Вихри враждебные веют...

У-у-у-у-у, воет ветер в проводах электропередач, рвёт полотнище флага над краевой администрацией. Темная ночь, хоть глаз выколи, и единственный фонарь у этой же администрации болтает ветром отражатель, и желтой луч света освещает то правую то левую сторону от столба.
У остатков невысокого заборчика, облокотившись об него стоит мужчина, явно не совсем трезвый и что-то бормочет, или даже напевает.
-Вихри враждебные веют над нами, тееоомные силы нас... злобно гнетут! Пытается он пропеть слабо шевелящемся языком, как я уже заметил, он был не совсем трезв. А причина тому была веская, Михаил Илларионович возвращался с демонстрации домой, вернее не совсем с демонстрации, так как она давно уже прошла, и все добрые люди разошлись по домам ещё за светло. А Михайло Ларионыч, или просто Ларионыч,как эго звали товарищи по работе, да и пожалуй все за глаза, уверенно продвигался борясь с притяжением земли до дому. Настроение было приподнятым, так как демонстрация была по случаю очередного юбилея Великой Октябрьской социалистической революции.
Соответственно там они выпили по не одной рюмочке за революцию, за советский народ, за партию, ну да и ещё за много чего за. В результате, получилась изрядная загрузка организма. Но как говаривал их парторг Семеныч, истинные коммунисты не сдаются! И Михайло Ларионыч, не сдавался, идти ему осталось  ну может отсилы два квартала, и он дома, но ноги шли как-то очень медленно и он увидев заборчик облокотился чтобы немного передохнуть и двигаться дальше.
   -В боой роковой мы вступили с врагами... бубнил себе под нос Ларионыч, то ли находясь под впечатлением вечера проведённого с товарищами, то ли как-то этим пением подбадривая себя , и пытаясь выровняться и продолжить путь. Дежурный автобус , повёз всех тех кто жил далеко от клуба их организации, а Ларионыч жил рядом и сам изъявил желание пройтись  и проветриться, на что товарищи не возражали, так как все были  на веселе .  Вдруг очередной порыв ветра резко отклоняет отражатель фонаря, там что-то замыкает, искрит, вспышка и всё тухнет, и Ларионыч чувствует как на его руку что-то падает хлестким ударом, интуитивно понимая, что это провод, который видимо отгорел от замыкания, и в глазах его медленно все поплыло , и тело завибрировало, стало как бы легким и невесомым. Замелькали кадры из его жизни но в обратном порядке, как кино, но он отчетливо видел каждый кадр. Вот он выступает но собрании, новоселье, рождение сына, женитьба , институт, армия, школа, отчий дом..., и яркий-яркий свет заполняет пространство, не просто яркий, а очень тёплый и какой-то родной.   И Михаил Илларионович как бы парит в этом свете, уже ничего не видя вокруг, кроме яркого но не ослепляющего света, и такая необъяснимая радость появилась на сердце, и ликование, что такого он не чувствовал в своей жизни ни разу.
      - Но что происходит со мной, - подумал он,- что я ничего не вижу вокруг, ни улицы, ни домов, и ночи нет, вообще ничего нет, только свет вокруг и тепло.
      - Ты находишься не на Земле, в вашем понимании этого слова, - вдруг услащал он мягкий и спокойный голос.
      - А где я ?- произнёс он в ответ , но рот его не открылся, а вопрос прозвучал мысленно.
      - Ты на небе, так у вас там говорят, - ответил ему тот же голос.
      - А,- догадался Михаил Илларионович, я уже по видимому умер, и нахожусь уже на том свете.
      - И да, и нет,- услышал он в ответ, ты скорее по-середине.
      - На тебя упал отгоревший электрический провод, и у тебя остановилось сердце,и сейчас твоё тело лежит рядом с забором на подмерзшей земле, а твоя душа беседует со мной.
      - А, вот оно что, значит это всё правда, и Бог существует, и я буду вызван сейчас на Суд за всю мою прошедшую жизнь?!, - несколько
       эмоционально проговорил он.
      - Ну всё так, и не совсем,- Суда сейчас не будет, а вопрос о твоей дальнейшей жизни ты будешь сейчас решать сам,но для этого, я тебе должен немного кое -чего рассказать, а может даже и показать.
