Ален. главы 8-11

ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Мускулистый председатель комитета смотрел на Андервуда в переполненном зале слушаний с самодовольным, отстраненным гневом человека, представляющего примерно миллион избирателей. Он сказал Андервуду: «Помилование, которое вам было предоставлено, не дается, потому что ваше преступление считается менее тяжким. Поскольку ваш поступок поставил под угрозу владение этим правительством, которое потенциально может изменить всю жизнь Земли к лучшему, ваше преступление считается наказуемым. смертью.

«Однако вы единственный человек, способный руководить проектом. Таким образом, ваш приговор заменен и будет отменен, если вы успешно завершите проект восстановления Великого. Только так вы сможете доказать свою невиновность. В случае неудачи три отдельных комитета компетентных ученых вынесут вердикт, который определит, останетесь ли вы в живых ".

"А что насчет доктора Ильи Морова?"

«Ее приговор - пожизненное заключение за попытку уничтожить Великого».

«Она выполнила мои приказы, данные под давлением, как я уже объяснил. Я не могу нести ответственность за успешное восстановление, если мне будет отказано в компетентной помощи. Ее знания абсолютно необходимы для успеха работы».

Председатель нахмурился. «Гражданские суды вынесли приговор. Возможно, она будет связана с нами, как и вы, но ее приговор нельзя смягчить, кроме как путем специальной апелляции и повторного судебного разбирательства. Мы посмотрим, что можно сделать в этом вопросе».

Андервуд подавил взрыв, который он хотел бы нанести, его осуждение всего, что символизировало гнилую культуру, в которую он был загнан случайно при рождении. Он осмеливался только надеяться, что Иллии снисходят, и они каким-то образом придумают способ уничтожить инопланетянина.

Он заставил свой разум закрыться от всех возможностей антагонизма между культурами Сирении и Земли. Теперь он осознавал все возможности разума, подобного разуму Демарзула, вооруженного Сиренианской сверхнаукой, свободно распространяющегося среди землян, и им двигало желание разрушить, которое было столь же велико, как его прежнее желание спасти и восстановить. Земля была в достаточно плохой форме без Демарзула.

Для себя и для Илии он почти осмелился надеяться, что они смогут спастись от гнева Учеников - возможно, в венерианских колониях - поскольку на Земле для них не осталось ничего.

Председатель добавил со смертельной важностью: «Чтобы убедиться, что Великий не рискует, вас будет постоянно сопровождать вооруженная охрана. Вы будете тщательно объяснять каждое движение, прежде чем сделать его - иначе вы можете быть живы сделать это."

Вот и все. Андервуда под усиленной охраной вывели между рядами наблюдателей, большинство из которых были учениками. Он почти чувствовал направленное на него сомнение и ненависть.

Когда он вернулся в музей, повсюду стояла охрана учеников. Ученые работали с пустыми, невыразительными лицами - и пистолетами за спиной.

Крейвен, биолог, который подробно изучал учеников, неуверенно поднял глаза из-за стола, когда вошел Андервуд. Его временно назначили ответственным во время отсутствия Иллии и Андервуда.

«Мне очень жаль… обо всем, Дел. Особенно о докторе Морове. Когда я увидел, что она выключает излучение, я понял, что что-то не так, но когда она сказала, что это слово пришло от тебя, я знал, что это было пора нам взять верх. Я рад, что они обнаружили, что вы не симпатизируете ученым, которые хотели уничтожить Великого. "

Его слова не укладывались в сознание Андервуда, так что они имели смысл. Но через мгновение он пришел - хотя ко всем остальным ученым в этом месте была прикреплена личная охрана, над Крэйвеном не было постоянной охраны. Итак, Крейвен был одним из них, учеником. А если Крейвен, то почему не другие?

Но биолог изучал учеников с научной точки зрения. Он погиб, несмотря на это или из-за этого?

Это была проблема, недоступная для Андервуда. Он уклонился от ответа: «Как дела? Увеличивается ли деление клеток? По нашим планам увеличивается интенсивность излучения и питательного раствора?»

Крейвен кивнул. «Насколько я могу судить, Великий развивается правильно. Вы, конечно, захотите провести полную проверку. Ежедневные отчеты готовы для вашей проверки».

Андервуд хмыкнул и ушел в сопровождении безмолвного вездесущего охранника. Он подошел к испытательной доске, где трио техников постоянно следили за процессами. Все работало в соответствии с инструкциями в хранилище - инструкциями, подготовленными Тошмером.

Повсюду стояли стражи, а на балконе нескончаемые потоки Учеников Великого. Для Андервуда это было похоже на кошмар. Как ускользнул контроль над проектом? Это произошло так быстро и коварно, что он не подозревал. Но это было не так; правда заключалась в том, что у него никогда не было контроля. С того момента, как ученые принесли протоплазму Демарзула на Землю и раскрыли историю своей находки, это было неизбежно.

«Неизбежное», - подумал Андервуд, - величайшая смысловая ошибка из когда-либо совершенных. Было бы хорошо, если бы это был Тошмер, а не Демарзул. В течение столетия в мире не было лидеров, за исключением неумелых политиков, подкупающих голоса. Тошмер мог бы вернуть их к подобию силы и инициативы, но что бы сделал победитель и разрушитель, Демарзул?

На следующий день вернулся Илья. Андервуд был шокирован ее внешностью. Она мечтала о новом и более разумном мире, который принесет инопланетянин из космоса, точно так же, как Андервуд мечтал открыть новый мир науки. А теперь их мечты превратились в монстра.

Хуже всего в их встрече было то, что они ничего не могли сказать друг другу. Илия попала в крошечный мир кошмаров под силовой панелью под стражей, и один из них постоянно оставался рядом с ней, пока она возобновляла свои обязанности. Точно так же и собственная охрана Андервуда никогда не покидала его. Андервуду пришлось сохранять перед ними вид, что он невиновен.

«Это были Файф и Дрейер», - сказал он Иллии. «Я рад, что тебе не удалось уничтожить Демарзула».

Мгновение она колебалась, затем понимающе кивнула. «Я не знал, что вы делаете, но я предположил, что на это была какая-то причина. Я не подозревал об их злом заговоре».

Вот и все. Больше они ничего не могли сказать. Ничего из ее отчаяния из-за ее бледного, тусклого вида.

Масса росла и обретала форму. Конечности, голова и туловище были отчетливо сформированы и утратили устрашающий эмбриональный слепок. Ундервуд заметил, что это существо будет взрослой формы и формы и не будет представлять собой возвращение в младенчество. Он был полностью восьми футов высотой и был гуманоидом, имея четыре конечности, голову и туловище, но рентгеновские лучи показали радикальные различия в структуре костей и суставов. Один черепной орган и два органа брюшной полости были совершенно незнакомы и не могли быть идентифицированы ни одним из биологов, участвовавших в проекте.

Какое-то время Андервуд лелеял надежду, что эти структурные различия могут сделать невозможным выживание Демарзуле на Земле. Но чем дальше развивались легкие, тем очевиднее становилось, что сиренианин приспособится к атмосфере. Что касается еды, то не было никаких сомнений в том, что с питанием проблем не возникнет. К шестому месяцу тоже было безнадежно предполагать, что что-то пойдет не так с процессом восстановления. Тошмер слишком хорошо спланировал.

Андервуд задавался вопросом, что сталось с Файфом и Дрейером, были ли они схвачены и убиты или все еще жили в глубинах древних зданий под городом. Не было абсолютно никакого слова. После трагической неудачи он находился в полной изоляции. Он ни с кем не разговаривал, кроме молчаливых охранников и своих коллег-техников. Он не знал никого, кому можно было бы доверять, потому что был уверен, что среди ученых, работающих рядом с ним, есть те, кому было поручено шпионить за ним. Крейвен, например, с каждым днем ;;становился все мрачнее и теперь почти постоянно избегал Андервуда, как будто стыдился того, во что верил и делал, но не мог отречься от них или помочь себе. Симптомы истерии становились все более очевидными.

Андервуд искал их в других ученых, но у него не было достаточно навыков, чтобы обнаружить все признаки. Единственный способ - перестраховаться и никому не доверять.

В мире кошмаров жизнь текла безвременно. Дневной свет был полностью закрыт силовой оболочкой. Когда Андервуд вышел из здания музея и посмотрел на его черноту, он вспомнил, как оно спасло мир много веков назад, когда человечество когда-то было на грани самоуничтожения в смутных началах атомного века. Только благодаря открытию силовой оболочки, поля, непроницаемого для любого вещества, излучения или силы, люди были спасены от полного уничтожения.

Но теперь человек столкнулся с другой могущественной силой разрушения - его собственным желанием подчиниться любому лидеру, обещавшему освобождение от самостоятельной ответственности и действий. Инопланетянин, безусловно, сможет выполнить это обещание там, где не сможет никто, но стоило ли рисковать быть обремененным кровавой диктатурой?

Ундервуд подумал, что это просто фантастика, что он не нашел способа ускользнуть от своих стражников и убить растущее чудовище. Изменения в силе излучения могли это сделать, но не было возможности изменить излучение. Охранники, руководители которых были технически подготовлены, имели доступ к записям ученых, которые не только давали подробности предыдущей работы, но и описывали каждый шаг до восстановления Демарзуле. Андервуд не осмелился попытаться отклониться от процедуры в письменных записях. Сама ванна была окружена прозрачным ограждением, непроницаемым для твердых пуль или радиационного оружия - даже если бы он мог их достать - и нельзя было помещать яды в питательный раствор.

Пока Демарзуле был в ванне с питательными веществами, ничего нельзя было сделать. Но в день его появления? В уме Андервуда сформировался отчаянный план последней попытки.

Он объяснил своему охраннику: «Когда появится Великий, было бы хорошо, если бы кто-то поприветствовал его на его собственном языке. Лишь немногие из нас, ученых, способны на это, а из тех, кто может, я здесь единственный. С вашего разрешения, я буду рядом с ним и поприветствовать его, когда он встанет. "

Охранник задумался. «Я передам вашу просьбу Первому Верховному Пророку Хеннесси. Если это будет сочтено уместным, вы будете назначены приветствовать Великого».

Андервуд пожалел, что оказал Хеннесси более теплый прием в тот первый день, когда фанатичный пророк пришел к нему в кабинет, но Хеннесси немедленно дал разрешение. Андервуд представил, как Пророк получает большое удовольствие от иронии судьбы Андервуда, который первым приветствует Великого.

Рядом с узким мостиком между наблюдательной доской и ванной были установлены средства управления, которые, наконец, отключили излучение и слили питательный раствор, когда процесс восстановления подошел к концу. Здесь также были водяные клапаны, которые использовались для смыва ванны, когда она только была построена.

В этом узком пространстве Андервуд мог на мгновение ускользнуть от бдительного взгляда своего охранника. Он надеялся, что ему удастся сократить излучение и преждевременно слить воду из ванны. Если это не может быть сделано, он может заполнить ванну с водой и тонет Demarzule , прежде чем охранники могли вмешаться или достичь запорного клапана. Андервуд сумел спрятать в кармане небольшую планку, с помощью которой он надеялся сломать клапан после того, как он откроется.

Массивная форма Демарзула шевелилась, как эмбрион, уже несколько дней, и Андервуд внимательно следил за первой попыткой подняться. Это был бы самый ранний момент, когда он мог надеяться предпринять попытку уничтожить Сиренианца.

Он хотел бы довериться Илье, но шанса не было. Он боялся, что у нее может быть собственный отчаянный, опасный план.

Цвет кожи сиренианки приобрел глубокий оттенок, как темно-красное дерево, и это, казалось, было его естественным оттенком. Волосы на голове были медными, темнее кожи. Во всем облике Демарзула была сила и мощь, даже когда он лежал неподвижно. У него были смелые черты лица, широко расставленные глаза и острый нос. Рот был строгим, почти резким.

Истерия среди учеников нарастала ежечасно. Вместо того, чтобы течь через здание по балкону своим бесконечным потоком, они хлынули внутрь и остались, надеясь оказаться там во время восхождения Великого. Некоторые были сбиты с толку и убиты падением этажом ниже. Они хлынули в главный зал и кишели массой оборудования. Это приветствовал Андервуд, который надеялся, что нападающая толпа может повредить часть оборудования и таким образом положить конец Демарзуле.

В любом случае истерия оказала влияние на охранников, которые продолжали наблюдать за учеными. Их бдительность и эффективность уступили место тому же напряжению, которое наполнило мобов в зале, как болезнь.

В конце концов Андервуд не спал два дня, не решаясь упустить свой единственный шанс. И сотни верующих, заполнивших зал, и тысячи других, ожидавших снаружи, уже так долго ждали чуда.

Был ранний рассвет, когда Андервуд уловил первое слабое движение, которое указывало на то, что Демарзуле вот-вот встанет.

Андервуд ткнул пальцем в сторону ванны и вопросительно посмотрел на охранника. Мужчина кивнул, и Андервуд побежал по узкому мостику.

О преждевременном сливе раствора и отключении излучения не было и речи. Пришло время для этого. Демарзуле боролся вверх, его легкие задыхались от первого вдоха земной атмосферы, заполнившей верхнюю часть вольера.

Андервуд разрезал переключатель излучения и крутил клапан на водопроводе мощным гаечным ключом, оторвав колесо от вала. В камеру хлынула вода.

Демарзуле с трудом сел и смотрел, как будто ошеломленный, его лицо выглядело устрашающе.

Ученики видели его. Крик экстаза прогремел по огромному залу и пустым залам музея. А потом внезапно раздался новый звук. Один голос раздался над всеми остальными.

"Бей сейчас же!" - крикнул он. «Сразите захватчика. Разрушьте богохульство Великого!»

У Андервуда кружилась голова. Там, на балконе, в месте, которое недавно занимал Пророк, Хеннесси, был Терри Бернар!

На мгновение Андервуд не мог понять его значения. Пистолет в руке Терри вспыхнул красным. Охранник Андервуда упал с подиума в своем убийственном рывке. Он один видел внезапный подъем воды и понял его значение.

Крики, проклятия, крики и молитвы, наполнившие зал, по контрасту сделали предыдущую суматоху гробовой тишиной. Внезапные лучи смертоносного огня пронеслись по воздуху, и Андервуд не мог понять всего этого.

В конфликте стали появляться стороны. Андервуд увидел, что у некоторых техников и ученых есть оружие, и они избавились от охраны. Теперь они осторожно стреляли по толпе около техники, сбивая вооруженных лидеров.

Внутри неприступной ограды гигант-сиренианин неуверенно зашатался, словно ошеломленный. Вода быстро поднималась по его бедрам. Воздух, выходящий из трубы для забора кислорода, позволял воде подниматься в герметично закрытой камере.

