Россия XIX века в лицах. 8. Н. Гоголь

В 8 часов утра 21 февраля (по старому стилю) или 4 марта (по новому стилю) 1852 года умер Николай Васильевич Гоголь. Смерть эта была совершенно неожиданной, ведь Гоголь серьезно не болел, и ему не исполнилось еще и 43 лет.

Высказывались разные гипотезы о причинах его смерти. Согласно первой, Гоголь начал выдерживать Великий пост раньше срока и сильно ослабел. Ведь, как известно, был писатель очень религиозен, молился утром и вечером, каждый день изучал жития святых. Не один раз высказывал он серьезное желание удалиться в монастырь и обращался с этой просьбой к священникам, но получал отказ. В связи с последним постом, к которому он отнесся очень серьезно, часто совсем отказываясь от пищи, писатель резко ослабел и стал терять сознание. Врачи ошибочно заподозрили, что у него менингит и сделали кровопускание, что было в то время популярным и универсальным методом лечения. Больной потерял свои последние силы и скончался. Была другая гипотеза, что его "залечили" врачи, которые пытались лечить его лекарством содержащим ртуть, а слабый организм не мог нормально усваивать и выводить его, в результате чего произошла передозировка и отравление. Другими словами согласно этой версии умер Гоголь от истощения и неправильного лечения.

Наиболее же распространенной версией была та, что умер великий русский писатель от депрессии, в последнее время он утратил желание и силы жить. Вызывало подавленное состояние Гоголя то, что его последнее произведение "Выбранные места из переписки с друзьями" подверглось повсеместной и яростной критике. Великого писателя и ранимого, чувствительного человека просто-напросто затравили. Были, конечно, у него сторонники, но гораздо больше противников, самым оголтелым и непримиримым из которых оказался Виссарион Белинский. Сильно повлияла на него и неожиданная смерть его близкой подруги Екатерины Хомяковой, жены идеолога славянофильства Алексея Хомякова.

Незадолго до смерти, в горячечном состоянии Гоголь сжег рукопись второго тома романа "Мертвые души". Говорили, что сделал он это по настоянию своего духовника, который единственный из всех прочел его произведение и счел, что отдельные главы надо уничтожить. Гоголь сжег все.

Виссарион Белинский, как называли его друзья и враги, был самым известным литературным критиком 30— 40-х годов 19-го века в России. У него был  литературно-критический талант, и пафос революционного публициста. "Неистовый Виссарион", как величали его друзья и враги, признавал и поддерживал лишь литературу, отражающую горькую жизнь и несбывшиеся чаяния народа, а все остальное считал романтическим бредом. В великосветском обществе ужасались его писаниям и ходили слухи "что и наружность его самая ужасная; что это какой-то циник, бульдог, призренный Надеждиным с целью травить им своих врагов". Н.И.Надеждин был основателем московского журнала "Телескоп", в котором дебютировал со своими критическими статьями Белинский.

Иван Тургенев описывал внешность своего друга Белинского так: "Известный литографический, едва ли не единственный портрет его дает о нем понятие неверное. Срисовывая его черты, художник почел за долг воспарить духом и украсить природу, и потому придал всей голове какое-то повелительно-вдохновенное выражение, какой-то военный, чуть не генеральский поворот,.. что вовсе не соответствовало действительности... Это был человек среднего роста, на первый взгляд довольно некрасивый и даже нескладный, худощавый, с впалой грудью и понурой головой. Одна лопатка заметно выдавалась больше другой. Всякого, даже не медика, немедленно поражали в нем все главные признаки чахотки... Лицо он имел небольшое, бледно-красноватое, нос неправильный, как бы приплюснутый, рот слегка искривленный, особенно когда раскрывался, маленькие, частые зубы; густые белокурые волосы падали клоком на белый, прекрасный, хоть и низкий лоб".

И добавлял: "Кто видел его только на улице, когда в теплом картузе, старой енотовой шубенке и стоптанных калошах, он, торопливо и неровной походкой, пробирался вдоль стен и с пугливой суровостью, свойственной нервическим людям, озирался вокруг — тот не мог составить себе верного о нем понятия, и я до некоторой степени понимаю восклицание одного провинциала, которому его указали: «я только в лесу таких волков видывал, и то травленых!» Между чужими людьми, на улице, Белинский легко робел и терялся...
Белинский был,.. действительно страстный и действительно искренний человек, способный к увлечению беззаветному,.. раздражительный, но не самолюбивый, умевший любить и ненавидеть бескорыстно. Люди, которые, судя о нем наобум, приходили в негодование от его «наглости», возмущались его «грубостью», писали на него доносы, распространяли про него клеветы — эти люди, вероятно, удивились бы, если б узнали, что у этого циника душа была целомудренная до стыдливости, мягкая до нежности, честная до рыцарства; что вел он жизнь чуть не монашескую, что вино не касалось его губ".

