Глава пятая. Окончание

– В интернете об этом много всякого нагорожено, – кивнул Китаурон. – И даже по телеку говорили.

– О чём? – вздохнул Зиаград скептически. Он как всегда во всём сомневался и не верил на слово даже самому себе.

– О переселении человечества в альтернативную реальность, – взмахнул руками Китаурон, изображая бескрайний мир. – О мире без войн и бреда религиозных фанатиков. Не загаженном промышленными отходами и перехлёстами западной толерантности.

– Чёртовы политиканы! – взревел Зиаргад. – Испытывают на людях новые технологии. Ставят эксперименты, как на подопытных крысах. А если выгорит – пожинают лавры. Набирают очки и побеждают на выборах. Чтобы ставить новые эксперименты.

– Они готовят глобальное переселение! – убеждённо заявил Китаурон. – А нас, первопроходцев в альтернативной реальности, используют как лакмусовую бумажку. Если мы приспособимся к местной среде, то поток переселенцев хлынет рекой. Мы дадим начало новому обществу и новой цивилизации. И человечество даже не заподозрит, что переселено в мир иллюзий. Политики одурачат нас снова, избавившись от прицепа в несколько миллиардов. А Землю, настоящую Землю, элитка из пархатых-жуликоватых заграбастает в свой карман.

– Или наоборот, – я тоже умел выдвигать гипотезы: – Нереален вовсе не этот мир, а тот, из которого мы явились. А этот как раз реален. Мы жили в виртуальной реальности, не задумываясь об этом. И только сейчас начали прозревать. Как Нео и Морфеус в "Матрице".
 
– Мы можем только предполагать, какая из двух реальностей настоящая, – вмешался Васечкин. – Потому что не знаем точно, правдивы воспоминания у нас в головах или заменены синтетиком. То, что раньше являлось истиной, может ею не быть в изменившихся обстоятельствах.

Китаурон окинул подозрительную реальность вокруг себя нетрезвым взглядом, критически посмотрел на нас и сделал вывод:

– Мы сами – тоже не настоящие! Ты не настоящий, я не настоящий, он не настоящий. А мы настоящие остались там... – он махнул рукой в ту сторону, куда обычно посылают далеко и надолго в матерных выражениях. – "Мы настоящие" сидят в эту минуту дома, пялятся в свои компы и угорают над нами по полной. А "мы, которые здесь и сейчас", всего лишь персонажи игры, внесённые в программу вымышленной реальности потехи ради.

Китаурон повернулся ко мне.

– Ты! – он ткнул в меня пальцем. – Чувствуешь себя настоящим?

Я неуверенно пожал плечами, изобразив на цефалидской роже напряжённую работу мыслей.

– Не знаешь, значит не чувствуешь! – его палец упёрся мне в грудь, словно доказательство правоты. – А раз не чувствуешь, значит не настоящий!

– Ты сильно-то не выдумывай! – возмутился я. – А то крыша съедет не только по пьяной лавочке, но и на самом деле.

– Мы сами давно уже – не совсем мы! – согласился Васечкин, расширяя сумасбродную версию Китаурона до масштабов диагностированной шизофрении. – Машинный разум Новой Вселенной улучшил наши мозги! До последнего времени я понятия не имел, что настолько умный и могу рассуждать величинами мироздания. А сейчас я рассуждаю ими, этими самыми величинами, и мания величия уже не кажется мне таким уж страшным психическим отклонением.

– Вы набуханные и потому несёте вздор! – Зиаргад громыхнул по столешнице тяжёлой ладонью. – Путь домой нужно искать, а не чесать языками впустую. Игрушки игрушками, но лично я доигрался до нервного срыва. Хорошо ещё, что оружие вы заранее разрядили и водка есть!

Нам было ни капельки не смешно, а если признаться честно, не на шутку страшно. Прожить до седых волос на вселенской чужбине никто не горел желанием. Всем хотелось домой, очень сильно хотелось. Даже Васечкину – игровому маньяку. Ему, наверное, даже больше чем остальным, ведь в виртуальном мире он обычный юзер, рядовой и среднестатистический, а в мире реальном – начинающий гений. Там его ждёт блестящее будущее и лавры светила науки. А здесь это будущее скукоживалось до нуля без палочки, с отсутствием каких бы то ни было внятно выраженных перспектив.