Еще несколько минут, и Демарзуле будет отключен от подачи воздуха. Ундервуд не знал, сколько времени потребуется, чтобы его утопить. Это будет во многом зависеть от его нынешнего уровня метаболизма, что было большой неопределенностью. Но можно ли продержаться так долго? Они должны были быть! Он наклонился и схватил пистолет, который его преследующий охранник уронил.

В глубине души он задавался вопросом, что означала эта внезапная атака. Насколько сильно это было организовано и кто за этим стоял? Очевидно, Терри дал сигнал к атаке, и многие из ученых, участвовавших в проекте, были подготовлены к этому, но Андервуду не было дано ни малейшего намека на то, что такая атака состоится. Он задавался вопросом, почему его оставили в стороне.

Крик истеричных учеников был оглушительным, когда те, кто впереди, пытались прорваться с линии сражения, а те, что находились в тылу, пытались продвинуться вперед, чтобы увидеть Демарзула.

Андервуд спрыгнул на пол в море замешательства и обнаружил, что не может определить, в каком направлении развивается конфликт. Рядом с ним не было никого из ученых, только обезумевшие, бездумные ученики. Он решил остаться возле водяного клапана, чтобы убедиться, что его не перекрыл кто-либо из охранников.

Затем к нему подбежали две фигуры и одна схватила его за руку. «Дель! Давай, идем отсюда!»

Он повернулся. Залитое кровью лицо Терри было почти неузнаваемо. Другой рукой он сжимал руку Иллии.

"Вы двое продолжайте", - крикнул Андервуд. «Убирайся, если сможешь. Я должен остаться, чтобы убедиться, что он утонет».

"Вода отключена! Разве вы не видите?"

Андервуд в ужасе обернулся. Уровень воды не поднимался, а падал. Кто-то перерезал его на одном из других клапанов дальше по линии и открыл слив. Воздух накачивался, потому что Демарзуле теперь стоял неподвижно, глядя вниз на вздымающуюся массу, словно размышляя об их судьбе. Ожесточенная борьба животных за выживание исчезла с его лица, и только насмешливое презрение было, пока толпа сражалась перед ним.

"Мы потерпели неудачу!" - воскликнул Андервуд. «Должно быть, Крэйвен перекрыл воду. Теперь у нас нет шансов».

«Нет, если мы останемся здесь. Пойдем. Мы можем потеряться в этой толпе и выбраться наружу. Корабль ждет нас, чтобы переправиться в Файф.« Лавуазье »укомплектован людьми и готов к отплытию».

"Лавуазье!

Где…? » « Кто знает? Идти!"

Безнадежно, Андервуд позволил безумному Терри толкнуть себя и затолкнуть себя в гущу толпы. Признаки вооруженного конфликта исчезли. Андервуд предположил, что ученые были покорены, потому что теперь зал был полностью заполнен учениками. «Невозможно, - подумал он, - что они когда-нибудь смогут выбраться наружу без задержания». Но даже когда приходили сомнения, он знал, что должен уйти. Он должен был выжить, чтобы снова выступить против Сиренианца.

Он оглянулся. Демарзуле теперь стоял прямо. Медленно его огромные руки поднялись, и его руки протянулись, как будто в благословении и приветствии, и стоны экстатических учеников нарастали в диком диссонансе.

Затем из этих чужих губ, усиленных в тысячу раз аудиосистемой, установленной в комнате, чтобы уловить любые произнесенные слова, раздался чужой голос, который мог понять только Андервуд. И когда прозвучали странные слова, он вздрогнул от их значения.

"Мой народ." - сказал Демарзуле. "Мой великий и могущественный народ!"

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Андервуд повернулся, словно его отбросила сила победоносного громового голоса, вырвавшегося из горла Демарзула.

Теперь на троих ученых никто не обращал внимания. Лица учеников были обращены к Великому, ожидая дальнейших заявлений.

Андервуд, Терри и Иллия протолкнулись через широкие двери холла в толпу, напирающую снаружи. Пока они боролись, громкий голос продолжал атаковать их уши.

«Я победил смерть», - воскликнул Демарзуле. «Я победил века, и теперь я прихожу к вам, мой народ. Я пришел, чтобы привести вас к звездам и галактикам за пределами звезд, где само ваше имя заставит дрожать созданий далеких миров».

Каждое слово походило на нож, пронзающий Андервуда, поскольку они показывали, что Демарзуле уже понял ситуацию - и справился с ней. И хотя люди не понимали слов, тон его голоса почти одинаково хорошо передавал смысл, и в этой массе поклоняющихся Учеников не было никого, кто сомневался бы, что наступил новый день величия для Земли.

Исчезло всякое подобие организации при малых пророках и священниках, таких как Хеннесси. Организации никогда не было много, потому что люди не доверяли никому достаточно, чтобы создать очень плотную или эффективную организацию.

Это было на пользу ученым. Демарзуле потребуется время, чтобы осознать оппозицию и личность ученых. Но он определенно должен осознавать покушение на свою жизнь, подумал Андервуд, если только полное сознание не вернулось до тех пор, пока вода не начала спадать в камере, а Демарзуле не осознал значения этого.

Но Андервуд этому не поверил. Демарзул продемонстрировал такое быстрое понимание отношения учеников, что он, вероятно, обладал семантической точностью в своем мышлении, которая могла бы посрамить лучших ученых Земли.

Теперь трое продвигались быстрее, продвигаясь к той части толпы, которая не могла видеть Демарзула. Под черным куполом силовой оболочки, насколько они могли видеть, пространство между зданием и внешним краем оболочки было заполнено борющимся человечеством. Слова Демарзуле были слышны только еле слышно.

«Северные ворота», - сказал Илья. «Это самый широкий. Может быть, система охраны полностью сломалась…»

Терри кивнул. «Похоже на то. Во всяком случае, это самый близкий к нашему летчику. Если нам бросят вызов, давайте понесем Иллию и объясним, что она была ранена в толпе. Это может помочь нам пройти. Если нет, держите свое оружие наготове».

Андервуд согласился. Ему казалось, что это какой-то кошмар, от которого он безуспешно пытается очнуться. Он задавался вопросом, что случилось с другими учеными, участвовавшими в проекте, и с теми, кто пытался штурмовать здание. Неужели все они погибли в короткой и бесплодной битве?

Он должен был признаться себе, что временами, в течение тех долгих дней под наблюдением охранников Учеников, он задавался вопросом, не было ли у него шанса использовать науку Демарзула без опасности. Однако эта надежда была окончательно и полностью разрушена появлением Демарзула. Сирениан не изменился за полмиллиона лет.

Когда они яростно продвигались вперед, Андервуд обдумывал курс, которым, вероятно, пойдет Демарзул. Он собирал вокруг себя марионеточную организацию администраторов, которые брали на себя священническое освящение перед людьми из-за их близости к Великому. Организация будет сжиматься вокруг Земли, охватывая желающих преданных, безжалостно уничтожая небольшие очаги оппозиции, которые могли возникнуть.

В распоряжении Последователей будет оружие и фабрики мира. И к этому добавились устрашающая наука и неизвестное оружие сиренианца.

Какая сила могла сдержать эту лавину?

Ответ был: нет. Не было силы, которая могла бы прикоснуться к нему, ничего, что ученые не могли сделать, чтобы помешать высвободившимся силам Земли охватить Галактики.

Рейс. Это был единственный выход для тех, кто хотел избежать катастрофы. Но это должно быть больше, чем полет. Каким бы безнадежным это ни казалось, те из ученых Земли, которых удалось собрать, должны быть посвящены задаче свержения Демарзула, спасению землян от безумного курса завоеваний.

Ближе к северным воротам искажающие энергии силовой оболочки обтекали часть пространства, образуя отверстие в стене. Слухи о восстании Великого распространились подобно вирусу, и тысячи людей собрались за оболочкой, тщетно пытаясь прорваться внутрь. Все видимости попыток охранять входы, казалось, исчезли, когда троица пробивалась через открываясь и выходя на солнечный свет, который казался совершенно ослепляющим для Иллии и Андервуда, которые не видели его так долго.

На мгновение Андервуд задумался, не могли ли они остаться в «Карлсоне» и рискнуть выстрелить в Демарзула, когда он вышел из-под защитного щита около ванны. Но он знал лучше. Демарзуле не выйдет, пока комната не будет очищена и верующие не будут стоять на страже с оружием, готовым взорвать любого потенциального убийцу.

Нет, они были на единственном доступном для них пути. Они были привержены этому сейчас; пути назад не было.

Наконец они вышли в относительно свободное пространство, где могли быстро перемещаться. Андервуд заметил небольшой летчик с тремя людьми на вершине невысокого здания в миле от музея.

"А что насчет других?" - сказал Андервуд на бегу. "Неужели никто из них не сбежал?"

«Я так не думаю, - ответил Терри. «Мы этого не ожидали. Нашей целью было уничтожить Демарзула, а в противном случае - заполучить вас двоих».

Двое бегущих мужчин, один с перевязанной рукой, другой с окровавленным лицом, и девушка с белым лицом привлекали нежелательное внимание, но, наконец, они вышли на холм, где лежал летчик, и забрались внутрь. Не теряя движения, Терри сработали элементы управления, и они взлетели в воздух.

С их высоты Андервуд оглянулся на музей, святое святилище Учеников. Дороги, ведущие к этому месту, были черными от человечности, когда верующие устремились к зданию, чтобы увидеть Великого и услышать его голос.

Он повернулся к Терри. «Приведи меня в курсе».

«Они связались со мной - вы знаете, меня не заподозрила полиция - и мы организовали небольшую группу ученых, которым, как нам казалось, мы можем доверять. Мы рассказали им все о Демарзуле и о нашей промахе при его возвращении. Мы организовали операцию с целью уничтожить его любыми возможными способами, но, конечно, у нас не было средств. Силовой снаряд предотвратил прямую атаку на Карлсона, поэтому мы попытались проникнуть через Последователей. Четверо из нас были пойманы и убиты.

«Мы не пытались общаться с вами, потому что мы чувствовали, что это слишком опасно, и знали, что вы сделаете все возможное. Нам удалось набрать достаточно нашего числа для окончания шоу и передать оружие некоторым из ученых, участвовавших в проекте, но мы, очевидно, потеряли всех наших людей, не причинив вреда Великому. Только потерявшись в этой толпе спасло нас троих. Я подозреваю, что теперь они чувствуют себя в безопасности в защите Демарзула, поскольку это их единственный причина для того, чтобы не отравить всю мафию, чтобы поймать нас ".

"Какой твой следующий шаг?" - спросил Илья.

«Лавуазье прибыл две недели назад за припасами. Большая часть команды на нашей стороне, а остальных больше нет. Файф и Дрейер уже на борту, а также остальные ученые нашей группы. Все мы можем поднять нос и двигаться так быстро, как мы можем путешествовать. Может пройти всего несколько часов, прежде чем Демарзуле узнает о нас и отправит в погоню флот. После того, как мы выйдем в космос, все остальное готово. боссу ". Он указал большим пальцем в сторону Андервуда.

"Что вы имеете в виду?" - спросил Андервуд.

«Я имею в виду, что как главный физик и единственный, помимо нас, несколько не боевых археологов и семантиков, кто понимает сиренский жаргон, не говоря уже о вашем знакомстве с Демарзуле, вы избрали себя председателем этой делегации».

Андервуд коротко и горько рассмеялся. «Я несу ответственность за беспорядок, поэтому я должен быть тем, кто должен найти выход. Это все?»

«Мы передадим вас в психиатрическое отделение, если вы не избавитесь от этого», - мрачно сказал Терри.

«Извини. Я, конечно, благодарен за то, что остальные думают, что я могу быть полезен, но, боюсь, мой мозг не знает, как выбраться».

«Может быть, вы думаете, что остальные из нас не такие, - сказал Терри. «Но ты самый квалифицированный из нас, чтобы распознать способ лизать Демарзула, когда видишь его».

Андервуд смотрел вперед, на расширяющийся вид на здания, в которых ученые сопротивлялись ученикам. Он пытался представить себе, какими были для них прошедшие месяцы, но он никогда не мог знать сотен отчаянных побегов и стычек с охранниками и офицерами, а также стремительных убийств в глубинах города.

Рядом с сгруппированными зданиями на экспериментальной площадке, сияя ранним рассветом, лежал огромный космический корабль-лаборатория «Лавуазье». Внезапно на поле появились яркие вспышки света. Илья первым увидел это. "Стрельба!" воскликнула она.

"На них нападают!" - воскликнул Терри. «Мы должны спуститься туда, или им, возможно, придется уйти без нас. Убери пару тяжелых горелок под своим сиденьем, Дел. Нам придется стрелять».

Андервуд вытащил оружие, когда летчик стремительно устремился к полю. Сосредоточенный узел нападения предлагался от входа в здание, ближайшего к кораблю, но другие офицеры окружали корабль за ширмой далекого куста.

«Я буду пролетать над ними», - сказал Терри. «Дайте им хороший выстрел из обоих пистолетов».

Андервуд открыл люк против ветра и направил носы смертоносного оружия наружу. Он нажал на спусковой крючок, и нескончаемый поток огня устремился к земле, проникая через ряды нападавших, которые прятались за кустами и забором. Затем Терри быстро развернул корабль, чтобы не попасть в здание, и они взлетели вверх. В этот момент снизу ударил парализующий луч.

"Мы попали!" - воскликнул Терри. «Он остановил двигатель. Держитесь, пока не произойдет аварийная посадка. Я постараюсь добраться до порта корабля».

Андервуд снова посмотрел на ружья, как будто ничего не произошло. Когда нос опустился, он выстрелил в здание, из которого был нанесен смертельный выстрел. Ему показалось, что он услышал крик боли, хотя это мог быть всего лишь звук ветра о панцирь маленького летчика.

Теперь они быстро падали, направляясь к открытому порту большого космического корабля. Они могли видеть, как появляются некоторые из членов экипажа и ученые с оружием, готовым защитить их приземление. Они понеслись ниже уровня верхней части корпуса, и огромные листы пластин, казалось, текли мимо порта летчика, как стальная река.

Он перестал течь. Они сильно ударили, и Терри распахнул дверь. Они вылетели посреди своих защитников, в то время как струи пламени показались на солнце вокруг них.

"Залезай!" - крикнул один из мужчин. «Нам почти пришлось уйти без вас. Они будут привезти подкрепление». Это был Мейсон, физик.

Андервуд кивнул. «Мы готовы. Все остальные на борту, кто собирается?»

"Да."

