Сильнее брони. Часть-5. За линией фронта

                ЗА ЛИНИЕЙ ФРОНТА

            
                18 марта 1945 года.
3-й Белорусский фронт. Район Хайлигенбайль.

В самый разгар боёв по ликвидации «Хейльсбергского укрепленного района» активно действовала авиация 3-го Белорусского фронта. Конечно, это было не случайно, так как войскам противостояла 150-ти тысячная группировка «Вермахта». Она  была самым мощным препятствием на подступах к Кенигсбергу, даже не смотря на то, что к этому времени он уже был частично блокирован советскими войсками.

 Маршал  Василевский отлично понимал, что штурмовать Кенигсберг, имея с «юго-запада» такого мощного противника, а с «северо-востока»   «Земландскую группировку» - нельзя. Можно и самому оказаться в ловушке, поэтому и принял решение, уничтожить их последовательно одну за другой, начиная от левого фланга, то есть с Хейльсберга*.      
    
С такой же дилеммой столкнулся и маршал Жуков перед подготовкой к штурму Берлина. Тогда, в Восточной Померании Гитлер создал мощный кулак  из 26-ти дивизий под командованием Рейхсминистра  Гиммлера. Эти отборные соединения стали угрожать флангу и тылу 1-го Белорусского фронта, а в последующем бы и всему правому флангу наступающих на Берлин войск.

В итоге,  усилиями 1-го и 2-го Белорусских фронтов, а так же Армии Войска польского, немецкие дивизии в Восточной Померании были    разгромлены. Это означало, что дорога на Берлин, становилась менее опасной. В сущности, данное решение оказалось верным, хотя отдельные военачальники упрекали Жукова в том, что ещё в феврале 1945 года он мог взять столицу Рейха и закончить войну.

 Тем не менее, маршал был абсолютно прав. В первую очередь стоило  обезопасить наступающие войска, устранив возможность флангового удара по ним. Однако даже в тех условиях разбить до конца Хейльсбергскую и Померанскую группировку не удалось. Часть оставшихся сил «юго-западной» группы ушла в обход Кенигсберга на Земландский полуостров, а недобитые в Померании части усилили оборону Берлина.
                *    *     *
В данной обстановке 136-й гвардейский штурмовой авиационный полк принимал непосредственное участие в уничтожении противника зажатого в «стальные тиски», юго-западнее Кенигсберга.

Совместно с войсками 28-й армии, гвардейцы непрестанно действовали в направлении главного удара от Бладиау** на Хайлигенбайль***. В задачу штурмовых экипажей входило сопровождение наступающих частей Красной Армии, уничтожая на их пути  артиллерийские и миномётные батареи, а так же танки и самоходные орудия.

С этой целью, 18 марта 1945 года вылетело четыре группы по 5-6 Ил-2 с интервалом в 10 минут. Ведущими были: майор Коровин, майор Григоренко, старший лейтенант Ветров и капитан Козенков. В течение сорока минут экипажи наносили удары по живой силе и технике противника в назначенном  районе.   

Поскольку враг отчаянно сопротивлялся, то его зенитные батареи вели непрерывный обстрел штурмовых групп в течение всего налёта. В результате зенитным огнём малокалиберной артиллерии было сбито два штурмовика Ил-2.  На окраине Бладиау - экипаж младшего лейтенанта Баранова, а над опорным пунктом Ширтен, в трёх километрах восточнее Хайлигенбайля - экипаж старшего лейтенанта Полуянова и младшего сержанта Вайсброта.

Сразу же, как только самолёт тряхнуло и он начал гореть, Полуянов принял решение посадить его на территорию противника и попытаться скрыться. Этому решению предшествовало два обстоятельства:
 
Первое - машина перестала «слушаться руля» и неумолимо кренилась к земле.
Второе - обжигающая боль от ранения осколком снаряда пронизывала всю грудь, парализуя руки. Но помутневшее сознание ещё призывало к действию, и он вызвал на связь стрелка.
- Борис! Держись, как только можешь, посадка будет тяжёлой! Машина совсем не управляется.
- Сажай немедля Григорий Павлович, иначе сгорим заживо, - отозвался тревожно Вайсброт.

Раздался удар о землю, а потом треск и самолёт наклонившись на левое крыло, стал гореть ещё сильнее. Сбросив парашют Вайсброт, почувствовав неладное сразу же устремился к кабине командира. Полуянов, уткнувшись лицом в приборную панель, уже был без сознания. С трудом вытащив его из кабины и спустив на землю, Борис стал расстегивать куртку, чтобы облегчить дыхание раненому. В это время Григорий очнулся и сразу начал говорить:
- И всё же мы смогли сесть, а теперь надо уходить, пока не пришли немцы.
- Не торопитесь! Вначале я должен остановить вам кровь и перевязать раны, а потом уже решим, как быть дальше.