– Есть идея! – вспыхнул он, как лампочка Ильича.

– Это не удивительно, – фыркнул Зиаргад с издёвкой. – Ты, Ромик, просто кладезь идей!

Но Васечкин не обиделся. Обижаться сейчас было некогда. Он гнул своё:

– Кажется, я знаю, как вернуться домой!

– И как же? – хмыкнул Зиаргад скептически.

– Мы доберёмся до Земли "своим ходом"!

– Как это? – спросили мы хором.

Увлечённый своей идеей Васечкин объяснил:

– Обратный старт в чипах подстройки – не единственный путь отсюда туда, если предположить, что Вселенная эта не плод нашего воображения, а существует в действительности. Следовательно, мы можем добраться до Земли, преодолев пространство разделяющее её от места, где мы находимся сейчас. Средств преодоления больших космических расстояний, слава богу, напридумано предостаточно. Мы можем воспользоваться, к примеру, межзвёздным кораблём с возможностью перемещения в гиперпространстве.

Зиаргад загоготал как пришпоренный конь. Дрибудилка, водка и стресс доконали его разболтанный мозг до состояния смехоистерики. Он задрал кверху задние ноги и размахивал ими в воздухе, а руками держал живот, чтобы тот не подпрыгнул до люстры.

– Мы вернёмся домой героями! – воскликнул Васечкин, игнорируя гогочущего Зиаргада. Он светился в полутьме, как фонарь, горящий пионерским энтузиазмом. – На трофейном межзвёзднике с кучей инопланетных техноактивов! Первые земные космопроходцы, вернувшиеся не откуда-нибудь, а из другой Вселенной!

– Попахивает Нобелевской премией! – подтрунил Китаурон. А может сказал всерьёз. Я, если честно, даже не понял. Нас всех развезло не хило от ерша из водки и дрибудилки. Но желание протрезветь не возникало совсем, загадочный и непостижимый окружающий мир пугал слишком сильно.

– Вы, конечно, развесёлые парни, но это перебор даже для вас! – Зиаргад болезненно хрюкнул. Он был не в силах больше смеяться и вытирал салфеткой прослезившиеся глаза. – Лично мне на лавры чихать. Лично я просто хочу домой. Виртуал с его шизоидными закидонами опротивел мне до коликов в животе. Когда мы вернёмся, если нам посчастливится, я разобью компьютер гантелей. Мне хочется в школу, мамкиных блинчиков с вишнёвым вареньем, потискать кота и повозиться с младшей сестрёнкой. И совсем не хочется остаться здесь навсегда!

– Мы выберемся, пацаны, не парьтесь! – Китаурон был самым оптимистичным из нас. Он заказал ещё дрибудилки, пританцовывал сидя в кресле и с намёком подмигивал хитрющим глазом красотке-кикиморе с одной из планет Нимфеады.

Та очутилась за нашим столиком минуту назад. Её горячее тело прорвалось сквозь видеоштору и теперь она исполняла рядом с Китауроном диковинный пластичный танец. Каким-то непостижимым образом кикимора сумела преодолеть возведённые нами преграды, и сделала это с подозрительной лёгкостью.

По телу красавицы струился блестящий пот, на вид как топлёный сахар. Фигурой она напоминала обычную женщину, но пропорции отличались в лучшую сторону. Слегка причудливая, но исключительно эротичная красота. Кто смотрел тридешное аниме, тот поймёт, что я имею в виду.

– Всё будет тип-топ. Правда, детка? – Китаурон протянул ей руку.

– Как скажешь, милый! – сладко-сладко проворковала кикимора и пристроилась у него на коленях, не прекращая пластичного танца. Она извивалась всё менее энергично, но всё более соблазнительно. Китаурон, без сомнения, знал прелестницу не так поверхностно, как показалось на первый взгляд.

– Её зовут Лариала, – его руки обняли красотку за талию. Осторожно и бережно, но с откровенной претензией на право безоговорочного обладателя.