Рядом с Андервудом внезапно раздался крик, и один из членов команды уронил пистолет и схватился за руку от боли. Мейсон и Терри схватили его за руки и затащили в сосуд. Андервуд сжал руку Иллии и поспешил через порт. Позади них последний из мужчин захлопнул дверь и крепко ее запер.

«Файф ждет вас в диспетчерской, - сказал Мейсон. «Мы позаботимся о Петерсе здесь. Терри тоже лучше остаться на лечение».

Андервуд кивнул и побежал по коридору с Иллией. Они обогнали других людей, решивших свои собственные задачи. Некоторых из них он знал; других он никогда раньше не видел. Он надеялся, что Файф и Терри сделали правильный выбор. Ему на ум пришло воспоминание о биологе Крейвене. Они подошли ко входу в диспетчерскую. Капитан Доусон был техническим командиром, ожидая указаний на взлет. Очевидно, Мейсон взял на себя взлет, поскольку его голос прозвучал через аудиосистему, когда вошел Андервуд. Файф согласно кивнул капитану Доусону. "Принять его!"

Почти мгновенно корабль взмыл ввысь.

"Подождите!" - воскликнул Андервуд, входя в диспетчерскую.

Файф и Доусон посмотрели на дверь. «Не может быть ожидания», - сказал Файф. «Мы почти отказались от вас, Терри и Иллии. Полиция разыскивает нас в течение нескольких недель, и теперь, когда мы на открытом воздухе, они не пожалеют сил, чтобы нас схватить».

«Мы не можем обойтись без записей Строидов», - сказал Андервуд. «Терри говорит мне, что меня выбрали руководителем этой группы. Если это так, то мой первый приказ - забрать все найденные клочки записи и артефактов Строидов, прежде чем мы взлетим».

Дрейер вошел и с интересом посмотрел, как говорил Андервуд, но ничего не сказал.

"Зачем?" - сказал Файф. «Я не понимаю».

«Было оружие, - сказал Андервуд, - оружие, которого боялись сирены и которое, по-видимому, отвечало за власть Драгборы над ними. Если во Вселенной останется какой-либо след этого оружия, наша цель - найти его. Возможно, это наша единственная надежда победить Демарзула. "

Остальные смотрели на него, как будто сомневаясь в его здравомыслии, но надеясь, что он нашел решение.

"Но это было пятьсот тысяч лет назад!" - сказал Файф. «Как мы могли надеяться найти такое оружие, которое исчезло так давно? У нас нет никаких улик…»

«У нас есть записи Строидов. Вот почему они мне нужны».

«Но сирены, похоже, ничего не знали о природе оружия».

«Мы не так уверены в этом. Но даже если это так, существовала великая цивилизация Драгбора. Мы не знаем, что она вымерла, и ничего не знаем о ее местонахождении, но оружие может быть там. И ключ к его местонахождению может быть в записях Строидов ".

Дрейер кивнул и выпустил сильный клуб дыма. «Он прав, Файф. Мы не думали об этом, но, возможно, это наш единственный шанс. По крайней мере, это дает нам цель вместо того, чтобы просто погрузиться в бессмысленный полет».

«Полагаю, да», - с сомнением сказал Файф. «Но я не понимаю, как…»

«Я позабочусь об этом. Покажи нам, где находятся записи. Однако сначала мы получим хранилище; я хочу, чтобы все это было доставлено на борт».

Андервуд быстро повернулся к Доусону и приказал спустить корабль рядом с временным сооружением, в котором размещалось хранилище возле здания музея Строида. Затем он подошел к корабельному переговорному устройству и объяснил их маневр. Он вызвал двадцать добровольцев, которые установили скутеры и поставили оружие, чтобы прикрыть тех, кто должен был передать записи.

Под ними, на земле, стояли озадаченные полицейские, которые наблюдали, как их жертва убегает, пока «Лавуазье» повернулся, медленно двинулся через группу зданий и снова начал падать. Три смертоносных полицейских летчика парили в воздухе над огромным космическим кораблем.

Это были летчики, за которыми Андервуд внимательно изучал. Двадцать человек, которых он выбрал из добровольцев, собрались вместе с ним вокруг смотровых площадок.

«Первой целью будет сбить тех летчиков», - сказал Андервуд. «Тогда вы будете обеспечивать постоянное прикрытие для тех из нас, кто покидает корабль, чтобы вернуть записи. Идите к назначенным вам воздушным шлюзам. Я подам сигнал, когда летчики окажутся в наилучшей позиции для одной группы из вас, чтобы атаковать его».

Байерс, инженер-механик, назначенный капитаном группы, кивнул.

«Они не узнают, что их поразило», - пообещал он.

«Я надеюсь на это», - сказал Андервуд. «Хорошо, возьмите свои станции и подайте сигнал, когда будете готовы».

Мужчины вышли из комнаты, пока большой корабль медленно приближался к Земле. Трое полицейских летчиков продолжали передвигаться со смертельным любопытством. Затем внезапный сигнал Байерса показал, что люди на месте и готовы.

Андервуд наблюдал за летчиками. Один был вне поля зрения двух других у носа «Лавуазье». Андервуд резко крикнул: «Номер три, атака!»

Почти мгновенно за ничего не подозревающим полицейским летчиком открылся замок, и три скутера вылетели, их всадники выпустили смертоносный поток, который попал в цель на хвосте летчика. Внезапный расцвет пламени поднял облако черного дыма, и летчик устремился к Земле, а его обитатели не знали, что поразило.

Но теперь второй летчик огибал корпус, и три скутера были замечены. Полиция открыла огонь, и один скутер упал из виду.

"Номер семь!" - приказал Андервуд.

Замок в верхней части корпуса открылся, и вылетела вторая тройка скутеров. Летчик был под ними, и у его пилотов было время, чтобы взглянуть вверх и увидеть взрывной огонь, пролившийся через прозрачный пузырь над ними. Но у них не было времени на ответные меры.

С наземных войск начал подниматься огонь, и водители скутеров были вынуждены уворачиваться и поворачиваться, чтобы не попасть под удар. При этом они нырнули вплотную к земле и обстреляли нападавших.

Однако сверху с разрушительной яростью присоединился третий летчик. Упали еще два скутера. Андервуд приказал атаковать оставшиеся скутеры. Одновременно они хлынули с корабля, накрыли оставшийся летчик волной разрушений и сбросили его на наземные войска.

Последние теперь рассредоточились и искали укрытие перед нарастающим уничтожением скутеров.

«Выровняйте грузовой люк номер один у убежища хранилища», - проинструктировал Андервуд капитану. «Сначала мы загрузим это».

Корабль поднялся на поверхность без кувшина. Прилегающая территория вокруг убежища была расчищена. Мейсон, отвечая за погрузку, приказал открыть люк. Переносные грузовые единицы были переданы и привязаны к краю огромного граненого артефакта, большая часть которого почти заполнила люк.

Спорадический огонь продолжался со стороны скрытой полиции, но водители скутеров держали его ниже эффективного уровня, не теряя больше своего числа.

Мейсон превратил поток в грузовые единицы, и огромная масса медленно поднялась с того места, где она находилась. Затем прикрепленная к нему линия G начала наматываться, притягивая хранилище к кораблю.

Когда люк захлопнулся, Андервуд тяжело вздохнул. «Это основная часть нашей работы! Еще полчаса на то, чтобы собрать записи в здании, и мы закончим».

Илья издал внезапный пронзительный крик. «Дель! Здание - оно горит!»

Мужчины уставились. Из музея, где хранились записи Строидов, поднимались клубы дыма и пожирающее пламя.

«Они, должно быть, знали, что мы искали, - сказал Файф, - и они обстреляли здание. Теперь у них нет шансов найти кого-либо из них».

«Да, есть! Большинство пластинок - металлические». Андервуд подошел к переговорному устройству. «Все, кроме взлетного экипажа, в скафандрах. Берите с собой ружье и будьте готовы немедленно войти в музей».

"Чем ты планируешь заняться?" - воскликнул Илья.

Он уже был у ближайшего шкафчика, пытаясь надеть неуклюжий скафандр. «Этого будет достаточно защиты от огня, чтобы каждый, возможно, смог вытащить одну ношу».

Старое здание, словно символ того времени, охотно покорялось пламени. Его старинная, лишь частично огнеупорная конструкция уступала место, а система противопожарной защиты полностью вышла из строя.

Андервуд быстро перешел к плану, который дал ему Файф по поиску большей части записей, а затем помчался к грузовому отсеку, где остальные были почти готовы. Он приказал каждой паре мужчин буксировать грузовой танк.

Это была странная процессия неземных фигур, которая неуклюже пробиралась с корабля на ступеньки горящего здания.

Андервуд и Мейсон были вместе, буксируя коляску, которая упиралась в пол. Почти ослепленные дымом, они пошли по коридорам в стопки, где на полках лежали пластинки возрастом в полмиллиона лет.

«Загрузите! Вот и все», - крикнул Андервуд. Как существа в каком-то фантастическом аду, он увидел, как остальные направляются в большую комнату позади него. Они начали опустошать полки, наполняя переноски всем, что попадалось под руку.

Деревянные балки, поддерживающие высокую архаичную конструкцию крыши, были сухими и горели пламенем. Где-то вне их прямой видимости балка уступила место, и воздух наполнился ливнем штукатурки и камня.

«На это больше не будет времени», - сказал Мейсон. «Наш перевозчик полон. Поехали».

Андервуд подтолкнул повозку к двери, через которую они вошли. Его инерция была единственным противодействием.

«Вы тащите авианосец, - сказал Андервуд. «Я возьму еще одну охапку».

Пока Мейсон скрылся за завесой дыма, Андервуд зачерпнул еще одну охапку материалов. Затем, почти вслепую, он искал выхода.

Почти все остальные были загружены и тащили свои носители. Андервуд оглянулся. Какие секреты могут еще храниться здесь среди записей, которые они должны оставить после себя! Он надеялся, что боги случая были достаточно милосердны, чтобы направить свои руки к какой-нибудь записи, которая направит ученых к древнему врагу Сиренианской Империи, Драгборе, чьего ужасного оружия так боялись орды сирен.

Вернувшись на корабль, Андервуд с тоской оглянулся на разрушенное пламенем здание. Было бесполезно предпринимать еще одну попытку.

Полиция, очевидно, надеялась, что огонь уничтожит цели ученых, но после успешного спасения тонны записей и артефактов они возобновили атаку с возрастающей яростью.

Андервуд позвал Байерса и водителей скутеров войти. Постепенно защитники отошли на корабль, и когда они это сделали, полиция начала стрелять в открывающиеся порты. Скутеры хлынули в корабль, и на нем был смертельно раненый член экипажа.

Всего вернулось только четырнадцать.

«Вот и все», - мрачно сказал Байерс. «Остальные мальчики не вернутся».

На мгновение неуверенности Андервуд подумал, стоит ли его требование пластинок такой жертвы. «Должно быть, - сказал он себе. Без надежды на оружие, способное победить сиренианца, полет в космос не имел смысла.

Он вернулся в диспетчерскую и отдал приказ поднять корабль.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Через порты Андервуд смотрел, как падают близлежащие здания. Диск Солнца взметнулся над горизонтом и залил их золотым сиянием. Затем пилот отрегулировал управление, и к кораблю было применено резкое, сокрушительное ускорение, но для пассажиров это было незаметно.

Как усталый старик, Файф рухнул на мягкое сиденье рядом со столом штурмана.

«Ты выглядишь так, как будто тебе пришлось довольно тяжело с тех пор, как я видел тебя в последний раз», - сказал Андервуд.

Файф пренебрежительно улыбнулся. «В течение пятидесяти лет я был ученым и археологом. Уже слишком поздно оказаться в эпицентре планетарного кризиса и надеяться, что я смогу с ним справиться».

«Вы проделали отличную работу».

«Я никогда не смог бы успешно провести экспедицию, и уж тем более такую ;;группу. Терри мог бы, но ему не хватает физических знаний, которыми вы обладаете. Мейсон мог бы, но он ничего не знает о сиренах. Вы лучше всех умеете. нас всех за работу ".

«Я хочу быть уверенным, что так думают и остальные. Возможно, было бы неплохо провести выборы».

«В любом случае, мы должны созвать собрание всех. Многие ученые недостаточно осведомлены о проблеме. Они должны быть организованы по их специальностям, и мы должны подготовить какую-то систему защиты».

Поскольку корабль находился не дальше орбиты Луны, было созвано собрание ста двадцати пяти ученых и членов экипажа «Лавуазье». Файф, как номинальный председатель, официально представил Андервуда как лидера группы. Принятие было единодушным и восторженным, поскольку Андервуд был известен почти всем по репутации, если не лично.

Вкратце он обрисовал события, касающиеся открытия и восстановления Демарзула, тщетные попытки ученых противостоять требованию человечества о новом боге. Затем он призвал Дрейера описать характеристики врага, который им противостоял.

«В эпоху прошлой истории Земли, - сказал Дрейер, - были завоеватели, императоры, диктаторы и тираны, но никогда не было Демарзула, сиренианина. Для сирен завоевание и лидерство были столь же важны, как и еда. только одно решение для них, когда они расширялись в Галактике, и это было полное господство над Галактиками - или вымирание. Несомненно, для нашего мира было удачей, что Драгборам удалось их уничтожить.

«Что касается нашей нынешней проблемы, Демарзуле будет продавать народам Земли идею их полного превосходства над всеми другими расами во Вселенной. Они созрели для принятия такой доктрины. Он будет использовать сверхъестественный аспект своего появления среди нас и поощрять благоговейное отношение. Тогда, я думаю, он обязательно начнет строительство боевых флотов и сбор оружия и армий - не кораблей и вооружений, которые мы знаем, а лучшего, что наука Сирены могла произвести полмиллиона лет назад. .

«Через несколько часов он обязательно узнает о нашем побеге и о том, что мы являемся врагами. Невозможно поверить, что он не отправит преследователи, чтобы уничтожить нас. Наш единственный шанс - оказаться слишком далеко, чтобы они догнать нас. По крайней мере, в наземных кораблях. К тому времени, когда будут построены конструкции Sirenian, у нас должен быть ответ ».

Таков характер проблемы, с которой мы сталкиваемся. Наша единственная надежда - и она неубедительна - похоже, это открытие оружия, с помощью которого Драгбора давным-давно победили орды сирен. Если мы будем оставаться ограниченными рамками нашей собственной науки, я убежден, что проблема безнадежна, хотя я знаю, что, к счастью, есть такие из вас, чей разум радикально отличается от моего и не признает поражения даже с такими ограничениями ».

