Горе малое, горе большое

1
У жительницы хутора Андреевского Марии Шмелёвой сегодня праздник: едут сын с внуком и внучкой. С ранних утренних сумерек в окнах её дома на окраинной улице горит свет и кругом приятно пахнет: хозяйка затеяла печь пироги, раскатала тесто для лапши, прибирается.

Пасмурный ноябрьский день зарождался долго. Когда совсем рассвело, Мария Ивановна отвлеклась от готовки, наполнила хозяйственные миски едой для домашней живности и вышла во двор. Прихрамывая, она двинулась по садовой дорожке в глубину двора, отворила хлипкую калитку курятника, всыпала в кормушку мешанки и выпустила кур на вскопанный к зиме огород. Вернувшись к воротам, в миску дворового пса Рекса вылила вчерашний суп. Лениво выбравшись из будки, Рекс вильнул ей в след хвостом, встряхнув цепью, принялся есть.

Закончив приготовления к вечеру, Мария Ивановна села у окна и надолго застыла в ожидании родных. Кот примостился у больных ног.

Гости приехали в сумерках. Завидев свет автомобильных фар у своих ворот, Мария Ивановна со вздохом поднялась, столкнула недовольно мяукнувшего кота, и припадая на правую ногу, пошла встречать.
 
Спустя несколько минут её дом наполнился радостью и весельем. Сын Михаил и внуки Саша и Лерочка по очереди обнимали бабушку, вносили сумки с гостинцами, и наперебой рассказывали о работе, студенческой жизни. Заразившись всеобщим весельем, у калитки радостно лаял и высоко прыгал на цепи пёс. Среди столпотворения между людских ног возбуждённо слонялся кот, стремясь привлечь к себе человеческое внимание и недоверчиво ко всему принюхиваясь.
 
За праздничным столом засиделись допоздна. Кроме прочего, Михаил привёз матери в подарок купленное в крымской командировке хорошее вино местного производства. Выпив немного, Мария Ивановна захмелела и на время позабыла о своём преклонном возрасте, одиночестве, недугах.

2

Утро следующего дня было снова пасмурным, и на хутор лёг туман. Стоя у окна со скрещенными на груди руками, Михаил долго смотрел на огород, заснувший к зиме сад, вспоминая свои детство и юность.

Увидев вдруг Рекса, с болтающимся на шее обрывком цепи весело скачущего по навалам пожухлой травы, он заметил матери:

– Надо же, собака на радостях ночью сорвалась, бегает, вон, по огороду. Привязать нужно.

– Рекс… сорвался? – тревожно откликнулась Мария Ивановна, и поднявшись, стала торопливо собираться на улицу. – Он же кур рвёт… А это же я, вчера курятник забыла закрыть! Ох беда-то!

Облачившись в тёплую куртку и накинув платок, она вышла во двор, и поспешно заковыляла по садовой дорожке. У настежь раскрытой калитки курятника она увидела две растерзанные птицы, вороха перьев, и, теряя в ногах силу, ухватилась рукой за калитку.

– О Господи… вот горе-то, – вздохнула она, и по её морщинистым щекам потекли слёзы. – Ну надо же… как я могла об этом забыть?

Вышедший за ней во двор сын подхватил беззаботно ластившегося к нему Рекса за болтавшийся конец цепи, отвёл его к будке и привязал. Подошедшие к бабушке внук и внучка, стали её успокаивать, дескать, «…неприятный случай, грустный, но может быть не стоит по этому поводу так волноваться и плакать? Это ведь всего лишь куры».
 
Краем платка вытирая набегающую слезу, Мария Ивановна хлюпала носом и согласно кивала.
 
В курятнике, они на насесте увидели лишь петуха. Без перьев хвоста, с изодранной шеей и окровавленным почерневшим гребнем, тот с трудом удерживался на своём месте, крупно вздрагивая и покачиваясь. Подавленный собственным бессилием и беспомощностью перед случившейся бедой, он кротко взглянул на вошедших и отвернулся к стене.
 
– Этот клятый Рекс напал на них в темноте, на сонных, слепых… – жалостливо запричитала Мария Ивановна и слёзы опять потекли из её глаз.
   
– А остальные куры где? – спросил бабушку Саша. – Сколько их было всего?

– Семь. Семь курочек и петух, – слезливо отвечала Мария Ивановна. – Они, вероятно, во дворе по закуткам попрятались. Так было в предыдущий раз, когда этот гад сорвался. Тогда он четырёх порвал…

– Его нужно убить! – воскликнул Саша. – Сейчас же, взять и убить!
 
– А как ты его убивать собрался? – поинтересовалась у брата Лера.

– Да взять топор, и отрубить ему голову! – в сердцах выпалил Саша. – Зверю этому глупому!

– И кто это будет делать? Ты? – не унималась Лера. – Помнишь, как ты даже мышь на нашей кухне убить не смог? От жалости чуть не плакал, когда папа с ней разделался.
 
– Ну что вы глупости говорите, – возмутилась бабушка. – Как это убить? Кто же будет охранять меня здесь, на окраине? У нас тут воров предостаточно. Тащат всё, что попало под руку. По ночам бывает ох как страшно!

Рассредоточившись по двору, Мария Ивановна и гости стали искать попрятавшихся кур. Вскоре Михаил нашёл одну, глубоко врывшуюся в груду опавшей листвы и замершую в оцепенелом страхе. Когда он взял её, изодранную и окровавленную на руки, птица будто опомнилась: дико захлопав рваными крыльями залилась в истошном вопле ужаса. Оказавшись в курятнике, тут же устремилась под грудку петуха и немного унялась. Заботливо потыкав клювом по шее и спине сжавшейся у его лап птицы, петух ободрительно заклокотал, и та притихла.