Китаурон, за время употребления спасительной водки, успел окончательно отойти от стресса и даже болезненно повеселел. Но только не Зиаргад, который оставался хмурым и недоверчивым ко всему на свете. Идея Васечкина ему откровенно не нравилась. Он фыркал с сарказмом и кривил рожу, пока, наконец, не решился озвучить собственную:

– Есть способ вернуться домой иначе.

– Что за способ? – Васечкин навострил уши. – Рассказывай, как вернуться?

– Так же, как возвращались всегда. Достаточно умереть в игре... – Зиаргад запнулся, кашлянул и продолжил: – Смерть действует как чипы подстройки при активации обратного старта. Система вывода из игры та же самая.

– Тебе надоело жить? – вспыхнул Васечкин, как сверхновая. – Не вернёшься ты никуда, ты просто перестанешь существовать! Откинешь копыта в изменившихся обстоятельствах, как если бы умер на самом деле. От тебя не останется и следа в оперативной памяти игровой Вселенной. Две половины твоего восприятия не смогут соединиться в одну, как это происходило раньше. Чип подстройки возвращает сознание игрока из виртуальной реальности в реальность реальную, а совсем не транслирует физическое тело из одной Вселенной в другую.

Но Зиаргад не собирался сдаваться. Прежде он выложил свои доводы:

– "Закон сохранения базовой идентичности" известен любому геймеру. Игра заботится таким образом о безопасности игроков. Из тех, кто умирал в игре – все, как один, вернулись домой. Бывали случаи с потерей памяти и расстройством психики, но доказательств утраты личности ни в одном из них не было.

Васечкин в ответ гнул своё. Его уверенность была убедительной:

– Так было раньше, до сбоя инверсии. Теперь всё стало иначе. Взаимосообщение между Вселенными изменилось. Законы внутриигровой реинкарнации – тоже. Раз чипы подстройки не возвращают, значит не возвратит и смерть.

Струйка пота стекла у меня по спине, когда я вспомнил Архангела, который едва не настрогал из нас оливье своим претенциозным мечом, похожим на большой мясницкий топор. Если верить версии Васечкина, он прикончил бы нас очень даже по-настоящему!

– Мне надо отойти по неотложному делу, – Китаурон поёрзал в кресле. Он поднялся, сняв с колен красотку-кикимору, усадил её на своё место и добавил, обращаясь к ней на языке джамхи: – Подожди меня, моя радость. Я вернусь через пару минут.

Лариала кивнула и улыбнулась, немного грустно поглядев ему вслед. Её глянцевая, как топлёный сахар, кожа покрылась мурашками, словно в зале внезапно похолодало. Крохотное бикини, переливающееся на свету, прозрачные туфли на бриллиантовых шпильках и лента алого атласа в волосах – вот всё, что было на ней из одежды. Не удивительно, что всем хотелось её обогреть. Но девушку друга руками не трожь!

– После дрибудилки приспичило, – предположил я, поглядев вслед Китаурону. – Похоже здесь пойло бодяжное.

– Немытые гастеры разливают в подвалах при отсутствии признаков санитарии, – скривил физиономию Зиаргад. – Наши звёздные братья переняли исконно русский обычай.

– Всему дурному свойственно размножаться, как саранча, – хмуро согласился я.

Но Васечкин меня не слушал. Он гнул своё, отговаривая Зиаргада от опрометчивого поступка:

– Согласно закону о совокупностях, самоубийство исключает возможность последующей реинкарнации.

– А ты собрался жить вечно? – поёрничал Зиаргад, чисто ради упрямства.

– Пока не надоест, хотя бы, – пожал плечами жизнелюбивый Васечкин. – Самоубийство – фиксированный итог личности. Добровольный уход из жизни – конечная из череды смертей. Естественная кончина, напротив, органична по своей природе и вызывает автоматическую трансдукцию, обоснованную логикой метафизики. Свет в конце тоннеля и типа того. Так что выкинь свою затею из головы и больше об этом не вспоминай. От греха подальше.

– Причём здесь трансдукция? – Зиаргад фыркнул и покривился, – я говорю о другом. Я, тупо, не понимаю, как сбой в виртуале способен влиять на реальность? Ты можешь объяснить нормально, а не выпендриваться?

И Васечкин попробовал не выпендриваться, хоть это и казалось чем-то невероятным.

