Мой Дед Мороз

  Я ,думаю, что не стала бы   я  и пытаться  писать , если бы не произошла  моя встреча с односельчанкой Любашей Кулько , которая поведала мне, что у нее есть воспоминания отца, где он год за годом, описал все, что пришлось ему испытать от дня рождения и до самой смерти. Меня так поразила его история , что мне захотелось поведать о ней . И когда проходили у нас в Покровске Тамановские  чтения 2017 года, я подала отрывок из этой повести на  литературно = поэтический конкурс  и  , совсем неожиданно для себя ,  была отмечена дипломом Всеукраинского Творческого Союза» Конгресс литераторов Украины». И это  вдохновило меня     попытаться написать и историю моего деда Мороза  Митрофана и его потомков. В большей степени , конечно же , моей матери Мороз Марины Митрофановны и своего отца Шаманского Петра Семёновича.
       Я не помню своего детства, только отрывками. Его воспоминания воскресили в моей памяти то, что было стерто течением времени и я решила попробовать описать  то ,что , по крайней мере, мне стало известно от родителей, а больше всего от старшей двоюродной сестры Любы. Мне давно хотелось оставить на память своим внукам эти краткие воспоминания о наших предках. Мне не  много известно, а точнее, я совершенно не знаю, откуда мой дед по отцовской линии Шаманский Семен Григорович .  С самого детства я видела  его  фотографию , что висела на стене  в нашей хате .Это был молодой красивый с голубыми газами и с пышными усами  военный . Его увеличенный портрет и сейчас висит  у меня в прихожей в галерее с портретами  моих родителей  и родителей  моего супруга  Василия  Павловича . Моя бабушка   Ганна  была  родной  сестрой   Андрея Броденко  ,потомки которого дали  большой , известный  в Каракове ,род  Чапиговских. Сам дед Андрей был женат на Химе  Бойко. .  У деда Андрея и бабы Химки было семеро детей. Одна из дочерей Химки-  Вера была моей крёстной матерью . У  Семёна и Ганны  Шаманских было  пятеро детей: старший  Иван  жил в г.Ново-Экономическое на восьмом поселке, работал на шахте» Центральная», был женат, детей у него не было. Брат  Михаил  умер в голодовку 1933 года. Мария жила на Рассейке, была замужем за Бурковским  Макаром Филипповичем, у них была дочь Тамара 1938 года рождения . Самая младшая из Шаманских - Екатерина 1923 года рождения  работала в поселковом совете секретарем. В голодный 1947 год уехала на заработки в Дербент, где познакомилась с Султановым  Вагидом. Он увез ее в аул, там они поженились против воли родителей, родили пятерых сыновей :Султана, Амираслана, Руслана, Валида и Рамазана.  Она приняла мусульманство, выучила  все языки  Дагестана, живет сейчас в Дербенте, нянчит уже праправнуков. Сейчас  тёти Кати уже 93 года , выглядит прекрасно , при здравом уме.
. Средний сын - Шаманский Пётр Семёнович 1911года рождения жил с родителями  . Мне совершенно не известно , чем он занимался , где работал , только то , что на тот момент , как я начну своё повествование о нём, он отслужил 5 лет в армии , возвратился домой .  Это был январь 1937 года. Но это буде потом. А сейчас я вернусь в  Таврию , где родилась моя будущая мама.
