Митька-юродивый

МИТЬКА ЮРОДИВЫЙ

Я, хочу поведать историю о добродетели, и черствости, об огромном светлом сердце, и темных людских помыслах, а вы сами решайте, какую сторону принять, и как с этим жить.

                ГЛАВА 1

Давным-давно, у одной женщины в нашем селе родился мальчонка- Митька. Только не дал Бог ему здоровья. И ножки у него были навыворот, и с головой неладно.
Сколько не старались родители излечить  недуг, ничего не вышло. Так и остался Митя калекой.

Вскорости  как исполнилось мальчику 15 годков, померли его мать с отцом. Словно свечи потаяли. Буквально один за другим упокоились.
С тех пор и бродил сиротка по селу как неприкаянный. Котомка холщовая наперевес. В руке палка березовая, чтобы легче передвигаться.

Разные люди ему встречались. Кто-то подаст еды какой. Кто-то просто посмеется над мальчишкой убогим. А иные и со двора погонят. Так и мыкался Митька, перебиваясь с хлеба на воду, пока ноги не принесли его к старой церквушке, что за озером у соседнего села стояла.

Благо времена на гонение веры давно минули. Нашлись добрые люди, пожертвовали на восстановление храма. И вот с Божьей помощью, мало по малу, дело пошло.

                ГЛАВА 2

Июльский рассвет несмело коснулся единственной улицы села. Робко пробежав по палисадникам, затрепетал на ставших от его прикосновения огненно-рыжими печных трубах.А  через мгновение, собравшись с силами, он брызнул по всей округе золотыми искрами.

То тут, то там, приветствуя наступление утра, загорланили важные петухи. Зафыркала, замычала по стойлам живность, и словно по команде дворы наполнились цветастыми платками хозяек да дымящимися папиросками глав семейств.

Не успели мужики, как следует насладиться крепким табачком, а женщины угомонить несколькими горстями пшена истошно горланящих несушек,  на другом конце улицы показалась сутулая фигурка Митьки.

Опираясь на сучковатую палку, он с трудом ковылял навстречу восходящему солнцу, одаривая сельчан доброй улыбкой, которая никогда не сходила с лица паренька.

Вы спросите, как так получилось, что мальчик оказался брошен на произвол судьбы, а не пристроен в какой-нибудь специнтернат?  Ну что же, ваш вопрос будет вполне резонным.

После того как умерли Митькины родители, соседи конечно же сообщили куда следует. И через пару недель в село приехали представители соответствующих органов. Походив, покрутив носом, они пообещали в скором времени решить этот вопрос.

Но то ли никто не хотел возиться с больным мальчиком, то ли обещания просто вылетели из головы, едва они скрылись за околицей,  дело так и не сдвинулось с места.

Сердобольные соседи принялись бить в набат, но бесконечные отписки и пустые обещания чиновников вскоре и их лишили желания заниматься судьбой парнишки.
Кроме того за сиротой приглядывала жившая по соседству тетка Пелагея. Добрая женщина даже несколько раз моталась с ним в райцентр и пройдя все круги ада, выхлопотала пареньку крошечную пенсию.

Однако, когда  Митьке пошел восемнадцатый год, тетка Пелагея совсем занедужила и ей пришлось перебраться в город к родне.  И остался он один как перст. Сельчане даже  прозвище подобрали для сироты- Митька юродивый.

Но парень не обижался. Он вообще не умел обижаться. Встречая рассвет с улыбкой, Митя обходил село, желая всем добра.
Говорил мальчишка, правда плоховато, нараспев, при этом  нервно подергивая  головой. Но все- таки понять его было можно.

Вот так и бродил он с утра до ночи, рассказывая сельчанам о том, что произошло с ним за день.

Свою небольшую пенсию( не понимая цену денег)парнишка тратил на какую-нибудь крупу и сахар кусочками. Крупой он подкармливал диких голубей. К голубиной трапезе  тут же присоединялись  другие пернатые, и вокруг парня начиналась такая чехарда, от  которой  у обычного человека мозги бы съехали набекрень. Но Митька радовался этой безумной феерии крыльев и птичьего клекота. Он щедрыми жменями рассыпал овес, пшено, или что было в его котомке, весело хохоча, словно пятилетний ребенок.

Сахаром же парнишка потчевал сельских собак и старую лошадь Герду, жившую на попечении бывшего пастуха Никиты. Такого же старого и седого как  его содержанка.

Жил Митя в  стареньком домике доставшемся от родителей. Конечно при должном уходе этот дом мог бы прослужить еще не один десяток лет, но у соседей и своих дел было по горло. Так что времени и сил хватало лишь на залатывание дыр в жилище сироты.

                ГЛАВА 3

Село Пескаревка о коем идет речь, стояло в довольно живописном месте. Его единственная улица, подобно оправе драгоценного камня обрамляла берег озера. В ясные дни, пронизанная стрелами солнечных лучей, изумрудно-перламутровая гладь воды щедро рассыпала ослепительные блики по стенам домов и домишек окружавших ее.

По другую сторону водоема, на многие километры простирался лесной массив. Его тенистое лоно  будто краюху от каравая ржаного хлеба, отсекал от заливных лугов , пыльный тракт.

