Зарубежные обозреватели об итогах войны в Карабахе

Зарубежные обозреватели об итогах войны в Карабахе

 В статье «В мирном соглашении по Нагорному Карабаху Путин заявляет о своей стратегической победе», Робин Диксон (Robyn Dixon), корреспондент «Вашингтон Пост» в Москве, приводит слова бывшего посла США в России Майкла Макфола (Michael McFaul).

- Нравится вам это или нет, но это соглашение - настоящая дипломатическая победа Владимира Путина и позволяет ему играть роль миротворца, - сказал Макфол. - Это подтверждение того, о чем Путин и его окружение мечтали в течение 20 лет, - стать региональным гегемоном.

Быстрая дипломатия Путина и быстрое развертывание войск заблокировали сопредседателей Минской группы - Вашингтон и Париж.

Что меня поразило, так это то, что Минская группа полностью самоустранилась, - продолжает Макфол.  - Если вы посмотрите на Центральную Азию, если вы посмотрите на Кавказ, если вы посмотрите на Беларусь, там просто не так много американского присутствия. У нас нет особых рычагов влияния ни в одном из этих мест, но какие рычаги у нас есть, администрация Трампа решила не использовать.

Но перемирие не решает проблему, которая спровоцировала войну 1990-х годов: статус Нагорного Карабаха. Аналитики предупреждают, что без всеобъемлющего мирного договора перемирие может не сохраниться в долгосрочной перспективе, - пишет Робин Диксон.

«Я бы не стал называть это мирным соглашением», - сказал Лоуренс Броерс (Laurence Broers), эксперт по кавказскому региону лондонского аналитического центра Chatham House, имея в виду тощее соглашение Путина из девяти пунктов. - «Проблема Нагорного Карабаха - изначальный вопрос, который оспаривается между сторонами - в документе даже не упоминается. Так что это не совсем основа для долгосрочного разрешения конфликта. Это больше похоже на схему удержания».

По словам Броерса, долгосрочная цель России - сохранить влияние как на Армению, так и на Азербайджан. Но это деликатная работа, требующая больших затрат, если Москва хочет предотвратить будущий конфликт.

Российское государственное телевидение передало сообщение о том, что его миротворцы героически идут на помощь этническим армянам Карабаха. Но оно также послало пугающий сигнал о бархатной революции в Армении 2018 года, которая привела к власти премьер-министра Николая Пашиняна. Пашинян сместил нескольких промосковских руководителей службы безопасности и попытался уравновесить влияние России путем налаживания более тесных связей с Европой.

Именно такая «цветная революция» на постсоветском пространстве - как Оранжевая революция на Украине 15 лет назад, за которой последовала революция на Майдане в 2014 году - беспокоит авторитарную Москву. Москва считала Пашиняна безрассудным выскочкой.

«Армяне, особенно после революции 2018 года, вели эту очень осторожную игру, думая, что на их стороне и русские, и американцы», - сказал Макфол. «А когда дошдо до дела, у них не было ни тех, ни других».

* * *


Как использовать конфликт в Карабахе в американских интересах размышляет старший научный сотрудник Гуверовского института Рассел Берман (Russell A. Berman) в консервативном жулнале «Национальный Интерес» (The National Interest).

В статье автор анализирует плюсы и минусы создавшейся ситуации.

Основная стратегическая выгода для США связана с результатами для Азербайджана. Он обеспечил коридор на запад, который может облегчить поток энергоресурсов Каспийского моря по трубопроводу через Грузию к Черному морю. Это единственный энергетический маршрут с востока на запад из Центральной Азии на мировые рынки, который не проходит ни через Россию, ни через Иран. В свете важности, которую США придают угрозе российского энергетического шантажа в связи с трубопроводом «Северный поток - 2», азербайджанский энергетический маршрут приобретает большое значение с точки зрения глобальной энергетической политики.

