Мозголотьйёё

    В холл ворвался взволнованный Рустовский и подозвал секретариуса. Мобильный бот тут же оказался рядом.
    – Пиши: Срочно! Академику Га;рбзде! Профессор переместился не весь. Сбой. На рейзотронной волне в третьем секторе! Ноги пришли. По пояс. Бегают. Голова с грудью осталась у вас. Срочно перепроверяйте файлы загрузки. Как поймаем ноги, будем готовы к перекрёстному совмещению. Рустовский.
    Мобильный бот тут же чеканул ответ:
    – У нас всё в порядке. Ищите сбой у  провайдера. Голова застряла у них! Академик Гарбзде.
    Рустовский всплеснул руками:
    – Опять этот Сытин! Что по договору у нас с ним?! В чём опять затыка?! Я же просил решить все вопросы перед запуском!!! Пульхерия Идри;зовна, почему опять проблемы?! – взвизгнул Рустовский.
    – У нас всё оплачено, Прохор Петрович!  Долги закрыты. Может, ещё не перевели?
    – Себя переведите, Пульхерия! Сытину понравится… Так прошла оплата, или нет?!
    Мобильный бот козырнул, ци;фрово призадумался на миг и отчеканил: «Оплата не прошла».
    – Да какого лешего!!! Я нафига вам зарплату плачу!!! Какого хрена!!! – заорал Рустовский, – Срочно разберитесь с вопросом!
    И он с силой грохнул дверью, воткнув себя в глубину кабинета. Мобильный бот аж вздрогнул!
    Из-за двери тут же донеслось: «Что вы сидите! Ловите профессора! Оторвите задницы, и ловите задницу… Быстрее! Пока он тут не натоптал! Он нам нужен живым!»
    В этот же миг бот клинкнул и уныло отрапортовал: «Оплата прошла. Сообщения досылаются…»
    Из-за дверей кабинета сразу заорало: «Мать вашу! Профессор пошёл! Ловите его… Он упадёт!!!» –  и послышался шум, грохот, скрип сдвигаемой мебели…

    Слива Пушкин молча сидел и ожидал аудиенции. Ему хотелось уйти, невольно став свидетелем первого сеанса перемещения в пространстве. Но следующей записи к Рустовскому придётся ждать ещё месяцев восемь, а только его ведомство принимает решения по проектам и имеет право включать их в государственную программу поддержки. А там заветные деньги – и немалые! Кто ж об этом не мечтает!
    Слива вжался в кресло и терпеливо ждал.
   
    Из кабинета выскочил взволнованный мужик:
    – Бот, срочно программиста! Этого, ну, как его там, Ягрицкого! – гаркнул и тут же скрылся обратно, хлопнув дверью.
    Суета в кабинете не утихала. Мобильный бот отослал запрос и наконец-то обратил внимание на юношу. Сфокусировался напротив:
    – У вас назначено? С каким вопросом? Можете озвучить. Но, боюсь, сегодня вас главный принять не сможет. У них профессор не совместился в перепространстве. Недопрошёл…
    –  Я подожду, – ответил Слива и погрузился в смартфон, гонять буквы в любимом кроссворде.
    В кабинет пробежал Ягрицкий, спешно подключая на ходу аккумулятор к системнику. Он влетел вовнутрь, даже не закрыв дверь.
    Слива успел услышать о том, что профессора нужно переотправить этими кусками, произведя сшивку в пространстве; что-то про обратную кодировку, негатив алгоритмов. И как кто-то проскрипел о матери… Видимо, Ягрицкий.
    Бот закрыл дверь.

    Минут через сорок из кабинета выскочил Рустовский, взъерошенный, и радостно подхватил бота, поцеловав его в железный шарик «головы».
    – Получилось! Получилось, лысый!!! Прошёл старик! Собрался… Живой, здоровый! – и бегом рванул по коридору до джентльменской комнаты.
    Из кабинета стали выходить члены комиссии, поздравляя друг друга и бурно обсуждая первый сеанс перемещения в пространстве. Ягрицкий так же быстро пробежал обратно, на ходу отсоединяя аккумулятор от системника и прилаживая какую-то коробочку.
    «Лысый?» – удивлённо вопросил Бот, лишь успевая откланиваться и раздавая протоколы заседания.
    – Лысый, лысый, – ехидно повторила Пульхерия, напомнив о себе откуда-то из глубины приёмной, из-за мониторов.
    Шар покраснел. Слива сделал вид, что ничего не заметил и на него не смотрит.