Натянутая струна дороги,  минуя эти луга и приличных размеров поселок Воскресенск что вальяжно развалился на дальних холмах, уносилась  за сиреневую кромку горизонта.

                ГЛАВА 4

Так вот, вышеописанное утро для Митьки началось как обычно. Едва соседский петух, горласто известил о начале нового дня, он в полной экипировке  вышел во двор. Рясными гроздьями жимолости зубцы его забора уже облепило голубиное братство. Переминаясь  с ноги на ногу и осторожно гулькая, они с нетерпением ждали своего кормильца.

 При виде Митьки стая пернатых сразу оживилась. Некоторые из птах, стараясь занять самые удобные места при раздаче, метнулись к ногам паренька.
-Сей-чаас, сей-чаас-выдавливая из себя каждый звук протянул Митя.
По удобнее перевесив котомку, он словно сеятель  принялся извлекать оттуда и щедро разбрасывать пригоршни птичьего лакомства.

В ту же секунду, несметные полчища сизарей вихрем ринулись вниз. Оглушительное хлопанье крыльев и дружное щелкание клювиков, гвалт и суматоха заполонили двор. Откуда ни возьмись, стайка шустрых воробьев тоненькой серой струйкой влилась и тотчас растворилась в море всеобщего пиршества.

Через несколько минут трапеза была окончена, и вдоволь насмеявшись над проворностью пернатых друзей Митька двинулся дальше.

Как только его фигура показалась в конце улицы, разномастный клубок, взрывая утреннюю тишину оглушительным лаем, покатился навстречу своему добродетелю  желая урвать от щедрот незлобливого сироты кусочек послаще.

-Вон появилось чучело,- зло растер ногой окурок невысокий, чрезмерно упитанный мужичок, который опираясь более чем стокилограммовым весом на притвор калитки вышел вдохнуть табачного дыма вместе с глотком прохладного воздуха,- сейчас опять начнет попрошайничать.
-Да будет тебе, Саша,- заступилась за Митьку худенькая, изможденная домашней работой женщина,- никогда он ничего не просит. Люди сами подают. Жалко ведь, сиротка, да еще и калека.
-Ты поумничай мне, Лидка,- мужчина в сердцах плюнул на толстые плахи тротуара,- Иди вон лучше поросям дай.

Покуда продолжались прения между супругами, Митя уже доковылял до их подворья. Оперевшись на примитивный посох он затянул свое ежедневное приветствие:"Дооб-роого дняя, тетя Лии-дда! Дооб-роого дняя, дяа-ддя Ссааш-аа! Боог в ппоом-оошь".

-Иди, иди. Проваливай отсюда, нищеброд. И дорогу к нам забудь.- желчно бросил Сашка и гордясь непоколебимостью своего нрава смачно поскреб пятерней живот.

Митька, пропустив его реплику мимо ушей, стал рассказывать хозяину дома какой теплый и шершавый язык у лошади Герды, и как она осторожно слизывает с ладони кусочки сахара.

-Да ковыляй ты уже отсюда, ущербный,- не выдержав чертыхнулся Сашка,- без тебя голова кругом.

Вежливо попрощавшись, парнишка двинулся дальше. Но не успел он одолеть несколько десятков шагов как бархатный голосок напоминавший голубиное воркование, заставил его остановиться.
-Митя, Митя! Иди к нам.
На противоположной стороне улицы, нежно прижавшись друг к другу, стояли молодожены Антон и Катя. Недавно они отгуляли свадьбу, и теперь домик доставшийся Кате от ее тетки, служил им семейным гнездышком ,которое еще предстояло обустроить и превратить в настоящий рай.

Не дожидаясь пока Митька переберется через улицу, молодые наперегонки бросились к нему. Подхватив  под руки, они будто на крыльях перенесли сироту к своим воротам.

-Садись, Митя, посиди с нами,- заботливая Катерина усадила его на лавочку и принесла со двора загодя приготовленный туесок.
-Мы уже и Зорьку подоили,- без умолку тараторила ладно сбитая, розовощекая девушка,- На-ка тебе молочка. А вот карасики со сметаной. Антошка  мой добыл вчера . Так мы нажарили аж целый тазик! А что? Родни-то много, всех и угостили. Правда же, Антоша?

Высокий парень с непокорно вьющейся шевелюрой тихонько стоял рядом, предоставив своей тараторке-жене вести беседу. При ее вопросе он зарделся и торопливо чмокнув суженную в щечку счастливо пропел:"Да, моя ласточка".

-Ой, что это я! Совсем забыла. Хлеб же поспел,- встрепенулась Катерина,- Я сейчас, мигом.
Через минуту она вернулась с завернутым в расшитый рушник караваем.
-С пылу, с жару,- опять защебетала девушка,- А пахнет! На-ка, понюхай.

Действительно. Хлеб пах домашним уютом, заботой...и любовью.

Снабдив парнишку припасами, молодые крепко обнявшись, еще долго смотрели как тот, медленно ковыляя по сельской улице двигался навстречу судьбе.