Полуянов не стал возражать, но пока Вайсброт делал ему перевязку, тот постоянно наставлял его:
- Ты Борис должен выжить при любых обстоятельствах, чтобы потом добраться до полка и всё рассказать Жихареву.
- А если не получится, - засомневался стрелок.
- Должно получиться, для меня это очень важно. Скажу тебе больше - это приказ!
- Что же сие означает Григорий Павлович? – удивился Вайсброт.
- Ещё вчера было не к месту, а сегодня я уже могу тебе сказать о том, что неделю назад меня представили к «герою». Сам понимаешь это не только ответственность, но и большое доверие, которое надо оправдать.

Осознав тревогу командира, младший сержант поспешил его успокоить.
- У нас ещё не всё потерянно и есть возможность спастись, чтобы дожить до победы, а потом и побывать в родных краях.      
- Уже поздно Борис. Смотри, со всех сторон идут немецкие автоматчики с овчарками.
 
Полуянов, пересиливая боль, попытался встать, но это давалось ему с трудом. Воздушный стрелок тут же пришёл на помощь, одобряя его решимость продолжить борьбу с ненавистным врагом.
- Ничего командир, можно выжить и в плену. Стоит только держаться друг друга и не терять надежды…
- Нет, неволя это не для моего характера, я так жить не смогу. Ты лучше, Борис, поддержи меня, чтобы я не упал, а то вдруг потеряю сознание. Ноги совсем не держат, а руки и вовсе занемели.       
Вайсброт снова взял Полуянова под руку и прижал к себе.
                *    *     *
Пока спешно обменивались мнениями, подоспела группа автоматчиков во главе со штабным офицером. Немецкий майор, с интересом рассматривая пленных лётчиков, спросил:
- Кто из вас командир?
- Я, - ответил Полуянов, и кивнув в сторону Вайсброта произнёс, - а это мой стрелок.

Майор не стал больше любопытствовать и сразу же сделал своё предложение экипажу:
- Мы вам предлагаем сотрудничество с немецким командованием взамен на хорошие условия в плену. Всё равно другого выхода у вас нет! Соглашайтесь!

Полуянов, отодвинув в сторону Вайсброта, сделал шаг навстречу к майору и зашатался. Солдаты сразу же вскинули автоматы и начали в него целиться. Григорий, сдерживая их порыв, поднял вверх левую руку и глядя прямо в лицо майора твёрдо заявил:
- Я Советский офицер, коммунист! На моём счету около батальона гитлеровцев, Восемнадцать артиллерийских батарей, одиннадцать танков, а ещё самоходки,  бронетранспортёры и самолёты. Всего не перечислить, а вы мне предлагаете стать фашистским прихвостнем!? Нет! Мы вас гадов били и будем бить до полной победы.

Офицер сразу же посуровел и потянулся за пистолетом.
- Этот русский настоящий большевик и с ним не может быть никакого компромисса! Расстрелять!               
Полуянов в этот момент попытался выхватить из кармана лётной куртки свой «ТТ», но раздалась  короткая очередь и он упал спиной на землю. Немцы тут же обшарили его карманы, сорвали ордена с гимнастёрки и, подтащив  поближе к горящему самолёту, бросили. Быстро собрались и, захватив с собою Вайсброта, уехали на грузовике в часть. А на тёмном контуре леса продолжали зловеще плясать языки пламени от горящего «Ила», у которого лежал непокорённый лётчик-штурмовик Григорий Полуянов.

                Штаб
136-го гвардейского штурмового авиационного
                полка.

Позвонив дежурному офицеру, гвардии подполковник Жихарев отдал ему приказание:
- Пригласите ко мне срочно капитана Калинина!
- Есть! - ответил дежурный и тут же направился на поиски  полкового оперуполномоченного отдела контрразведки «Смерш».

Вскоре «смершевец» был уже в кабинете у командира полка.
- Слушаю вас Василий Дмитриевич!
Жихарев сразу же перешёл к делу.
- В полку объявился младший сержант Вайсброт, это воздушный стрелок Полуянова, он бежал из немецкого плена. Я с ним побеседовал и отправил в столовую, так как его уже начало трясти от голода. 
- Я это знаю, - ухмыльнулся капитан, - он уже арестован и будет находиться под арестом пока не пройдёт полную проверку.
- Вот как! – удивился Жихарев. Быстро вы сработали! Нам бы вашу сноровку.       
- На то и поставлены, - кичится контрразведчик.
- А что есть сомнения? – переводит разговор в деловое русло комполка.
- Сомнения всегда есть! Мне не понятно, почему немцы расстреляли Полуянова, а его оставили в живых? Он же еврей! А политруков, коммунистов и евреев они сразу же пускают в расход.