«Некоторые из вас возражали против нашего бегства, утверждая, что мы должны остаться и провести подпольное оппозиционное движение. Вы были теми, кому не хватало правильной оценки нашего врага. Я хочу, чтобы вы понимали, что такое движение было бы абсолютно бесполезным. Успешное подпольное движение должно быть движением угнетенного большинства против меньшинства правящего числа. Человечество хочет Демарзула. Никогда не забывайте об этом. Вот почему мы убегаем.

«Но наша битва ведется не с нашими собратьями; их недостатки коренятся в темных процессах эволюции и расового развития. Однако появление Демарзула - это посторонний фактор, который эволюция не допустила. Без него люди в конечном итоге стали бы достичь зрелости и равновесия в конфликтах своей расовой юности. С Демарзуле в качестве бога и лидера могут быть уничтожены поколения развития.

«Вы должны помнить, что мы взяли на себя единственно возможный курс - побег. Мы всего лишь дети, кроме старого в расовом отношении Демарзула. Он супермен из супер-расы, которая опередила нашу задолго до того, как наш первый пещерный предок открыл огонь. Будем надеяться, что мы найдем оружие Драгборы, и наш вид сможет подняться по длинной эволюционной лестнице, на которую они так тяжело споткнулись.

После речи Дрейера перед Андервудом предстала торжественная группа мужчин. Специалист по семантике впервые передал большинству из них безмерность угрозы, с которой они столкнулись.

Затем они приступили к разделению большой группы на более мелкие подразделения в соответствии с их специальностями. Андервуд обнаружил, что преобладали физики и биологи. Тридцать физиков были сгруппированы под руководством Мейсона. Перед ними стояла задача исследовать возможное оружие и средства защиты, которые можно было бы использовать против атак, которые непременно последуют.

Для работы с группой Мейсона были назначены люди сугубо инженерной квалификации.

В биологическую группу входили дюжина хирургов и четыре психиатра под руководством Ильи. Дрейеру и его товарищам-семантикам было поручено с археологами изучить записи, которые они спасли от пожара, в надежде найти ключ к разгадке мира Драгборан и оружия, которое могло там находиться.

Большинство ученых-физиков имели разную степень владения станками и оборудованием и могли помочь в изготовлении вооружения для корабля.

Первой задачей было оснастить корабль поглощающими экранами, чтобы предотвратить радиолокационные эхо и свести на нет этот способ их обнаружения с Земли. Это был относительно простой проект, который был завершен к концу их первых двадцати четырех часов в космосе. Остались только астрономические средства, с помощью которых их можно было обнаружить с Земли, и с каждым часом эта возможность становилась все более отдаленной. Андервуд, однако, не мог избавиться от беспокойства, которое охватило его перед лицом преследования, которое, как он знал, обязательно должно произойти.

В шести днях пути и в ста тысячах световых лет от Земли Файф обнаружил первое свидетельство того, что удача была с ними.

Он и Дрейер вместе с Терри и Андервудом и другими семантиками и археологами работали в единственной большой камере, предназначенной для изучения записей. Внезапное восклицание Файфа прорвалось сквозь тишину комнаты. Он поднял небольшой металлический рулон, сваренный снаружи, но развернутый в спиральную катушку, где он отломил сплавленные части.

«Похоже, это был журнал одного из судов с беженцами», - сказал он. "Посмотри на это."

Андервуд склонился над маленькой машиной, которую они изобрели для подачи корректирующего излучения, которое сделало бы символы видимыми. Обычно они выделялись на своем тусклом металлическом фоне, как белый огонь, но они были тусклыми почти на грани уничтожения. Он читал медленно, вслух.

- Мясо. 2192903. Одна детела с тех пор, как покинула Сирению. Наблюдательный пункт сообщает, что в пределах досягаемости находятся суда драгборанов. Их тысяча, что означает, что мы в десять раз превосходили нас по численности. Пеленги 3827—

Андервуд поднял глаза. Он не мог читать дальше. «Эти последние цифры…»

«Могут ли они быть отношениями между его собственным флотом и родной планетой?» - сказал Файф.

«Скорее всего, это будет ориентация флота Драгборанов по отношению к Сиренианам. В любом случае, такие цифры могут указывать на расположение миров, потому что они связаны с их галактическими ссылками. , найти эти ссылки. Для нас они были бы совершенно произвольными. Но если это журнал, он может дать местоположение планет и их Галактики, которые мы можем идентифицировать. Если мы сможем определить изменения в астрономических положениях, которые имеют место через пятьсот тысяч лет ".

Он взял рулон из машины и внимательно осмотрел его. «Почти безнадежно вытащить из этого что-нибудь еще. Есть ли еще какой-нибудь образец, который был найден в том же месте?»

Файф проверил записи и покачал головой. "Он был найден прикрепленным к полностью расплавленной железной массе, очевидно, части корабля, на котором он лежал, когда Драгбора ударил. Мы можем также отправить его в лабораторию для восстановления. Если появится возможность прочитать его, это может помочь . "

Через четыре часа вернулась дублирующая запись, восстановленная как можно более полно, но были длинные пропуски, которые невозможно было разобрать. Андервуд включил максимальное излучение, которое помогло выявить персонажей, но также быстро сжег их, если оставить на слишком долгое время. Вдруг у него перехватило дыхание.

«Послушайте:« Теперь мы ориентируемся на 6749367 Сирении, пройдя 84 тре-дома, Сирения. Через два те-эла мы приземляемся. Возможно, в последний раз… »

« Вот и все! » - воскликнул Файф.

«Все, кроме ключа к их системе координат», - сказал Андервуд. "Вы видите возможность интерпретировать это, Дрейер?"

Семантик покачал головой. «Это должно быть основано на совершенно произвольных контрольных точках, таких как наши. Я не вижу никакой надежды на интерпретацию цифр, которые у нас есть сейчас. Возможно, наши астрономы могут что-то предложить».

Мастерсон и Эберт, два астронома, включенные в группу, были приглашены для выполнения своей задачи по составлению звездных карт Вселенной полмиллиона лет назад. Они рассмотрели факты, представленные Андервудом.

Мастерсон сказал: «Боюсь, что пеленги, данные сиренами, не сильно помогут. Расстояние имеет значение. Это показывает нам, что у нас есть оболочка на радиальном расстоянии примерно в девяносто миллионов световых лет от Солнечной системы. Таким образом, в лучшем случае у нас есть эта оболочка толщиной в несколько тысяч световых лет, которую можно найти. Если бы мы могли найти хотя бы приблизительно правильный сектор этой оболочки, мы могли бы вскоре выделить возможные планетные системы, к которым Драгбора и сиренианцы принадлежали, но, не имея возможности сузить круг возможных секторов этой оболочки, это становится невыполнимой задачей. Возможно, всего одна ссылка на некую островную вселенную, которую мы могли бы идентифицировать, решила бы это ».

Андервуду и Дрейеру пришлось согласиться. Они кое-что приобрели; если бы они смогли получить еще один кусочек астрономической информации, это могло бы дать им ключ.

Поиск этого ключа продолжился среди записей и артефактов. Само хранилище было обыскано дюйм за дюймом - и все еще почти ни один из найденных там артефактов не мог быть идентифицирован или объяснен. Помимо хранилища, большая часть материала, который у них был, был уроженцем планеты, на которую высадились сирены.

К восьмому дню экипажу Мейсона удалось сконструировать оборудование для метания силового снаряда по «Лавуазье», и Андервуд значительно облегчил дыхание. Они могли бесконечно путешествовать под защитой непробиваемого щита. Данные для навигации были получены с помощью почти бесконечно малых пилотных единиц, установленных вне корпуса и подключенных тонкими проводами, проходящими через столь же маленькие отверстия в нем.

Андервуд гордился этим достижением. С их ограниченными производственными мощностями было почти чудом, что они смогли произвести массу сложного оборудования за столь короткое время. Почему-то это показалось ему символическим, как если бы существовали определенные законы, благоприятствующие их успеху - успеху Земли.

А затем в тот же восьмой день, когда они были почти за пределами предела, на котором можно было идентифицировать такие маленькие темные объекты, дежурный наблюдатель направил предупреждение в центр управления.

«Флот покидает Землю. Двадцать боевых кораблей. Типа Кориуса. Видимый курс 169 46 12 и 48 19 06. Скорость…»

Андервуд посмотрел на Файфа, который был рядом с ним в то время. «Вот и все, - сказал он.

Предупреждение разнеслось по всему кораблю, и люди на мгновение оторвались от своих дел, затем продолжили с более мрачными глазами и более твердыми ртами. Группа Мэйсона работала над проблемой, которая ставила вооруженных людей в тупик на протяжении многих поколений, проблемой запуска «Потока Атома» через силовой снаряд. Андервуд не был уверен, что они решат проблему, но в действительности они не обижались.

Когда Андервуд и Файф подошли к столу штурмана, чтобы проверить свой курс и курс преследующего флота, он сказал: «Интересно, как они нас заметили. Наш эхо-экран не мог сломаться. Должно быть, астрономическое везение их по нашему следу ".

Лейтенант Уилсон, штурман, нахмурился, указывая на их карты курса. «Я не верю, что флот преследует нас», - сказал он. «Если да, то они идут длинным путем, потому что их курс в настоящее время отклоняется более чем на четырнадцать градусов от нашего».

Файф и Андервуд изучили траектории, спроецировав их в космос, оценивая скорость, с которой флот будет приближаться, учитывая его превосходную скорость и расходящиеся курсы.

«Достаточно легко определить, следят они за ними или нет, - сказал Андервуд. «Мы могли бы просто изменить наш курс на девяносто градусов. Возможно, они не обнаружили нас в конце концов, а просто стреляют вслепую в том направлении, в котором мы могли бы двигаться, основываясь только на наблюдениях полиции, когда мы взлетали. В этом случае они могут надеяться просто подойти достаточно близко, чтобы получить адекватные радиолокационные эхосигналы ».

Дрейер услышал новости по переговорному устройству и вошел в навигационную камеру. Он подслушал последнее заявление Андервуда.

«Демарзуле не стал бы отправлять простую рыболовную экспедицию», - категорично сказал он.

"Тогда каков ответ?" - спросил Андервуд, но в собственном сознании вырабатывал безумную теорию. Он подумал, подтвердит ли Дрейер это.

«Если бы мы просто слепо отправились в космос, чтобы спастись, Демарзуле не заботился бы о нас, но если бы мы направлялись в пункт назначения, где наше прибытие было бы злонамеренным для него - тогда он был бы обеспокоен».

Глаза Андервуда загорелись. Он прочитал на лице Дрейера те же выводы, к которым пришел.

«И Демарзуле послал бы свой флот не за нами, а к тому месту назначения, чтобы убедиться, что мы его не достигли. Следовательно, этот флот направляется в мир Драгборанов!»

"Не так быстро!" Файф возразила. «Демарзуле предполагает, что мы знаем, где он находится. У него нет оснований для такого предположения».

Дрейер покачал головой. "Он не знает, знаем мы дорогу или нет. Он знает только то, что она должна быть защищена от любой возможной эксплуатации с нашей стороны. Если мы не пойдем туда, мы не представляем для него угрозы. Если мы это сделаем, флот там, чтобы позаботиться о нас ".

Файф задумался, затем медленно кивнул. "Ты прав."

«И Демарзуле покажет нам путь к оружию Драгборан!» - яростно сказал Андервуд.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Курс был изменен так, что «Лавуазье» летел параллельно с полетом земного флота. Ускорение было увеличено до двадцатипроцентной перегрузки инерционных единиц, что вынудило каждого человека использовать небольшую транспортную единицу против его собственного увеличенного веса.

Тем не менее флот приближался, уменьшая расстояние между ними, но Андервуд был уверен, что расстояние между их параллельными курсами было достаточно большим, чтобы предотвратить обнаружение любым способом, которым флот мог бы приблизиться.

На корабле появилась новая жизнь, так как периоды работы и сна быстро прошли. Теперь, когда каждый чувствовал, что движется к определенной цели, было легче сосредоточиться на работе - они не осмеливались сомневаться, что эта цель принесет то, на что они надеялись.

Под руководством Файфа проводились ежедневные занятия по культуре сирен. Каждый факт существования они пытались рассматривать с точки зрения сирен и предвидеть его семантическое значение для этой древней расы-завоевателей.

Поездка оценивалась примерно в три месяца. Небольшая импровизированная вечеринка была проведена, когда флот миновал их около половины пути. С этого момента началась отчаянная гонка за тем, чтобы другие корабли не выходили за пределы досягаемости инструментов «Лавуазье».

В последнюю неделю третьего месяца у кораблей боевого флота наблюдалось внезапное резкое замедление движения. Андервуд предупредил всю свою команду. Если их выводы были правильными, они находились в пределах нескольких сотен тысяч световых лет от мира Драгборанов.

Когда «Лавуазье» замедлил часть своей огромной скорости за счет открытия диссипаторов энтропии, флот, казалось, направлялся в небольшую галактику с группой желтых звезд около ее внешнего края.

Андервуд позволил своему кораблю несколько сократить огромную пропасть между ними и противником, но он хотел сохранить разумное расстояние, потому что флот, несомненно, начнёт обыскивать небеса чужой планеты, когда они прибудут и обнаружат, что Лавуазье не сделал этого. высадился.

Наконец, было замечено, что флот приближается к одному из желтых солнц, имевших систему из пяти планет. Это была четвертая планета, к которой направлялся флот. Андервуд наблюдал, как шесть из двадцати кораблей приземлились на нем.

«Давайте выстроимся позади одной из других планет», - приказал он Доусону. «Второй кажется ближайшим. Тогда мы можем повернуться и войти за луной номер четыре. Мы, вероятно, приземлимся на этой луне и осмотрим флот, прежде чем принять решение о наших следующих действиях».

Единственным недостатком маневра было то, что они не могли достаточно внимательно следить за флотом. Они вышли из тени планеты на два часа, а затем их затмила луна четвертой планеты. В течение этого промежутка времени они находились в солнечном свете и вообще не видели следов флота. Фотографы занялись съемкой мира Драгборанов.

Как и вторая планета, луна на первый взгляд казалась бесплодной сферой, но когда они приблизились и продвинулись дальше вокруг ее окружности в шесть тысяч миль, они обнаружили область пышной растительности, занимающую примерно восьмую часть поверхности.

В момент их приближения это была ночная сторона. Никаких признаков жилья не было видно, хотя Андервуд на мгновение подумал, что он увидел столб дыма, поднимающийся вверх в ночи, когда они падали на поверхность. Потом оно исчезло, и он не был уверен, что действительно что-то видел.

Лавуазье остановился на травянистом полу поляны в заросшем уголке этого бесплодного мира.

