Глава третья. Окончание

В качестве арены для поединка монстров обстановка подходила как нельзя кстати. Для громил формата Новой Вселенной было достаточно места, чтобы развернуться как следует и проявить свою удаль на всю катушку.

Крашмастер начал без предисловий и сходу влепил сопернику звонкую плюху тяжеленной лапищей. Мемоорка словно ветром сдуло, он пересчитал головой полдюжины тополей и завершил полёт, вмазавшись могучей башкой в экскаватор и глубоко вмяв внутрь салона входную дверь. Чьё-то строительное имущество, таким образом, оказалось в непригодном для эксплуатации состоянии по вине двух озверевших ботаников.

Сказать, что Мемоорк был ошарашен подобным началом поединка, значит не сказать ничего. Он как минимум получил сотрясение мозга средней степени тяжести и был поражён мощью противника до глубины цефалидской души. Та половина зрителей, что пришла поболеть за Крашмастера, ревела от восторга и откровенно освистывала его незадачливого соперника. Весь наш класс болел за Васечкина и такое начало драки заставило нас повесить носы.

Крашмастер не останавливался на достигнутом и продолжал развивать успех. Решил по-видимому закончить поединок нокаутом в первом воображаемом раунде. Он приблизился к экскаватору, схватил за грудки "поплывшего" Мемоорка и аккуратно поставил на ноги, как делают обычно в боях без правил. Со всей душой готовил противника для проведения следующего приёма, с переломом костей и введением в состояние комы, с последующей реабилитацией в больничной палате.

Крашмастер размахнулся для сокрушительного удара, но в последний момент передумал бить. Видимо, удар кулаком в морду показался ему банальностью и безвкусицей. Придумав нечто более изощрённое, он свалил противника на асфальт борцовской подсечкой, схватил за хвост всеми лапами и поволок, словно тот был половой тряпкой, которой так ловко орудует наша техничка Анна Семёновна. Волоча Мемоорка, Крашмастер закрутился волчком, раскручивая при этом противника вокруг своей оси. Он оторвал того от земли, подключая к этому упражнению всю силу своих стальных мускулов, словно заправский метатель молота готовящийся зашвырнуть снаряд на расстояние мирового рекорда, пока не раскрутил над головой до скорости урагана.

Мемоорк колыхался в воздухе, словно катался на карусели не пристегнувшись. И неуклюже размахивал кривыми лапами, пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться. Закончилось вращение тем, что Крашмастер с чудовищной силой шарахнул противника по кровле старой котельной. Металлическая крыша хорошенько прогнулась от столкновения с головой цефалида, но здание устояло каким-то чудом. Сразу видно, что постройка эта родом из советских времён, в эпоху строителей-гастарбайтеров и маниакальной экономии всего на свете никто не станет строить так основательно.

Болельщики Крашмастера ревели и улюлюкали от удовольствия. Их кумир потрясал кулаками-кувалдами и театрально хвастался надутыми бицепсами. Он наслаждался минутой славы и верой в собственную непобедимость.

Мемоорк в это время пробовал подняться на ноги. Его заносило, как наклюкавшегося в стельку пьянчугу, и он заваливался обратно на землю по воле подлого планетарного притяжения.

Одной из лап Крашмастер не выпускал длинный хвост противника и, судя по всему, собирался раскрутить его тем же манером ещё разок. Он сдёрнул Мемоорка с крыши мощным рывком и подтянул поближе, чтобы на этот раз зашвырнуть как минимум на Луну. Мемоорк казался безвольной тушей, побитой в хлам и не годящейся для оказания сопротивления. Крашмастер подтащил его совсем близко и оттянул ногу, собравшись влепить звенящего на всю округу пендаля.

Но хитрый Мемоорк, видимо, притворялся, потому что внезапно пришёл в себя и проявил активность – развернулся на месте и ухватил Крашмастера за могучую шею одним из своих хвостов. Тот не удержал равновесие и по инерции повалился на противника сверху. Задуманный Крашмастером пендаль откровенно не удался и нога его не попала в цель. Мемоорк воспользовался моментом и схватил противника за грудки, перехватывая инициативу.

Последовала борьба в партере. Два крепко сцепившихся монстра катались кувырком по выщербленному асфальту, прессуя спинами, как катком, разбросанный строительный хлам. Конечности, накачанные торсы и головы вращались ощетинившимся клубком. Хвосты и лапы переплелись, словно гады во время змеиной свадьбы. Разобраться кто берёт верх в этом ералаше не было никакой возможности.