Еще один положительный результат для США связан с иранским аспектом. Несмотря на последовательные усилия Тегерана по достижению региональной гегемонии, он, на удивление, воздержался от вмешательства в конфликт. Иран не только оказался бессилен оказать влияние на своих ближайших соседей, но, кроме того, кампания Азербайджана по укреплению контроля над Нагорным Карабахом вызвала положительный отклик у азербайджанского меньшинства на севере Ирана. Внутрииранская этническая напряженность или даже перспектива азербайджанского самоопределения могли сдерживать внешнюю политику Ирана: солидарность южных азербайджанцев с Азербайджаном, с его очень публичными связями с Израилем, стояла на пути Ирана вообще.

Тем не менее, несмотря на эти плюсы - энергетический коридор и отстранение Ирана, - чистый эффект от исхода Нагорно-Карабахского конфликта следует рассматривать как отрицательный с точки зрения американских стратегических интересов. Теоретически Соединенные Штаты, Франция и Россия председательствуют в Минском процессе, учрежденном в 1992 году, с обязанностью наблюдать за разрешением спора. Однако нынешнее соглашение между Азербайджаном и Арменией было разработано только Москвой: западная дипломатия была ограничена.

Более того, исполнение соглашения предполагает ввод российских войск на спорную территорию. Россия восстановила свое влияние на Южном Кавказе, точно так же, как она это сделала в Сирии и Ливии, не говоря уже о Крыме и восточной Украине. Хотя у нее обычно нет силы или ресурсов для создания условий для постоянного мира, Россия неоднократно выступала в качестве решающего игрока на постсоветском пространстве и далеко за его пределами. В соперничестве великих держав между Соединенными Штатами и Россией Нагорный Карабах представляет собой еще один шаг в расширении российского влияния, которое Россия потеряла в конце холодной войны.

Россия также укрепила позиции в Армении. Правительство премьер-министра Никола Пашиняна демократическим путем пришло к власти в Ереване в 2018 году с надеждой на укрепление связей с Западом. Однако военное поражение от Азербайджана заставило Пашиняна уступить, фактически отказавшись от претензий Армении в Нагорном Карабахе. Теперь он столкнулся с разгневанными массами. Сможет ли он сохранить власть, еще предстоит увидеть, но динамика очевидна. Прозападный лидер Пашинян несет всю вину, и он ослаблен, а власть России расширяется. Мы являемся свидетелями новой доктрины Брежнева: туда, где когда-то была Россия, она должна вернуться.

Запад также потерял позиции в отношении Турции, которая поддержала Азербайджан в рамках стремления президента Реджепа Эрдогана к большей региональной роли. Особенно острый конфликт развился между Анкарой и Парижем, где президент Франции Эммануэль Макрон раскритиковал роль Турции, когда он возобновил дебаты по поводу исламизма после террористических атак в Париже и Ницце. Эрдоган воспользовался возможностью изобразить Макрона, как врага ислама. Хотя это словесная война, она сильно разделяет двух ключевых союзников по НАТО - ядерную державу Францию и Турцию, численность вооруженных сил которых уступает только США в рамках альянса. Окончательное решение о границах на Южном Кавказе может показаться не слишком важным для Вашингтона, но этот внутренний спор внутри НАТО может подорвать ключевой институт архитектуры международной безопасности Америки. Считайте это еще одной победой России.


Хотя в соглашении участвуют Россия, Армения и Азербайджан, оно также неизбежно закладывает основу для взаимодействия между Россией и Турцией. Эрдоган фактически объявил, что турецкие силы будут играть роль в наблюдении за миром, хотя детали остаются неясными. По мере развития российско-турецкого сотрудничества произойдет дальнейшее ухудшение отношений между Вашингтоном и Анкарой. Однако также возможно, что российско-турецкая близость в Нагорном Карабахе станет источником напряженности и конфликта между ними, что может подтолкнуть Турцию назад к Западу.