    Я более подробно остановлюсь и попытаюсь описать жизнь  своего деда по материнской линии Мороз Митрофана Михайловича 1875 года рождения  Шел 1906 год. В Таврию, в село Домузлянка  Ново-Серогозского  района возвращался домой с японской войны раненый гренадер двухметрового роста Мороз Митрофан. Отец Михаил, мать Ирина, братья Павел и Федор, сестра Лиза с радостью кинулись к нему. Только  девушка Настя стояла в сторонке и из-под  длинных ресниц поглядывала на огромного, рыжего парня.  Рады были , что вернулся живым .Вот  только беда , что несколько осколков засели в теле Митрофана, особенно беспокоил осколок под ложечкой. Рана постоянно сочилась, Да и рука после ранения была тонкой и сухой . Надо набраться сил, чтобы помогать отцу вести хозяйство. Отец Митрофана был середняком.   имел  большой надел земли, выращивал зерно, имел свою косилку , молотилку , коней на выезд и для работы, племенных коров и другую живность. Мать  вела  хозяйство, все у нее спорилось, кладовые полны муки, сала, колбас, в подвале соленья, рыбу завозили бочонками. Ей по хозяйству помогала тихая, скромная  девушка  Настя (Анастасия Михайловна Петрова). Она была сиротой, родители  умерли  от  тифа, и семья Мороз  приютила ее и заботилась о ней. Стал Митрофан поглядывать на Настю, но отец  грымнул  на него «Еще молода! Ищи другую!» Но не слишком смелым был Митрофан и часто девки  давали ему от ворот поворот. А жениться-то хочется, ему уже 31 год. И принялся он уговаривать отца : «Сосватай да сосватай Настю». Посоветовались они с матерью и дали согласие, лучше невестки они не хотели. Сыграли свадьбу на все село ,как положено, выделили кусок земли, дали коня, корову, достроили дом для молодоженов . Потихоньку начали обживаться .Работали не покладая рук . Работников не нанимали , управлялись сами.
 Уже к 1910 году и у самого Митрофана появилась своя  живность : и коровы симментальской  породы  и кони выездные и уборочные машины. Уже в 1911 году родилась первая дочь, назвали ее Татьяна. Черненькая,  с  голубыми  глазами,  была тихой и нестроптивой. В 1913 году родилась Марина (моя мама), а еще через год в 1914 году Евдокия .Но тут грянула революция! Это было где-то! А здесь , в Домузлянке ,только через год начала укрепляться советская власть, началась коллективизация. В селе организовали колхоз. Бедняки с удовольствием шли в колхоз,  их там кормили, а середняки, которым был  и Мороз, не спешили сдавать потом нажитое хозяйство. К тому времени у Митрофана было уже пять дочерей, старшей Татьяне 17 лет, она занималась с матерью Анастасией по хозяйству, умела шить, готовить, Марине – 15, она управлялась с отцом в поле, ездила верхом. Дусе был 14лет, она была замкнута, долго не разговаривала, ухаживала за домашним скотом. Мане было 10 лет, ленивая, но острая на язык, за что ей часто доставалось от отца. Самая младшая – Надя, ей 9 лет, училась в сельской школе во втором классе. Школа была в старой хате,  печь  топили соломой и кизяком, вместо света – керосиновая лампа.  Все бы хорошо, да настойчиво стали приглашать в колхоз Мороза. Он упорно сопротивлялся, попал в немилость. Пришли люди в кожанках, забрали в колхоз и косилку, и молотилку, и коней, и племенных коров, а Мороза, как врага народа ,должны были сослать в Сибирь. Но Мороз выпрыгнул из окна и исчез в неизвестном направлении, оставив семью на произвол судьбы. Как семью без кормильца, Анастасию с детьми сослали не в Сибирь, а на Донбасс в Горловку.
     Шел 1930 год. В товарных вагонах с пожитками их доставили по месту ссылки. С работой было тяжело, но им повезло, все получили возможность работать, благодаря управляющему, который был тоже репрессированным и отнесся к ним с сочувствием.  Анастасия и дочь Таня работали в карьере. Обуви не было, работали в лаптях. Марина работала в столовой, Маня была там же посудомойкой, а Надя, как более грамотная, торговала в магазине. Дуся плохо говорила, работала дома по хозяйству.  Марина с Татьяной нашли женихов. Таня встречалась с Лактионовым Фёдором, а Марина с Никитой Подгородником . В 1933 году они оба родили дочек. Таня  родила Любашу   , Марина  родила Лиду.  Марина  из-за голодовки не могла выкормить своего  ребёнка. У девочки  была  врождённая пупочная  грыжа  и она  сдала её в дедом. После того, как Татьяна и Марина родили девочек, условия в тех бараках, где они жили, не позволили им больше там оставаться.   Да и стыд за девок  гнал Анастасию скрыться где нибудь в глуши. О  Митрофане не было ничего слышно. Где он? Что он? Куда он бежал и где нашел пристанище? Семья в это время выкормила большую свинью. Марина работала в столовой  и ей было позволено забирать остатки еды.  Решила Анастасия продать свинью и купить какую-нибудь холупку, чтобы поселиться со своей семьей.
