мы не посещали. Зато вольготная студенческая жизнь, перемежавшаяся семинарами и пивной, поселила в нас чувство уверенности, что так будет всегда.
Первый звонок прозвенел на коллоквиуме по матанализу.
В середине первого семестра по курсу математического анализа устраивалось промежуточное испытание в виде коллоквиума. Это такой внутренний экзамен по половине материала, который, скорее, нужен студентам, чтобы показать степень усвоения материала.
Семинары по матанализу вел преподаватель Керженцев, которого кто-то из нас прозвал "Князь Мышкин". Он никогда не повышал голос, был худой и действительно чем-то напоминал Юрия Яковлева в роли Мышкина. Но еще более он напоминал этого персонажа тем, что на лице его непременно отображалось тихое страдание, если студент не знал материал.
Когда я отвечал на коллоквиуме, "Мышкин" страдал очень сильно. Он никак не мог принять мой ответ и тяжело вздыхал. Таким образом, промежуточное испытание засчитано не было.
Меня это не слишком опечалило. Чего горевать, ведь не экзамен. Когда будет экзамен, все сдам, думал я. И беззаботная студенческая жизнь продолжалась.

Впоследствии я не раз вспоминал об упущенной возможности слушать лекции известных ученых, по чьим учебникам учились студенты всего Советского Союза.
Я помню, как во время службы в армии я рассказывал офицерам, закончившим разные военные училища, что нам читали лекции академик Четверухин - по "начерталке", академик Артоболевский - по теории машин и механизмов, академик Петров - по системам управления, и называл другие известные имена. Они восхищались и завидовали.
- Везет же вам, москвичам! А мы знаем эти имена только по учебникам.
Я скромно, но с достоинством кивал головой, а сам думал: «Да, повезло бы, если бы я еще на их лекции ходил...».
Правда Четверухин принимал у меня экзамен, который я сдал с первого раза.
Не стал огорчать академика.


Интернет-магазин издательства
http://business-court.ru