Дневник профессора Гарросса 49

                Стивз Харрисон, 2006год, Данкара

                13
        Двери «Икс-космоса» широко распахиваются. Видимо, «кроты» собирались выскочить из машины нам наперехват, но, увидев, что «Джеджар» мчится прямо на них и не собирается останавливаться, они быстро захлопнули  их, и попытались дать дёру. Они даже успевают тронуться с места, но тут мы их настигаем и на большой скорости врезаемся в бочину в районе передней двери. Удар получается настолько сильным, что тяжёлый джип отбрасывает на встречную полосу.
        Наш же «Фор» от удара отскакивает назад. Передняя его часть укорачивается ровно наполовину. Мотор глохнет, а из-под вздыбившегося капота столбом валит густой пар. Подушка безопасности не только не дала мне возможность вылететь в лобовое стекло, но и сохранила мой скелет в целости и сохранности.
        В общем, я отделываюсь лишь испугом и по инерции продолжаю следить за протараненным преследователем. А тот, развернувшись вокруг себя градусов на триста, вылетает на встречную полосу и тут же попадает под колёса фуре. От напора многотонной махины «Икс-космос» сминается, словно пластилиновый, и кубарем отскакивает за обочину. Что  происходит с ним дальше, я не вижу – визжа тормозами, фура  остановилась и закрыла его собой,- но в любом случае он нам уже не угроза. Но где-то поблизости должен быть ещё один «Икс-космос», и я тороплюсь покинуть ставший уже бесполезным «Джеджар».
        Пытаюсь открыть дверь, но тщетно. Её заклинило. «Вот непруха-то!» - ругаюсь про себя и тут спохватываюсь: «А как же Сьюзи?». Поворачиваюсь к ней и вижу её бледное лицо, расширенные от испуга глаза и плотно сжатые губы. Подушка безопасности тоже не дала ей покалечиться, но всё же на всякий случай  осторожно интересуюсь:
        -  С тобой всё нормально?
        Она молчит, лишь ещё шире открывает глаза. Что это с ней? Осматриваю её по-новому, но более внимательно, и обнаруживаю, что ремень безопасности так притянул её к сидению, что она не может пошевелиться. Ах, да! Я и забыл, что она застегнула ремень, как только я начала выделывать коленца, убегая от погони. Быстренько отстегиваю ремень и с виноватым видом спрашиваю:
        -  Теперь тебе лучше?
        Сьюзи по-прежнему молчит, но глаза её уже начинают возвращаться к своим границам, а щеки розоветь, как оказалось позже, от гнева. Наконец, она разлепляет плотно сжатые губы:
        -  Это и есть та самая улица, о существовании которой «кроты» и не предполагали? – сердито выпаливает она.
        -  Они забрели сюда случайно! – оправдываюсь я. – Клянусь!
        -  Трепло! - резко бросает она и, с трудом открыв дверку, выходит из машины.
        Через эту же дверку выскакиваю за ней следом.
        -  Ну, ошибся я, господи! – с досадой кричу ей в спину. – Но зачем же из этого раздувать мелодраму?
        -  Так для тебя это мелодрама? – Сьюзи разозлилась ещё сильнее. – Да ты же нас чуть не угробил! Мы  же могли разбиться насмерть!
        -  Но мы же живы, - я подошёл к ней и заискивающе заглянул в глаза. – Чего ты завелась-то? Мы уже почти приехали. А небольшая прогулка пешком пойдет нам лишь на пользу…
        -  Эй, Лысый, они здесь! – вдруг радостно кричит кто-то с улицы.
        Этот хриплый прокуренный голос заставляет нас вздрогнуть и забыть про распри. «Кроты»! Поистине с Сьюзи забудешь про всё, даже про опасность. Чувствую, что внутренне холодею и слабею в коленях.
        -  Кажется, я опять ошибся, - говорю я Сьюзи с кислой миной. - Прежде чем попасть к моему приятелю, нам придётся сначала побегать.
        -  Наверное, это здорово, да? – усмехается та.
        -  Очень даже! – злюсь я на неё: дура, нашла время умничать. – Скоро ты в этом сама убедишься.
        -  Давно я не вспоминала свою спортивную юность.