 Погрузив на выделенную ей  подводу свои хилые пожитки, свинью, девок и поехали в село Тимофеевка, которое находится недалеко от совхоза  Лозаватский. Купили там маленькую холупку,  продав  свинью за пять сотен,  отремонтировали, насколько смогли, и стали жить. Дуся поступила в совхоз работать. Маня, Марина и Таня работали в колхозе. Кое-как начали обживаться.  Марина, которая всегда отличалась тем, что она была  сильнее и без  задней мысли бралась за мужскую работу, пошла в Каракаво  учиться  в «ликбез «на трактористку. Здесь они и встретились с Кулько Иваном на курсах. Наступал новый 1937 год. Как все девушки, так и Марина решила погадать, не приснится ли ей суженый  перед  святками. Привела себя в порядок, на единственном плетеном стуле   построила  из спичек колодец, поставила стакан воды, положила расческу и легла с надеждой, что она может во сне увидеть суженого. Успела лишь глаза закрыть, вдруг  отворилась дверь  и вошел солдат в буденовке и серой шинели до пят. Посмотрел вокруг, да и говорит: «О, Маруся, да у тебя и сесть негде!», и сел на край кровати ,  придавив ей ноги. Марина и говорит ему: «О, какой ты тяжелый, Петя.»,  а он в ответ: «Ну, если я тяжелый, то я пошел».  Встрепенулась она, открыла глаза, а никого и нет. И когда, через несколько дней, в небольшом домике напротив появился солдат в такой же буденовке и  длинной шинели, она не сомневалась ,что это ее судьба. Это был Шаманский Петр Семенович, который после того, как отслужил пять лет в пограничных войсках на Дальнем Востоке, возвратился домой. Это и были мои будущие мать и отец. Я не знаю, как развивались у них взаимоотношения, я могу только сказать по рассказам самой мамы, моих теток, что только, когда Марина почувствовала, что она носит под сердцем ребенка, начались те испытания, которые ей пришлось пройти до тех пор, пока они  объединились в одну семью. Анастасия, моя бабушка, не дождалась моего появления на белый свет, ушла в мир иной, не дождавшись даже возвращения своего  Митрофана  в семью . Она похоронена была в саду. Мне приходилось видеть эту могилку, когда я там бывала. Сад был большой, до гектара, там было очень много всяких деревьев с вкусными фруктами: яблоки, груши, вишни, черешни, сливы, а перед  двором протекал ручей, возле которого всегда  выращивали разные овощи. 