      - А там и решишь как тебе поступить, так как у тебя есть выбор.
      - А кто ты, Бог?! спросил Михаил Илларионович.
      - Нет, но пусть будет как у вас там говорят ангел- хранитель.
      - Понятно,- задумчиво произнёс он.
      - Тогда слушай. Ваше время, то за что вы гибли на фронтах, и что отстаивали закончится, и прийдут совсем другие времена, все, крему стремилась и горела ваша душа, переиначится, и будут другие нравы и другие люди. Все так называемые незыблемые основы социализма рухнут, и народ, сам того не понимая поддержит эти изменения, но вас всех сильно обманут. И вы окажетесь на перепутье, в безвластии и беззаконии. Личное станет всем ближе , чем общественное, люди забудет про честь и совесть, в голове у всех будут только материальные желания и зарабатывание денег. Люди станут тупеть и глупеть, и всё что построено при советской власти , почти всё будет разрушено и продано иноземному капиталу.
-Да нееет, пролепетал Михаил Илларионович, - нет, этого не может быть!
-Сколько мы крови пролили за эту страну, сколько миллионов жизней отдали! Нет! И ещё раз нет!
-Ну мое дело, вам рассказать, а ваше дело верить или нет, но решать в итоге прийдется вам.
Возникла пауза и тишина, он молчал, у него промелькнули воспоминания голодного детства, как отец уходил на фронт, как пришла похоронка, и мать, сдерживая слезы, выбежала из дому и долго находилась в сарайке. Как делили хлеб, который выдавали по —карточке, как пошёл в ПТУ, потом на завод в ремонтному-слесарный цех.    
Всегда был честен, не кривил душой, работал как говаривали с огоньком, получал грамоты, премии, ставили в пример, его фотокарточка висела на заводской доске почета.       Все , как говориться как у людей, никому не завидовал, жил своим трудом, так и детей своих воспитывал, в том же духе. А тут поди ж ты все переменится, и люди станут другими...Так откуда  же они появятся, если это наши дети и наши внуки...?  Кто ж их так поменяет, что и духа в них нашего почти не останется!  То, что он услышал, было для него большим потрясением, если не сказать больше, крахом, обрушением чаяний и надежд, для чего жил, для чего трудился, не жалея себя, ни людей ему подчиненных, все через время улетит в тартарары?!!         Но учитывая всё с ним случившиеся, не поверить этому он не мог.
Ичто может сделать он, маленький человек, винтик в механизме социалистического хозяйствования?!  Невидимый голос ему предложил принять решение, которое будет исходить от него самого, Михаила Илларионовича . А что он может и должен решить, если будущее уже определено, и все роли в нем расписаны, что он должен принять, какое решение?! 
-А, понял, начало доходить до него, я должен принять решение, зная
что будет в будущем , остаться здесь или отправиться назад на землю. Жить, зная что произойдёт, и ничего, ничегошеньки не иметь возможности сделать, очень трудно так жить, вставать ходить каждый день на работу, зная, что ничего, практически от этого завода не останется, от страны не останется, что там от завода!
Пройти в жизни все, ну практически все, а столкнуться с тем, что и поправить нельзя... , да., вот же дернул меня черт, перебрать сегодня, так бы поехал с ребятами на автобусе, и ничего бы этого не случилось.
Но что-то подсказывало ему, что все произошедшее с ним, была череда событий, которыми привели к этому результату. Кто-то невидимой и властной рукой раздвигал проход для теперь уже свершившегося настоящего.
Остаться здесь, а как же жена, дети, товарищи?! Нет, невзирая на будущие события, он должен быть рядом, рядом до конца, встретить все невзгоды и потрясения, с мужеством и честью, как подобает истинному коммунисту!
Чаша весов склонились , решение принято, яркая вспышка, толчек, и он открывает глаза, видит ночное звездное небо, его начинает колотить мелкой дрожью, толи от холода, из -за лежания на земле, толи от мгновенного протрезвления. Медленно поднимаясь, сначала ни колени, потом оперевшись на забор, Ларионич встаёт на ноги.
  Первая мысль, надо быстрее сообщить на подстанцию об обрыве провода, чтобы больше никто не пострадал.