        -  А я с самого утра только это и делаю.
        -  Тебе везёт, - опять ехидничает она, но мне уже не до этого.
        Вытаскиваю из машины свою сумку, хватаю Сьюзи за руку и тороплюсь уйти подальше от этой чёртовой улицы.
        -  Эй, засранец! Ну-ка, подожди!
        Окрик Лысого подстёгивает меня как хлыст, и я увеличиваю скорость.
        -  Оставь сумку, придурок, и катись куда хочешь! – доносится вслед.
        -  Может тебе ещё чек на миллион выписать? – огрызаюсь я, пытаясь криком заглушить в себе нарастающий страх, и перехожу на быстрый галоп.
        Опять погоня, опять лихорадочная суета в поисках какой-нибудь лазейки, беготня на предельных скоростях на большие и малые дистанции, отчаянная игра в прятки со смертью и со своим страхом.
        Мы Сьюзи то, задыхаясь, бешено несёмся по узким, сырым и вонючим улочкам, то осторожно, короткими перебежками пересекаем заброшенные, захламлённые дворы, то прячемся в давно покинутых и дочиста разграбленных домах. Но «кроты» неотступно идут по нашему следу и дышат нам в затылок. Несколько раз мимо нас пролетали пули и со свистом въедались в стены домов. Это всякий раз увеличивало наше стремление побить мировой рекорд по бегу на стометровке.
        В конце концов, нам удаётся-таки оторваться от преследователей. Чтобы отдохнуть и набраться сил для новых рекордов, заскакиваем в небольшой боковой дворик, служивший кладбищем для заброшенных автомобилей. Укрывшись за остовом небольшого автобуса, мы уселись прямо на пыльную землю.
        -  Ну, как? – с трудом переводя дыхание, ехидно интересуюсь я у Сьюзи, и она, конечно, понимает, о чем я её спрашиваю.
        -  И в самом деле, здорово, - устало соглашается она, дыша при этом как загнанная лошадь. – Вот уж не знала…
        -  Это ещё не всё, - бодрым тоном заверяю её. – Утром я так четыре часа развлекался, пока мне не повезло.
        -  Ну, что ж, этот день мы проведём очень весело… - Сьюзи горько усмехается и смахивает пот со лба.
        -  Это уж точно, - поддакиваю я и, обернувшись к ней, замираю.
        Она сидит слева от меня и смотрит куда-то в пустоту. Её платье, мок-рое от пота, словно вторая кожа плотно облегает её небольшие красивые груди, торчащие в разные стороны. Это-то и привлекает моё внимание. Я уставился на них, словно никогда не видел женских прелестей. Понимаю, что это не прилично, но ничего не могу собой поделать. А Сьюзи, тяжело дыша, продолжает думать о чём-то о своём и не обращает на меня внимания. И это придает мне смелость. Я смотрю на сосок её правой груди, отчетливо выделяющийся под тонкой мокрой материей, и меня так и подмывает дотронуться до него.
        Сьюзи во всех отношениях лакомый кусочек. С самого начала нашего знакомства я всегда восхищался её умом, её красотой и её фигурой. Для меня она была богиней. Но так получилось, что пока я мялся и набирался храбрости, чтобы сказать ей о своих чувствах к ней, Таррен, этот весельчак и балагур, гроза женских сердец, опередил меня. Если бы не он… кто знает, может быть Сьюзи давно бы уже стала моей женой.
       Я продолжаю размышлять, не отводя глаз от заманчивой картинки, когда Сьюзи неожиданно поворачивается ко мне. Проследив мой алчный взгляд, она возмущенно закатывает мне пощечину. Мне становится стыдно за свой поступок, и я краснею  словно ребенок.
       -  Извини, - я смущённо опускаю глаза вниз, - на меня что-то нашло… Ты так прекрасна… что я… я просто не удержался. Ты ведь знаешь, что ты для меня… что я в тебя давно влюблен… И если бы не… и сейчас, когда нам нелегко, я подумал…
       -  Вы только послушайте, парни, что за бред он несёт, этот чувак, - вдруг обрывает меня грубый мальчишеский голос, и нестройный, неприятный гогот поддерживает его.