Петра  провожала  в армию  мужеподобная, не совсем красивая девушка Надя. Я ее потом видела, она торговала в хлебном киоске. Повстречавшись с Мариной, Петр вернулся к ней, но не женился. Марина, увидев такое, бросила курсы и уехала к себе в Тимофеевку. Не совсем одобрили родные ее приход, не приняли ее радужно. И здесь, в селе Тимофеевка, это осталось тайной для нас, она «поторопила», то ли случайно, то ли нет, появление ребенка на белый свет. Соседка Марина Кухарская, услышав или увидев, что начались схватки, приняла роды, старательно завязала пупок, обрезала пуповину. Девочка родилась 30 августа 1937 года, маленькой, два килограмма, без ногтей, без  ресниц и бровей. Соседка    побежала в колхоз, выпросила конную линейку и отвезла  в  Гродовку в роддом, где Марина с девочкой  пробыли  определенное время. Девочка  начала набирать вес и их выписали домой. В это время в семье Шаманских  решали вопрос, как дальше быть. Забирать или не забирать Марину с ребенком? Но  в середине октября Петр послал сестер Екатерину и Марию в  Тимофеевку и  они привели Марину с ребенком, а девятнадцатого октября  Ново-экономическая сельская амбулатория выдала справку Шаманскому Петру Семеновичу о рождении дочери Надежды Петровны Шаманской, от имени которой идет это повествование. Весной 1938 года Мороз  Митрофан наконец вернулся домой к семье .Где он был всё это время и как он их  нашёл ,осталось тайной. Анастасии уже не было в живых  . Дочь Татьяна воспитывала  дочку Любашу, которая и больше всех  помнит нашего дедушку Митрофана. Она  рассказывала  ,что дед наш был дебоширом и часто прикладывался к чарке.  Любу часто посылал за чекушкой  в сельпо, а ещё просил её обработать тот свищ под ложечкой , что сочился и чесался. Люба вспоминает случай .когда дед уже вернулся , все девчата собрались за столом , а самая младшая  Маня возьми да и пошути  о чём то , так дед её деревянной ложкой так стукнул , что выскочила большая гуля на лбу . Тут моя мама скомандовала и все накинулись на него ,привязали к кровати со словами :» Хватит , батя, маму бил , а нас не позорь перед внуками» . С тех пор квит руки протягивать. В 1938 году и Дуся вышла замуж за Гардер  Корнея Абрамовича , ожидалось пополнение в семье.  Надя и Маня  с дедом Митрофаном жили в старой хате , Дед работал на кирпичном заводе в Ново Очеретино , получал 30 рублей , но их никто никогда не видел . Он их все и пропивал . Иногда  доставались внукам сладости  , так как ему надо было пройти мимо трёх дочек , прежде чем попасть на роботу или  с роботы .Марину с ребёнком всё таки забрал Петр в Каракаву. Семья Шаманских жила в не большой хатке покрытой соломой, Старая, облупленная ,даже не было туалета - ходили  по нужде за хату. Марина взялась наводить порядок. Она не привыкла жить в грязи .Обмазала хату , побелила внутри , застелила  глиняный пол пахучим  сеном .Дочку , которую Пётр назвал Надей  , видно в память о той , что провожала его в армию, Марина обычно клала на сундук. Марина вспоминает случай , когда она чем-то занялась в кухне, а дочка кряхтела,  ковырялась  да и завалилась за сундук. Слышат  где-то пищит , а где не поймут . Еле нашли . С тех пор   клали в корыто , что служило люлькой . Так началась их совместная жизнь с Петром.
 Пётр работал на  руднике на электростанции слесарем ,  напарником был Иван Николаевич Кулько , Часто ходили вместе с работы пешком. Дойдут до церкви , а там расходятся . Петр идёт на Сенную , а Иван на Забиток. Зарабатывали  мало , поэтому Марии  пришлось идти   работать в колхозе  , а малышку сдали в колхозные ясли . Всё как будто наладилось . И тут малышка  заболела . Появился понос , стала терять вес . Бросилась Марина по врачам , но дочке становилось всё хуже  -остались одни кости и обвисшая кожа .Отчаявшись, Марина  пошла просить помощи у «бабок». Жила у нас в Каракаве  на нижней улице бабушка  Просковья , что лечила молитвами . По словам мамы она проводила определённый ритуал: снимала нижнюю  рубашечку , разрывала её и закапывала в землю  , читала  заговоры, молилась и давала водичку пить .Походила Марина  несколько раз , а затем  бабушка  и говорит:  « Всё , что я смогла , я сделала. А теперь надо ждать . Если на жизнь , то выздоровеет , а если нет – прости»  .Пришла в слезах Марина , положила в корыто дочку  и стали ждать . Заснула дочка и проспала двое суток . Подойдёт Марина , послушает,  дышит или нет,  попоит той водичкой  да тяжело  вздохнёт .Слава  Богу пошло на поправку . Стало тельце наливаться .Низкий поклон той бабушке , что испросила у Всевышнего для меня жизнь. Жаль , что я , когда об этом узнала , той бабули уже не было в живых. А вот ту , что принимала меня в свой  фартушок , я нашла и отблагодарила.
