Телефон доверия слушает

Разыгралась в эфире мистерия -
Новый день телефона доверия.
Навсегда, насовсем заткну уши я
От нелепости и равнодушия.
И закроюсь я черным пологом,
Чтоб не слышаться с горе-психологом.
Если с крыши мне броситься с грохотом,
Там проводят меня злобным хохотом.
Не найду для себя Места Лобного,
Чтоб закрыться от хохота злобного.
У психолога смена кончается,
Только б дождаться мне, и не отчаяться.
Нитка надежды - она тоньше волоса,
Ждет-не дождется доброго голоса.
В трубку негромко спрошу, словно кобру, я:
"Здравствуйте. Скажете что-нибудь доброе?"
Дальше нет мне ни плана, ни действия,
Чтобы вернуться в футляр равновесия.
Дальше - услышу и сориентируюсь,
Будто над морем катапультируюсь.
Может - прикинусь я ведьмою сгорбленной
Чтоб разразиться тирадой озлобленной.
Иль притворюсь абонентом загадочным,
Буду троллить я смехом припадочным.
Притворюсь я плаксивым тинейджером,
Не с айфоном, а папиным пейджером.
Раскажу о любви нераздельной,
Что пойду и повешусь в котельной.
Или буду отцом-неудачником,
Огородником, сгорбленным дачником,
Буду клясть я детей непочтительных
В выражениях оскорбительных.
Я планктоном из офиса душного
Расскажу про начальника скушного,
И про чиксу из бухгалтерии,
Что не знает высокой материи.
Позвоню оскорбленной мамашкою,
Чтобы слезы стереть промокашкою.
Назову я детишек заразами,
Утомлю консультанта рассказами,
Как кормила супами-котлетами,
Чтобы выросли дети атлетами.
Расскажу, как дочурку Наталку
Ко субботам вела в музыкалку.
Собирала сыночка Валеру
В школу, в вуз, как раба на галеру.
Что забыли они, непутевые,
Как дарила игрушки им новые.
Думала, бросят мне в воду соломинки, 
А теперь - не дождусь и на пОминки.
Позвоню я училкой сердитою,
Ненавидящей мОлодежь сытую.
Полчаса буду клясть поколение,
Непутевое с даты рождения.
Позвоню я девицей рассерженной,
Ухажером случайным отверженной.
И не в силах сказать "До свидания",
Консультант будет слушать рыдания.
Как охапка засохшего хвороста,
Вспыхну кризисом среднего возраста,
Расскажу о надеждах несбывшихся,
Прокричу о мечтах несвершившихся. 
Чайник нагрет, как котел паровозный,
В форточку рвется воздух морозный.
В иную реальность манит телевизор,
Ведь ночь для психолога - злой супервизор.
Молчит за окошком ночная природа.
И снова сработал закон бутерброда:
Громко зовет закипающий чайник,
Но снова ворвется звонок-чрезвычайник.
Как актеры из фильмов Кустурицы,
Абоненты галдят, словно курицы.
Консультанту не спится, не дышится,
В трубке чье-то дыхание слышится.
Видится чье-то лицо из папируса,
Словно последствия гадкого вируса.
Слова консультанта разумны и четки,
Но сердце колотится в ритме чечетки.
Вновь консультант загружает систему:
"Озвучьте, пожалуйства, вашу проблему".
Консультант слышит драму полночную,
Будто в скважину смотрит замочную.
Появлюсь я загадочным профилем,
Назову я себя Мефистофелем.
Сообщу, что имею задания
По спасению всего мироздания.
Между делом мой сумрачный профиль
Пожирает хрустящий картофель.
Позвоню как знакомая бестия,
Прокричу: "Вот с тобой снова вместе я!"
Позвоню как сморчок озабоченный,
Голосом вязким, как йогурт просточенный.
Голосом гадким, как ложка касторки,
Позвоню собирателем сплетен из норки,
И поведаю страшную новость,
Чтобы в жизни добавить суровость.
Притворюсь малограмотным гопником,
С городской подворотни гоп-стопником.
И услышит нежданный-негаданный
Консультант матерок неразгаданный.
Притворюсь я злодеем непризнанным,
Что страдаю недугом я низменным.
Назовусь, что я маньяк я полуночный,
Поджидающий жертв возле булочной.
Закричу предрассветным истериком,
Чтоб было слышно обеим Америкам:
"Эх вы, консультанты! Не знаете даже,
Есть ли цианистый калий в продаже".
Наслаждаться я буду реакцией,
Назову прозвучавшее акцией,
Назову неудачным перфОрмансом,
Назову ненаписанным рОмансом.
Расскажу, что я гений припрятанный,
С тонкой нервной системой расшатанной,
Что спешу я спасти Человечество,
А не только родное Отечество.
Создаю чертежи грандиозные,
Чтоб с них делать орудия грозные.
Позвоню я соседкой озлобленной,
Чужим образом жизни коробленной,
Расскажу про соседей-гаденышей,
И про ихних детишек-крысенышей.
Загружу консультанта я кляузой,
Наслажусь я бессмысленной паузой.
Консультант бредит кнопкой спасительной,
Чтоб прервать мой поток отвратительный,
Чтоб напомнить мне муки регламента,
Глупого детища гордепартамента.
И тогда скажу в уши свободные
Я слова все простые, народные,
Как сбесившийся зверь с заповедника,
От души приложу собеседника.
Он, уставший от голоса пресного,
Вдруг увидит себя интересного:
Нецензурные хлынут сравнения
И нелицеприятные мнения.
Словно племя индейцев из Мексики
В уши хлынет поток грубой лексики.
Как отличник из школы злословия,
С консультантом сражаюсь до крови я.
Консультант фразой глупой затверженной
Успокоит всех ночью заснеженной:
"Все проходит, и это закончится,
И тогда заживем, как захочется".