***
7 февраля 1847 года в журнале "Современник" была напечатана критическая рецензия Белинского на «Выбранные места из переписки с друзьями" Н. Гоголя, где он писал: «Горе человеку, которого сама природа создала художником, горе ему, если, недовольный своей дорогой, он ринется в чуждый ему путь! На этом новом пути ожидает его неминуемое падение, после которого не всегда бывает возможно возвращение на прежнюю дорогу». Но это был еще смягченный цензурой вариант. В то же время Белинский писал литератору Василию Боткину: «Статья о гнусной книге Гоголя могла бы выйти замечательно хорошею, если бы я в ней мог, зажмурив глаза, отдаться негодованию и бешенству...»

А ведь ранее Белинский восхищался творчеством Гоголя и связывал с ним новый этап в развитии русской литературы. В статье «О русской повести и повестях Гоголя»  Белинский рассматривал его как писателя-реалиста, который в отличие от «идеальных романтиков», не безотчетно восклицает, а спрашивает и исследует. С точки зрения Белинского, литература не располагала возможностями истинного воспроизведения жизни ни в период классицизма, ни при сентиментализме, ни в пору мистического романтизма Жуковского. Тяготение к реализму в русской литературе он ставил в прямую связь с национальным подъемом после войны 1812 года, когда наметился повышенный интерес к изображению человека в его общественных отношениях.

Именно реальная поэзия, по мнению Белинского, соответствовала требованиям нового времени, развитию общества, желающего открыть тайны жизни и найти путь к свободе и счастью человека. «Чем отличается лиризм нашего времени от лиризма древних? - писал критик. - У них, как я уже сказал, это было безотчетное излияние восторга, происходившего от полноты и избытка внутренней жизни, пробуждавшегося при сознании своего бытия и воззрении на внешний мир и выражавшегося в молитве и песне... Для нас жизнь уже не веселое пиршество, не празденственное ликование, но поприще труда, борьбы, лишений и страданий.."

Белинский сделал обзор повестей виднейших русских писателей 30-х годов - А. Марлинского, В. Одоевского, М. Погодина, Н. Павлова, Н. Полевого, но не счел их достойными высокого звания народного писателя. И хотя еще не были написаны «Ревизор» и «Мертвые души», но критик-демократ объявил Гоголя главой русской литературы, достойным преемником Пушкина. В «Вечерах на хуторе близ Диканьки», в «Миргороде» и «Арабесках» критик увидел поэзию действительности, удивительную по своей истине и глубине. Простота вымысла, совершенная истина жизни, народность, оригинальность, комическое одушевление, всегда побеждаемое глубоким чувством грусти и уныния, - вот в чем критик видел отличительный характер повестей Гоголя. Юмор Гоголя критик охарактеризовал как чисто русский, спокойный, простодушный, но который «не щадит ничтожества, не скрывает и не скрашивает его безобразия», а «возбуждает к нему отвращение».

Белинский был убежден, что потребность русского общественного развития состоит в  обличении и критическом анализе действительности, и именно это он вначале увидел в творчестве Гоголя. Поэтому он считал Гоголя вождем современной литературы, поставив его "..выше всех других писателей русских». Обосновывая это положение, критик писал: «Мы в Гоголе видим более важное значение для русского общества, чем в Пушкине, ибо Гоголь более поэт социальный, следовательно, более поэт в духе времени...», «Гоголь первый взглянул смело и прямо на русскую действительность», показывал ее со «страшной правдой изображения», «во всей ее наготе».

Белинский даже вступил в  яростную схватку со славянофилами, которые считали Гоголя своим - русским национальным писателем. Профессор Московского университета, поэт, литературный критик и публицист Степан Петрович Шевырёв (1806-1864) - создатель журнала «Московский наблюдатель» был известным славянофилом. Гоголь высоко ценил критический талант Шевырева. В рецензии на его «Историю поэзии», предназначавшуюся для пушкинского «Современника», он охарактеризовал этот труд как «замечательное явление в нашей литературе. В первый раз является наш русский оригинальный курс Истории всемирной поэзии. Курс, написанный мыслящим, исполненным критического ума писателем. Из всех доселе писателей наших, преимущественно занимавшихся критикою, бесспорно Шевырев первый, которого имя останется в летописях нашей литературы». Много лет спустя, в июне 1847 года, рекомендуя Шевырева А. О. Смирновой, Гоголь заметил: «Человек этот стоит на точке разумения, несравненно высшей, чем все другие в Москве, и в нем зреет много добра для России».