 Жили  Шаманские бедно . Семья была большая  .а хатка маленькая. Света не было. Освещались керосиновыми лампами или каганцами . Нальют масло в рюмочку , срежут  колясочку картошки , сделают дырочку посредине и вставят скрученный бинт . Каганец готов . Горит, хотя и коптит. Бабушка моя Ганна  не видела на один глаз , но поралась по хозяйству ,Катерина ходила в школу, Петр работал на электростанции кочегаром , Марина в колхозе . Все волновались  чтобы девочка не умерла .  Но она стала поправляться . Ходить начала рано. Теснота , играться особо не было чем , то куклу с тряпок сделают , то дед Семён выстругает с дерева какого то зайца , а на улице собирали стекляшки , черепки с тарелок  , крышечки от бутылок _ вот и все игрушки. Разговаривать тоже стала рано . Тётя Катя вспоминает , что всё мурлыкала себе под нос какие то песенки и приставала к деду рассказать ей сказку . Дед Семён  ушёл в мир иной  как раз перед  войной  , похоронен у нас на кладбище , но могилка почти сровнялась с землёй . Рядом с дедом Семёном лежит дядя Михаил , что умер в 1933 году в голодовку и первая дочь тёти Маши россейской . Я росла непоседой и любопытной . Мама вспоминала в своё время  такой случай: начался сильный дождь с грозой  , все притихли  , как обычно в грозу . На увещания сесть , я всё кружила по хате . А тут как грохнет  гром и шаровая молния влетела  , пробив лутку в окне , покружила по комнате , облетела вокруг меня и вылетела , пробив в стекле очень не большую круглую дырочку   Все сидели  , обомлев , а когда пришли в себя , схватили и стали смотреть не повредила ли она меня. Это случилось когда мне была где то 3-3,5 года. Стали  понемногу  обживаться . Появилась корова , которую выгоняли пасть на кулигу.  Село  Каракава . вернее  Ново-Эконмическое, растянулось на несколько километров вдоль небольшой речушки под названием  Казённый Торец. Она пополнялась за счёт таяния снега и дождей , разливаясь по всей кулиге. Там мы в детстве купались и ловили мелких рыбешек и раков. Интересен тот факт , почему же наше село  называют Каракова? Когда в 1779 -1780 года был большой исход греков из Крыма ( скорее можно назвать депортацией , ибо Екатерина  Вторая выманила их из своих земель , где в течение  сотен лет они жили бок о бок с татарами) и они пошли расселяться в сторону Павлограда , Славяногорска . ища для себя комфортное проживание с местным населением. И здесь  ,у небольшой речке Казённый Торец ,они и осели , назвав своё поселение Каракоба . Ну  а когда греки не вписались в наш образ жизни  и, чтобы сохранить свою самобытность, ушли дальше  в южные области , наш смешанный язык для удобства превратил  не привычное название Каракоба в Каракова
 Всё  чаще ширились слухи о возможной войне.  В 1939 году Гитлер начал войну в Европе .  Когда гитлеровские войска  шагали по всей Европе , наша страна с замирающим сердцем ожидала: пойдёт Гитлер на СССР или нет. На местах всё равно готовились к самому худшему. В колхозе, на шахте , в школах ввели военную подготовку , обучали население правилам поведения в военное время: как прятаться , как тушить пожар , как оказывать первую медпомощь. Но надежда ещё теплилась: авось обойдётся.  Так в тревоге село прожило весь 1940 год .  Весна 1941 года оказалась ранней . Снег сошёл ещё в конце марта . Дружно взошли озимые . Готовились к весенней посевной. Тревожные разговоры о войне пресекались  доводами о заключённом пакте о ненападении  между Германией и СССР .