– Вот ты, перед тем как зайти в игру, с чего начинаешь? – он задал вопрос достойный своей наивностью и простотой по меньшей мере пришельца с Альдебарана.

– Гружу глобальную сеть. Затем персонажа. Ввожу адрес локализации. – Терпеливо перечислял Зиаргад рутинные операции предзагрузки. – Надеваю виртуальные очки, щёлкаю переключателем и начинаю погружение в персонажа. Оп-ля, и вот он я здесь, перед вами!

– А выходишь из игры как? – строил дурня развесёлый Васечкин.

– Как-как? Жопой на стояк! – вспылил Зиаргад. – Жму кнопку переключения на чипе подстройки. Сам что ли не знаешь?

– А если чип не переключается? – доставал доставучий Васечкин. – Что тогда?

– Пёс его знает... – Зиаргад растерянно пожал плечами. – Первый раз у меня такое. Первый раз у всех нас.
 
– Вот! Первый раз! – обрадовался Васечкин, словно доказал суть вещей. Он повернулся к вернувшемуся за столик Китаурону и задал тому вопрос: – Вот ты, сходил сейчас кое-куда, легче стало?

– Зачем спрашиваешь такое? – обиделся тот. – Сам что ли не писаешь никогда?

– Да я не про то, – Васечкин гоготнул, как конь в стойле. – Сходив в туалет по малой нужде, ты сделал это не только в этом мире, но и в том, настоящем. На автомате сходил, как зомби. Сдвинул на лоб очки виртуальной реальности, попал струёй куда надо и вернул на глаза. Та половина тебя, что находится здесь, не знает о том, что делает половина оставшаяся дома. Ты автоматом ешь, автоматом пьёшь, если проголодался или напал сушняк. Можешь опустошить холодильник, по тихой грусти, завалиться спать и продрыхнуть до утра. Вторая половина твоего "я" находится здесь и воюет с церковниками. Ты раздваиваешься и раздваивается восприятие на время твоего пребывания в виртуале. Ты копия самого себя в новом теле, созданная миром игры.

– Ничего сверхъестественного ты не открыл, – фыркнул Китаурон. – Мы знали это и раньше.

Васечкин согласно кивнул и продолжил гнуть свою извилистую мысль с непредсказуемым финалом:

– Мы были уверены, что возвратимся, как возвращались всегда, стоило активировать в чипе подстройки обратный старт. Но теперь инверсия изменилась. Копия тебя самого, воспринимаемая тобой сейчас как подлинное и абсолютное "я", обрела самостоятельный статус, и раздвоение с оригиналом в результате этого стало необратимым.

– Ты хочешь сказать, мы застряли с концами? – сделал я вывод достойный уровня моей недалёкой соображалки. – В этом теле и, возможно, в этой Вселенной? И вернуть себе человеческий облик уже не сможем?

– Ну, спасибо! Ещё не легче, – всплеснул Зиаргад конечностями. – Теперь, если мы вернёмся, родители меня не узнают. А сестрёнка будет тыкать пальцем и обзывать чупакаброй.

– Я не сказал, что спасения нет, – хмыкнул Васечкин. – Нам нужно добраться до дома, а там придумаем что-нибудь.

– Ладно! – Зиаргад сдался. – Заканчивай глубокомысленный флуд, иначе это продлиться вечно. Я согласен играть по твоим правилам. Суицид меня и самого пугает. Я, конечно, не верю в успех твоей сумасбродной затеи, но это по-любому лучше, чем цианистый калий или пуля в лоб.

– Стало быть, решено! – поддержал Китаурон дружбана и шлёпнул по столешнице тяжёлой лапищей, утверждая этим факт принятия ответственного решения.

Новый стол четверть часа назад принёс гравитационный робот. Заодно он подмёл у нас под ногами, удалив пылесосом-аннигилятором разваленный в щепки старый.

Роль разруливателя организационных вопросов нашего возвращения Китаурон взял на себя. Он подводил итог, раскладывая всё по полочкам:

– Добраться до Земли с помощью телепортации не получится – там нет телепортационных приёмников. Передача материи и прочие неконтактные способы перемещения нам тоже не подойдут, ввиду отсутствия доступа к необходимой технической базе. Остаётся лететь по космосу, как предложил Ромик. На корабле межзвёздного класса мы доберёмся туда в два счёта. Достаточно ввести в навигационный компьютер координаты Земли, нажать на кнопочку, и дело в шляпе. Таким образом, нам нужен корабль заправленный топливом, для разгона и торможения в обычном трёхмерном пространстве, и гиперпривод – для межзвёздного перехода.