На болельщиков Мемоорка его минутный успех подействовал как хороший допинг. Мы поверили, что не всё потеряно и, подбадривая героического Васечкина, завопили во всё горло.

Но, к сожалению, следующий эпизод драки сложился не в его пользу. Крашмастер в какой-то момент высвободился из захвата и обеими задними лапами со всей мочи лягнул Мемоорка, отбрасывая того от себя с сокрушительной силой. Мемоорк, кувыркаясь в воздухе, полетел в направлении кучи металлолома, врезался в неё и пропахал насквозь, словно крот-землепашец непаханый огород.

Болельщики Васечкина опять приуныли, сочувствуя ему в его неудачах всем сердцем и переживая за бедолагу, как за родного. Зато болельщики Крашмастера заголосили громче иерихонских труб.

Мемоорк, погребённый в металлоломе, подал признаки жизни примерно через минуту. Не без труда разворошил кучу, выкарабкался наружу и снова поднялся на ноги, как стойкий оловянный солдатик. Он устало покачивался от успевшей привязаться к нему асфальтовой болезни, но сдаваться не собирался.
 
Я всегда говорил, что Ромка Васечкин настоящий мужик! Несмотря на то, что хлюпик и салабон. Его мотало из стороны в сторону, как лист на ветру, но на ногах он всё-таки устоял и даже попробовал прийти в себя. Помотал скуластой башкой, давая понять, что хрен так просто его возьмёшь. Затем расшевелил лапами кучу металлолома и выдернул из неё длиннющую арматурину – несущий каркас бетонного столба.
 
Крашмастер сообразил, что без оружия ему несдобровать против соперника вооружённого такой вот убийственной железной кишкой. Он пошарил руками в окрестностях, наткнулся на крепенькую берёзу и выдернул её из земли с корнем.

Плотно выстроившиеся вдоль заборчика ряды болельщиков в результате этого значительно поредели. Те из школяров, кто стоял неподалёку от выдернутой берёзы, разбежались в разные стороны, словно перепуганные мыши.

Мемоорк собрался с духом и полез в атаку, жонглируя столбом, как мушкетёр шпагой. Крашмастер пару раз увернулся от его фехтовальных выпадов и, подгадав момент, сделал ответный. Он ткнул корневищем Мемоорку в морду, измазав того землёй и сделав физиономию похожей на трубочиста.

Эта выходка раздухарила Мемоорка пуще прежнего и он попёр вперёд в штыковую. Крашмастер отразил удар, Мемоорк сделал новый выпад и арматурина-столб застряла между веток берёзы. Пока Мемоорк пытался выдернуть своё оружие, Крашмастер отбросил берёзу прочь и, подпрыгнув огромной лягушкой, приземлился на Мемоорка сверху тяжёлыми задними лапами. Тот попытался сбросить противника, но Крашмастер надёжно сидел на шее и продолжал топтаться по Мемоорку, как повар-узбек по квашеной капусте.
 
В какой-то момент Мемоорк всё-таки спихнул Крашмастера со своего хребта и схватил за грудки одной лапой. Второй он ударил наотмашь, метя в наглую ухмыляющуюся морду. Но Крашмастер поставил блок и отразил удар. Второй ручищей он ударил по ручище державшей его за грудки и отцепил захват. Затем крутанулся вертушкой и простучал по морде противника серией из трёх ударов – тремя ручищами по очереди. А чтобы Мемоорк после этого не плюхнулся в лужу, схватил того за грудки, удержав на месте.

Мемоорк пошатывался и вращал глазами в разные стороны, левым – по часовой стрелке, правым – наоборот. Он шарил ручищами в расплывающейся реальности и пытался дотянуться до Крашмастера, но руки оказались коротки. Крашмастер держал его за грудки самой длинной и сильной средней рукой, которая была на размер длинней остальных. А боковыми, левой и правой, принялся колошматить по цефалидской физиономии. Морда Мемоорка моталась из стороны в сторону и звенела титановыми зубами, пока Крашмастер лупцевал её, как боксёрскую грушу. Она сносила немыслимые побои с выносливостью бывалого марафонца.

Но даже бронированная цефалидская черепушка затрещала, как перезревший арбуз, после дюжины зубодробительных плюх. Точку Крашмастер поставил ударом самой накачанной, средней руки. Так звезданул, что искры посыпались из глаз Мемоорка, а тело в момент полёта напоминало комету сразу с двумя хвостами. Голова его врезалась в стену старой котельной, каким-то чудом не пробив насквозь. Сверху посыпались осколки кирпича, но добротная сталинская постройка, пережившая даже бомбёжки времён Великой Отечественной, устояла и на этот раз. Всё было кончено для Мемоорка, он был в глубоком нокауте.