Николай Гоголь стал близким другом Шевырева, а «западник» Виссарион Белинский - его оппонентом. В 1836 году на страницах своего журнала его редактор Степан Шевырев вступил в страстную полемику с Белинским относительно творчества Гоголя. Вместе с тем он пытался отвлечь Гоголя от пристрастия к изображению «заднего двора человечества» и звал его к отображению эстетически-прекрасного.

После опубликования "Выбранных мест.." Белинский увидел, что Гоголь совершенно не разделяет его убеждений, и идет своим собственным путем. Этого Белинский своему бывшему кумиру простить никак не мог, ведь как многие другие ярые ниспровергатели он считал, что "кто не с нами, тот против нас". И разразился чрезвычайно оскорбительным личным письмом в адрес Гоголя. Тут "неистовый Виссарион" в полной мере отдался тому негодованию и бешенству, какие не мог позволить себе из-за цензуры в журнальной статье. Как только он не обзывал Гоголя: «проповедник кнута, апостол невежества, поборник обскурантизма и мракобесия, панегирист татарских нравов» — это еще не самые резкие выражения. Белинский писал, что Гоголь — в лучшем случае душевнобольной, а в худшем — карьерист, надеющийся выслужиться с помощью своей книги с целью получить место учителя наследника престола.

Основная мысль его письма: как вы, гениальный художник, написавший «Ревизора» и «Мертвые души», опустились до дифирамбов в адрес Православной Церкви, которая представляет из себя одно сплошное мракобесие! Как вы могли предать свой талант! Единственное, чем вы можете загладить свое преступление, — это немедленно отречься от своей книги! При этом надо заметить, что происходил Белинский из глубоко религиозной семьи, его дед и брат деда были священниками, а двоюродный брат постригся в монахи. И сам Белинский поначалу был религиозным человеком, но к тридцати годам свою веру растерял и заявлял, что в слове Бог ему мерещатся слова -"тьма, кнут и цепи".

*** 
Если бы на месте Гоголя был Пушкин, то он бы наверняка вызвал обидчика на дуэль. Но, по-видимому, у Гоголя был совсем другой характер. Он, конечно, был потрясен этим гнусным письмом и написал Белинскому обстоятельный ответ, в котором попытался отклонить посыпавшиеся на него обвинения и оскорбления, и объясниться. Однако это письмо он все-таки не послал Белинскому, пожалев его, ведь он знал о его прогрессирующей смертельной болезни. Свое письмо он разорвал, но обрывки аккуратно сложил в конверт и сохранил. Позднее этот ответ Гоголя был собран в целое и опубликован издателем П. Кулешом. Ответ Гоголя Белинскому был выдержан в совершенно других -  деликатных, но ярких и образных выражениях:

"..В каком грубом, невежественном смысле приняли вы мою книгу! Как вы ее истолковали! О, да внесут святые силы мир в вашу страждущую, измученную душу! Зачем вам было переменять раз выбранную, мирную дорогу?.. А теперь уста ваши дышат желчью и ненавистью. Зачем вам с вашей пылкою душою вдаваться в этот омут политический, в эти мутные события современности, среди которой и твердая осмотрительная многосторонность теряется? Как же с вашим односторонним, пылким, как порох, умом, уже вспыхивающим прежде, чем еще успели узнать, что истина, как вам не потеряться? Вы сгорите, как свечка, и других сожжете.."

На личные обвинения он отвечал: «..Своекорыстных же целей я и прежде не имел, когда меня еще несколько занимали соблазны мира, а тем более теперь, когда пора подумать о смерти... Вам следовало поудержаться клеймить меня теми обидными подозрениями, какими я бы не имел духа запятнать последнего мерзавца. Это вам нужно бы вспомнить. Вы извиняете себя гневным расположением духа. Но как же в гневном расположении духа вы решаетесь говорить о таких важных предметах и не видите, что вас ослепляет гневный ум и отнимает спокойствие..»

