Еще про охоту

1.На природе

Охота
Название этой серии рассказов не совсем соответствует со-держанию. Я намерен строго следовать правдивости и лаконич-ности. За долгие годы увлечения охотой было так много всякого и интересного и печального и курьезного, что все не опишешь. Но я такой цели и не ставлю. Мне хочется поделиться своими впечатлениями с теми, кто решился увлечься охотой, а эта страсть сродни с болезнью. Иначе и назвать нельзя такое увле-чение.
Когда то лет сорок назад занятие охотой не сопровождалось дикими затратами и бюрократическими проволочками. Не было и поборов во всяких конторах, но не было и такого изобилия всяких причиндалов – от стреляющих механизмов до везде-ходов. Теперь это все доступно состоятельным людям и они очень вдруг пристрастились к данному ремеслу, снимая стрессы от основной деятельности, которую тоже можно сравнить с охо-той – они ведь все кого-то преследуют и их тоже в свою очередь отслеживают и даже иногда отстреливают.
Но не для этой публики я пишу свои воспоминания, а для тех, кто озабочен судьбой нашей чудной природы, братьев на-ших меньших, судьбой и самой России.
Первая охота.
Все началось с красивых рассказов двух моих однокурсни-ков – Юрки Новоселова и Михаила Афонасенко. С Юркой мы очень крепко дружили и в институте и после вплоть до моего отъезда в Москву. Он приехал с Сахалина, где со своим стар-шим братом начал охотиться с малолетства. Точно так же при-общился к охоте и Михаил, но охотился он в окрестностях Но-восибирска, живя в поселке «Горный» в полусотне км от города. В нашей компании ружей не было у меня и Алексея Удалова – моего единственного товарища и коллеги. С ним я проработал после окончания института вместе почти 30 лет  вплоть до его кончины несколько лет назад.
Мы с Алексеем созрели для приобщения и выяснилось, что и ему и мне дают наши родственники (мне тесть, ему муж сест-ры) шикарные  «Зауры», вывезенные ими в качестве трофеев. Тестево ружье когда то состояло из одного нарезного ствола и ствола с 16 калибром. Нарезной ствол на границе просверлили, т.е. испортили, и по сути из двустволки получилась одноствол-ка. У наших коллег таких шикарных ружей не было. Мишка  имел нашу «Тулку» курковую, а Юрка владел бескурковой дву-стволкой японского производства – борохольное, как выясни-лось, ружье.
Однако нам с Лешкой каждый раз приходилось просить оружие и слышать всякие упреки и нравоучения. Забегая вперед, отмечу, что Лешка стал владельцем того шикарного изделия, а мне пришлось покупать другое, но пару раз я все же поохотился с тем ружьем, причем по классическому варианту – с гончими. На второй охоте я его загубил, но тесть об этом не догадывался и продолжал его держать на стене у изголовья.
В одну из суббот мы все после занятий в институте поехали на электричке в «Горный», где переночевали и рано утром вы-двинулись в перелески на невысоких сопках. Стояла глубокая осень, кое-где на северных склонах уже лежал снег, листва с бе-рез и осин облетела. Был пасмурный денек, но дождя не было. Нас сопровождала дворняга с Мишиного двора – обычная сука по размеру чуть меньше овчарки, с висячими ушами, черная с коричневыми подпалинами. Мишка в своих рассказах хвастался этим псом, живо описывая его охотничьи таланты.
Я внимательно за ним следил, но ничего пока интересного не происходило.
– Чего она, Мишка, мельтешит перед нами, – спрашиваю ее хозяина и в ответ слышу.
– Она не мельтешит, а челноком рыщет, пока не учуяла зверя, – говорит Миша.
Вот, оказывается в чем дело. Читая до этого Тургенева с Лесковым, не обращал внимания на эти тонкости, а надо бы.
Наш пес вдруг застыл на месте и стал очень тщательно при-нюхиваться в пожухлой траве, потом кидаться во все стороны и, наконец, помчался в сторону лога, где исчез из поля зрения.