Болельщики Шемякина вопили от радости как угорелые, болельщики Васечкина – повесили головы. Довольный собой Шемякин тем временем уменьшался в размерах, превращаясь из мегамонстра обратно в хлюпика и салабона. Поколоченный Мемоорк возвращал себе облик Васечкина аналогичным образом. Он ошарашенно моргал глазами, а вокруг его головы вращались звёздочки, как в диснеевских мультиках.

Я подошёл к нему и присел рядом. Мемоорк, он же Ромка Васечкин, шмыгал носом и приходил в себя, расстроенный поражением гораздо больше чем ударами шемякинских кулаков. Его только что в жёсткой форме опустили с небес на землю, а для амбиций такого кадра как Ромка это хуже, чем кирпич об голову.

Мне хотелось утешить друга и наболтать с три короба успокоительного вранья. Сказать, что он держался молодцом и здорово врезал Крашмастеру пару раз. Но я наверняка знал, что Васечкин этого не оценит и потому сказал как есть:
 
– Лихо он тебя отмутузил! Поотшибал самомнение, будь здоров!

– Да уж, – согласился Ромка и грустно почесал набитую репу. – Поставил на место, ничего не скажешь.

– Не расстраивайся, – я потрепал его по плечу, вторично битого за последние пару дней на этом невезучем месте. – Вселенная не любит рвачей и как обычно уравнивает баланс путём профилактических звездюлей. Да и Шемякин больно уж крут!
 
– Ага! – улыбнулся Васечкин, отходя помаленьку от горечи поражения. – Если даже сам Халк получает от него на орехи...

Крашмастер из расы зоргов был вправду дьявольски крут и владел такими приёмами, какие Васечкину даже не снились. О нём, как об элитной бойце, сожравшем собаку на таких вот боях, был наслышан весь геймерский мир. И сожрал он совсем не одну собаку, судя по свирепому выражению клыкастой морды, а целую свору, наверняка.

Во время последнего нападения на Нью-Йорк монстров российского происхождения, он голыми руками выдернул из земли Статую Свободы и сломал об колено. А на прошлой неделе сцепился, ни много ни мало, с самим Халком и сделал из того форшмак. Метелил так, что Халк летал по Большому Каньону, словно в зад ему вставили моторчик от истребителя. Прямая трансляция поединка велась по американским каналам, я не спал всю ночь и болел за нашего. Америкосы думали даже объявить общенациональный траур по поводу сокрушительного поражения своего кумира.

Я собрался напомнить Васечкину о той знаменательной махаче, с целью поднятия настроения. Открыл для этого рот, но сказать ничего не успел. Потому что в следующую секунду за старую котельную нагрянули учителя – физрук и географичка – в поисках сбежавших из школы учеников.

Они торопились как на пожар, примчавшись на всех парах. Вернее, мчался только физрук, он был в кроссовках. Географичка совсем не мчалась, она смехуистически ковыляла по раздолбанному асфальту в своих замшелых туфлях и приговаривала под нос что-то мстительное и злобное.

Зелёный критически посмотрел на результаты последних событий и со свойственной ему деловитостью сложил на груди накачанные физкультурные руки. Нагнавшая его Анна Семёновна сходу бросилась в крик.

– Устроили драку! – вопила она громче всякого рупора. – Разрушили головами крышу котельной! А если у кого сотрясение, перед родителями мне потом из-за вас краснеть?

Географичка была нашим классным руководителем и потому имела полное право на беспокойство за оболтусов доверенных ей на ответственное попечение.

– Переломали дорогу на пришкольной территории... повырывали деревья с корнем... повредили казённое здание... – перечисляла она по пунктам нанесённые окружающему пейзажу увечья. – И ни кто-нибудь, а два лучших ученика школы!

Следом за физруком и географичкой на пустырь прицокала директриса – старая шестидесятилетняя перечница с противоестественно ярким макияжем и в туфлях на высоченных шпильках.

– Опять устроили безобразие, и опять в зачинщиках Васечкин! – вторила директриса примолкшей географичке. Она уставилась на Ромку с такой претензией, словно хотела продырявить взглядом. – В прошлый раз твой дрессированный монстр проглотил преподавателя географии, сорвав урок! – Директриса с сочувствием покосилась на географичку. – На этот раз вы сорвали урок по всей школе! Завтра же родителей в школу! Васечкин и Шемякин, это касается вас обоих!

