Часть 3. Библиотека

продолжение повести "Дипломная работа".
Опубликованные ранее части 1. "Странный мужик". 2. "Лабораторные крысы"


Часть 3. Библиотека

Блок библиотеки занимал достаточно большое пространство здания. Хотя в отношении этого самого «внутреннего пространства здания» у Максима так и не сложилось четкого представления – казалось, оно вообще бесконечно. С учетом того, что периодически появлялись новые ответвления-коридоры, комнаты, блоки, доскональное исследование которых он оставлял пока на потом. В библиотеке на первый взгляд было все как обычно, как в реальной библиотеке из его теперь уже прошлой, земной жизни – стеллажи с обычными старыми добрыми книгами на русском языке, распределенные по разделам: классика, 20-й век – зарубежная литература, фантастика, поэзия, физика и т.д. Причем каждому разделу отводилась приличных размером комната….
Максим, привычно устроившись за одним из многочисленных столов в разделе «фантастика», открыл свой личный каталог (большая тетрадь, в которую он вносил названия и авторов книг по похожим сюжетам, в котором судьба уготовила оказаться им самим). Асхат, к тому времени догнавший Максима, устроился за просмотром электронного каталога, имевшегося в каждой комнате библиотеки. Их общей задачей было собрать максимально больший материал по аналогичным случаям, имевшим место в фантастической литературе.
Атмосфера библиотеки всегда имела для Максима особую притягательность. Книги словно жили своей собственной судьбой. Каждая имела ей одной присущий индивидуальный запах. Он помнил, как в свое время реанимировал многие книги, теряющие этот неповторимый запах, выброшенные и просто забытые, превращающиеся в никому ненужный хлам, макулатуру… Соседка с лестничной площадки, работающая в школе кем-то вроде технического персонала, принесла целую гору списанных книг, зная его страсть к «печатному слову». Некоторые книги были изрядно потрепанные, старые, утратившие свой первоначальный вид. Другие – наоборот, казавшиеся вполне целыми, но явно не открывавшимися многие годы… У некоторых книг были какие-то неживые запахи, затхлость и умирание было в них, как в квартире старых одиноких людей. Он аккуратно и даже с каким-то трепетом  пролистывал их, останавливаясь по нескольку минут на особенно заинтересовавших его местах, а потом выбирал для них место среди свой библиотеки.  Находясь в плотном окружении живых книг, они постепенно, через полгода-год,  восстанавливали свой запах. Словно оживали, находясь на полке в своем книжном тесном коммуникативном контакте с другими «собратьями».
У него к тому времени накопилась уже неплохая подборка из порядка трех с половиной тысяч экземпляров, занимавшая три стены его комнаты. Все было на своих местах, по разделам. И ежедневно, вечером после института и работы за компьютером, он совершал некий обряд- таинство погружения в мир книг. Перелистывал наиболее любимые, возрождая в памяти события времен прочтения книги, вспоминая уже начавшие притупляться ощущения и эмоции. Брался за новые, не так давно появившиеся в рядах других, но чаще всего через несколько минут откладывал на потом. Для них требовалось выделить особе время.
Перелистывал и еще целиком не прочтенные, но которые имели для него серьезное значение… Сборник стихов Р.Киплинга с его «Заповедью», У.Шекспира с его «66 сонетом»… В очередной раз брался за полку с документальными источниками о второй мировой войне и, вздыхая, минут через 30 ставил обратно очередное издание, понимая, что писать свою историю войны ему еще рановато…Но когда-нибудь…
Особенно трепетно Максим относился к своей коллекции фантастики. Он неоднократно спорил со своим другом Асхатом, доказывая, что фантастика гораздо серьезнее любимых им детективов, изначально ограниченных рамками собственного жанра. Что фантастика позволяет проецировать настоящие человеческие взаимоотношения в условиях нового, созданного авторами мира, что дает огромные возможности для литератора. Всегда приводил в пример любимых братьев Стругацких, сумевших создать свой «Мир Полдня», где герои действительно жили на страницах многих книг авторов, посвященных этой серии… Возможно, именно братья Стругацкие стали толчком к собственному литературному творчеству Максима, во всяком случае, в плане его любви к фантастике – без сомнения.
Так, ежедневно Максим заканчивал полкой с собственными литературными пробами пера… Хотя многие из них уже и пробами-то назвать было нельзя. С момента первого такого творческого эксперимента по работе в прозе прошло уже почти 10 лет – первым полноценным рассказом можно было считать написанную в 13 лет историю жизни муравьев. Рассказ был во многом интересным, созданным на основе хорошо изученного материала, по которому он на уроке биологии делал доклад….Пробовал и печататься, когда лет в 16 ходил в лит.кружок при лицее. Но потом осознал, что работы над стилем, да и вообще – над повышением своего уровня мастерства как Художника Слова предстоит немало. На том и порешал сам с собой, с тех пор строча привычно «в стол» по примеру старого доброго Кафки…
Значительная часть со времени появления компьютеров была уже оцифрована, но первоначальные бумажные экземпляры всегда оставались для него особенно любимыми. Последнее, на чем он сейчас работал, был серия романов под названием «Онлайн…» – труд его нескольких лет, состоящий, подобно «Божественной комедии» Данте, из трех частей (хотя кроме этого, пожалуй, более ничего общего с итальянской классикой и не было): «Онлайн с Богом», «Онлайн с миром», «Онлайн со смертью»….
– Эээ, ты что там, уснул?! – кто-то возмущенно тряс его за плечо. Максим открыл глаза и увидел уже привычную для последних двух недель небритую физиономию его друга.
– Вот ведь интересно, – ухмылялся довольный чем-то Асхат, – у кого-то в библиотеке возникает непреодолимое желание «сходить по большому», а других ко сну тянет.
Довольный вид Асхата объяснялся просто: на его браслете горело число «100».
– Теперь мы можем хоть нормально пообедать, – улыбнулся он. – Пока ты дрых, я тут между делом притчу написал: «Человек и крыса».
– О чем?  – Протирая от сна глаза, поинтересовался Максим.
– О том, – веско заявил Асхат, – что пока мы спим, крыса в нашей голове сжирает наши книги. «Когда крыса дожевала пухлую тетрадь с надписью «проза», у нее выпал последний зуб, но она была счастлива», – напыщенно продекламировал он откуда-то из окончания своего произведения. – Так что собирайся. Пойдем есть горячее.