Есть в письме и слова которые обличают образ мысли самого западника Белинского: "..Вы говорите, что спасенье России в европейской цивилизации. Но какое это беспредельное и безграничное слово. Хоть бы вы определили, что такое нужно разуметь под именем европейской цивилизации, которое бессмысленно повторяют все. Тут и фаланстерьен, и красный, и всякий, и все друг друга готовы съесть, и все носят такие разрушающие, такие уничтожающие начала, что уже даже трепещет в Европе всякая мыслящая голова и спрашивает невольно, где наша цивилизация?"..  "Отчего вам показалось, что я спел тоже песнь нашему гнусному, как вы выражаетесь, духовенству?.. И отчего у вас такой дух ненависти? Я очень много знал дурных попов.. но встречал зато и таких, которых святости жизни и подвигам я дивился, и видел, что они — созданье нашей восточной Церкви, а не западной. Итак, я вовсе не думал воздавать песнь духовенству, опозорившему нашу Церковь, но духовенству, возвысившему нашу Церковь..."

"..Вы отделяете Церковь от Христа и христианства, ту самую Церковь, тех самых пастырей, которые мученической своей смертью запечатлели истину всякого слова Христова.. И этих самых пастырей,.. вынесших на плечах святыню Церкви, вы хотите отделить от Христа, называя их несправедливыми истолкователями Христа. Кто же, по-вашему, ближе и лучше может истолковать теперь Христа? Неужели нынешние коммунисты и социалисты, объясняющие, что Христос повелел отнимать имущества и грабить тех, которые нажили себе состояние?
Христос нигде никому не говорит, что нужно приобретать, а еще напротив и настоятельно нам велит уступать: снимающему с тебя одежду отдай последнюю рубашку, с просящим тебя пройти с тобой одно поприще, пройди два.."

"..Нельзя, получа легкое журнальное образование, судить о таких предметах. Нужно для этого изучить историю Церкви. Нужно сызнова прочитать с размышленьем всю историю человечества в источниках, а не в нынешних легких брошюрках, написанных бог весть кем. Эти поверхностные энциклопедические сведения разбрасывают ум, а не сосредоточивают его..»

«..Нет, Виссарион Григорьевич, нельзя судить о русском народе тому, кто прожил век в Петербурге, в занятьях легкими журнальными статейками... Еще меня изумила эта отважная самонадеянность, с которою вы говорите: «Я знаю общество наше и дух его», — и ручаетесь в этом. Какими данными вы можете удостоверить, что знаете общество? Где ваши средства к тому? Показали ли вы где-нибудь в сочиненьях своих, что вы глубокий ведатель души человека?..»

"..Литератор существует для другого. Он должен служить искусству, которое вносит в души мира высшую примиряющую истину, а не вражду, любовь к человеку, а не ожесточение и ненависть. Возьмитесь снова за свое поприще, с которого вы удалились с легкомыслием юноши. Начните сызнова ученье. Примитесь за тех поэтов и мудрецов, которые воспитывают душу. Вы сами сознали, что журнальные занятия выветривают душу и что вы замечаете наконец пустоту в себе. Это и не может быть иначе. Вспомните, что вы учились кое-как, не кончили даже университетского курса. Вознаградите это чтеньем больших сочинений, а не современных брошюр, писанных разгоряченным умом, совращающим с прямого взгляда.."

Но если Гоголь свое письмо-отповедь оставил в секрете, даже не отправив его, то Белинский послал копию своего частного(!) письма Гоголю посторонним людям, и оно разлетелось по всей России. Хотя публикация этого письма в журналах была запрещена цензурой, но оно быстро разошлось по России в списках и листовках. Дошло до того, что по свидетельству современников, не было ученика в гимназии, который бы не смог продекламировать этого обличительного, "передового", а по сути гнусного письма Белинского наизусть. Таким образом, "неистовый Виссарион" пригвоздил великого русского писателя к позорному столбу! А за что? Только за то, что его критическое прозападное мнение не совпадало с патриотическими взглядами писателя?

***
Незадолго до смерти Гоголя либеральный и влиятельный цензор князь В.В.Львов тоже прислал ему возмущенное письмо, в котором спрашивал: "Зачем напечатали вы "Выбранные места из переписки" вашей с друзьями?.. Издание писем ваших есть ошибка, есть шаг назад на пути, избранном вами, есть дань духу гордости... Что теряет публика в старом Гоголе? Любимого автора. Что приобретает она в обращенном?- Ничего!" В ответном письме Гоголь мягко оппонировал Львову, пытаясь объяснить, что главной причиной издания "Выбранных мест из переписки с друзьями" было желание "уяснить себе самому.. свои недостатки". 