Черкая спичками, он пытался увидеть оборванный провод, чтобы ещё раз ненароком на него не наступить. Провода под ногами не было, так как он соскользнул по другую сторону заборчика.
Потихоньку разминая ноги, и постепенно ускоряя шаг Михаил Илларионович направился домой.
Время было уже позднее, и он шёл в полной темноте и никого не встречая по пути. Лишь только жёлтая яркая луна и звезды освещали ему дорогу. Вот уже невдалеке показался его дом, с резным крашенным синей краской заборчиком, и крытой оцинкованным железом крышей. Как радостно на душе у него стало, как будто бы он здесь не был целую вечность, и приближаясь к дому, не мог на него наглядеться!
-Милые, дорогие мои домочадцы, женушка родная и детки, дом мой родной, как давно я вас не видел, - проговорил про себя он, и комок бподкатил к горлу, и выступили слезы. Да, надо срочно успокоиться, и привести себя в порядок, а то не ровен час супругу расстрою своим видом.
-Спокойно солдат, уговаривало себя, все ведь позади, все закончилось, живой! Даже и мысли не допуская, что если все было бы наоборот..
Зафыркал и заскулил пёс Лесик, чую приближение хозяина, ну всё, теперь и супруга уже услышала. Открылась дверь на веранде , зажегся свет,
    -  Мишь ты что ль ?
  -Ну я, я Надюшка,. с ударением на первое «а» ответил он.
  -Постою покурю немного.
  -Ну ты и напраздновался, время то уже глянь , первый час ночи!
  -Так получилось, Надюшка, я не хотел,
  -Ну людно, людно, не торчи долго, заходи домой, я тебе чай соберу пока.
  Он стоял, и не мог сдержать слез, которые лились у него беззвучно ручьём. Вид родного дома, родные запахи голос жены, привели его совсем в умилительные расстроенные чувства. И теребя пушистую гриву пса, он стоял и не пытался остановить эти благодатные слезы.
Уж и забыл, когда последний раз плакал, разве что в детстве, и не помню когда,-  подумал.Ларионыч.
Выкурив пару сигарет, погладив пса, он зашёл по крыльцу на веранду и в дом. Дом эго встретил теплом, чистотой и уютом, на столе в кухне стоял чай и тарелка с булочками. Он по-тихонько разулся снял пальто, и прошёл на кухню к рукомойнику. Пока не видит супруга, умыл и лицо, чтобы смыть остатки слез, и растер его хорошо полотенцем, чтобы не было заметно.
-Ой, а ты и чёт трезвый сегодня, ничего не пойму, на тебя не похоже, праздник такой, не выпили что ли?, - в пол голоса, с иронией произнесла супруга.
        -Почему не выпили, выпили, пока шёл, протрезвел, - буркнул он.                -Да какой же ты дорожкой то шёл, что она тебя отрезвила враз, - на унималась Надюшка.
-Да ладно тебе, просто не пошла сегодня, а товарищей же я не брошу,сидели разговаривали, даже и поспорили малёхо,- ответил он, явно заминая разговор на эту тему.
 -Ну шучу я,шучу,  пей дорогой чай, я и булочек к празднику напекла.                -Спасибо, чёт пока шёл продрог, горячий чай будет кстати.
 -Пей, пей, я ещё кипяток в термосе припасла, надо будет подолью.
 -Ладно пронесло пока, не надо будет ничего рассказывать супруге о произошедшем, а там видно будет, - подумал он.
  Немножко поговорив, в полголоса, так как дети уже спали, супруги улеглись почивать, и Лирионыч наконец забылся глубоким сном.
Ночь прошло тихо, без  сновидений, и отдохнувши, он как всегда проснулся по заведённой годами привычке в 6,30.
  И только сейчас его осенила мысль, я же не позвонил на подстанцию, а если кто тронет оборванный провод?! Как сообщить, телефон домашний у него был, но говорить про оборванный провод при супруге?! А если она начнёт вопросы задавать, откуда ночью я увидел оборванный провод?! Надо что-то придумать!  Так, быстро встаю, иду на двор, а там что-нибудь придумаю, - решил он.
Супруга уже встала, она вставала всегда раньше его на пол-часа.