 – А петух-то, мужественный! – заметила Лера. – Самому вон как тяжко, а других подбадривает!

Позже нашли и других кур: одну задушенную, и трёх почти не пострадавших, сумевших забраться в недоступное для Рекса место, – под стоявшую на кирпичах бочку с дождевой водой. Все найденные птицы громко вопили, и затихали лишь, оказавшись в курятнике, рядом с отечески кудахчущим петухом. Взяв лопату, Мария Ивановна у дальнего забора зарыла погибших птиц.

3

За обедом все подавленно помалкивали. Наконец заговорил Михаил, чувствуя косвенную ответственность за случившееся:

– Этого дела так оставлять нельзя. Пока мы здесь, нужно решить вопрос с нехорошей собакой, раз и навсегда.

– Давайте, завезём его куда-нибудь подальше, а бабушке купим другого песеля. Нормального, – отозвался Саша.

– Куда, например, завезём? – спросила Лера.
 
– Ну, допустим, в город. К мусорным контейнерам пристроим.

– Глупости ты говоришь! – возмутилась Лера. – Жалко ведь! Теперь в городе всех бродячих собак отлавливают, и везут на живодёрню. Там, говорят, мыло из них делают. Лучше давайте его в собачий приют сдадим.
 
– Отличная идея, – поддержал Саша. И Лера стала искать в своём смартфоне на страницах интернета номера телефонов местных приютов для домашних животных.

По первому адресу приют оказался бюджетным, и там сухо заверили, что свободных мест нет, и так как собаки плодятся бесконтрольно и непомерно, – в ближайшие годы не предвидятся. По второму – Центр приюта животных оказался частным, но свободных мест тоже нет. Однако, если владельцы животного очень уж заинтересованы в его заселении, собаку возьмут, стоимость проживания от ста рублей в сутки.

– А какая порода у вашего пёсика? – напоследок поинтересовался у Леры оператор центра. – Что за причина вашего желания расстаться с питомцем?

– Порода – обычная дворняга, – отвечала Лера, и осознавая, что никто Рекса в этот дорогущий Центр не повезёт, с ожесточением добавила: – И никакой он больше не пёсик, а сволочь редкостная. У бабушки три курицы задушил и порвал!

– Экий безобразник, следить за таким надо, – добродушно констатировал оператор. – Хотя, для собак подобное поведение, в общем-то, допустимо. Инстинкт охотника.

– Ага, точно безобразник, – с некоторым облегчением согласилась с ним Лера и отключила связь.

 – Сто рублей в сутки на проживание пса без рода и племени, действительно дорого, – усмехнулся Михаил. – Более трёх тысяч в месяц…

По другим адресам телефоны были либо отключены, либо заблокированы, и решить трудный вопрос так и не удалось. Однако лёгкий тон оператора отчасти успокоил всех присутствующих за столом. Пришло вдруг всеобщее понимание, что у Рекса проснулся естественный инстинкт охотника, и ничего в этом столь уж чудовищного нет. Всего-навсего, нужно было закрыть на ночь злосчастную калитку курятника.

Незаметно всплыли другие темы для разговора и утреннее происшествие отступило на второй план.

3

К вечеру посыпал снег. Крупными хлопьями он с лёгким шелестом стал покрывать улицы, крыши, опавшую листву деревьев и огороды.
 
Наполнив хозяйственные миски едой для домашней живности, Мария Ивановна опять оделась, обулась в специальные снегоустойчивые калоши и отправилась во двор. У будки Рекса она отряхнула от снега его миску, и вылила в неё оставшуюся от вчерашнего ужина куриную лапшу. Свернувшись калачиком, и засунув нос между лап Рекс дремал под навесом рядом с будкой. На появление хозяйки и принесённый ужин почти не отреагировал, лишь слегка пошевелил хвостом. Мария Ивановна этому не удивилась, хорошо зная его характер, и то, что влажную погоду он не любил.
 
 Осторожно, чтобы не оскользнуться, приковыляв к курам, Мария Ивановна смела свежий снег с их кормушки, и убедившись, что утренний корм остался нетронутым, заглянула в курятник. Сгрудившись в дальнем углу куры жались к поникшему петуху и тревожно оглядывались на вошедшую.

– Что, крепко пострадали вы сегодня, бедненькие мои? И есть не едите, трясётесь всё… Это ведь я виновата в вашем горе, я забыла закрыть вашу калитку… – слезливо извинялась перед ними Мария Ивановна, и будто жалуясь ей в ответ, куры негромко кудахтали.

Вечером в доме Марии Ивановны был снова праздничный ужин. Захмелевший сын и внуки восхищались вкусными пирогами, рассказывали ей о своей жизни, городских делах и заботах. Нечаянно наскочив мыслью на утреннее происшествие, Михаил в шутку упрекнул мать:

– Вот ты отдала Рексу вчерашнюю лапшу. Отличная была лапша! Я бы её с удовольствием сегодня ещё раз поел. А растерзанных кур целесообразнее было ощипать, и сварить Рексу бульон. Так сказать, передать охотнику законную его добычу. Ха-ха!
 
И виновато ему улыбаясь, Мария Ивановна согласно кивала, незаметно смахивая набегавшую слезу.

(фото из свободных источников сети Интернет)