                ГЛАВА 4 

Солнышко, нарумянив медный бок, уже приподнялось довольно высоко и в мгновение ока прогнало утреннюю свежесть. Радуясь его теплым лучам, Митька медленно переставлял ноги, а его мысли витали далеко-далеко от земной суеты. Он думал о чем-то своем, светлом и добром.

Находясь в счастливой прострации, паренек не заметил как миновал село больше не подойдя ни к одному двору. Ноги несли его сами, выбрасывая вперед искалеченные ступни. Сначала правая. Затем рядом с ней в землю вонзался крепкий березовый посох. А следом, к ним подтягивалась и левая. И так шаг за шагом, метр за метром.

Вот уже далеко позади осталась околица а он все брел и брел, огибая озеро. Вскоре, впереди показалось небольшое болотце. Предприимчивые селяне, чтобы не мочить ноги в холодной коричневой жиже, перекинули через него мостки, чем и сослужили Митьке добрую службу.

Мостки были добротные, шириной в три плахи. Так что Митя, без особого труда взобравшись на них, продолжил свой путь. Несколько лягушат, усевшись на ближайшей кочке, с любопытством таращились на парнишку, силясь понять, что за существо вторглось в их владения.

-Прии-веет, зее-ллееные!- хихикнул Митька, глядя, как смешно раздуваются эти глупого вида милашки.
Лягушата обидчиво квакнули и бросив пупырчатые тела в оконце болотной кашицы, исчезли , стараясь больше не попадаться на глаза странному путнику о трех ногах.

Какое-то время сирота пытался разглядеть проворных квакушек в густой щетке хвоща. Однако его усилия оказались тщетными и ему ничего не оставалось делать, как продолжить свой путь.

По другую сторону мостков Митю ждала проторенная тропа, которая осторожно, словно боясь повредить изумрудный хрусталь луга, кралась к уже близкой лесной опушке.

Одолев взлобок, паренек остановился перевести дух и оглянулся. Казалось, крошечные домики Пескаревки оставшейся на противоположном берегу озера, словно шумная ватага ребятни в жаркую пору  несутся к воде, и ныряя с высокого берега растворяются в бездонных глубинах живого серебра.

Долгая дорога отняла у Митьки немало сил. Он облюбовал местечко поудобнее, и разложив на траве припасы решил утолить голод.
Угощение молодоженов действительно оказалось на славу. С трудом одолев двух довольно крупных карасей, Митя завернул обглоданные кости в тряпицу и убрал в котомку, надеясь, что по пути ему встретится какая-нибудь голодная дворняжка.

Отщипывая понемногу от Катиного каравая, мальчишка клал хлеб за щеку и наслаждался неповторимым вкусом домашней выпечки. При этом он не забывал подкармливать маленьких муравьишек, которые бесконечной вереницей сновали мимо него, неся в свое жилище кусочки земли и травинки.

Засмотревшись на трудолюбивых насекомых, сирота не заметил  как над ним черной тенью промелькнул коршун и лишь истошный визг,  раздавшийся неподалеку заставил его встрепенуться.

Любопытный лисенок, по всей вероятности отбившись от матери, решил познать мир. Он выбрался на открытое место и тут же стал добычей пернатого хищника.

Молодой коршун не имел достаточного опыта в охоте, это то и спасло жизнь рыжему зверьку. Дорога была каждая секунда.  Митька встав на четвереньки, быстро, быстро пополз к месту нападения.

Размахивая палкой и издавая громкие вопли, он явно ввел в замешательство неудачливого охотника. Коршун, видя такой поворот событий, поспешил ретироваться. Взмахнув крыльями, хищник взвился в небо и совсем скоро превратился в едва различимую точку.

Митька приблизился к лисенку. Тот совсем лишился сил после борьбы с хищной птицей. Скрючившись,  он лежал в траве и тихо скулил. Парнишка, видя, как из раны на холке зверька алой струйкой сочится кровь,  сообразил, что без посторонней помощи ему не обойтись.

В поисках выхода он стал озираться по сторонам. Увидев, что метрах в трехстах от него, на одном  из многочисленных Воскресенских холмов, вознесла к небу золоченые купола заново оштукатуренная, и принявшая благочинную стать, церковь, Митька твердо решил направиться именно туда.

Эти триста метров дались сироте нелегко. Несмотря на маленький размер, лисенок оказался довольно тяжелой ношей. Кроме того нужно было одной рукой опираться на посох и одновременно придерживать котомку, которая при каждом шаге больно колотила по ноге.

Однако настырный парнишка, не останавливаясь ни на секунду, продолжал двигаться к намеченной  цели, и уже через полчаса стоял у спасительных дверей храма.

                ГЛАВА 5
Брат Кузьма( в миру Кузьма Никанорович Балашов) подвернув подол подрясника, вооружился  куском наждачки. С  самозабвенным видом  он орудовал ей на клиросе, доводя до идеала, которому, по его мнению, должны были соответствовать только что установленные перила.

Что-то тихо мурлыча под нос, церковнослужитель,  тщательно проверял ладонью каждый пройденный сантиметр. Наконец закончив работу и удовлетворившись достигнутым результатом, брат Кузьма потянулся, расправляя затекшую спину.