Первоочередной задачей американской внешней политики должно быть исправление ущерба, нанесенного отношениям с Турцией. Обе стороны совершили ошибки, но самое вопиющее - необдуманное решение администрации Обамы вступить в союз с теми курдскими силами, которые Анкара считает террористической угрозой. С тех пор дела обострились. Поэтому Вашингтону следует искать возможности для устранения ущерба. Конфликт в Нагорном Карабахе все же может предоставить Америке возможность для непрямого подхода к Турции, а также дать отпор российскому экспансионизму.

* * *

Об изменениях в турецко-российских отношениях пишет политолог Орхан Гафарли (Orhan Gafarli), бывший докторант Центра Дэвиса по России и Евразии (Davis Center for Russian and Eurasian Center), Гарвардский университет (2017-2018), в настоящее время работает с Политическим центром Анкары в Турции.

Вторая карабахская война и заметное закулисное вмешательство Турции вызвали широкий резонанс на всем постсоветском пространстве. В частности, 16–17 октября президент Украины Владимир Зеленский нанес визит в Турцию с целью развития и укрепления двусторонних военно-экономических отношений. Обе стороны подписали военное рамочное соглашение и меморандум о намерениях, которые предоставляют возможности для развития более глубокого военно-технического сотрудничества в таких областях, как обмен разведданными, безопасность Черного моря и беспилотные летательные аппараты. Результаты этого визита и сопутствующие им заявления президента Турции Реджепа Эрдогана и министра иностранных дел Мевлют Чавушоглу относительно нерушимых претензий Украины на Крым и Донбасс вызвали негативную реакцию в России.

Между тем, Турция также предпринимает шаги по развитию отношений с Россией, как на двустороннем, так и на региональном уровнях, и Москва отвечает взаимностью, исходя из собственных интересов.

Теперь, когда Анкара стремится к значительно более интенсивному уровню отношений со стратегическими партнерами на постсоветском пространстве, Россия и Турция почувствовали необходимость разработки новой совместной платформы сотрудничества. Во время недавней волны насилия в Карабахе развернулись дискуссии о возможном изменении мирного процесса для урегулирования конфликта, в котором на протяжении почти 30 лет доминировала Минская группа Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) под сопредседательством Франции, России и Соединенных Штатов. В частности, Азербайджан предложил Турции стать новым сопредседателем. В свою очередь, Турция предложила возобновить встречи в рамках Астанинского формата (Россия, Турция, Иран) для обсуждения Карабаха в дополнение к созданию нового четырехстороннего переговорного процесса, который объединил бы Турцию, Россию, Армению и Азербайджан. Выражая поддержку этим последним рамкам, президент Азербайджана Ильхам Алиев подчеркнул, что мир и стабильность в регионе не могут существовать без Турции.


Завершение второй карабахской войны и продолжающееся тесное сотрудничество на стратегическом уровне между Турцией, Грузией и Украиной фактически стимулируют дальнейший региональный диалог между Анкарой и Москвой по вопросам безопасности и стабильности в регионе Востока Европы и Южного Кавказа. Для Турции это более глубокое вовлечение, наконец, приглашает страну в регион, который она долгое время считала имеющим решающий национальный интерес. Между тем, два основных фактора стимулируют Россию. Во-первых, как подчеркнул Путин, Турция проводит независимую внешнюю политику, несмотря на то, что она является членом НАТО. Во-вторых, Россия не смогла выстроить аналогичные прагматичные отношения с двумя другими постсоветскими республиками в Черноморском регионе, Грузией и Украиной, где правительства, ориентированные на Запад, пришли к власти в результате так называемых «цветных революций». Следовательно, Москва гораздо больше заинтересована в поощрении турецкой поддержки предлагаемых Россией решений региональных проблем. Таким образом, участие Анкары в переговорах по Карабаху отвечает более широким интересам Москвы; например, вмешательство Турции с большей вероятностью заставит Армению остаться в пределах российской орбиты (и под якобы защитой России) в долгосрочной перспективе. И эта модель, как Россия, несомненно, надеется, затем может быть повторно применена в других частях региона.