- Немцам сейчас уже не до этого. Им бы самим спастись. Потом, вы же знаете, какой характер был у Григория, он даже во сне воевал с фашистами. Вот и нашла коса на камень!
- Да, идейный был товарищ! Но война есть война и никуда тут не денешься, - изрёк недовольно Калинин.
- И всё же Евгений Константинович, что будет с Вайсбротом после проверки? – допытывается Жихарев.
- Если он пройдёт проверку, то продолжит службу в полку на ваше усмотрение.
- А если нет?
- Ну а если не пройдёт, то судьбу его уже будет решать военный трибунал
- И что же он там нарешает?
- Всё как обычно: штрафная эскадрилья, десять лет лагерей или высшая мера.
- Да, выбор скажем так, не самый приемлемый.
- Это ещё не всё. Если прокуроры подведут его под «вышку», то в назидание другим могут расстрелять прямо перед строем полка.
- Мне этого ещё не хватало! - стукнул кулаком по столу Жихарев. Нервы и так на пределе. Люди измотаны постоянными боями, а им ещё  воевать да воевать…
- Такая у нас работа товарищ подполковник, - увещевает командира Калинин. 
               
Жихарев закуривает папиросу и делает несколько затяжек, но всё равно видно, что руки у него подрагивают от бессилия перед обстоятельствами. Затем немного успокоившись, умильно смотрит в глаза «смершевцу».
- Вы уж там Евгений как-нибудь ускорьте эту проверку. Вайсброт мне нужен, как воздушный стрелок. Завтра же полетит на задание с молодым  пилотом. Вот там, в бою и будет решаться его судьба. Разве это не справедливо?

В ответ капитан лишь пожимает плечами.
- Как получится, - а потом, спохватившись, добавляет.
- Да, ещё Василий Дмитриевич! Полуянова мы тоже проверим, и если обнаружится негатив, то представление на «героя» будет отозвано.
- Совесть то у вас есть? – опять возмущается комполка. Вы что ещё и погибшего будете проверять!?
- Служба есть служба, - разводит руками капитан, - нас интересуют не только живые, но и мёртвые.
- Ну что ж, Бог вам судья, - бросил раздражённо вслед уходящему «смершевцу» командир полка и закурил очередную папиросу.
                *      *      *
После разгрома немецких войск в районе Хайлигенбайля  подполковник Жихарев отдал приказ на поиски тела погибшего лётчика Полуянова. К сожалению, так было не всегда. Обычно обходились незамысловатой формулировкой «погиб в районе…», что определяло место гибели всех экипажей за линией фронта.

Понятно, что искать пилотов в этих условиях не представлялось возможным. Именно так и появлялись безымянные могилы героев. Ну а затем, постфактум фронтовые кадровики, а за ними и военкоматы «додумывали» истории захоронения или увековечивание памяти погибших. После всего, эти мифы выдавались за реальность. К сожалению, это устраивало всех, устраивает и сегодня, правда, кроме неравнодушных исследователей и поисковиков.
                *      *      *
И вот в один из дней в кабинет к Жихареву вошёл начальник штаба полка гвардии подполковник Фадеев и сразу же приступил к докладу:
- Василий Дмитриевич! Всё же тело Полуянова нам удалось отыскать. Правда, оно изрядно обгорело, но опознать его всё же можно. Когда прикажите хоронить?
- Спасибо Дмитрий Григорьевич! Хоронить будем завтра, как героя со всеми почестями.
- Что вы имеете в виду конкретно? – уточняет начальник штаба.
- А то значит, будет общее построение гарнизона с выносом Боевого знамени, прохождением торжественным маршем и оружейным салютом. Так и передай замполиту, как только вернётся с задания. По своей части, тоже сделай всё ко времени.
- Хорошо будет исполнено!
В завершение, Жихарев детализует свои указания.   
- Помянуть тоже надо будет достойно. Одним словом, всё как положено по русскому обычаю и фронтовому ритуалу.

                Награда героям.

В конце апреля 1945 года командир первой эскадрильи гвардии майор Коровин представит воздушного стрелка сержанта Вайсброта к государственной награде ордену «Красная Звезда».