И когда  почти все 5 колхозов , что были организованы в нашем селе уже начали подготовку к уборочной, как гром среди ясного неба , прозвучал зычный , но в тоже время печальный, голос Левитана о том , что немецкие самолёты бомбят наш Киев , что началась ВОЙНА! Началась мобилизация в армию. Шаманского  Петра  тоже  забрали на фронт. Свекровь  болела,  и Марине приходилось трудиться и в колхозе и дома. Вошли в село итальянцы. Чудные, с какими-то хохолками на голове. Злые были. Начали хозяйничать, забирали все ,что видели, требуя» «млека», «яйко». Хата наша стояла почти возле шоссейной дороги. Шоссейка  была покрыта брусчаткой и, когда шли колонны танков или пушек, что тянули лошадьми, цокот раздавался по всей округе. Ушли итальянцы дальше, их сменили немцы. Я вспоминаю, как они зашли в село, расселились по хатам. Возле  нашей  холупки  стояла  хата из кирпича, покрытая черепицей, с  верандой. Там расположилась немецкая кухня. Оттуда неслись вкусные запахи. А за этой хатой  построек больше не  было  и росли заросли колючего кустарника. Мы его называли гурджей. Там всегда гнездились куры и  часто  неслись. Немцы отстреливали кур и выгребали яйца. Настали тяжелые времена, особенно для молодежи. Их стремились угнать в Германию. Приходилось  прятаться, а   девчата старались носить платки и старую одежду, чтобы не попадаться на глаза немцам и их не угнали в Германию. А пуще всего боялись полицаев, которые пошли служить немцам. Они все вынюхивали и докладывали. В нашем селе было их несколько. Говорят, что некий Жуков, Водопьянов, Байдиков, Наумов. И по рассказу моей матери, когда наши односельчане после боев, где их разбили под Очеретино, пришли домой,  то им пришлось  прятаться, но кто-то из них  и моего отца Петра Семеновича, и  Демина Николая, и  Секирина Демьяна выдали за то, что они как будто дезертировали .Их засудили на принудительные  работы по восстановлению шахт в городе Чистяково. Мы несколько раз с матерью ездили к  отцу. Поезда ходили переполненные, приходилось ехать на подножках, да еще с клунками, а потом еще на попутках. Был случай. Ждали мы попутку, а я была маленькая, пыталась перебежать дорогу и чуть не попала под машину. Меня так закрутило, что я улетела в кювет, но обошлось без травм. Там отец проработал два с половиной года. Когда в 1943 году началось освобождение Донбасса,  немцы упорно  сопротивлялись. Самолеты каждый день бомбили, горели хаты, коровы в саду ревели и рвались с привязи. Меня мама прятала в подвале, в пустой бочке, обложенной подушками. Говорили ,что пуля застрянет в перьях. У меня до сих пор в ушах стоит свист бомб. Помню, с тетей Катей прятались в воронках, укрывшись чем-то черным, надеясь, что в одно место бомба дважды не падает.  А то прятались  на Рассейском бугре в кукурузе. Лежим , а по кулиге бомбы бросают , камыш горит ,а посмотришь вдоль рядов кукурузы , а грибы -сморчки стоят , как столбики.  Помню, когда разбили немецкий обоз, бросились люди разбирать  все, что было на разбитых машинах ,Мама  моя тоже сбегала и принесла два шерстяных одеяла , с которых потом пошили фуфайки и юбки. Бедность была поголовная . Только некоторые носили приличную одежду . Я помню , что всё моё детство прошло в обносках , в  бурках с клееными галошами с красной резины , а летом в балетках  прорезиненных , которые стирали , сушили и натирали  мелом , чтобы были белыми. Одежду родители покупали на вырост . Помню я носила пальто с умершей девочки . Оно было мне до пят. Помню , как с меня смеялись, а укоротить не разрешали . А нам хотелось туфелек на каблучке. И мы с Нинкой Курдючкой  привязывали к пяткам катушки с ниток и дефилировали по пыли  ,  А когда наше село  наконец  освободили и пришли наши войска , люди с радостью  и  цветами встречали их, что могли - выносили, угощали, а они, не останавливаясь, гнали врага дальше. Остались только могилы, где похоронены и наши и немцы. Осенью уже заработали шахты, посеяли озимые .  