В этот момент в диспетчерскую вошел Мейсон. «Я не знаю, что вы ожидаете найти на той планете, внизу», - сказал он. Он вручил Ундервуду пачку фотографий. «Мы, должно быть, где-то промахнулись».

Андервуд почувствовал укол предчувствия. "Почему в чем дело?"

«Если там и есть жилье, то под бутылками.

«Тогда это определенно делает это археологической проблемой», - сказал Файф. «Было слишком много надеяться, что такая развитая цивилизация, как Драгборан, могла просуществовать еще полмиллиона лет. Но фотографии - что они показывают?»

Он взглянул на руку Андервуда. «Есть города! Нет сомнений в том, что когда-то планета была заселена. Но похоже, что эти города были оккупированы только вчера!»

«Это можно объяснить отсутствием атмосферы», - сказал Андервуд. «Города не будут похоронены под дрейфующими насыпями в безвоздушном мире. Какой-то великий катаклизм должен был одновременно удалить с планеты и атмосферу, и жизнь. Возможно, из-за этого наша проблема легче, чем труднее. Если разрушение произошло вскоре после того, как Драгбора победили сирен, и среди руин может быть достаточно свидетельств их оружия ».

Когда Дрейер, Терри и Илия вошли в диспетчерскую после приземления, был проведен импровизированный военный совет.

«Нам придется подождать, пока флот сдастся и вернется», - сказал Терри. «Мы не можем надеяться войти и убрать их с дороги».

"Откуда мы знаем, что они сдадутся?" - спросил Илья.

«Мы не знаем, что они будут делать», - сказал Андервуд. «В любом случае они могут оставаться здесь на несколько месяцев, а это слишком долго для нас, чтобы ждать. Даже двадцать кораблей - не большая сила на планете такого размера. Мой план - совершить ночную высадку в каком-нибудь бесплодном месте, а затем медленно продвигаться вперед. добраться до одного из больших городов и спрятать корабль. Мы можем исследовать с помощью самоката, чтобы определить, есть ли в городе какой-либо из флота. Если да, мы можем двигаться дальше; если нет, мы можем начать поиск. нет разницы, с чего мы начнем, пока не получим какое-то представление об истории и культуре Драгбора ".

"Это так безнадежно!" Файф яростно покачал головой. «Это было бы проектом для тысячи археологов в течение ста лет, чтобы исследовать и проанализировать такие руины, как те, что там внизу, однако сотня из нас предлагает сделать это за несколько недель, одновременно скрываясь от смертельного врага! Это совершенно невозможно. . "

«Я так не думаю, - сказал Андервуд. «Мы ищем только одну вещь. Мы знаем, что это оружие. Не лишено оснований полагать, что в писаниях и истории Драгборы есть много упоминаний о нем, поскольку это было средством уничтожения их соперничающей империи. единственная реальная проблема связана с флотом, но я думаю, что мы сможем работать у них под носом достаточно долго ».

«Вы неизлечимый оптимист», - сказал Терри.

"Как и остальные,

«Я согласен», - сказал Илья. «Есть только одна вещь, которую я хотел бы предложить. Если эта луна вообще пригодна для жизни, я думаю, нам следует взять перерыв на день или два и размять ноги на улице в лучах солнца».

Против этого не было возражений.

Рассвет на луне мира Драгборан почти совпал с концом их периода сна. Был проведен анализ внешних условий. Атмосфера оказалась подходящей, хотя и разреженной. Температура снаружи казалась высокой, как и следовало ожидать от их близости к солнцу.

Затем, когда Андервуд приказал поднять силовой снаряд и открыть порт, он получил шок от удивления, заставивший его громко воскликнуть. Не отстававший, Илия прибежал.

"Что это, Дел?"

Его палец указывал вниз на группу фигур у основания корабля. Внешне они были вполне человечны - точно так же, как и Демарзул. Более высокие, чем земляне, и с медной кожей, они наблюдали за открытием порта и низко поклонились Андервуду и Илии.

Их было четверо стоя, и они сгруппировались вокруг пятой фигуры, лежащей на носилках.

«Может, нам стоит забыть о выходе с корабля», - с сомнением сказал Андервуд. «Нет смысла связываться с суеверными туземцами. У нас нет на это времени».

«Нет, подожди, Дел. Тот, что в помете, ранен», - сказал Илья. «Я считаю, что они привели его сюда, чтобы увидеть нас. Может, мы сможем что-нибудь для него сделать».

Андервуд знал, что бесполезно сопротивляться ее желанию помочь. Он сказал: «Давайте позовем Дрейера. Возможно, он сможет поговорить с ними».

Дрейер, Файф и Николс уже вместе шли к порту. Их взволновал доклад Андервуда.

«Это может быть ответвление цивилизации Драгборан или Сирениан», - сказал Файф. «В любом случае мы можем найти что-нибудь полезное для нас».

«Они думают, что мы боги. Они хотят, чтобы мы вылечили одного из их раненых», - сказал Андервуд. «Мы не можем надеяться на что-то полезное в столь примитивном обществе».

Семантики посмотрели на небольшую группу. Внезапно Дрейер издал звуки, похожие на серию мычаний с изменяющейся интонацией. Одна из туземцев, женщина, поднялась и произнесла перед Андервудом длинную бессмысленную речь. Но Дрейер стоял с напряженным вниманием, словно с трудом понимая каждый смысл этого чужого языка.

Затем Андервуд вспомнил, как слышал заявление Дрейера о том, что истинный семантик должен уметь понимать и разговаривать на любом инопланетном языке с первого раза, когда он его слышит. Во всех языках есть звуки и интонации, имеющие фундаментальное и идентичное семантическое содержание. Их, как утверждал Дрейер, можно было бы идентифицировать и использовать для восстановления языка в готовом потоке разговора, если бы кто-то был достаточно умелым. Андервуд всегда считал, что это всего лишь хвастовство, но теперь он видел это в действии.

Две женщины из группы и один из мужчин казались совершенно потерянными в своем поклонении, но другая фигура, стоявшая немного в стороне, казалась почти мятежной. Он говорил отрывисто и мало.

«Этот парень - здоровый скептик, - сказал Дрейер. «Он готов принять нас как богов, но ему нужны доказательства того, что мы такие. Он склонен к розыгрышу, чтобы выяснить это».

«Мы не можем возиться с ними», - сказал Андервуд. «Для нас здесь ничего нет».

«Может быть, - сказал Дрейер. «Мы должны позволить Иллии увидеть, на что она способна».

Андервуд не стал настаивать на своих протестах. Он позволил Дрейеру приказать туземцам привести их товарища на корабль. Там, в операционной, Илья осмотрел травмы. Раненый выглядел постаревшим, но в его лице было такое качество радости и буйства, что Андервуд почти позавидовал.

Но Илья покачала головой. «Это безнадежно», - сказала она. "Там'
...........................
CHAPTER EIGHT
The beefy Committee Chairman regarded Underwood in the crowded hearing room with the self-righteous, detached anger of one who represents approximately a million voters. He told Underwood, "The reprieve you have been granted is not given because your crime is considered any less grievous. Because your act threatened a possession of this government which may potentially change the entire life of Earth for the better, your crime is deemed punishable by death.

"However, you are the only man capable of directing the project. Therefore, your sentence is commuted and will be resolved if you successfully conclude the project of restoring the Great One. Only by so doing may you prove your innocence. If an accident brings failure, three separate committees of competent scientists will bring a verdict that will determine whether you shall live."

"And what of Dr. Illia Morov?"

"Her sentence is life imprisonment for her attempt to destroy the Great One."

"She obeyed my orders given under duress, as I have explained. I cannot be responsible for the successful restoration if I am to be denied competent assistance. Her knowledge is absolutely essential to the success of the work."

The chairman frowned. "The civil courts have exercised judgment. It may be possible for her to be bound over to us as you were, but her sentence cannot be commuted except by special appeal and retrial. We will see what can be done in the matter."

Underwood choked back the blast he would like to have hurled, his denunciation of everything that symbolized the rotten culture into which he had been driven by accident of birth. He dared hope only that Illia would be granted leniency, that somehow they could think of a way to destroy the alien.

He had forced his mind shut against all possibilities of antagonism between the culture of Sirenia and that of Earth. Now he was aware of the full potentialities of a mind like Demarzule's, armed with Sirenian super-science, loose among Earthmen, and he was motivated by an urge to destroy that was as great as his former desire to save and restore. Earth was in bad enough shape without a Demarzule.

For himself and for Illia he almost dared hope that they might find escape from the wrath of the Disciples—perhaps to the Venusian colonies—for there was nothing left for them upon Earth.

The Chairman added with deadly significance, "Just to make sure that no risk is being taken with the Great One, you will be constantly attended by an armed guard. You will carefully explain every move before you make it—otherwise you may not be alive to make it."

That was all then. Underwood was led out under heavy guard between the rows of watchers, most of whom were Disciples. He could almost feel the doubt and hate directed toward him.

When he returned to the museum, guards of the Disciples stood everywhere. The scientists worked with blank, expressionless faces—and guns at their backs.

Craven, the biologist who had made detailed studies of the Disciples, glanced up from his desk uncertainly as Underwood walked in. He had been placed in charge temporarily during the absence of Illia and Underwood.

"I'm sorry about—everything, Del. Especially about Dr. Morov. When I saw her turning off the radiation I knew that something was wrong, but when she said that word had come from you to do it, I knew it was time for us to take over. I'm glad that they found you were not in sympathy with the scientists who wanted the Great One destroyed."

His words refused to fall into place in Underwood's mind so that they made sense. But after a moment it came—though there were personal guards attached to every other scientist in the place, there was none standing watch over Craven. So Craven was one of them, a Disciple. And if Craven, why not others?

But the biologist had been studying the Disciples from a scientific standpoint. Had he succumbed in spite of that or because of it?

It was a problem beyond Underwood's grasp. He evaded a reply with: "How is everything going? Is the cell division increasing? Intensities of radiation and nutrient solution being stepped up according to our plans?"

Craven nodded. "As far as I can tell, the Great One is developing properly. You'll want to make a complete check, of course. The daily reports are ready for your inspection."

Underwood grunted and left, followed by the silent, ever-present guard. He went out to the test board where the trio of technicians kept constant watch on the processes. Everything was functioning according to instructions in the repository—instructions prepared by Toshmere.

Everywhere were the guards, and up on the balcony were the unending streams of Disciples of the Great One. It was like a nightmare to Underwood. How had control of the project slipped away? It had happened so rapidly and insidiously that he had not been aware. But that was not it; the truth was that he had never had control. From the moment that the scientists brought the protoplasm of Demarzule to Earth and revealed the story of their find, it had been inevitable.

Inevitable, Underwood thought, and the greatest semantic blunder ever made. It might have been a good thing if it had been Toshmere instead of Demarzule. The world had had no leaders for a century except the bungling, vote-buying politicians. Toshmere might have led them back to a semblance of strength and initiative, but what would the conqueror and destroyer, Demarzule, do?

The following day, Illia returned. Underwood was shocked by her appearance. She had dreamed of a new and saner world to be brought by the alien out of space, just as Underwood had dreamed of a new world of science to be revealed. And now their dreams had turned into a monster.

The worst of their meeting was that there was nothing they could say to each other. Illia came into the tiny world of nightmare under the force shell in the custody of guards, and one remained constantly by her side as she resumed her duties. Likewise, Underwood's own guard never left him. Underwood had to maintain his pretense of innocence before them.

"It was Phyfe and Dreyer," he said to Illia. "I'm glad you didn't succeed in destroying Demarzule."

She hesitated an instant, then nodded with understanding. "I didn't know what you were doing, but I supposed there was some reason. I didn't suspect their evil plot."

And that was all. There was nothing more they could say. Nothing of her despair at her white-faced, lusterless appearance. Nothing of her lost dream.

The mass grew and took shape. Limbs and head and torso were distinctly formed and losing their fearsome, embryonic cast. The creature would be of adult form and shape, Underwood saw, and would not represent a return to infancy. It was fully eight feet tall and was humanoid to the extent of having four limbs and head and torso, but the X-rays showed radical differences in bone and joint structure. One cranial and two abdominal organs were completely unfamiliar and could be identified by none of the biologists on the project.

For a time Underwood nursed the hope that these structural differences might make it impossible for Demarzule to survive on Earth. But the further the lungs developed, the more evident it became that the Sirenian would adapt to the atmosphere. As to food, there was little doubt that nourishment would be no problem. By the sixth month, too, it was hopeless to assume that anything would go wrong with the process of restoration. Toshmere had planned too well.

Underwood wondered what had become of Phyfe and Dreyer, if they had been captured and killed, or if they still lived in the depths of the ancient buildings beneath the city. There had been absolutely no word. He had been kept in complete isolation since their tragic failure. He spoke to no one except the silent guards and his fellow technicians. He knew of none that he could trust, for he was certain that among the scientists working beside him, there were those whose duty it was to spy upon him. Craven, for example, had become more sullen day by day, and now he avoided Underwood almost continually, as if ashamed of the things that he believed in and had done, but unable to renounce them or help himself. The symptoms of hysteria were becoming constantly more evident.

Underwood looked for them in the other scientists, but he was not skilled enough to detect all the signs. The only way was to play safe and take no one into his confidence.

Life went on timelessly in the nightmare world. The light of day was completely obscured by the force shell. As Underwood strolled out of the museum building and looked up at its blackness, he recalled how it had saved the world centuries ago, when mankind had once before been on the verge of self-destruction in the dim beginnings of the atomic age. Only by the discovery of the force shell, a field impenetrable by any substance or radiation or force, had men been saved from total annihilation.

But now man was faced by another potent force of destruction—his own desire to submit to any leader who promised relief from independent responsibility and action. The alien would certainly be able to fulfill that promise where no man could, but was it worth the risk of being saddled with a bloody dictatorship?

It was fantastic, Underwood thought, that he could find no way to elude his guards and kill the growing monster. Variations in the strength of the radiation might do it, but there was no possibility of varying the radiation. The guards, whose leaders were technically trained, had access to the records of the scientists, which not only gave the details of previous work, but outlined each step until Demarzule was restored. Underwood dared not attempt departures of procedure from the written notes. The bath itself had been surrounded by a transparent guard impervious to solid shot or radiation weapons—even if he could have obtained any—nor could poisons be placed in the nutrient solution.

There was simply nothing that could be done while Demarzule was still in the nutrient bath. But on the day of his arising? A desperate, last-ditch plan formed in Underwood's mind.

He explained to his guard, "When the Great One arises, it would be well for someone to welcome him in his own tongue. Only a few of us scientists are able to, and of those who can, I am the only one here. With your permission, I'll be beside him and welcome him when he rises."

The guard considered. "I'll relay your request to the First High Prophet Hennessey. If it is deemed fitting you shall be appointed to welcome the Great One."