-Вот с Божьей помощью и закончил!- перекрестился он, и обернувшись встретился взглядом с  худеньким, сутулым мальчишкой, который стоя посреди храма опирался на корявую палку и прижимал к груди рыжего зверька.

-Это что за явление?- изумился Кузьма Никанорович, спеша навстречу странному гостю.
-Что привело тебя, отрок в храм?- с серьезным видом начал было мужчина, но видя , как у парня от усталости дрожат руки, а его и без того бледное лицо стало белее мела, он перехватил у Митьки раненного лисенка и уже по-простому попытался разузнать что случилось.

Из возбужденной и не совсем понятной речи мальчика,  брат Кузьма понял только одно ; что-то приключилось с лисенком.

-Ай, беда то, беда,- зачастил он.- Пойдем на свет, поглядим что стряслось.
Они прошли на церковное подворье с несколькими хозяйственными постройками. При дневном свете мужчина внимательно осмотрел хвостатого и облегченно вздохнул:"Слава Богу, ничего страшного. Ранка небольшая. Напуган больше лисенок-то. Однако обработать не помешает. Пойдем со мной юноша. Кстати, как твое имя?"

-Мии-тька,- немного успокоившись, протянул паренек.
-Митя значит,- улыбнулся мужчина.- Ну а меня - брат Кузьма. Или просто Кузьма Никанорович.

Войдя в одну из построек, церковнослужитель уложил рыжего проказника на топчан и шутливо строжась, принялся обрабатывать ранку йодом.

-Что же ты прохвост от матери сбежал?- выговаривал он зверьку, дуя на смазанную жгучим составом ранку.- Рыжий, ты хулиган! Чуть было чужим обедом не стал. А о мамке своей подумал? Переживает наверное?

Понимая что люди пытаются  помочь, лисенок не сопротивлялся. Лишь нервно вздрагивающие бока да растопыренные усики, давали понять, как не по душе ему эта процедура.

-Ну вот и все,- закупорив бутылек с йодом констатировал брат Кузьма.- Теперь пусть немного отлежится, да и отправим его восвояси.
-Ммоо-жжет е-емму ммо-л-олока?- предложил Митя, доставая из котомки бутылку с Катиным угощением.
-А что, можно попробовать.
Покопавшись в многочисленных шкафах, коими было заставлено помещение, Кузьма  Никанорович извлек оттуда алюминиевую миску. Он наполнил ее молоком и сунул под нос рыжему  пройдохе.

Тот приподнял голову, осторожно повел носом и брезгливо фыркнув, отвернулся.

-Не хочешь? Ну, Бог с тобой,- улыбнулся брат Кузьма, оставляя миску возле топчана.
-Тогда отдыхай, хулиган ты этакий.- с напускной укоризной шепнул он и укрыл лисенка старой дерюжкой.
«Больной», чувствуя успокоение и заботу, облегченно вздохнув, закрыл глаза.
-Ну, вот и славно,- ухмыльнулся Кузьма Никанорович, а затем обернулся к Митьке спеша поделиться радостью, которая сладостно бередила его душу, всеми силами пытаясь вырваться наружу.

-А мы вот храм открываем! Восстановили с Божьей помощью! Пойдем, сам все увидишь.
Они вернулись в церковь, где новый Митькин знакомый провел с ним целый экскурс. Долго и с упоением объясняя ,для чего нужен тот или иной атрибут, брат Кузьма потратил больше часа. Когда же любопытство мальчика было удовлетворено, они остановились посреди храма.

-Знаешь, Митя, я тут «головщиком» у певчих . Так не терпится первую службу отвести.
Мужчина набрал полную грудь воздуха и его мягкий баритон взвился к расписным сводам:»Господи помилуй, Господи помилуй, Господи поми-и-и-луй».

Величественной чистоты голос, облетев все уголки, низвергся на сироту, заставив бесчисленные полчища  мурашек с бешеной скоростью двигаться по Митькиной спине. В голове у него зазвенело и все пошло кругом.
-А-а-а я т-т-аа-к с-мм-огу?- восхищенно глядел он на своего нового знакомого.
-Хм, неожиданно,- мужчина удивленно почесал затылок.- Для этого, друг мой, нужно много учиться. Но кто знает? Все в руках Господа.
Кузьма Никанорович, перекрестившись, на минуту задумался.
-А что, давай попробуем, если хочешь?
Митькино лицо расплылось в еще большей улыбке, и он, что есть силы, затряс головой: »Д-да-а, даа-в-ва-ай-те».
-Ну что же, юноша,- певчий прокашлялся, очищая голос,- для начала проверим, как у тебя обстоят дела со слухом. Постарайся в точности повторять за мной.
-А-а-а-а-а,- натянуто прозвучала нота «Ля».
Митька напрягся изо всех сил и из его груди вырвалось:»А-а-а-а-а».
-Вполне неплохо!- похвалил парнишку Кузьма Никанорович.- Давай еще.
-А-а-а-а-а,- вывел он следующую ноту.
-А-а-а-а-а,- старательно вторил Митя.
-А-а-а-а-а,- забираясь все выше, продолжал певчий.
-А-а-а-а-а,-не отставал от него сирота.