Командир полка Жихарев подпишет это ходатайство с формулировкой «За отличное выполнение 21-го боевого вылета, доблесть и мужество, проявленные в боях с немецкими захватчиками».

Заместителю командира эскадрильи, гвардии старшему лейтенанту  Полуянову Григорию Павловичу, 19 апреля 1945 года, за 105 успешных боевых вылетов на штурмовике Ил-2 будет присвоено звание Героя Советского Союза «посмертно».

Вот так складывались судьбы героев на самой страшной и кровопролитной в истории человечества войне. Многие из них были забыты, а некоторым просто повезло, и власть обернулась к ним с благодарностью, правда, спустя уже многие годы после той трагедии. 

Так произошло с одним из участников вылета на Хайлигенбайль, 18 марта 1945 года. Тогда вместе с командирами эскадрилий 136-го гвардейского: Коровиным, Козенковым и Ветровым, вторую группу вёл старший штурман дивизии, гвардии майор Григоренко.

Штурман был выходцем из этого самого полка, воюя в нем с первых дней формирования и, конечно же, как лётчик, участвовал в боях, нанося ощутимый урон врагу. Таким образом, за годы войны, Григоренко совершил 85 успешных боевых вылетов. А поскольку уже за 80, полагалась – высшая степень отличия, то он тоже был представлен к званию Героя Советского Союза, однако это ходатайство отклонили «наверху»!?

Причину, как это было, никто не указывал. Нет и всё! Тем не менее, она теперь уже, более или менее известна. Дело в том, что определив нормы боевых вылетов  «власть» вскоре поняла свою ошибку!? Не выходя из боёв и проявляя массовый героизм, лётчики штурмовой авиации быстро начали их перекрывать, обязывая тем самым своих командиров исполнять принятое решение.

Скорее всего, было «негласное указание», мол, вы там особо то не строчите «наградные» на своих «героев», пусть лётчики ещё повоюют!  Гляди и злее будут! Вот и стали представлять, когда минимум превышал более ста боевых вылетов на штурмовике Ил-2. При этом вылеты на других типах самолётов особо во внимание не принимались, даже если они переваливали за сотню. Правда кроме отдельных или особых случаев!?

Как ни странно, но основным сдерживающим «шлюзом» на этом пути становились Командующие фронтами и флотами. Именно в их штабах представления к наградам  задерживались до трёх и более месяцев, что было не приемлемо и не справедливо в условиях войны.

Тем не менее, командующие видели в этом определённую угрозу для себя лично. Ведь  списки на героев и проекты Указов Президиума Верховного Совета СССР ложились для согласования непосредственно на стол Наркому обороны Сталину, а как он на всё это отреагирует, никто не мог предположить!? Репрессии во время войны никуда не делись, а наоборот, стали обыденным делом, только совершались уже под знамением «законов военного времени» или расхожего обвинения в том, что военачальник «преступно руководит вверенными ему войсками».

Тогда, не дошли бы до Берлина, если б не было отчаянных и смелых командиров и бойцов, а они, к счастью, были на всех фронтах и в море и на суше. Таким образом, отдельные «командармы» быстро оценив ситуацию, приняли надлежащие контрмеры. Для своевременной реализации своих    решений, они стали игнорировать штабы фронтов и флотов, направляя представления на «героев» сразу в канцелярию Наркомата обороны.
 
Бывало по-разному, иногда это срабатывало, а иногда и нет, но надежда на справедливость всё же не угасала. Так произошло и с бывшим старшим штурманом 1-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии, генерал-майором в отставке, Григоренко Семёном Васильевичем, но только уже спустя 49 лет после окончания войны.

Так, Указом Президента РФ от 6 мая 1994 года «За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» ему было присвоено звание «Героя Российской Федерации». Не трудно догадаться, что за этой многозначимой формулировкой стояли те самые 85 успешных боевых вылетов, совершённых им на штурмовике Ил-2 в военное время.

Стоит только порадоваться за Героя России, Григоренко,  но вопрос всё равно остаётся, а как быть с другими? Теми, кого вот так же обошли в те злые огненные годы, но память о них ещё живёт в сердцах людей, а надежда взывает к справедливости. 

Примечание:
1.Хейльсберг – город Восточной Пруссии, ныне гор. Лидзбарк-Варминьский. Польша.
2.Бладиау  - населённый пункт Восточной Пруссии, ныне пос. Пятидорожное в Калининградской области.
3.Хайлигенбайль – город Восточной Пруссии, ныне гор. Мамоново в Калининградской области.