49. Тайна Белого Братства

    Золотые лучи холодного осеннего солнца весёлыми искорками подсветили блестящие ярко-розовые шторы в спальне «графа де Ла Пьер».
 
    Индийские танцовщицы со штор лукаво косились на людей чёрными бусинками глаз, призывно изогнув гибкие широкобедрые тела песочного цвета.

    Лоран приподнялся на локте и долго смотрел на мирно спящую девушку. Затем осторожным мягким жестом поправил на ней одеяло.

    Длинные волосы с отливом цвета меди разметались по подушке, тонкие черты бледного личика, выглядели безмятежными, как у маленькой девочки. 

   Милая Аннет, так одинока и доверчива... кажется, так искренне рада просто быть вместе, даже без честолюбивых для простолюдинки претензий на роль «графини де Ла Пьер»...

   И всё же... в их положении, в положении французов якобинцев, затаившихся в столице императорской России, нельзя забывать о самом худшем...

   Иначе железные двери казематов Тайной Канцелярии гостеприимно откроются перед ними, и что если в качестве следователя будет не сам господин Рысаков, а кто-то из его коллег, предполагаемых членов фанатичного и кровожадного Белого Братства? ...

  Рысаков умный человек и профессионал, сейчас он организовал из них точно такую же «команду» для достижения своих целей, какую они сами в Париже собрали из кучки дворян-роялистов, де Турнэ, де Вильморена.

   На губах Лапьера выдавилась мрачная усмешка, логика Рысакова для него, бывшего агента Комитета Общественной Безопасности вполне прозрачна и ясна.

  Мадемуазель Чарская, так кто же ты?

  Действительно одинокая и несчастная золушка в доме потенциального противника княгини Чудиновой или её агент, «медовая ловушка», подосланная Еленой Петровной с целью внушить доверие, заставить расчувствоваться и потерять всякую осторожность, рассказать о себе и своих товарищах лишнее?

   Милая Аннет, так не хочется думать о ней плохо, но доводы разума требуют сначала отмести все подозрения.

  Лоран вздохнул, опустил голову на подушку и на секунду прикрыл глаза и тут же почувствовал, как девушка грациозным движением прижалась к нему, тонкие руки нежно гладят его лицо, волосы, руки:

-  Лоран... милый... я же знаю... ты не спишь... доброе утро... Хочешь? – Анна протянула руку к столику, покрытому салатно-зеленой скатертью, стоявшему рядом с кроватью. 

   На столике со вчерашней ночи стояли два бокала, бутылка бордо и тарелка с фруктами.

  Протянула бокал Лапьеру.

- Спасибо, не откажусь... – Лоран невольно поежился, в комнате было не слишком жарко. 

- Лоран... ты не забыл, что обещал мне вчера? – девушка скосила в его сторону серьезные и немного грустные глаза – я не меркантильна, поверь, но с каждым днем мне всё труднее и хуже в этом доме...из золушки, какой была, в последнее время,  я превратилась в  физически нежелательное лицо и боюсь... что скоро со мной что-нибудь случится...
 
   И ведь никому до этого не будет дела...сирота без рода-племени – яркие губы девушки побледнели и болезненно дрогнули, на глаза навернулись слезы.

  Лапьер повернул Анну лицом к себе и мягко положил руки на плечи:

- Я обещал снять для тебя квартиру, я помню об этом. А теперь, расскажи мне, что происходит в доме старой княгини Чудиновой. Мне не всё равно, Аннет. Кем ты им приходишься на самом деле?

  Ты свободно владеешь французским, у тебя хорошие манеры...ты не безграмотна... и никак не похожа на крестьянскую девицу... я так считаю, так почему они так обращаются с тобой?

  Анна вдруг гордо вскинула голову:

- Лоран... господин граф... не станешь ли ты меня презирать после моего признания? Мой отец... умерший четыре года назад барин... князь Чудинов, а мама... она умерла еще раньше,  восемь лет назад... экономка, из бывших крепостных, Лидия Чарская... фамилию получила по названию села, где родилась...отец, хотя и был рабом светских обычаев и не мог на ней жениться, по-своему любил её и не хотел, чтобы я росла, как дворовая девка...

   Теперь понимаешь, почему меня с порога возненавидела старуха Чудинова, ведь муж, при законной жене и дочери взял в дом свою осиротевшую дочь, рожденную «на стороне», от простолюдинки... А надменная претенциозная светская львица Элен мне по отцу сводная сестра...

   Теперь, Лоран, ты знаешь всё...

   Лапьер мягко погладил ее по волосам:

- Знаю... и для меня ничего не изменилось. Будет у тебя отдельная квартира, где ты будешь полноправной королевой и хозяйкой...
 
   Ответь мне на один вопрос... тебе ведь очень хотелось бы стать графиней де Ла Пьер, чтобы отомстить и старухе княгине и сводной сестрице за годы унижений и пренебрежения? То есть... мой титул имеет для тебя принципиальную важность?

  Девушка медленно отняла у него руку, глаза потемнели, губы побледнели и строго сжались:

- Зря ты так... Лоран...даже если бы ты и не был дворянином... к тому же холодная расчетливость и мстительность, лелеемая годами это совсем не мои качества...  Я... просто хотела быть счастливой... а еще... хотела быть подальше от семейства Чудиновых... Жаль... что ты меня не понял...

   Лоран медленно сполз с постели и положил голову к ней на колени, нежно целовал тонкие похолодевшие пальцы.

-   Прости меня... менее всего на свете я хотел тебя обидеть... Но... моё собственное положение... – тут Лапьер решил осторожно закинуть удочку  – чем-то похоже на твоё ... я не зря спросил, осталась бы ты со мной,... если бы я... не имел никакого права на дворянский титул...

    К легкому удивлению Лорана, девушка поняла его по-своему, раз он не аристократ, так и преград к сближению нет, значит и брак вполне возможен:

- Так ты тоже... незаконнорожденный... не дворянин...- прозвучало это вовсе не мрачно, не зло  и не расстроено, а скорее с заметным облегчением – только к чему... в обществе представляться графом? Что, если узнают... беда... позор...
 
  Лоран, любимый, я буду нема, как могила, но зачем?! – подняла его голову с колен и заглянула в темный омут зеленоватых глаз.

- Аннет... милая девочка... в здешнем высшем обществе есть некоторые... очень нужные мне люди, - Лапьер  на секунды замолчал, тщательно, осторожно подбирая слова - которые не станут даже разговаривать с тем... кого не считают равным себе...

  От того, встречусь ли я с этими людьми, зависит слишком много... от этого может зависеть и моя жизнь... и жизни некоторых других честных достойных людей...

  Лоран сел на постель рядом с Аннет и крепко обнял ее, девушка спрятала лицо у него на груди.

  Через минуту Лапьер услышал ее горячий шепот:

- Лоран... ты должен знать... Элен в кругу своих друзей говорит, что ты на самом деле не роялист, верный трону, а революционер, якобинец, потому, что твоих товарищей, Анжельбера, Фернекса, даже слугу Жанно она подозревает в том же.

   Я не удивлялась этому, ведь она мало о каких людях вообще говорит хорошо, одни у нее «неблагонадежны», другие недостаточно «интеллектуальны», третьи равнодушны к религии – «вольтерьянцы»...

  А хоть бы даже и якобинец... – Аннет прижалась к Лапьеру – мне всё равно... я с тобой...