– Он ни при чём, Эльвира Ромуальдовна, – героически выступил вперёд Шемякин. – Драку затеял я! Меня наказывайте!

Но директриса и слышать ничего не хотела. Она наседала на провинившихся со знанием дела и не терпящей возражений преподавательской строгостью.
 
– Немедленно сдать сюда свои волшебные штуки! – директриса протянула руку ладонью кверху, нависнув над драчунами-ботаниками грозовой тучей.

– Не имеете права! – попробовал протестовать Шемякин.

– Я что сказала! – взвизгнула директриса, поражённая его неслыханной дерзостью.

Шемякин нехотя протянул переливающийся цветными огнями прибор.

– Тебя, Васечкин, это тоже касается!

Второй прибор также послушно лёг в другую ладонь директрисы.

– Верну их лично в руки родителей! – фыркнула Эльвира Ромуальдовна. Она повернулась к Ромке и выдала с возмущением: – А твоих родителей, Васечкин, вызвали ещё вчера! Но почему-то сегодня я не увидела их в школе! Как бедокурить – так ты мастак, а как отвечать – в кусты?
 
Она оглядела толпу прогульщиков-школяров с профессиональной бдительностью и покачала головой, негодуя.

– Буду требовать у родителей, чтобы лишили вас этих сокрушительных штуковин, раз и навсегда! Они разрушают школьную дисциплину, общественный порядок и казённую технику! – Директриса метала молнии критического характера в направлении развороченной в хлам территории. – Не хватало ещё, чтобы промзона подала на школу иск о возмещении ущерба!

– Да нет там никакой промзоны, Эльвира Ромуальдовна! – пробурчал Шемякин, надувшись, как хомяк. – За забором "другой мир". Вот, посмотрите сами...

Он подошёл к высокому забору из профнастила и отодвинул в сторону одну из панелей, которая держалась на честном слове и единственном ржавом гвозде.

Промзоны за забором действительно не было, там был совершенно другой пейзаж. Нечто такое, от чего волосы на голове вставали дыбом, а по телу начинали скакать мурашки невероятных размеров.

– Всё что нас окружает уже не такое, каким было ещё вчера. – Шемякин говорил сердито и одновременно убеждённо. – Дополненная реальность вышла из-под контроля её создателей. Она совершенствуется и набирает силу, как стихийное бедствие. Меняет мир на собственный лад, не спрашивая у нас разрешения.

– Позвоните в СЭС! – взвизгнула директриса ненормальным голосом, негодующе пялясь на творящееся за забором. – В полицию! В МЧС! Куда там ещё? – бушевала она, напоминая ураган с катастрофическими разрушениями и многочисленными людскими жертвами, и тыкала пальцем в направлении вопиющего на её взгляд нарушения общепринятых норм. – Пусть пришлют рабочих и отгородят школу от этого безобразия! Пусть выроют ров, возведут Китайскую стену, перестреляют уродов из "Тополя-М"!
 
Любопытные школяры ей назло заглядывали сквозь дыру в заборе на невиданный мир на той стороне. Я тоже заглянул и увидел: там, в саванне времён Мезозойской эры, паслись со скучающим видом гигантские рептилии. Утиные головы диплодоков на длинных жирафьих шеях покачивались на фоне высотных новостроек соседнего микрорайона.

Надутый как гусь Шемякин подал знак свите из одноклассников, давая понять, что здесь им больше делать нечего. Он повернулся к Васечкину и на прощанье напомнил:

– Заруби на носу, Мемоорк, и передай другим! Самый жуткий и могучий монстр в нашей школе – Я! – Он грозно надвинул на нос очки и потопал в сторону школы.
 
Школяры молча пялились на него, как индейцы племени тумба-юмба на сошедшее с небес языческое божество, и с благоговением расступались.

Возле воняющей бузины Шемякин остановился. Здесь, между зарослей крапивы и углом старой котельной, было самое узкое место на тропинке ведущей к школе окольным путём. Сейчас тропинку полностью загораживал здоровенный верзила – Колька Слонов из одиннадцатого-Б. Он был в два раза выше Шемякина и раза в четыре шире в плечах.
 
– Свали с дороги, а то тоже выхватишь! – гаркнул Шемякин, и Слонов в ужасе отшатнулся.

Каких-то несколько дней назад над ботаниками насмехались и ёрничали все кому не лень, но вот произошла их эволюция. Отныне они были самыми крутыми в школе!