После получасовой проверки, церковнослужитель, взяв за плечи замершего в ожидании мальчика, долго и изумленно глядел на его улыбчивое лицо. Наконец оправившись от потрясения он выдохнул:»У тебя, юноша,  абсолютный слух. Не сфальшивил ни одной ноты. Колоратуры и техники конечно никакой, но это мой друг, дело поправимое. Пожалуй, я позанимаюсь с тобой. Приходи-ка ты завтра утречком. Попробуем распеться, по хозяйству поможешь. Ну как тебе ?»

Митя радостно закивал в ответ на предложение певчего.
-Далеко живешь-то? – поинтересовался у парнишки Кузьма Никанорович.
-В П-пее-ска-а-рреввке. -выдавил Митька.
-Ну, вот и добро,- похлопал его по плечу брат Кузьма.- Тут напрямки, мимо озера, совсем близко. Ну а теперь пойдем, глянем как там, твой  спасенный.

Между тем, оставленный без присмотра лисенок, окончательно пришел в себя. Зализав драный бок, он принялся осваивать незнакомую территорию. Первым делом на его пути оказалась миска с молоком. Через пару минут, опустошенная, она уже валялась вверх дном, а рыжий искатель приключений двинулся дальше.

Неизвестно, чем бы закончились эти похождения, не зайди в помещение Кузьма Никаноровия с Митькой.
-Ах ты, прохвост,- посмеивался церковнослужитель, доставая лисенка из шкафа, где хранилась разная утварь.- Вижу, совсем оклемался. Пора тебе и честь знать. Мамка-то, обыскалась наверное?

Не прошло и получаса, как проворный зверек, распустив хвост, мчался в родные пенаты, а Митька, находясь в прекрасном расположении духа, ковылял восвояси по уже знакомой нам тропинке, что-то тихо бормоча под нос.

                Г Л А В А 6

На следующий день, едва первые лучи солнца, скользнув по просыпающимся лесам и долам, вспыхнули золоченым багрянцем на куполах храма, парнишка уже стоял у церковного крыльца. Собранная, заботливыми  Катей и Антоном котомка, оттягивала плечо, а его улыбчивое лицо было исполнено твердой решительности и неподдельного счастья.

Кузьма Никанорович, поднялся ни свет, ни заря, в ожидании своего подопечного. Заметив щуплую фигурку мальчишки, он вышел к нему и проводил на подворье.
Помещение, послужившее раненому лисенку лазаретом, со вчерашнего дня разительно изменилось. Исчезла добрая половина шкафов, а их место заняла вереница мольбертов с эскизами образов и фрагментов библейского содержания. Густо пахло льняным маслом и рыбьим клеем.

Высокий, дородный мужчина лет 40, с рыжей нечесаной бородой и растопыренными усищами. Кропотливо раскладывал по разнокалиберным баночкам жесткие щетинные кисти.

При виде вошедших Кузьмы Никаноровича и Митьки, он отвлекся от своего занятия ,чтобы их поприветствовать.
-Доброе утро, доброе утро, брат Кузьма,- буквально пропел незнакомец, мое почтение, юноша(это уже относилось к Митьке).

-И вам, Андрей Андреевич, того же - любезно ответил церковнослужитель.- Бог в помощь. Не нуждаетесь ли в чем?
- Вот, вот,- оживился художник,- вопрос как раз кстати. Крайне срочно нужна льняная ткань. Ни марля, ни фетр, а именно лен придает «левкосу» нужную эластичность и прочность. В моих скромных запасах нашлось немного этого материала, но  увы, хватило лишь на треть иконных досок.
Только теперь Митька заметил целый ряд прямоугольных липовых досок обклеенных белоснежной тканью.

-Видите,- со скорбным видом развел руками Андрей Андреевич,- это все что есть.

Почесав куцую бороденку, которая не шла  ни в какое сравнение с бородищей иконописца, брат Кузьма с довольным видом изрек:»Я думаю, мы решим эту проблему. Помнится, в кладовой был целый рулон добротнейшей льняной ткани».

-Ну и славно! Ну и слава Богу!- возликовал Андрей Андреевич, и уже более внимательно приглядевшись к пареньку, поинтересовался.- А кто этот прелестный, улыбчивый отрок?
-Это Митя,- представил сироту брат Кузьма.
-Митя, Митя,- повторяя попавшее на язык имя ,на минуту задумался художник.
Однако по прошествии этой минуты его глаза вспыхнули восторженным блеском и он обернулся к Митьке:»А послушайте, молодой человек. Нет ли у вас желания помочь мне? Времени крайне мало, в буквальном смысле рук не хватает. Категорически требуется помощник. Обещаю, будет интересно. Ну как, согласны?

Митька опешил от такого поворота событий. Раньше, блуждая по Пескаревке, подкармливая голубей с собаками,  он и не представлял,  что ему предложат быть подмастерьем иконописца. Но опять же мальчишке до ужаса хотелось научиться петь как Кузьма Никанорович.

