Мужчина для себя

           Оксанка,  маленькая худющая энергичная банкирша сразу положила на него глаз. Чистенький, опрятный, предельно галантный, слегка лысеющий холеный прокурор, лет  около пятидесяти.
           Оксанке по молодости случайно удалось  сбегать замуж за крупного бизнесмена. От мужа досталась умница и красавица дочка,  студентка-первокурсница  престижного столичного ВУЗа, огромная квартира в элитном доме, да хлебная должность, за которую она держалась всеми мощами.
           Прокурор вежливо улыбался ей,  делал дежурные комплименты, но, дальше этого знакомство продвинуться никак не могло.
           Прокурор жил с мамой, властной жесткой женщиной, судьей в отставке. Мама, Аглая Тимофеевна, потрясая каждый день новыми норковыми шубками, гневно разглядывала соседей, надменно игнорируя их приветствия. Сблизиться с ней ни у кого не было ни возможности, ни желания.
            Аглая Тимофеевна  обожала шопинги, и ходила туда исключительно с сыном-прокурором, который помогал ей выбирать исключительно все, от исподнего, до шубок.   
Как-то раз, Оксанке Бог послал кусочек сыру. Аглая Тимофеевна подвернула ногу, и злобно шипя,  стояла на одной шпильке у подъезда, не имея сил сдвинуться с места.
Оксанка подбежала к ней, любезно поддерживая, проводила ее до двери, и была, вы не поверите, приглашена на чашку чая.
            Оксанка неназойливо  щебетала,  осторожно расточала Аглае Тимофеевне комплименты, и наконец, аккуратненько добралась до главного.
            - Аглая Тимофеевна, у Вас такой сын… Такой воспитанный, такой приятный. Прямо идеал.
             - Ой. Да, Оксаночка, - жалостно простонала судья в отставке, - только ведь, вот беда,  девушки совсем не обращают на него внимания, вот столько у нас в подъезде девушек, и ни одна, буквально ни одна не замечает моего мальчика.
             - А какие, например, девушки?- кокетливо сверкнула глазами Оксанка.
             - Ну,  вот,  например, Лиза, доченька твоя. Такая девушка. Стройная, красивая, учится хорошо, умница,  большое будущее.  А проходит мимо моего мальчика, и как будто не замечает его совсем.
              Оксана поперхнулась и заторопилась домой.
              Вечером, она  полу-смеясь, полу- плача, рассказывала подружкам байку года.
              - Дура ты, Оксанка, - смеялись подруги. Да никто ей не нужен. Ни ты, ни твоя Лизка. Аглая  его для себя растила. А если же он женится, то кто ж ей лифчики выбирать будет?