    – Так, вы ко мне? – позитивно обозначился Рустовский, обращаясь к Сливе.
    – Да, он записан, – отрапортовал бот.
    – Ну, проходите.
    И Рустовский жестом пригласил в кабинет.

    –  Давайте, что там у вас? Какие идеи, проекты, ерундистика?
    – У меня под перемещение во времени есть идейка. Хочу дело открыть, деньги нужны…
    – Всем деньги нужны. Идея-то, в чём? У нас вон, профессор только-только тёпленьким переместился. А вы уже с бизнесом. Смело. Ну, впечатляйте…
    – Хочу сделать сеть подрожа;риев.
    – Подрожариев? – Рустовский посмотрел на юношу. А Слива, не останавливаясь, зарешетил:
    – Прикиньте, вы приходите в подрожарий, а там можно на время стать кем-нибудь, очутившись в его теле. Зависаешь в перемещении: разум свой, а тело хоть Фреди Меркьюри, хоть Мерлин Монро, хоть Ленина… Можно и почудить. Если эпоху создать… То вааще разгуляться можно… – Слива аж зарделся весь: – Это же круто!!! Вы представляете, профессор, какого уровня развлечение выходит!
    – Забавно, – Рустовский улыбнулся: – А каким образом мы тела будем загружать
в эти, как вы сказали, подрожарии? Одновременно, в телепортариум с тем, кто отдыхать будет?
    – Нет! Тут-то и есть главная идея! Я просчитал. Нам достаточно снять генные коды и создать облако пустых атомов. В нейронной сети спроектировать молекулярную сетку объектов, отцифровать их, а нейроны перезарядить нейтрально, и они сами распределятся по позитивным и отрицательным зарядам. Таким образом, мы запустим цифровую сетку тканей, которые под генный код создадут реальные образы. Как живые! И уже их можно будет примерять. Вот… Элементарно же…
    Довольный Слива замолчал и расплылся в улыбке.
    Рустовский, сдерживая восхищение, как бы притормаживая себя, спросил:
    – Да, это может заинтересовать. Забавный проектик вырисовывается. Но что мы с одеждой делать будем? Нужна широкая карта переодеваний…
    – Вот! – Слива тут же протянул чиптэк. – Здесь тканевые сетки с облаком атомов. Я собрал и простроил порядка семисот моделей. И список тел, кому они созданы. А дальше нужны деньги:  сбор геномов, нейролизинг, офис, с десяток ботов-программеров и машинка телепортации. За этим я и пришёл… – и Слива собрал умилительно-сахарную мину на лице: – Ваш ход, профессор?
    Рустовский задумчиво склонился над столом и сфокусировал взгляд в одну точку. Он осознавал гениальность юноши – что есть, того не отнять! Но сам нутром уже профильтровывал его идею, создавая куда более глубокие возможности с подрожариумами. На волне своего опыта и целого склада старых замшелых желаний, Рустовский в секунду сотворил проекты с переменой внешностей – от возрастных, до половых;  криминальных и героических!
    Он уже представил подрожарии вообще вне видового ареала! А хотя бы и медведем побыть, или кенгуру, или попугайчиком… Вплоть до возможности побывать насекомыми, цветами или комнатными кактусами! Рустовского понесло… Он уже открыл у себя в фантазиях сети интимных салонов... Девочки, мальчики, старушки, кентавры, русалки… Да бог с ним, с людьми! Салоны с полным безграничием: хоть животными, хоть насекомыми, хоть цветами!!!
    Фантазии Рустовского погнали его в промышленность – ведь тогда через подрожарии можно почувствовать себя рельсом в путях Транссиба, кирпичом в Кремлёвской стене, пепельницей, унитазом, в конце концов… А если замахнуться размерами – то ледоколом, вантовым мостом, авиалайнером, или межпланетным звездолётом…
    Рустовский внутри себя вспотел от самоосознания величия открытия возможностей подрожариев – его несло дальше… Можно стать костром, доской, струёй воды, алмазом, сверлом… Можно стать радугой, облаками, иконой, Иисусом… Господом Богом, наконец!!!
    И он вскочил, и, раскинув руки, заорал:
    – Да-а-а-а!!!