– Я знаю код замков на одной межзвёздной посудине, висящей сейчас на орбите, – вспомнил Зиаргад очень кстати. – У меня имеется к нему доступ в обход необходимых дежурных санкций. Здесь рядом, на сотню этажей выше, расположена складская зона для малых воздушных судов. Там можно нарыть планетарный челнок и втихаря угнать. Искать челнок на внешних космодромах бессмысленно – поверхность сейчас похожа на плавленый сыр и соваться туда сродни самоубийству. По этой причине придётся стартовать из авиаракетного шлюза, а это дополнительная трудность. Доступ туда разрешён только военным пилотам.

– Доступ не проблема, – обнадёжил Китаурон. – Я знаю как его получить.

Зиаргад деловито кивнул и продолжил:

– Понадобятся роботы-грузчики и транспортёр, чтобы перетащить челнок со склада до грузового лифта, а из лифта в стартовый шлюз. На нём мы долетим до межзвёздной посудины, она заправлена и готова к старту.

– А вот с гиперприводом посложнее, – Зиаргад задумался. – Его не купишь без спецразрешения, как процессор в голову или конечность подходящего образца взамен отстрелянной в переделке.

– А если обратиться к контрабандистам? – додумался Васечкин. – Они здесь водятся, наверняка.

– Есть парочка хороших знакомых, – кивнул Китаурон. – Закажем по терминалу для гражданских лиц. Расплатимся по анонимной карте, а робот-курьер доставит. Пробки не помешают транспортировке, у грузового транспорта свои "кротовые норы". Правда, курьерская служба в такое смутное время вряд ли работает как часы. Но за тройную плату желающих нагреть карман найдётся предостаточно.

– Деньги, как вечный двигатель, – усмехнулся Зиаргад. – Торгаши шустрят без устали даже во время ядерного апокалипсиса. Бизнес в смутные времена – золотая жила. Главное правильно составить форму заказа и ничего не напутать. Поэтому Ромику это дело мы не доверим!

– Заказывать будешь сам! – подвёл итог Китаурон и показал кивком направление. – Вон терминал.

– Вот только одна загвоздка, – щёлкнул языком Зиаргад. – Нам с Китауроном могут впаять дезертирство! Мы не имеем права покидать планету без соответствующего командирского предписания. Загремим под трибунал, по законам военного времени, как раз плюнуть.

– Тебя пугает игровое наказание? – удивился я. – Трибунал в сетевой игре пустяк по сравнению со смертью в реальности.

– Нас расстреляют, если поймают, – согласился с Зиаргадом Китаурон. – Раньше это не сильно пугало, мы просто сваливали из игры, не дожидаясь, когда приговор приведут в исполнение. Но теперь, если верить теории Ромика, нас расстреляют по-настоящему...

Китаурон и Зиаргад молча переглянулись и задумчиво скривили морды. Дезертирство с последствиями в виде пули в затылок их, мягко говоря, не устраивало.

– Так что вы решаете, пацаны? – у Васечкина чесались руки от нетерпения. – Мы с Андрюхой для себя всё решили.

Китаурон и Зиаргад обменялись взглядами, без слов кивнули друг другу и хлопнули по стопарю для храбрости.

– Тогда подрываемся и на выход! Немедленно, сию минуту! – поставил Васечкин точку в череде сомнений. – Чутьё мне подсказывает, что не мы одни застряли в Новой Вселенной и горим желанием выбраться из неё и вернуться домой.

Двое незнакомых нам интерзоидов за соседним столиком, в сторону которых он недвусмысленно покосился, сорвались в ту же секунду с насиженных мест и куда-то заторопились. Они были в форме вармонгеров с эмблемами земного флота – такой же, как на нас – и, судя по всему, подслушали наш разговор, запустив к нам в кабинку аэрожучка, в виде обыкновенной комнатной мухи или вроде того.