Начали гуртом восстанавливать все, что было разрушено. Все ждали победу, чтоб окончательно изгнать врага с нашей земли. Но только выгнали из села немцев , стали думать, как восстановить прежде школу, чтобы  дети пошли в первый класс. В 1943 году пошёл  в первый класс наш сосед Наумов Толя , его по уличному дразнили Хамай , Это потому , что когда он был маленьким и не выговаривал нашу фамилию ,а дразнился «Шамай» Да так и остался Хамаём . Но слышала , что он закончил педагогический , но в селе я его никогда не видела. В тот год пошла в школу и моя подружка  Подлесная  Алла . её мама работала в библиотеке,  а  отец   в колхозе . Я помню такой случай . Нас , детей ,предупреждали , чтобы мы не подбирали с земли ни какие игрушки  ,не говоря о минах , гранатах. Уходя  .немцы разбрасывали их. Возле собачьего  яра жил мальчик Витя, нашёл где-то мину и начал её разбирать  как раз возле колодца , что стоял на улице напротив дома , где жила Алла. И когда произошёл взрыв , ей тоже осколком ранило ногу. А Витя погиб , его спасти не удалось. Пошёл в первый  класс и Николай по прозвищу «Кыта».О нём я расскажу позже, Саша Трубин-это особая история об особой симпатии к нему моей одноклассницы Луценко Нонны , которую она пронесла через всю свою жизнь. А я пошла в школу в1944году .Мне исполнилось ровно 7 лет. Первой моей учительницей была Мотя Ефимовна . Я не помню , кто меня привёл в 1 й класс и  в какой форме. Но на фото с 1го класса я стою в заднем ряду,  подстриженная под мальчика  и с мятым воротничком . Не то что некоторые- с белыми бантами. Видно слишком бедные были. А один случай помню . Писали мы в школе ручками с пером , которую  макали в чернильницу- непроливайку. Чернила делали из бузины. А писать приходилось на чём попало . Но перья ломались и чернила переливали, если особенно не хотелось писать.  Почерк у меня не ахти и сейчас , а тогда и подавно. Повадилась я перья ломать ,чтоб не писать. Мотя Ефимовна разгадала мою хитрость  , выставила из класса и попросила привести родителей. Наши родители в поте лица восстанавливали посёлок . Моя мама была мастерица на все руки. Помажет глиной под руку так , что и под  досточку не каждый сделает так .  А тут я со своими фокусами. Выломала  мать лозинку  да и гнала до школы так , что той же Моте Ефимовне  пришлось вырвать проказницу из рук    матери. Позже мама вспоминала , что больше не повторялось такое, будто бабка пошептала. Но училась в первых классах не важно  , были и тройки. И когда мои уже дети, которые считали для себя позором получать четвёрку, нашли мои табель за 2й класс кричали :» Ура ! у нашей мамы были тройки!». Ростом и силой я была  хилая и меня часто обижали в школе, особенно зимой . Догонят , подставят подножку , натрут снегом и иду с рёвами домой. Особо измывался Сапрыкин Толик . Пришлось вмешаться отцу . Больше не обижал . Да и сама научилась давать сдачи.  Важно то , что меня любили и мама и папа.  Отец  всегда называл меня: «Моя доця» .Учились мы сначала в маленьком старинном здании, что стояло рядом с приходской школой .Затем восстановили школу и пришли  учиться дети разного возраста. Открылись начальные школы на Россейке , на забитке , в  Миролюбовке , в Разино.А в 5й класс стекались со всех сёл в нашу десятилетку. Школа стояла на въезде в село , прямо напротив храма Он действительно уникален ,О пяти куполах со звонницей, построенный на средства мирян нашего села и открытый в 1911 году. Правда звонницу снесло бомбой , но её восстановили. Нас туда не пускали ,даже на Пасху .Учителя дежурили и поймав , протягивали  в стенгазетах.