Underwood wished that he had given Hennessey a warmer welcome that first day when the fanatic prophet came to his office, but Hennessey gave permission immediately. Underwood imagined the Prophet taking considerable satisfaction in the irony of Underwood being the first to welcome the Great One.

Mounted beside the narrow catwalk between the observation board and the bath were the controls which would finally cut the radiation and drain the nutrient solution as the process of restoration came to an end. Here also were the water valves used to flush the bath when it had first been constructed.

In this narrow space, Underwood could escape the watching eye of his guard for an instant. He hoped to be able to cut the radiation and drain the bath prematurely. If that couldn't be done, he might fill the bath with water and drown Demarzule before the guards could intervene or reach the shutoff valve. Underwood had managed to secrete a small bar in his pocket with which he hoped to break the valve after it was opened.

The massive form of Demarzule had been stirring like an embryo for days now, and Underwood watched closely for the first attempt to rise. That would be the earliest moment that he could hope to make an attempt to destroy the Sirenian.

He wished he could confide in Illia, but there was no chance. He feared she might have some desperate, dangerous plan of her own.

The color of the Sirenian's skin had turned a deep hue, like dark redwood, and that appeared to be its natural tone. The hair upon the head was coppery, darker than the skin. Demarzule's whole appearance was one of might and strength even as he lay quiescent. His features were bold, with wide-set eyes and sharp nose. The mouth was stern, almost harsh.

Hysteria among the Disciples was mounting hourly. Instead of flowing through the building along the balcony in their endless stream, they poured in and stayed, hoping to be there for the rising of the Great One. Some were pushed over and killed by the fall to the floor below. They overflowed into the main hall and swarmed about the masses of equipment. This was welcomed by Underwood, who hoped that the pressing mob might damage some of the equipment and thus bring about the end of Demarzule.

In any event, the hysteria was having its effects upon the guards, who continued to watch the scientists. Their alertness and efficiency were giving way to the same tension that filled the mobs within the hall like a disease.

Underwood went sleepless for two days at the end, not daring to miss his one chance. And hundreds of the faithful who jammed the hall and thousands more who waited outside had already stood that long waiting for the miracle.

It was in early dawn when Underwood caught the first faint motion that indicated Demarzule was about to rise.

Underwood jerked a finger in the direction of the bath and looked questioningly at the guard. The man nodded and Underwood raced along the narrow catwalk.

There was no question of premature draining of the solution and cutting the radiation. It was time for that now. Demarzule was struggling upward, his lungs gasping in the first breath of Terrestrian atmosphere which filled the upper part of the enclosure.

Underwood cut the radiation switch and twisted the valve on the water line with a mighty wrench that tore the wheel from the shaft. Water flooded into the chamber.

Demarzule struggled to a sitting position and stared as if dazed, his countenance working fearsomely.

The Disciples saw him. A shout of ecstasy thundered through the great hall and the empty rooms of the museum. And then, suddenly, there was a new sound. A single voice rang out above all the rest.

"Strike now!" it shouted. "Strike down the invader. Destroy the blasphemy of the Great One!"

Underwood's head twisted about. There on the balcony in the place lately occupied by the Prophet, Hennessey, was Terry Bernard!

For an instant Underwood could not comprehend the meaning of it. The gun in Terry's hand flashed red. Underwood's guard slumped in his murderous rush and fell from the catwalk. He alone had seen the sudden rise of water and realized its meaning.

The cries and curses and screams and prayers that filled the hall made the previous commotion deathly silence by contrast. Sudden beams of deadly fire shot through the air, and Underwood could make no sense of it all.

Sides in the conflict began to appear. Underwood saw that some of the technicians and scientists had weapons and had disposed of their guards. Now they were firing carefully into the mob about the equipment, picking off the armed leaders.

Inside the impenetrable enclosure, the giant Sirenian staggered uncertainly as if stunned. The water was rising swiftly about his hips. The air, rushing out the oxygen intake pipe, allowed the water to rise in the otherwise hermetically sealed chamber.

A few minutes more and Demarzule would be cut off from the air supply. How long it would take to drown him, Underwood did not know. It would depend largely on his present rate of metabolism, which was a great uncertainty. But could the mob be held off that long? They had to be! He bent down and grabbed up the gun that his pursuing guard had dropped.

In the background of his mind he wondered what this sudden attack meant. How strongly organized was it, and who was behind it? Apparently Terry had given the signal for attack, and many of the scientists on the project had been prepared for it, yet Underwood had been given not the slightest hint that such attack would take place. He wondered why he had been left out.

The screaming of the hysterical Disciples was deafening as those in front tried to force their way back from the line of battle, and those in the rear tried to press forward to glimpse Demarzule.

Underwood leaped down to the floor in the sea of confusion and found himself unable to determine which way the conflict was moving. None of the scientists were near him, only the maddened, unreasoning Disciples. He decided to stay near the water valve to make certain that it was not shut off by any of the guards.

Then two figures surged up to him and one grasped his arm. "Del! Come on, let's get out of here!"

He turned. Terry's blood-streaked face was almost unrecognizable. His other hand clutched Illia's arm.

"You two go on," Underwood shouted. "Get out if you can. I've got to stay—to make sure he drowns."

"The water's cut off! Can't you see?"

Underwood turned in horror. The water level was falling instead of rising. Someone had cut it off at one of the other valves farther along the line and had opened the drain. Air was being pumped through, for Demarzule was standing rigidly now, looking down upon the surging mass as if contemplating their fate. The bitter animal struggle for survival was gone now from his face, and only a mocking scorn was there as the mob battled before him.

"We've failed!" Underwood exclaimed. "It must have been Craven who shut the water off. We haven't a chance now."

"Not if we stay here. Come on. We can lose ourselves in this crowd and work our way outside. There's a ship waiting to take us across to Phyfe. The Lavoisier is manned and ready to go."

"The Lavoisier! Where—?"

"Who knows? Go!"

Hopelessly, Underwood allowed himself to be pushed and jammed into the thick of the mob by the frantic Terry. Signs of armed conflict were dying. Underwood supposed that the scientists had been subdued, for now the hall was completely filled with the Disciples. It was impossible, he thought, that they could ever make their way out without being apprehended. But even as doubts came, he knew that he had to get out. He had to live to make another stand against the Sirenian.

He looked back. Demarzule was standing erect now. Slowly his great arms came up and his hands extended as if in blessing and welcome, and the moaning of the ecstatic Disciples rose in wild discordance.

Then out of those alien lips, amplified a thousand fold by the audio system installed within the chamber to catch any uttered words, there came an alien voice that only Underwood could understand. And as the strange words poured forth he shuddered at their implications.

"My people." Demarzule said. "My great and mighty people!"

CHAPTER NINE
Underwood turned as if driven back by the force of the conquering voice of thunder that came from the throat of Demarzule.

No one was paying any attention to the three scientists now. The faces of the Disciples were upturned toward the Great One, waiting for further pronouncements.

Underwood, Terry and Illia shoved through the wide doors of the hall against the crowd pressing from outside. As they fought through, the enormous voice continued to assail their ears.

"I have triumphed over death," Demarzule exclaimed. "I have conquered the ages, and now I come to you, my people. I have come to lead you to the stars and to the Galaxies beyond the stars, where your very name shall cause the creatures of distant worlds to tremble."

Each word was like a knife stabbing into Underwood, for they showed that Demarzule had already comprehended the situation—and mastered it. And though the people did not understand the words, the tone of his voice carried the meaning almost equally well, and there were none in that mass of worshipping Disciples who doubted that a new day of greatness had dawned for Earth.

All semblance of organization under the small-time prophets and priests such as Hennessey had vanished. There had never been much organization because people did not trust any man sufficiently to compose a very tight or efficient organization.

This was to the benefit of the scientists. It would take time for Demarzule to become aware of the opposition and the identity of the scientists. But he must surely be aware of the attempt on his life, Underwood thought, unless full consciousness had not returned until the water had begun to subside in the chamber, and Demarzule had not realized the significance of it.

But Underwood did not believe that. Demarzule had exhibited such rapid grasp of the attitude of the Disciples that he probably possessed a semantic accuracy in his thinking which would shame the best of Earth's scientists.

The three were making more rapid progress now as they pushed out into the part of the mob that could not see Demarzule. Under the black dome of the force shell, as far as they could see, the area between the building and the outer edge of the shell was filled with struggling humanity. The words of Demarzule could be heard only faintly.

"The north gate," Illia said. "That is the widest. Maybe the guard system has broken down completely—"

Terry nodded. "It looks like it. That's the closest to our flier, anyway. If we are challenged, let's carry Illia and explain she was injured in the mob. That might get us through. If not, keep your gun ready."

Underwood assented. He felt as if this were some nightmare from which he was struggling to awaken—unsuccessfully. He wondered what had happened to the other scientists on the project, and to those who had attempted the storming of the building. Had they all perished in the short and futile battle?

He had to admit to himself that at times, during those long days under the surveillance of the Disciple guards, he had wondered if there wouldn't have been some chance of utilizing Demarzule's science without danger. That hope, however, had been finally and completely blasted by Demarzule's arising. The Sirenian had not changed in half a million years.

As they savagely thrust through, Underwood considered the course that would probably be followed by Demarzule. He would gather about him a puppet organization of administrators who would take on a priestly sanctification before the people because of their nearness to the Great One. The organization would tighten about the Earth, enfolding the willing devotees, ruthlessly wiping out small centers of opposition that might spring up.

At the command of the Disciples would be the world's weapons and factories. And added to these would be the fearful science and unknown weapons of the Sirenian.

What force could hold back this avalanche?

The answer was: None. There was no force that could touch him, nothing the scientists could do to prevent the unleashed forces of Earth from sweeping the Galaxies.

Flight. That was the only recourse for those who wished to escape the debacle. But it must be more than flight. However hopeless it seemed, those of Earth's scientists who could be gathered must be dedicated to the task of Demarzule's overthrow, the saving of Earthmen from an insane course of conquest.

Close to the north gate, the distorting energies of the force shell were led around a portion of space to form an opening in the wall. Word of the rising of the Great One had spread like a virus and thousands were gathered beyond the shell, trying in vain to force their way in. All semblance of attempting to guard the entrances seemed to have vanished as the trio forced their way through the opening and out into the sunlight that seemed utterly blinding to Illia and Underwood, who had not seen it for so long.

For a moment Underwood wondered if they could not have remained inside the Carlson and taken a chance on shooting Demarzule when he came out of the protecting shield about the bath. But he knew better. Demarzule would not come out until the room was cleared and the faithful were standing guard with their guns ready to blast any would-be assassin.

No, they were on the only course open to them. They were committed to it now; there was no turning back.

At last they came out into a relatively free space where they could move rapidly. Underwood caught sight of the small three-man flier atop a low rise, a mile from the museum.

"What about the others?" Underwood said as they ran. "Didn't any of them get away?"

"I don't think so," Terry answered. "We didn't expect it. Our object was to destroy Demarzule, and, failing that, to get you two."

The two running men, one with bandaged arm and the other with bloodsmeared face, and the white-faced girl were attracting unwelcome attention, but at last they came to the rise where the flier lay, and climbed in. Without a lost motion, Terry worked the controls and they whirled into the air.

From their elevation, Underwood looked back toward the museum, the holy sanctuary of the Disciples. The roads leading to the site were black with humanity as the faithful streamed to the building to witness the Great One and hear his voice.

He turned to Terry. "Bring me up to date."

"They contacted me—I wasn't suspected by the police, you know—and we organized a small group of the scientists we felt we could trust. We told them all about Demarzule and our blunder in bringing him back. We organized for the purpose of destroying him by any means possible, but of course we had no means. The force shell prevented direct attack on the Carlson, so we tried filtering in with the Disciples. Four of us were caught and killed.

"We didn't try to communicate with you, because we felt it was too dangerous, and knew that you would be doing anything possible. We succeeded in getting enough of our number in for the end of the show and passing weapons to some of the scientists on the project, but we apparently lost all our men without doing damage to the Great One. Only getting ourselves lost in that mob saved us three. I suspect that they feel so secure in the protection of Demarzule now that that is their only reason for not gassing the whole mob in order to get us."

"What's your next move?" asked Illia.

"The Lavoisier came in two weeks ago for supplies. Most of the crew are on our side, and the rest aren't there any more. Phyfe and Dreyer are already aboard, as well as the rest of the scientists of our group. All we can do is point the nose up and get going as fast as we can travel. It may be only a matter of hours until Demarzule is aware of us and sends a fleet in pursuit. After we get out into space, the rest is up to the boss." He jerked a thumb in Underwood's direction.

"What do you mean?" asked Underwood.

"I mean that as top-dog physicist and the only one besides us somewhat non-combatant archeologists and semanticists who understands the Sirenian lingo, not to mention your familiarity with Demarzule, you got yourself elected chairman of this delegation."

Underwood laughed shortly and bitterly. "I'm responsible for the mess, so I should be the one responsible for finding a way out. Is that it?"

"We'll turn you over to the psychiatric department if you don't cut that out," said Terry grimly.

"Sorry. I'm grateful, of course, that the rest of you think I could be useful, but I'm afraid my brain is a complete blank on how to get out."

"Maybe you think the rest of us aren't the same way," said Terry. "But you're the most qualified of us all to recognize a means of licking Demarzule when you see it."

Underwood stared ahead of them toward the expanding view of the buildings where the scientists had held out against the Disciples. He tried to picture what the past months had been for them, but he could never know the hundreds of desperate escapes and skirmishes with guards and officers, and swift murders in the depths below the city.

Beside the clustered buildings the great laboratory spaceship, Lavoisier, lay on the experimental grounds, shining in the early dawn. Sudden bright spurts of light showed on the field. Illia saw it first. "Gunfire!" she cried.

"They're being attacked!" Terry exclaimed. "We've got to get down there or they may have to leave without us. Get out that pair of heavy burners under your seat, Del. We'll have to go in shooting."

Underwood hauled out the weapons as the flier darted swiftly toward the field. A concentrated knot of offense was being offered from the building entrance nearest the ship, but other officers were surrounding the ship behind the screen of the distant shrubbery.

"I'll fly over them," said Terry. "Give them a good blast with both guns."

Underwood opened the port against the wind and pointed the noses of the deadly weapons outward. He clicked the trigger and an unending stream of fire hurled toward the earth, sweeping through the lines of attackers as they crouched behind the shrubs and fences. Then, swiftly, Terry spun the ship to avoid the building and they zoomed upward. At that instant a crippling beam came from below.

"We're hit!" Terry exclaimed. "It killed the motor. Hang on for a crash landing. I'll try to make the port of the ship."