Мы дружно поднялись из-за стола и тоже заторопились.

– Опять уходишь? – встревожилась Лариала.

Всё это время она простодушно хлопала большими глазами изумрудного цвета, ничегошеньки не понимая из разговора на чужом языке. Но встревожилась, как только Китаурон снял её с удобных коленей. Лариала поблекла и помрачнела, меняясь совсем не в лучшую сторону. Её глянцевая кожа скукожилась и пошла зелёными пятнами, цветущая красота на глазах увядала.

– Я вернусь, ты и глазом моргнуть не успеешь, – соврал Китаурон на прощание. – Всё будет хорошо, не грусти...

Кикимора, разумеется, ему не поверила. Она не знала барахнайского языка, зато отлично умела догадываться. Женскую интуицию не обманешь. Её губы скривились в гримасу, мордашка стала уродливой, а кожа покрылась мерзкими бородавками.

На прощание Китаурон поцеловал кикимору в губы. Она на миг расцвела, как прежде, но снова увяла, как только поцелуй иссяк. Китаурон обнадёжил её по мере возможности, но оказалось, что этого недостаточно. Когда мы выходили из зала, кикимора почти целиком покрылась мерзкой зелёной коростой. Она состарилась на глазах лет на сто и стала похожа на жительницу болота.

Мы сняли звуконепроницаемую штору и грохочущая музыка накатила, словно цунами. Вокруг, в знакомом нам зале, творилось форменное безобразие. Головоногие устрицы наклюкались в стельку и со слезами на глазах пели про День Победы, а гуманоидный краб-отшельник плясал камаринского в центре зала. И только красотка-медуза не праздновала вместе со всеми, потому что была на работе. Она танцевала аквастриптиз, сменив в аквариуме красотку-русалку. А мы в это время благоразумно делали ноги из этого развесёлого тарарама.

– Ну вот, расстроил красотку, – печально вздохнул Васечкин, когда мы поднимались на безостановочном экспресс-лифте. – Испортил ей цвет лица. Кто теперь такую замуж возьмёт?

– Я возьму! – рыкнул Китаурон и посоветовал Васечкину заткнуться.

– Отогреет, когда вернёмся, – подбодрил Зиаргад. – Краше прежнего станет. Любовь творит чудеса.

– А как же наши физиономии? – удивился я.

– А что с ними не так? – откликнулся Васечкин.

– Ты когда последний раз смотрелся в зеркало? – задал я вопрос на засыпку. – Нас замордуют на Земле, как только увидят. Решат, что мы явились поработить человечество. Ты видел фильм "Тёмная сторона Луны"? У тебя одно лицо с тем монстром, что откладывал в живых людей свои яйца.

– Как будто твоё лицо не такое? – обиделся Васечкин.

– Нам нужно вернуть себе человеческий облик! – заявил я решительно. – Вот только, не понятно как?

– Отложим страхи на будущее, – предложил Китаурон. – Сначала надо вернуться, а там, на месте, как-нибудь разрулим. Киберлингвисты для устного перевода у нас имеются. Объясним всё землянам и вместе с учёными порешаем проблему.

– Угу, – угукнул Зиаргад. – Если только они захотят решать, а не пристрелят нас без разговоров из зенитно-ракетного комплекса, или типа того. Могут, правда, и оставить в живых, ради секретных экспериментов. Учёные посадят нас в прозрачную колбу и будут рассматривать, как подопытных крыс, проводя через стенки ток и угощая ядохимикатами.

– Или разрежут на миллион кусочков для миллиона важнейших анализов, – поддакнул Васечкин с энтузиазмом, – как разрезали серых инопланетян с летающей тарелки разбившейся в Розуэлле.

– Тогда придётся поработить планету! – рявкнул Зиаргад гневно. – Человечество, не человечество, а жить хочется всем. Не пойдут навстречу – виноваты сами!

– Хорош хохмить, не смешно совсем! – рыкнул Китаурон, хоть Зиаргад хохмить и не собирался.

На самом деле мы прекрасно его понимали, дружно думая об одном и том же. По-пацански хорохорились друг перед другом, а самих трясло, просто вида не подавали. Мы устали от приключений, нам хотелось домой и совсем не хотелось в прозрачную колбу.