Объяснение бога. Разговор двух студентов

«… Хорошо! Допустим, я последняя сволочь, но об этом никто никогда не узнает. Как тогда?».
«Нет, ты опять меня не понял, Дима: тут дело во внутреннем видении, в своей собственной оценке самого себя».
«Ладно… А если я сам себя смогу убедить, что поступаю правильно, хотя поступаю по-свински?».
«По-свински, это с какой точки зрения? Если с общественной, то ведь и общества бывают разные, очень даже… У каннибалов, например, отказываться от пиршества человечиной было дурным тоном, а у фашистов – спасти еврея было вообще преступлением».
«Нет, ну есть же какие-нибудь экзальтированные мерзости – вне времени и пространства, так сказать?».
«Например?».
«Например… Ну, вот тебе пример: убийство ребенка!».
«А-а, ты снова про маньяков? Чего ж тебе еще не ясно? Я уже говорил: рассматривать в качестве доказательства мотивы поведения больных на всю голову людей…».
«Постой, я сейчас не о том…».
«А о чем тогда?».
«Смотри: вот живет такой, с виду приличный человек. Все его уважают, считают достойным членом общества… Пускай он даже герой какого-нибудь там долбанного труда… И вот он умирает, его хоронят с подобающими почестями. Его все помнят, родственники на могилку с цветочками ходят… А он, допустим, жизнь человеческую загубил. Всего одну единственную жизнь!».
«Да мало ли таких уродов было! И что?».
«Как что!… Нет, ты вдумайся: никто не знает о его преступлении, ни одна живая душа, и он сам уже умер – не сможет даже покаяться перед кем-то, облегчить себе душу… Может, я путано объясняю, но вот смотри: если в мире возможен вариант такого тайного свинства, которое никогда и никем не будет раскрыто и осмыслено, то в чем тогда смысл всей общественной морали? Ведь если ты можешь безнаказанно и безответно сотворить такое вот зло, то зачем тогда ВСЁ?! Зачем жить по совести, зачем следовать общественным правилам?».
«Ну, как зачем… Хотя бы для того, чтоб быть чистым перед людьми и перед своей совестью…».
«Да плевать мне на людей! И на свою совесть тоже плевать: совесть вообще – понятие аморфное, и, к тому же, ее на тот свет с собой не заберешь, как и деньги. Я тогда уж лучше буду жить в свое удовольствие, и плевать на всех…».
 «А-а, я тебя понял! Сейчас ты опять сведешь все к вопросу о боге, да? Набожный ты какой-то стал в последнее время, Дима. В церковь еще не ходишь втихаря, после лекций?».
«Да иди ты…».
 «… Но, ей богу, трудно мне тебя представить, стоящим на коленях перед амвоном».
«Перестань… Под словом «бог» – и ты, как разумный человек, обязан это понимать – я подразумеваю не канонического, церковного бога, а некое понятие, силу…».
«Понимаю: типа, высший разум, да?».
«Типа… Кстати, все религии тоже ведь начинали не с закона божьего и всяких там катехизисов, а с чего-то более простого. Все эти мысли о добре и справедливости приходили людям и в глубокой древности, когда никаких богов не было еще и в помине. Люди уже тогда подсознательно чувствовали, что нужен какой-то высший, всемогущий и вечный судья, чтобы все несправедливости и беды не уходили в небытие вместе с их причинами. И, исходя из всего этого, становится понятным, почему каждый народ – причем, каждый без исключения – выдумывал для себя какого-нибудь бога, или даже нескольких…».
«Понятное дело – чтобы сваливать на него всю ответственность за свои собственные гнусности».
«Нет… Понимаешь, мне кажется, что без такого простого, и в то же время сложного понятия, как БОГ, наша жизнь, это… Это какая-то мерзкая, вонючая помойка и скотобойня! Буйство и круговорот органической материи, снабженной разумом, которая временно получила в свое распоряжение способность осознавать свое мнимое величие, и при этом не осознающая свое перманентное скотство… Потому что мы не просто животные: животные, это лишь сложные биологические машинки, игрушки безумной, но пытливой на всякие гадости природы. Но мы, обладающие разумом и не видящие границ, за которыми он превращается в безумие, мы – это нечто невообразимо гнусное…».
«Эк тебя понесло-то! Хорошо, а вот возьмем, допустим, императив Канта – он-то как раз не включает в себя понятие бога, хотя принципы вполне схожие. Абсолютная мораль там зиждется на справедливости, основанной на рациональном подходе социума к…».
«Не путай реальность с идеей! У Канта это абстрактное построение, вариант идеального сообщества равных индивидов, где правит исключительно разум. Но в том-то и фокус, что идеального человека не будет существовать ни-ко-гда! Для этого придется как-то вычленит из него животное, а потом то, что осталось переделать в математически правильно мыслящую машину. Но это уже будет никакой не человек, и вовсе не жизнь. Нет, если люди окончательно выкинут бога из своей жизни…».
Было уже далеко за полночь, когда он уснул.

Отрывок из повести «Приходящий в ночи».