Underwood returned his attention to the guns as if nothing had occurred. As the nose dipped, he fired into the building from which the disabling shot had come. He thought he heard a scream of pain, though it might have been only the sound of the wind against the shell of the little flier.

They were falling fast now, heading for the open port of the large spaceship. They could see some of the crew members and scientists emerging, weapons ready to protect their landing. They sped down below the level of the top of the hull and the vast sheets of plate seemed to flow past the port of the flier like a river of steel.

It stopped flowing. They hit hard, and Terry yanked open the door. They tumbled out in the midst of their defenders, while spurts of flame showed in the sunlight all about them.

"Get in!" one of the men shouted. "We almost had to leave without you. They'll be bringing reinforcements." It was Mason, the physicist.

Underwood nodded. "We're ready. Is everyone else aboard who is going?"

"Yes."

There was a sudden cry beside Underwood and one of the crewmen dropped his gun and clutched an arm in pain. Mason and Terry clutched him in supporting arms and dragged him into the vessel. Underwood clasped Illia's hand and hurried through the port. Behind them the last of the men slammed the door and dogged it tight.

"Phyfe's waiting for you in the control room," Mason said. "We'll take care of Peters, here. Terry had better stay for treatment also."

Underwood nodded and raced along the corridor with Illia. They passed other men intent upon their own tasks. Some of them he knew; others he had never seen before. He hoped that Phyfe and Terry had chosen carefully. The remembrance of the biologist, Craven, came to his mind. They came to the entrance to the control room. Captain Dawson was in technical command, waiting for instructions to take off. Apparently Mason was assuming charge of the takeoff, for his voice came through the audio system as Underwood entered. Phyfe nodded assent to Captain Dawson. "Take it up!"

Almost instantly, the ship soared aloft.

"Wait!" Underwood exclaimed, as he entered the control room.

Phyfe and Dawson looked toward the door. "There can be no waiting," said Phyfe. "We had almost given up you and Terry and Illia. The police have been searching for us for weeks, and now that we're out in the open they'll spare no force to take us."

"We can't go without the Stroid records," said Underwood. "Terry tells me I've been elected to head this outfit. If that's so, then my first order is to pick up every scrap of Stroid record and artifact that has ever been found before we take off."

Dreyer came in and looked interestedly as Underwood spoke, but he said nothing.

"Why?" said Phyfe. "I don't understand."

"There was a weapon," said Underwood, "a weapon that the Sirenians were afraid of, which apparently was responsible for the power of the Dragbora over them. If any trace of that weapon remains in the Universe, our goal is to find it. It may be our one hope of defeating Demarzule."

The others looked at him as if doubting his sanity, yet hoping he was on the trail of a solution.

"But that was five hundred thousand years ago!" said Phyfe. "How could we hope to find such a weapon that disappeared that long ago? We have no clues—"

"We have the Stroid records. That's why I want them."

"But the Sirenians seemed to know nothing about the nature of the weapon."

"We're not so sure of that. But even if that's so, there was the great civilization of the Dragbora. We don't know that it is extinct, and we know nothing of its location—but the weapon may be there. And the clue to its location may be in the Stroid records."

Dreyer nodded and gave a violent puff of smoke. "He's right, Phyfe. We hadn't thought of it, but that may be our one chance. At least it gives us an objective instead of just plunging into purposeless flight."

"I suppose so," Phyfe said doubtfully. "But I don't see how—"

"I'll take care of that. Show us where the records are. We'll get the repository first, however; I want the whole thing brought aboard."

Underwood turned swiftly to Dawson and ordered the ship lowered beside the temporary structure housing the repository near the Stroid museum building. Then he stepped to the ship's interphone and explained their maneuver. He called for twenty volunteers to man scooters and weapons to cover those who were to transfer the records.

Below them, on the ground, the police forces who watched their prey escape stood puzzledly as the Lavoisier turned and moved slowly across the group of buildings and began dropping again. Three deadly police fliers hovered in the air about the great spaceship.

It was the fliers that Underwood watched with intent study. The twenty men he had selected out of the volunteers gathered around the viewing plates with him.

"The first objective will be to down those fliers," said Underwood. "Then you will provide constant cover for those of us who leave the ship to bring the records back. Go to your assigned airlocks. I'll signal when the fliers are in the best position for one group of you to attack it."

Byers, the engineer mechanic appointed captain of the group, nodded.

"They won't know what hit 'em," he promised.

"I hope so," said Underwood. "All right, take your stations and signal when you're ready."

The men filed out of the room while the big ship slowly settled toward the Earth. The three police fliers continued to move about with deadly inquisitiveness. Then the sudden signal from Byers indicated the men were positioned and ready.

Underwood watched the fliers. One was out of sight of the other two near the nose of the Lavoisier. Underwood called sharply: "Number three, attack!"

Almost instantly, a lock opened behind the unsuspecting police flier and three scooters darted out, their riders firing a deadly stream which came to a focus on the tail of the flier. A sudden blossom of flame sent up a plume of black smoke and the flier nosed Earthward without its occupants knowing what had struck.

But now the second flier was rounding the hull and the three scooters were spotted. The police fired and one scooter plummeted out of sight.

"Number seven!" Underwood ordered.

A lock near the top of the hull opened and a second trio of scooters darted out. The flier was beneath them, and its pilots had time to look up and see the blasting fire that poured through the transparent bubble over them. But they had no time to retaliate.

Fire began rising from the ground forces now and the scooter riders were forced to dodge and twist to avoid being hit. At the same time they dived close to the ground and sprayed the attackers.

From above, however, the third flier joined with devastating fury. Two more scooters dropped. Underwood ordered the remaining scooters to the attack. Simultaneously, they poured from the ship, swept over the remaining flier in a wave of destruction and dropped it onto the ground forces.

The latter spread out now and hunted for cover before the mounting destruction of the scooter riders.

"Align cargo hatch number one by the repository shelter," Underwood instructed the Captain. "We'll load that first."

The ship settled to the surface without a jar. The immediate area around the shelter was cleared. Mason, taking charge of the loading, ordered the hatch swung open. Portable cargo units were passed out and strapped to the periphery of the huge, faceted artifact, whose bulk almost filled the hatchway.

Sporadic fire continued from the hidden police, but the scooter riders were holding it below an effective level without losing any more of their own number.

Mason turned the current into the cargo units, and slowly the huge mass rose from the spot where it rested. Then a G-line attached to it began reeling in, drawing the repository toward the ship.

As the hatch clanged shut over it, Underwood exhaled heavily. "That's the main part of our job! Another half hour to scoop up the records in the building and we'll be through."

Illia gave a sudden shrill cry. "Del! The building—it's on fire!"

The men stared. From the museum where the Stroid records lay, there rose billows of smoke and licking flames.

"They must have known what we were after," said Phyfe, "and they fired the building. There's no chance now of getting any of them."

"Yes, there is! Most of the records are metallic." Underwood stepped to the interphone. "Every man but the takeoff crew in spacesuits. Carry sidearms and be ready to enter the museum at once."

"What are you going to do?" Illia cried.

Already he was at the nearest locker, struggling into the ungainly spacesuit. "These will be enough protection from the fire to enable each man to bring out one load, perhaps."

The old building, as if symbolic of the times, was submitting willingly to the flames. Its ancient, only partly fireproofed construction was giving way, and the fire protection system had failed completely.

Rapidly, Underwood went over the plan Phyfe had given him locating the bulk of the records, then raced toward the cargo hold where the others were nearly ready. He ordered each pair of men to tow a cargo carrier.

It was a weird procession of unworldly figures that made their way clumsily from the ship and up the steps of the burning building.

Underwood and Mason were together, towing their carrier, which rested a foot off the floor. Almost blinded by the smoke, they led the way through the halls and into the stacks where the half-million-year-old records lay on shelves.

"Load up! This is it," Underwood called. Like creatures in some fantastic hell, he saw the others file into the large room behind him. They began emptying over the shelves, filling the carriers with whatever came to hand.

The wooden beams supporting the high, archaic roof structure were dry and roaring with flames. Somewhere out of their line of sight, a beam gave way and a shower of plaster and masonry filled the air.

"There won't be time for any more," Mason said. "Our carrier's full. Let's go."

Underwood shoved the carrier toward the doorway through which they had come. Its inertia was its only opposition.

"You drag the carrier," said Underwood. "I'll get another armful."

While Mason vanished out through the pall of smoke, Underwood scooped up another armful of materials. Then, almost blindly, he sought the exit.

Nearly all the others were loaded and dragging their carriers now. Underwood glanced back. What secrets might yet lie here among the records they must leave behind! He hoped the gods of chance had been merciful enough to guide their hands toward some record that would direct the scientists to the ancient enemy of the Sirenian Empire, the Dragbora, whose dreadful weapon had been so feared by the Sirenian hordes.

Back in the ship, Underwood glanced back longingly at the flame-ravaged building. It was useless to attempt another trip.

The police had apparently hoped the fire would defeat the purposes of the scientists, but after the successful rescue of tons of records and artifacts, they resumed their attack with increasing fury.

Underwood called to Byers and the scooter riders to come in. Slowly, the protective forces withdrew to the ship, and as they did so, the police began firing into the opening ports. The scooters poured into the ship, more than one bearing a mortally wounded crewman.

Altogether, only fourteen returned.

"That's all," Byers said grimly. "The rest of the boys won't be coming back."

For a drastic moment of uncertainty, Underwood wondered if his demand for the records would be worth that sacrifice. It had to be, he told himself. Without hope of a weapon to defeat the Sirenian, there was no purpose in flight into space.

He returned to the control room and gave the order to lift ship.

CHAPTER TEN
Through the ports Underwood watched the nearby buildings drop away. The Sun's disk shot up over the horizon and bathed them in golden glow. Then the pilot adjusted the controls and sudden, crushing acceleration was applied to the ship, but to the occupants it was imperceptible.

Like the tired old man that he was, Phyfe slumped down in a cushioned seat beside the navigator's table.

"You look as if you'd had a pretty rough time of it since I saw you last," said Underwood.

Phyfe smiled disparagingly. "For fifty years I've been a scholar and archeologist. It's much too late to find myself in the midst of a planetary crisis, and expect to be able to cope with it."

"You've done a fine job so far."

"I could never even lead an expedition very satisfactorily, and certainly not a group of this kind. Terry might, but he lacks the physical knowledge you have. Mason might, but he knows nothing of the Sirenians. You're the best qualified of us all for the job."

"I want to be sure the rest think so. It might not be a bad idea to hold an election."

"We should call a meeting of everyone, anyway. Many of the scientists are not adequately acquainted with the problem. They should be organized according to their specialties, and we ought to prepare some system of defense."

With the ship no farther than the orbit of the moon, a meeting was called of the hundred and twenty-five scientists and crewmen of the Lavoisier. Phyfe, as nominal chairman, presented Underwood formally as leader of the group. Acceptance was unanimous and enthusiastic, for Underwood was known to nearly all of them by reputation if not personally.

Briefly, he outlined the events concerning the discovery and restoration of Demarzule, the futile attempts of the scientists to stand against humanity's demand for a new god. Then he called on Dreyer to describe the characteristics of the enemy who opposed them.

"In the ages of Earth's past history," Dreyer said, "there have been conquerors, emperors, dictators and tyrants, but there has never been Demarzule, the Sirenian. To the Sirenians, conquest and leadership were as essential as food. There was only one solution for them as they expanded in the Galaxy, and that was complete mastery of the Galaxies—or extinction. It was undoubtedly fortunate for our own world that the Dragbora succeeded in destroying them.

"As to our present problem, Demarzule will sell the peoples of Earth the idea of their complete superiority over all other races in the Universe. They're ripe for acceptance of such doctrine. He'll use the supernatural aspect of his appearance among us and encourage a worshipful attitude. Then he is, I think, certain to begin the construction of battle fleets and the assembly of weapons and armies—not the ships and weapons we know, but the best that Sirenian science could produce half a million years ago.

"Within a few hours from now he'll be sure to learn of our escape and our identity as enemies. It is impossible to believe he will not dispatch pursuit ships to destroy us. Our only chance is to be too far away for them to catch up with us. At least in Terrestrial ships. By the time Sirenian designs are built, we must have an answer.

"That, then, is the nature of the problem we face. Our one hope—and it is a slim one—appears to be the discovery of the weapon by which the Dragbora overpowered the Sirenian hordes long ago. If we remain limited by the range of our own science, I am convinced the problem is hopeless, though I'm aware that happily there are those of you whose minds differ radically from mine and would not admit defeat even with such limitations."

"Some of you had objections to our flight, arguing that we should remain and conduct an underground opposition movement. You were those who lacked a correct evaluation of our enemy. I want you to understand that such a movement would have been absolutely futile. A successful underground movement must be that of an oppressed majority against a minority of ruling numbers. Humanity wants Demarzule. Never forget it. That is why we are fleeing.

"But our battle is not with our fellow men; their faults are rooted in the dark processes of evolution and racial development. The appearance of Demarzule is an extraneous factor, however, one that evolution did not allow for. Without him, men would eventually attain maturity and balance out of the conflicts of their racial adolescence. With Demarzule as god and leader, generations of development may be wiped out.

"You must remember that we have committed ourselves to the only possible course—escape. We're nothing but children beside the racially old Demarzule. He's a superman from a super-race that outstripped ours long before our first cave ancestor discovered fire. Let us hope that we find the weapon of the Dragbora, so our kind may climb the long evolutionary ladder upon which they have stumbled so sorely."

After Dreyer's speech it was a solemn group of men that faced Underwood. The semanticist had conveyed for the first time to most of them the immensity of the threat that confronted them.

They proceeded then with the organizing of the large group into smaller units according to their specialties. Underwood found there was a preponderance of physicists and biologists. The thirty physicists were grouped under the leadership of Mason. To them went the task of investigating the possible weapons and defenses which could be employed against the attacks that would certainly come.

The men with strictly engineering qualifications were assigned to work with Mason's group.

The biological group included a dozen surgeons and four psychiatrists under Illia's leadership. Dreyer and his fellow semanticists were assigned with the archeologists to examine the records they had salvaged from the fire in the hopes of finding a clue to the Dragboran world and the weapon that might be there.

Most of the physical scientists had varying degrees of skill with machine tools and equipment and could assist in the fabrication of armaments for the ship.

The first task was to rig the ship with absorbing screens to prevent radar echoes and nullify this means of locating them from Earth. It was a relatively easy project and one that was completed by the end of their first twenty-four hours in space. That left only astronomical means by which they could be detected from Earth, and with each passing hour, this possibility became more remote. Underwood, however, could not put off the uneasiness that beset him in the face of the pursuit he knew must surely come.