    Острая боль пробила в грудь! В глазах вспыхнул свет, словно яркая вспышка, и в мутном тумане стал обрисовываться какой-то силуэт. Далеко, словно колокольным звоном, забил чей-то голос, обрывки фраз которого едва были поняты… И тут, словно чья сильная рука вырвала из ватного удушливого окружения…
    – Есть! Очнулся!
    Ничего не соображая, Рустовский испугано огляделся. Суетились люди в халатах, собирали чемоданы, оборудование. Бегали какие-то студенты.
    – Что за что? Где я где? Вы кто кто? – едва осилил он, пытаясь сообразить, что вокруг происходит…
    – Ни «что за что»… С возвращением! – ответил мужик в голубом халате. – Поаккуратнее надо с грибами. В следующий раз мы может не успеть посмеяться, – сказал он, и обратился к женщине:
    – Изрида Пульхериевна, запишите этого весельчака на промывание желудка, так же в клизмарий на пяток сеансов «бесчестия», ну и выпишите всё, что ему нужно будет пропить. А мы всё. Протокольчик я перешлю.
    Рустовского пересадили на диван. Девушка медсестричка дала воды и осталась оформлять документы для отправки в больницу…
    – Маме что передать? – вдруг услышал Рустовский. Обернулся и увидел сына.
    – Маме-то что сказать, па? Ты же не придёшь сегодня? Так и сказать, что ты в больнице? Или соврать что…
    «Какой смышлёный пацан», – подумал Рустовский, и уныло спросил: – А ты что здесь делаешь?
    – Как что, папа?!  Сам же звонил, просил: принесите что-нибудь вкусненькое. Мама для тебя приготовила пиццу, с грибочками, как ты любишь! Понравилась?
    Рустовский только сейчас заметил в руках у сына коробочку.
    – Она?
    – Она. Там два кусочка было. Остальное дома. На вечер осталось… Так что сказать-то? Что ты не придёшь?
    Рустовский глубоко вздохнул и озабоченно обнял голову.
    – Слушай, па? У меня идея есть. Хочу бизнес замутить, денег заработать… Вот послушай: тема такая – подрожариум…    
    – Нееет! – гаркнул Рустовский и вскочил с дивана, напугав сестричку. Та взвигнула, а он ринулся в коридор и устремился в спасительные объятия джентльменской комнаты – скрыться от этого безумия…
    Он подлетел к раковине, включил холодную воду и подставился под струю, обильно заливая себя и охлаждая едва не потерянную крышу головы. Почти искупавшись, он выпрямился и замер на несколько секунд. Вытер лицо, пристально посмотрел на себя, и, запрокинув рукой мокрые волосы, твёрдо произнёс:
    – Всё!
    В этот момент в одной из кабинок зашипела спускаемая вода, ковырнулась дверь, и из-за неё вышел профессор, которого Рустовский только недавно принимал через телепорт… или не принимал…
    Профессор подошёл, помыл руки и, глянув в зеркало, улыбнулся Рустовскому:
    – Нет, дорогой друг, не всё…
    С этими словами он дружески похлопал коллегу по плечу и неспешно направился к выходу.
    – Хорошая была пицца. Жене передавайте привет!
    Рустовский лишь молча помахал рукой, провожая профессора, и, едва успев осознать его слова, обратил внимание – на выходе того из туалета – что профессор-то снизу, по пояс, оказался развёрнут назад, а сверху – грудь и голова – вперёд…
    – Нет, не всё, – криво прошептал Рустовский, скривился в кислую улыбку и медленно сполз по стене, усевшись на пол джентльменской…
___

    Шёл первый день испытания ситуативной комнаты аттракциона «Театр положений», с применением галлюциногенной голографии, и искусственного ситуативного интеллекта «Новичок».

cyclofillydea 2020