Не зная  что выбрать, паренек во все глаза смотрел то на усатого художника, то на певчего. Церковнослужитель, понимая, какая дилемма стоит перед  его новым знакомым, в мгновение ока разрешил ее.
-Ты, Митя,  правда, помоги Андрею Андреевичу. Глядишь, кое-чему научишься у мастера. А после трапезы мы с тобой позанимаемся вокалом.
Митька радостно закивал головой и снял котомку . Кузьма Никанорович же, суетливо подобрав полы подрясника, отправился на поиски льняной ткани.

С тех пор так и повелось. Спозаранку мальчишка приходил в мастерскую и до обеда помогал Андрею Андреевичу.
Подмастерье из паренька вышел что надо. С великим усердием, он неукоснительно  выполнял указания иконописца, а тот в свою очередь досконально объяснял сироте каждый этап трудоемкой работы с одобрением похлопывая по плечу своего прилежного ученика:» Не ленись, Митя! Терпение и труд-все перетрут».

А Митька и не думал лениться. Он, то вооружившись ценобелем, до седьмого пота бороздил липовые заготовки, то под чутким руководством Андрея Андреевича, клеил на них куски льняной ткани.
Художник, глядя с какой скурпулезностью парнишка корпит над этим занятием, нет, нет, да и поправлял его.
-Вот так, юноша, аккуратно. Нужно чтобы весь воздух из-под ткани вышел,- наставлял своего подмастерья иконописец.
Митя, стараясь подражать движениям Андрея Андреевича, терпеливо разглаживал пропитанный рыбьим клеем лен, выдавливая все пузырьки до единого.

-Ай, молодец! Ай, хорошо!- хвалил его художник,- теперь грунт ляжет как надо.
Участвуя в процессе подготовки иконных досок, трудолюбивый паренек так поднаторел, что добродушный Андрей Андреевич доверил ему самому приготовить «левкос» и загрунтовать несколько заготовок.

-Для грунтовки нужен только чистейший, просеянный  мел,- посвящал в хитрости своего дела иконописец.- Не гипс, не алебастр, а исключительно мел.
Митька, следуя советам мастера, растирал белый порошок до состояния муки.
-Вот так, отлично!- подбадривал его художник.- Чтобы ни малейшей крупинки. А теперь перемешиваем клей с мелом.

Митька послушно лил в полученную массу клей и тщательно орудовал деревянной лопаткой, доводя «левкос» до нужной консистенции.

Когда полученный результат удовлетворил иконописца, мальчишка принялся покрывать грунтовкой проклеенные тканью заготовки.

-Чтобы «левкос» лег ровно его надо периодически «пемзовать»,- продолжал обучение Андрей Андреевич.- Вот, гляди.
Он взял кусочек пемзы и окунув  в воду, подождал когда на нем останется лишь одна большая капля.

-Запомни, Митя, должна остаться только одна капля,- протягивая ему шершавый кусок, объяснял художник,- а теперь аккуратно заравнивай все неровности на грунте, но не забывай периодически смачивать пемзу водой. И так слой за слоем. Нанес слой, заровнял. Пока не получится идеально ровная поверхность.

И Митька, закусив губу, ровнял заготовки одну за другой.
После обеда, оставив просыхать иконные доски, мальчишка подолгу занимался с Кузьмой Никаноровичем, открывая для себя волшебный мир музыки. Учеником Митя оказался на редкость прилежным и смышленым. Он буквально схватывал все на лету, и вскоре с легкостью выводил псалмы, не отставая от своего наставника.

Разговаривал парнишка по-прежнему плохо. Но стоило ему запеть, голос становился чистым и звонким. Каждое слово слетало с губ, словно чеканная монета.

-Это ли не чудо!- довольно улыбался брат Кузьма, глядя на успехи сироты.
 Ежедневно, то в мастерскую, то на занятия вокалом приходил настоятель храма архиерей отец Павел. Видя прилежание и упорство, с каким занимается Митя. Он с отеческой любовью гладил его непокорные вихры, приговаривая:»Господи! Неисповедимы пути твои. В добрый час послал ты нам сего отрока».   

Дни летели с невероятной быстротой, сменяя друг друга. Вот уже и август, окрасив небосвод пронзительной синевой, распластался прохладным утренним туманом по низинам и овражкам.
Освящение храма было решено приурочить к Успению.
-Сам архиепископ Алексий будет проводить службу,- суетливо крестясь, рассказывал брат Кузьма, глядя, как ловко Андрей Андреевич кладет мазок за мазком, прописывая очередной образ.- Ну, я вижу у вас почти все готово?

-Все, да не все,- с  хмурым видом пробубнил в бороду художник.- Осталось написать «Неопалимую купину». Тут нужен особый настрой. Кураж если хотите.
-Вы уж постарайтесь, Андрей Андреевич,- молитвенно сложил руки церковнослужитель,- не подведите.
-Не переживайте, не подведу,- поспешил заверить Кузьму Никаноровича художник.- Да, кстати мне нужно будет на пару дней съездить в город. Белила заканчиваются, лак. Так вы меня не теряйте.

