И всё будет хорошо

Я молчал уже несколько дней – и на её: «Привет!» – ответил так же, мило улыбнувшись, будто мы давно знакомы, хотя мы только что увиделись впервые. Мы только что увиделись впервые – а так соскучились: не зная имени и возраста друг друга, мы поделили свой соло-альбом. За шумом никла половина слов, но их досказывали собственные мысли. Она, кругом взглянув, мне говорила:
– Такие страшные места: аэропорты, мегаполисы, вокзалы. Они крадут людей, не возвращая. Я потеряла множество друзей, и кажется, всё повторится снова. Мне чудится, предметы в этом мире движутся за мною, чтоб возродить события и чувства.
– А при тебе ли артефакт из прошлой жизни?
– Цепочка золотая? О да, при мне.
– Ты манишь ей минувшее.
– В нём было и хорошее. Меня с собою звали, да в другие города. Влюблённая, я так стремилась убежать из дома! В дверях лежал сэкимори-иси…
– И где теперь тот камень с чёрным бантом?
– Я им разбила дорогое сердце...
И лишь на миг – как тронулся линкрустовый вагон – коснулся я её каштановых волос. Туннельный вихрь развевал их, всё пытая: «С кем вы ластились?!» А локоны беззвучно падали и вспоминали годы одиночества.
«Надолго ли ты выпала из жизни?» – подумал я о ней.
Она певуче загрустила:
«Не успела. Остудила. Отпустила. Опустела».


На парковом прибрежье в обнимку на скамейке любуемся рекой.
– Как благодатно вдалеке от шума! Почти как на родном селе. Не знаю, почему я там был счастлив. Чай, что не знаю – вот и счастлив потому.
– Ты сторонишься громких голосов?
– Быть может, иногда. А раньше так считали: чей голос в пенье слышится – тот лучше и поёт! Шучу, шучу, конечно. Мы утонули в сложности программ – компьютерных, природных; бежим вперёд да ломимся, неясно лишь зачем. Моей душе не сладить с ходу современности. Затем уж обожду.
– А можно обождать с тобой?
– Да сколь душе угодно!
– А кажется, что всё не так?
– Да, это только кажется...
Промчался велосипедист, застыло солнышко, попав в капкан плафона – теперь на миг зальёт пасьянс брусчатки, пошитой лоскутками из цветных мелков.
Воспоминание о странствиях помалу растворялось:
«Чаровало. Проводило. Отпустило. Опустело».


Баюкая надежды, покачивался наш прогулочный трамвай.
– Чего бы ты хотела?
– Влюбиться ещё раз. А ты о чём мечтаешь?
– Вернуться после долгого покоя… Так что, закажем в ресторане чай с женьшенем? Да будут силы нам всё заново начать!
И только миг – она глядела на меня, а сердце колотилось в неистовом волнении. Я ничего не смел, да всё собрал ради неё: поцеловав её ланиту, я вдруг спросил:
– Ты выйдешь за меня?
Она от счастья улыбнулась – только миг…
Но небо за окном уж угасало – вечерело, холодало; тускнело отражение зари в её глазах кофейных, да и они всё отдалялись от меня.
Я лишь поймал её ладонь:
– Куда же ты уходишь? Ну подожди ещё…
А по её устам читал мольбу о том же:
«Так любили. Обещали. Отпустили. Опустели».
И голосом её услышал свой ответ:
– Ты не пугайся, не в аэропорт, не в город и не на вокзал! Лишь домой загляну – кое-что припомнить. А там я вернусь, мы свидимся – и всё будет хорошо!..