И АД, И РАЙ...

Седьмая глава.

,,Здесь почти  такие же  горы,реки и сады, как у нас. Иногда даже кажется, что я на  студенческих сборах и нахожусь в паре часов езды от дома.
Все спокойно.Мы лечим раненых, которых привозят в госпиталь  из мест боевых действий.
 Мирные люди живут  обычной жизнью: работают на своей земле,  женятся, растят детей. Им война не нужна, как и всем обычным людям.В дуканах( так называются  их магазины) полно всякого  товара и продовольствия, в основном американского.  Лавки на   рынках  ломятся от разнообразия  фруктов и овощей.
Мотик, таких сладких дынь и персиков, как здесь,ты не найдешь больше нигде."

Так писал мне Мурад, и я верила каждому его слову.  Но тогда, после  обстрела нашей колонны в горах Гиндукуша , я впервые поняла, что мой муж находится на самой настоящей войне.

В том обстреле  погибло двое солдат ,  ранило семнадцать , не считая порезавшихся осколками стёкол гражданских  специалистов , ехавших с нами в автобусе. Одному из погибших парней  оставалось служить меньше двух месяцев.

 Так трагично начался  мой  первый  день на афганской земле , но думать об этом не было времени. Еще не пришедшая  в себя от шока, я уже  в  автобусе стала помогать Мураду осматривать раненых и перевязывать их раны. А по приезду в городок , оставив спящую дочку в семье сослуживца мужа, я вернулась  в госпиталь.
Проработавшая несколько лет медсестрой , я хорошо знала свою работу и не боялась ее, но с таким количеством раненых и с такими серьезными ранениями  и увечьями я столкнулась впервые.

Почти весь медперсонал уже много часов  находился в операционной , откуда  санитары  периодически выносили уже прооперированных . Кто- то был еще под наркозом , кто- то уже отходил и мучительно стонал от боли , и мы с  медсестрой Галей бросались с промедолом на их стоны  то в одну палату, то в другую...

- Галя...Лиза... Кто- нибудь!-  позвал кто- то за стеной.
Заглянув в палату, я сразу узнала лежавшего на кровати у самой двери черноусого лейтенанта, того самого, из колонны сопровождения. На его  обеих ногах алели проступившие сквозь повязки пятна крови.
- Зацепило , и обе навылет, ерунда...-  как бы извиняясь пробормотал он, проследив за моим взглядом.
- Хамзат...Хамзат Индарбиев...Его ранило.Я видел, как несли его... Вы знаете как он?

Я уже знала, что Хамзат Индарбиев, тяжело раненый в легкое и голову,  умер во время операции, не приходя в сознание.
Позже мне рассказали ,что  Руслан  и Хамзат  родом из одного ингушского города и всю жизнь прожили на одной улице.
Руслан  приехал  в Афганистан сразу  после военного училища, а Хамзат добился отправки сюда после года службы в Архангельске .

- Он как брат мне был...Я всегда получал по два письма-  от своей и от его матери.И Хамзат точно так же. Моя мать просила его присмотреть за мной, а его мать о том же  просила меня...Присмотрел...
Я первый раз видела, как ,сжав ладонями голову,  беззвучно плакал мужчина.
Сколько еще было  смертей за те четыре года, и не сосчитать ...
Говорят,можно  ко всему привыкнуть, даже к виду смерти. Нет, неправда это. К смерти привыкнуть невозможно.

Ещё  долго после возвращения домой мне  снились  обожжённые  дочерна  жарким афганским  солнцем совсем молодые ребята, умоляющие не отпускать их уже холодеющих рук...И каждый раз я просыпалась в слезах.
Точно так же долгое время просыпался среди ночи и Мурад,  и не мог заснуть уже до утра, выкуривая сигарету за сигаретой.

В жизни любого человека  случаются времена или  события, которые меняют всё их мировоззрение. Таким временем для нас стали те четыре года в Афганистане.
Мы , гражданские специалисты и медицинские работники жили в хорошо охраняемом военном городке и напрямую не участвовали в  боях, но последствия этих жестоких  боёв нескончаемым потоком истерзанных мертвых и живых тел  проходили через наши руки, навечно оставив  кровавые следы в памяти и душах всех, кто там был.

Афганистан  очень сильно изменил нас обоих.Мурад и раньше был  сдержанным,а  теперь и вовсе стал немногословным и замкнутым, и весь ушел в работу.
 Я себя чувствовала резко повзрослевшим и от этого немного растерянным ребенком, и с  трудом привыкала к тому,что всё позади и мы уже дома, а из подсознания никак не уходили страх и тревога перед неожиданным ночным обстрелом или сообщением о новом   ,, трёхсотом" грузе . Глядя на часы утром ,  ловила себя на мысли, что пора спешить в госпиталь на свою смену...

Обычно  общая беда или испытания сближают даже чужих людей. А я поняла, что точно так же общие испытания  могут и  отдалить даже самых близких людей,сделав их жестче , грубее, словно заключив каждого из них в непробиваемый панцирь.Наверно, это наше подсознание оберегает нас , выставляя такую  блокировку , чтобы  защитить  нас от собственной душевной боли.
Уже вернувшись домой, мы  ещё долго не могли , да и вряд ли хотели избавиться от  груза памяти  тревожных афганских будней и бессонных ночей ,  и на всё вокруг смотрели через ,, афганский" ракурс.
Нам обоим было непросто вернуться к мирной действительности и продолжать жить обычной жизнью.  И, хоть время потихоньку делало своё и убавляло яркость тех событий,  незримая граница между нами двоими не исчезала. Мы как будто стыдились друг перед другом предать собственную  память и забыть обо  всем, что мы там видели, забыть лица тех мальчишек, которые умирали на наших руках, и от этого не могли расслабиться и позволить себе быть бездумно  счастливыми.
И  я стала понимать еще одно: Афганистан никогда не уйдет из нас , а мы никогда уже не будем прежними.

Ни там, на афганской земле, ни  после мы так и не смогли ответить себе на главный вопрос: во имя чего  наши  ребята тысячами гибли  на чужой земле?
Наверное, конкретного и честного  ответа на этот вопрос  нет ни у кого до сих пор.