-Нужно, так нужно,- констатировал певчий.- Поезжайте с Богом.

После обеда, дав Мите указания на два дня, художник отправился в дорогу.
Окончив занятия с Кузьмой Никаноровичем, парнишка вернулся в мастерскую. Его взгляд скользнул по творческому беспорядку, который царил повсюду и уперся в стоящую на мольберте иконную доску.

Куража, как выразился художник, у него хватило лишь на то, чтобы прописать контуры восьмиугольной звезды, состоящей из двух четырехугольников- зеленого и красного.

Как объяснял Андрей Андреевич:» Зеленый, символизирует терновый куст, а красный пламя»
Но  дальше этого дело не пошло. Образ же самой Богородицы так и не был написан, оставаясь зиять темным пятном посреди красно-зеленого обрамления.

На какое-то время Митя отвлекся от созерцания незаконченной иконы. Вылив в банку остатки лака, он принялся покрывать им багеты уже готовых образов. Однако, когда лакировать уже было больше нечего, мальчишка вновь остановился возле « Неопалимой купины»

Какая-то непреодолимая сила манила его ,дотронутся до нее. Митька, затаив дыхание, протянул руку к иконной доске и едва коснулся пальцами темного пятна в середине восьмиугольной звезды. В тот же миг , словно удар молнии ослепил его. Горячая волна, пробежав по телу, окутала паренька с ног до головы.

Все вокруг растворилось, будто в туманной дымке. Лишь светлый лик Богородицы стоял перед глазами сироты. Митя видел его так явно, что даже зажмурился. Когда он открыл глаза, лик не исчез, а наоборот, вспыхнул объятый пламенем.

Алые языки огня, плавно обтекая изображение Божьей матери, казалось ласкали его. Митька увидел все до мельчайших деталей. Ее взгляд, чистый и глубокий, несущий таинственный, согревающий душу свет. И гору пророчеств Даниила в ее руке, и лестницу Иакова, и врата Иезекииля. Он увидел, как невесомые Архангелы парят над нею, воспевая непорочное зачатие Иисуса Христа.

Сам того не осознавая, мальчишка потянулся за палитрой. Несколько разноцветных колбасок краски, выдавленные  из тюбиков, легли на нее, и кисть ловко заскользила в руке паренька.

Митька писал самозабвенно. С головой погрузившись в творческий процесс, он не замечал времени. Быстро мелькая, кончик кисти тщательно  выводил каждую черточку. И лишь когда был наложен последний штрих, Парнишка отступил на несколько шагов, окинув взглядом готовый образ.

Чувствуя некое единение с только что написанной иконой, мальчик словно отгородился стеной от внешнего мира. Исчезло все. Остался только он и глаза Богородицы, от которых не было сил оторвать взгляд.

Время превратилось в бесконечность, унося сердце сироты на крыльях вечности. Он не видел, как в мастерскую вошли отец Павел и Кузьма Никанорович и замерли позади него раскрыв от изумления рты.

Только восторженный возглас настоятеля заставил Митю вздрогнуть и вернуться на землю.

-О, Господи!- с дрожью в голосе произнес протоиерей.- Чудо явил ты нам! Пожалуй, сам Рублев не смог  бы написать лучше!

                ГЛАВА 7

Вот и наступил долгожданный день. Рассыпавшись благодатью, звонкие переливы колокольного звона возносились к небесам, призывая жителей Воскресенска и его окрестностей к утренней службе. Все, у кого в душе теплилась хоть маленькая толика Божественного света, потянулись к храму.

Митька, спеша занять свое место на клиросе, ковылял с остальными прихожанами, слушая их перетолки.
-Слыхали,- набожно крестясь, шептала сухонькая старушка,- сам владыко Алексий приехал освятить храм. И икону привез старинную. Говорят ей больше двухсот лет. Намоленная!!! Чудеса небывалые творит. Ежели попросить чего, то все сбудется.

-Ох ты, Господи Иисусе!!!- переходя на еще более тихий шепот, восторгались ее товарки.- Это же надо!!!
Не прошло и часа, как Митя, опираясь на новую ореховую тросточку, подаренную ему отцом Павлом, стоял в ряду певчих, вознося хвалу Господу.

Его голос, стараниями брата Кузьмы обретший чистоту и силу, гармонично вливался в стройные песнопения хорала. Витая под сводами храма, он гулким эхом отдавался в душах прихожан, заставляя радостно трепетать их сердца.

Среди множества людей сирота увидел  Антона и Катю. Они стояли держась за руки, а в их просветленных лицах виделось неподдельное счастье. Неподалеку от своих друзей, Митька заметил и тетю Лиду В аккуратно повязанном белом ажурном платочке. Рискуя получить семейный скандал, она тайком от супруга сбежала на утреннюю службу.

Позади нее, Митина соседка баба Зина, торопливо крестясь, вторила словам молитвы. Видимо просила у Господа , единственное о чем мечтала ( увидеть перед смертью своего сына, который много лет назад уехав в город, навсегда забыл дорогу к матери).