Грянул голодный 1947 год. Что вызвало этот голод? Версий много ! Одна из них – искусственно созданный голодомор!  Врезались в мою память длинные очереди за хлебом. Стояли плотно, прижавшись друг к другу. Не дай Бог, тебя вытеснят из очереди! Туда ты больше не втиснешься. И какое счастье, когда после 3-4 часового стояния в очереди , к тебе в руки попадает четвертинка или половинка  буханки чёрного хлеба. А если ещё дадут довесок ( ведь отпускали на вес: работающим  по 500 грамм, детям по 300 грамм , а не работающим по 250 грамм ) то этот довесок – бонус тебе за выдержку , терпение в очереди и в холод , и под солнцепёком. Люди сдвинулись с мест, в поисках чего ни будь съестного. Появились клуночники, менялы. Меняли всё , что было в дефиците. В основном продукты, мыло, щёлок. Моя мама тоже ходила по хуторам в надежде что ни будь выменять. У неё начали пухнуть ноги,она не могла обуть ничего ,кроме клееных  с шин галош. Как выжили?
 По сёлам ходили в основном пожилые мужчины, носили за плечами инструменты и предлагали :  то поточить ножи, то выделать шкуры, то пошить  одежду, то почистить дымоходы. Делали и жили у хозяев. А самое удивительное то, что двери не запирали. Подопрут палкой и все дела. Да и красть было не чего. Если сказать, что трудно пережили голодный 1947 год, это не сказать ничего. Умирали целыми семьями, кладбище за этот год  разрослось вдвое. Пережив войну, умирали от голода. А когда вместо чёрного хлеба с отрубями  в наш ларёк впервые привезли белый духмяный хлеб! Это описать нельзя, только надо почувствовать всеми фибрами своей души  этот божественный вкус!  Это уже был 1948год ,в который  мой дед Мороз  ушёл в мир иной , чудом пережив     голодовку,  . Пусть ему будет земля пухом !.
Училась я плохо, в табеле одни тройки. И это длилось до тех пор , пока  учитель математики  Николай Яковлевич посетил моих родителей. Что узрел этот мудрый учитель в невзрачной , под стриженой  под мальчика , девочке , осталось тайной. Но после его визита  и слов» дескать, способная , но ленивая « наверно были приняты радикальные меры и дело пошло на лад. Я стала учиться лучше и лучше. Взрослея  я начала понимать ,что я не хочу жить  , считая копейки, носить на вырост одежду,  что без учёбы не получишь  в жизни ничего. И пришло понимание , что помощи ждать мне не от кого, надеяться можно только на себя. Как жили после голодного 1947 года? Не помню! Как будто не было того , что бы врезалось в память. Мне даже самой интересно; Какая я была? Как ко мне относились? Наверно, не очень хорошо , так как всплывают моменты, когда меня  дразнили, обижали, обзывали. И я просто закрылась в своём мире книг, кино , театрализованных представлений перед зеркалом в маминых нарядах .Я надела маску , Я считала себя не  красивой. . Мне казалось , что я не могу кому то нравиться. Я не участвовала в тех компаниях , где девочки секретничали о своих сердцепоклонниках. Как будто всё плыло мимо меня. В том мире я была сама по себе. Я ровно относилась ко всем , никогда не выспрашивала ни о чём .Если захочет ,поделиться сам. Но, наверно , эти мысли придут значительно позже, а пока… Мне 11 лет. Я спешу в школу. На душе радость. Моя кошка Нелька пошла на поправку. Она позавчера  пришла  с улицы,  шатаясь. Я её напоила таблетками стрептоцида , уложила на лежанку. А сегодня утром  , кода я уходила в школу , она повернула ко мне голову и посмотрела таким благодарным взглядом, что я удивилась , что и животные   могут выражать свои чувства.  Тропинки  уже протоптали. Солнце светит, Порыв тёплого весеннего ветра так пахнул в лицо , что я невольно остановилась . А  в груди возникло чувство блаженства .Мне хотелось , чтобы оно не кончалось. Возможно, в этот момент  родилась  девочка – романтик- Надька Шаманская из Караковы.