Находясь в Петербурге, И.С. Тургенев внезапно услышал о смерти Гоголя. Событие это потрясло его до глубины души – словно молния разбила внезапно на его глазах могучий дуб… «Скажу вам без преувеличения, – писал он Ивану Аксакову, – с тех пор, как я себя помню, ничего не произвело на меня такого впечатления, как смерть Гоголя».

Своими переживаниями Тургенев поделился с Полиной Виардо: "Нас поразило великое несчастье: Гоголь умер в Москве..! Вам трудно оценить всю огромность этой столь жестокой, столь невосполнимой утраты. Нет русского, сердце которого не обливалось бы кровью в эту минуту. Для нас он был но просто писатель: он нам открыл нас самих; он во многих отношениях был для нас продолжателем Петра Великого. Быть может, эти слова покажутся вам преувеличенными, вызванными горем, но вы не знаете его; вы знаете только самые незначительные из его произведении, и если б даже вы знали их все, то и тогда вам трудно было бы понять, чем он был для нас, надо быть русским, чтобы это почувствовать".

Известно, что незадолго до смерти Гоголь предал все свои труды сожжению, всё - второй том "Мертвых душ", множество оконченных и начатых вещей,- одним словом, всё! Это ужаснуло Тургенева и он написал Феоктистову 26 февраля 1852 года(по старому стилю): "..Я чувствую, что в этой смерти этого человека кроется более, чем кажется с первого взгляда - и мне хочется проникнуть в эту грозную и горестную тайну. Меня это глубоко поразило - так глубоко, что я не помню подобного впечатления".

Известному писателю и славянофилу С. Аксакову Тургенев написал 3 марта (по старому стилю): "Мне, право, кажется, что он умер, потому что решился, захотел умереть, и это самоубийство началось с истребления "Мертвых душ"..."

Надо сказать, что общественное мнение тех лет во многом формировалось под влиянием таких публицистов, как Белинский, и его последователей - Чернышевского и Добролюбова. А они требовали от писателей лишь одного- критики и разоблачения режима. Таким и казался в свой первый период Гоголь, написавший "Ревизора" и "Мертвые души". Однако, когда Гоголь в своих "Выбранных местах.." пояснил читателям, что он, замечая все нелепые и курьезные стороны русской действительности, никогда не стоял на стороне отрицателей существующего строя, царя и религии, то тут со стороны разного рода критиков, разоблачителей, "нигилистов" и революционеров посыпались на него, как из рога изобилия, несправедливые и жестокие обвинения.

Наш главный революционер и вождь В.И. Ленин впоследствии дал высокую оценку этому гнусному письму Белинского: «Его знаменитое «Письмо к Гоголю», подводившее итог литературной деятельности Белинского, было одним из лучших произведений бесцензурной демократической печати, сохранивших громадное, живое значение и по сию пору» (1914 год).

Таких консерваторов и патриотов общественное мнение того времени жестоко карало, так произошло с Н. Гоголем, так же, но позднее с А. Фетом, Н. Лесковым и др. Нелегко было и Ф. Достоевскому, который отважился перемениться из революционера в убежденного патриота и славянофила. С позиций современности, через 250 лет после описываемых событий, уже зная все происшедшее позднее, и то, к чему привела нас разрушительная нигилистическая пропаганда, широко развернувшаяся в 19-м веке, уважаешь мудрую и взвешенную позицию Гоголя. И несомненно встаешь на его сторону в историческом споре.

Гоголь был похоронен на Свято-Даниловском монастырском кладбище. Первоначальное надгробие друзья Гоголя, семья Сергея Аксакова, заменили камнем, привезенным с Черного моря. По форме он напоминал Голгофу – гору, на которой распяли Христа. В советское время на этой территории решили разместить колонии для несовершеннолетних преступников. Несколько могил, в том числе Гоголя, вскрыли и перевезли останки на Новодевичье кладбище.

Список литературы:
1.Белинский В.Г. "О русской повести и повестях Гоголя". Полное собрание сочинений в 13 томах, Изд-во АН СССР, 1953-1959 г.г.
2.Воропаев Д.А. Н.В.Гоголь и С.П. Шевырев. Московский журнал, 21.06.2020.
3.Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений в 14 томах. Л.: Изд-во академии наук СССР, 1952.
4.Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. М.: Наука, 1978.