Много еще знакомых лиц заметил парнишка среди прихожан, и в каждом из них виделась надежда и вера в чудо.
Давно закончилась служба. Прохладный августовский вечер окутал поселок. В пустом храме глухо потрескивали восковые свечи, а старый привратник, сидя у входа, что-то тихо бубнил себе под нос. Митька уже битый час стоял перед образом Тихвинской Богоматери, привезенной архиепископом Алексием, никак не решаясь о чем бы ее попросить.

Наконец поняв что для себя ему ничего не нужно, мальчишка решительно выдохнул:»Пусть у  брата Кузьмы и Андрея Андреевича все будет хорошо. Пусть Катя и Антон будут счастливы. Пусть дядя Саша станет добрее, а к бабушке Зине приедет ее сын».Перечисляя свои просьбы Митя не заметил как распахнулись двери церкви. Он не услышал как привратник с ножом в груди медленно съехал со стула.

Лишь скрип половиц, раздавшийся позади, заставил сироту оторвать взгляд от светлого лика Богородицы и обернутся.
Трое мужчин в масках пришли сюда явно не с благими намерениями.
Митька, силясь что-то сказать, сделал шаг навстречу незнакомцам, но  холодная сталь, проникнув глубоко под сердце, остановила сироту. Ноги парнишки подкосились, и он рухнул на пол. Кровавая пелена затуманила взор. Последнее что заметил Митя, это как люди в масках, безжалостно круша аналой, вырвали старинный образ и сунули в мешок.

Через секунду мальчик потерял сознание. Он уже не слышал , как в принесенной злодеями канистре, глухо плескалась маслянистая жидкость. Не ощущал резкого запаха бензина, и не почувствовал жара от охваченного пламенем храма.
Душа паренька взмывая над грешной землей, неслась все дальше и дальше, стремясь раствориться в ослепительном свете который виднелся впереди.

Не видел Митька и как произошло невероятное. Едва языки пламени коснулись написанной им «Неопалимой купины», свершилось чудо. Огонь, словно прибитый ливнем, сник, не оставив после себя и следа. Целые и невредимые образа ,по- прежнему с глубокой скорбью глядели на окровавленное тело мальчика. Лишь сизый дымок повиснув в воздухе, напоминал о страшной трагедии.

                ГЛАВА 8

Грустная красавица осень, смешав все мыслимые и немыслимые оттенки киновари, охры и еще Бог весть чего, начала трудиться над своим неповторимым пейзажем. Изо дня в день, расписывая изумительными красками леса и поля, она привносила в этот мир некое успокоение.

Легкий ветерок, решительно сгребая в охапки пожелтевшую листву, как заправский дворник чистил мостовую.
Митька, опершись на подоконник больничной палаты, задумчиво глядел в окно, пытаясь осознать случившееся. Мысли сироты, словно стайка растрепанных воробьев, неслись в разные стороны, сбивая парнишку с толку.

От усердия, с которым мальчишка напрягал свой ум, у него на лбу даже выступила испарина. Но объять и понять то великое чувство, которое родилось в душе он так и не смог.

-Что же это?- тихо шептал сирота, пробуя по полочкам разложить то, что творилось в его голове. -Что есть добро? Что есть зло? Что есть промысел Божий? Нет. Одному мне никак не разобраться. Когда вернусь, поговорю с Кузьмой Никаноровичем. Уж он-то точно все объяснит.

Едва Митя оставил созерцание увядающей природы и свои философские размышления, как в палате появился доктор.
Молодой мужчина в белом халате, с пышущим румянцем лицом, еще с порога весело подмигнул парнишке:»Ну что, молодой человек, готовься к выписке. Повезло тебе. Можно сказать в рубашке родился. Лезвие прошло в пяти миллиметрах от сердца, не задев ни единого сосудика. Воистину Господь творит чудеса! Да. сам владыко Алексий справлялся . Но ты тогда без сознания был. Говорят, он даже молебен за твое здоровье отвел. Вот так-то! Ну а теперь можешь собираться. После обеда прямо на «скорой» и уедешь».
-Да. и еще,- доктор показал на вывернутые ступни Митькиных ног.- сейчас медицина не та что двадцать лет назад. Так что и с этим делом поможем. Есть у меня институтский товарищ в областной клинике. Просто гений.  Ты поезжай спокойно домой, а я как  свяжусь с ним , дам тебе знать. Думаю, церковь и люди помогут.

                ГЛАВА9

Мягкий баритон Кузьмы Никаноровича, проникая в сердца прихожан, вселял покой и веру.
-За здравие раба Божьего Димитрия , Господу помо-о-олимся.- Торжественно неслось  с клироса.
Люди торопливо крестились и вторили певчему, искренне желая, чтобы мальчик, который принес чудо в их маленький Воскресенск, остался жив и здоров.

Брат Кузьма набрав полную грудь воздуха, собирался было продолжить песнопение, как двери храма распахнулись, и в церковь ворвался ослепительный солнечный свет. Там, на пороге, словно купаясь в золотистых лучах, появилась фигурка сироты, а позади него в прохладной синеве осеннего неба, вихрем носилась  голубиная стая. Радостно воркуя, сизари будто приветствовали своего друга, кормильца, да и просто человека с огромным, добрым сердцем.