Six days out and a hundred thousand light years from Earth, Phyfe uncovered the first evidence that fortune was with them.

He and Dreyer, along with Terry and Underwood and the other semanticists and archeologists, were working in the single large chamber allotted to study of the records. Phyfe's sudden exclamation burst upon the silence of the room. He held up a small metal roll, fused on the outside, but unrolled in a spiral coil where he had broken the fused portions away.

"This looks as if it might have been the log of one of the refugee ships," he said. "Look at it."

Underwood bent over the small machine they had devised for supplying the correction radiation which would render the characters visible. Normally, they stood out against their dull, metallic background like white fire, but these were dim almost to the point of obliteration. He read slowly, aloud.

"Meathes. 2192903. One detela since leaving Sirenia. Lookout reports Dragboran vessels within range. A thousand of them, which means we are outnumbered ten to one. Flight bearings 3827—"

Underwood looked up. He could read no further. "Those last figures—"

"Could they be the relationship between his own fleet and the home planet?" said Phyfe.

"More likely it would be the bearings of the Dragboran fleet in relation to the Sirenians. In any case, such figures would be a clue to the location of the worlds, because they would be related to their Galactic references. That's the catch, though, finding those references. To us, they would be entirely arbitrary. But if this is a log, it may give the location of the planets and their Galaxy that we can identify. If we can work out the changes in astronomical positions that take place in five hundred thousand years."

He took the roll from the machine and examined it more closely. "It's almost hopeless to get any more out of this. Is there any other specimen that was found in the same locality?"

Phyfe checked the records and shook his head. "This was found stuck to a completely fused mass of iron, apparently part of the ship in which it lay when the Dragbora struck. We may as well send it to the lab for restoration. If it becomes possible to read it, it may help."

In four hours the duplicate record came back, restored as completely as possible, but there were long blanks which were un-intelligible. Underwood turned up the maximum radiation which helped bring out the characters, but also burned them rapidly away if left on too long. Suddenly he caught his breath.

"Listen to this: 'Our bearings are now 6749367 Sirenia, having traveled 84 tre-doma, Sirenia. In two te-ela we land. Perhaps for the last time—'"

"That's it!" Phyfe exclaimed.

"All but the key to their co-ordinate system," said Underwood. "Do you see any possibility of interpreting it, Dreyer?"

The semanticist shook his head. "It must be based upon entirely arbitrary reference points as ours is. I see no hope of interpretation with the figures we now have. Perhaps our astronomers could suggest something."

Masterson and Ebert, the two astronomers included in the group, were called in from their task of preparing star charts of the Universe of half a million years ago. They considered the facts Underwood presented.

Masterson said, "I'm afraid the bearings given by the Sirenians won't be much help. The distance is of value. That shows us that we have a shell at a radial distance of approximately ninety million light years from the Solar System. At best, then, we have this shell, which may be considered as several thousand light years thick, in which to search. If we could find even approximately the proper sector of this shell, we might soon isolate the possible planetary systems to which the Dragbora and Sirenians belonged, but without being able to narrow down the possible sectors of that shell, it becomes an impossible task. Just a single reference to some Island Universe that we might identify would do it, perhaps."

Underwood and Dreyer had to agree. They had gained something; if they could just obtain one more scrap of astronomical information, it might give them the key.

The search for that key went on among the records and artifacts. The repository itself was searched inch by inch—and still almost none of the artifacts found there could be identified or explained. Apart from the repository, most of the material they had was native to the planet on which the Sirenians landed.

By the eighth day Mason's crew had managed to construct equipment for throwing a force shell about the Lavoisier, and Underwood breathed considerably easier. They could travel indefinitely behind the protection of that impenetrable shield. Data for navigation was obtained through almost infinitesimal pilot units set outside the shell and connected through hair-fine leads running through equally small holes in it.

Underwood was proud of this accomplishment. With their limited facilities for manufacture, it was little short of a miracle that they had been able to turn out the mass of complex equipment in so short a time. Somehow, it seemed symbolic to him, as if there were definite laws favoring their success—the success of Earth.

And then on that same eighth day, when they were almost beyond the limit at which such small, dark objects could be identified, the lookout observer on duty sounded a warning to the control center.

"Fleet departing from Earth. Twenty warships. Corius type. Apparent course 169 46 12 and 48 19 06. Velocity—"

Underwood looked at Phyfe, who was beside him at the time. "This is it," he said.

The warning went throughout the ship and the men looked up from their tasks a moment, then resumed with grimmer eyes and firmer mouths. Mason's group was working on the problem that had baffled armament men for generations, the problem of firing the Atom Stream through the force shell. Underwood had little confidence that they would solve the problem, but as it was they had no offense whatever.

As Underwood and Phyfe moved to the navigator's table to check their course and that of the pursuing fleet, he said, "I wonder how they spotted us. Our echo screen couldn't have broken down. It must have been sheer astronomical luck that put them on our trail."

Lieutenant Wilson, the navigator, frowned as he pointed to their course charts. "I don't believe that fleet is following us," he said. "If they are, they're going the long way around, because their course at present is heading more than fourteen degrees from ours."

Phyfe and Underwood studied the trajectories, projecting them into space, estimating the rate at which the fleet would approach, considering its superior velocity and the divergent courses.

"It's easy enough to determine whether they're following or not," said Underwood. "We could simply change our own course by ninety degrees. Perhaps they haven't detected us after all, but are merely shooting blind in the general direction we might be, based only on the observations of the police as we took off. In that case, they may hope merely to approach near enough to obtain adequate radar echoes."

Dreyer had heard the news over the interphone and came into the navigation cell. He overheard Underwood's last statement.

"Demarzule would not send out a mere fishing expedition," he said flatly.

"Then what's the answer?" Underwood asked, but in his own mind he was evolving a wild theory. He wondered if Dreyer would confirm it.

"If we were merely going blindly into space to escape, Demarzule would have no concern with us, but if we were going to a destination where our arrival would be malevolent to him—then he would be concerned."

Underwood's eyes lighted. He read in Dreyer's face the same conclusions he had reached.

"And Demarzule would send his fleet not after us particularly, but to that destination to see that we didn't reach it. Therefore, this fleet is headed for the Dragboran world!"

"Not so fast!" Phyfe objected. "Demarzule would be assuming that we know where it is. He has no basis for such an assumption."

Dreyer shook his head. "He doesn't know whether we know the way or not. He knows only that it must be guarded from any possible exploitation by us. If we don't go there, we are no menace to him. If we do, the fleet is there to take care of us."

Phyfe considered, then slowly nodded. "You're right."

"And Demarzule is going to show us the way to the Dragboran weapon!" said Underwood fiercely.

CHAPTER ELEVEN
The course was changed so that the flight of the Lavoisier paralleled that of the Terrestrian fleet. The acceleration was increased to a twenty per cent overload of the inertia units, making it necessary for each man to use a small carrier unit against his own increased weight.

Still the fleet crept up, lessening the distance between them, but Underwood felt confident that the distance between their parallel courses was great enough to prevent detection by any means the fleet could mount.

There was new life in the ship as the working and sleeping periods passed rapidly. It was easier to concentrate on their work now that everyone felt he was heading toward a definite goal—they dared not doubt that that goal would yield what they hoped from it.

Under Phyfe's direction, daily classes in Sirenian culture were held. Every fact of existence they tried to view from the Sirenian viewpoint and anticipate its semantic significance to that ancient conquering race.

The trip was estimated at approximately three months. A little impromptu party was held when the fleet passed them near the halfway mark. From then on it was a desperate race to see that the other ships didn't get out of range of the instruments of the Lavoisier.

In the last week of the third month, a sudden, sharp deceleration was observed in the ships of the battle fleet. Underwood alerted his entire crew. If their deductions had been right, they were within a few hundred thousand light years of the Dragboran world.

As the Lavoisier braked some of its tremendous velocity by the opening of the entropy dissipators, the fleet appeared heading for a small galaxy with a group of yellow stars near its outer rim.

Underwood allowed their ship to close somewhat the enormous gap between them and the enemy, but he wanted to maintain a reasonable distance, for the fleet would certainly begin to sweep-search the skies of the alien planet when they arrived and found the Lavoisier had not landed.

The fleet was finally observed to close in upon one of the yellow suns which had a system of five planets. It was the fourth planet toward which the fleet drove. Underwood watched six of the twenty ships land upon it.

"Let's line up behind one of the other planets," he instructed Dawson. "The second appears closest. Then we can swing over and come in behind the moon of number four. We'll probably land on that moon and look the fleet over before deciding our next action."

The only disadvantage in the maneuver was that they could not keep a sufficiently close check on the fleet. They came out of the shadow of the planet for two hours and then were eclipsed by the moon of the fourth planet. During that interval they were in the light of the sun, and they saw no evidence of the fleet at all. The photographers busied themselves with taking pictures of the Dragboran world.

Like the second planet, the moon appeared to be a barren sphere at first glance, but as they approached and moved farther around its six-thousand-mile circumference, they found an area of lush vegetation occupying about an eighth of the surface.

It was the night side at the moment of their approach. No sign of habitation was apparent, though Underwood thought for an instant he glimpsed a smoke column spiraling upward in the night as they dropped to the surface. Then it was gone, and he was not sure that he had really seen anything.

The Lavoisier came to rest on the grassy floor of a clearing in the vegetated corner of the otherwise barren world.

At that instant Mason came into the control room. "I don't know what you expect to find on that planet down there," he said. He handed a batch of photos to Underwood. "We must have pulled a boner somewhere."

Underwood felt a sting of apprehension. "Why? What's the matter?"

"If there's any habitation there, it's under bottles. There isn't a speck of atmosphere on the whole planet."

"That makes it definitely an archeological problem, then," Phyfe said. "It was too much to hope that an advanced civilization like the Dragboran could have existed another half million years. But the photos—what do they show?"

He glanced over Underwood's arm. "There are cities! No question that the planet was once inhabited. But it looks as if it had only been yesterday that those cities had been occupied!"

"That would be explained by the absence of atmosphere," said Underwood. "The cities would not be buried under drifted mounds in an airless world. Some great cataclysm must have removed both atmosphere and life from the planet at the same time. Perhaps our problem is easier, rather than more difficult, because of this. If the destruction occurred reasonably soon after the Dragbora defeated the Sirenians, there may be ample evidence of their weapons among the ruins."

As Dreyer, Terry, and Illia drifted into the control room after the landing, an impromptu war council was held.

"We'll have to wait until the fleet gives up and goes back," said Terry. "We can't hope to go in and blast them out of the way."

"How do we know they'll give up?" asked Illia. "They may be a permanent guard."

"We don't know what they will do," said Underwood. "They might stay for months, anyway, and that is too long for us to wait. Even twenty ships are not a large force on a planet of that size. My plan is to make a night landing in some barren area, then advance slowly up to one of the larger cities and hide the ship. We can make explorations by means of scooter to determine if any of the fleet is in the city. If so, we can move on; if not, we can begin searching. It makes no difference where we begin until we get some kind of idea of the history and culture of the Dragbora."

"It's so hopeless!" Phyfe shook his head fiercely. "It would be a project for a thousand archeologists for a hundred years to examine and analyze such ruins as those down there, yet a hundred of us propose to do it in weeks—hiding from a deadly enemy at the same time! It's utterly impossible."

"I don't think so," said Underwood. "We are searching only for one thing. We know it is a weapon. It is not unreasonable to believe there might be wide reference to it in the writings and history of the Dragbora, since it was the means of destroying their rival empire. The only real difficulty is with the fleet, but I think we can work under their noses for a long enough time."

"You're an incurable optimist," said Terry.

"So are the rest of you, or you'd never have come on this trip."

"I'm agreeable," said Illia. "There's only one thing I'd like to suggest. If this moon is at all habitable, I think we should take a day or two off and stretch our legs outside in some sunshine."

There was no objection to that.

Dawn on the moon of the Dragboran world almost corresponded with the end of their sleeping period. Analysis was made of conditions outside. The atmosphere proved suitable, though thin. The outside temperature appeared high, as was expected from their proximity to the sun.

Then, as Underwood ordered the force shell lifted and opened the port, he received a shock of surprise that made him exclaim aloud. Illia, not far behind, came running.

"What is it, Del?"

His finger was pointing down toward a group of figures at the base of the ship. They were quite human in appearance—in the same way that Demarzule had been. Taller than the Earthmen, and copper-skinned, they watched the opening of the port and bowed low before Underwood and Illia.

There were four of them standing, and they were grouped about a fifth figure lying on a litter.

"Maybe we ought to forget about leaving the ship," said Underwood doubtfully. "There's no use getting tangled up with superstitious natives. We haven't time for that."

"No, wait, Del. That one on the litter is hurt," said Illia. "I believe they've brought him here to see us. Maybe we can do something for him."

Underwood knew it was no use trying to oppose her desire to help. He said, "Let's get Dreyer. He may be able to talk with them."

Dreyer and Phyfe and Nichols were already coming toward the port together. They were excited by Underwood's report.

"This may be an offshoot of either the Dragboran or Sirenian civilization," said Phyfe. "In either case we may find something useful to us."

"They think we're gods. They want us to cure one of their injured," said Underwood. "We can't hope for anything useful in a society as primitive as that."

The semanticists looked out at the small group. Suddenly, Dreyer uttered sounds that resembled a series of grunts with changing inflections. One of the natives, a woman, rose and presented a long speech wholly meaningless to Underwood. But Dreyer stood with strained attention, as if comprehending with difficulty every meaning in that alien tongue.

Then Underwood recalled hearing of Dreyer's statement that a true semanticist should be able to understand and converse in any alien language the first time he heard it. In all languages there are sounds and intonations that have fundamental and identical semantic content. These, Dreyer asserted, could be identified and used in reconstructing the language in a ready flow of conversation if one were skillful enough. Underwood had always believed it was nothing but a boast, but now he was seeing it in action.

The two women of the group and one of the men seemed utterly lost in their attitude of worship, but the other figure, standing a little apart, seemed almost rebellious in appearance. He spoke abruptly and at little length.

"That fellow is a healthy skeptic," said Dreyer. "He's willing to accept us as gods, but he wants proof that we are. He's liable to play tricks to find out."

"We can't bother with them," said Underwood. "There's nothing here for us."

"There may be," said Dreyer. "We should let Illia see what she can do."

Underwood did not press his protests. He allowed Dreyer to direct the natives to bring their companion into the ship. There, in the surgery, Illia examined the injuries. The injured one appeared aged, but there was a quality of joyousness and exuberance in his countenance that Underwood found himself almost envying.

But Illia was shaking her head. "It's hopeless," she said. "There's nothing we can do for him."