– Так, мужики, сейчас я вас расставлю по номерам, и будем ждать зайчика. Как только услышите лай, значит «Найда» в зря-чую гонит зверя и мы будем знать с какой стороны…
Он быстро нас расставил, предупредив, что стрелять можно только в зверя, которого видишь и который не дальше от тебя чем на 50-60 метров. Нельзя стрелять в сторону других номер-ных, а у меня они оба на виду. Я все расстояния мерил по пара-метрам футбольного поля и редко ошибался, но тут все было впервые. Мой пост располагался на самом краю лога, который уходил в сторону сопки. Если собака поднимет зверя и погонит, то он должен прибежать с другой стороны. Ведь и литература, и Мишка, талдычат, что заяц бежит по кругу.
Через десяток минут послышался заливистый лай на высо-ких нотках где то в конце лога. Потом он стих, потом опять по-вторился, но уже едва слышимый. Собака явно кого то гнала  в нескольких км от нас, так мне казалось. Я повернулся лицом к полю и стал ждать – строго по инструкции.
До сих пор не могу понять что меня заставило повернуть лицо в сторону лога, но мой взгляд встретился впервые в жизни с заячьими глазами. Он сидел в десяти метрах от меня, не ше-лохнувшись. Одежда на нем была еще серой, но спинка уже по-белела и ушки тоже.
– Заяц! – заорал я во все горло, забыв, что у меня в руках заряженное ружье. Зверек сорвался с места и исчез в логу.
Моему позору не было границ. Михаил меня обругал, при-бежавшая вскоре собака, облаяла, остальные ребята зло шутили. Пес покрутился на месте, где сидел заяц, но взять опять след от-казался, он выглядел уставшим и обиженным. Михаил поласкал свою «Найду», дал ей кусок бутерброда (хлеб с отварным мясом) и сказал.
– Теперь будем искать другой след. Но Витьку (меня) пус-тим вместо «Найды». Заяц из-под человека делает малые круги. Пусть в наказание поразомнется и поработает гончаком. А ведь «Найда» действительно оказалась смышленым охотником. Она делала все как заправская гончая, и кто ее этому научил мне не известно.
Мишка взял собаку на поводок и повел нас к следующей сопке. Там тоже был лог, но поменьше размером. «Найда» вско-ре унюхала новый след, провела нас немного по нему в логу, и Михаил распорядился так.
– Давай, Витька, потихоньку двигай по дну лога. Смотри внимательно по сторонам, заяц, если он там, будет от тебя ухо-дить скорей всего по логу и ты его можешь даже увидеть. Он то тебя будет все время чуять. Ни в коем случае не стреляй в него, если и увидишь, только иди за ним. Я останусь с «Найдой» здесь, а ребята пойдут по краю лога за тобой. Понял, охотник, долбанный?
– Понял, –отвечаю я, понимая, что испортил первый заход и совершенно уверенный, что моя роль в образе гончей ничего не даст.
На деле все получилось так, как сказал Мишка. Метров че-рез 50 тяжкого движения по зарослям на дне лога, я действи-тельно увидел зайца. Этот был больше прежнего и подпускал меня почти на дистанцию выстрела, потом исчезал в зарослях. Так повторялось раза три. Вскоре после его исчезновения, на-верху раздался выстрел слева от меня и Юрка закричал, чтобы шли к нему.
Так мы добыли первый трофей, а время уже перевалило за полдень. Могли бы иметь и двух. «Найда» слизала кровь с зайца и улеглась поспать, пока мы курили и обсуждали случившуюся удачу.
– Мужики! Вы знаете сколько до дома верст? – спрашивает Михаил и сам же отвечает, – не меньше 15. Так что пора кон-чать, иначе засветло и не доберемся.
Все дружно с ним согласились и поплелись в обратный путь. Ноги начинали гудеть и становились тяжелыми и почему –то трава стала все больше цепляться за «кирзу». Уже и красоты осеннего пейзажа не так привлекали, да и разговоры утомляли. «Найда», отпущенная с поводка несколько раз возбуждалась ка-кими то запахами, но охотно соглашалась с командами Михаила игнорировать их. Она явно тоже устала. Но что поразительно – она ночью принесла пятерых щенят – оказывается на сносях была псина, но страсть охотничья пересилила инстинкт самосо-хранения.
Никогда в жизни потом я не ел такой вкуснятины, как жа-ренное заячье мясо с луком. Мишкина мать приготовила это блюдо и сколько я потом не пробовал повторить, ничего подоб-ного не получалось. За столом Михаил произнес, подняв рюмку водки .
– Ну, с полем, братцы!
А его искалеченный в шахте отец, бывший охотник доба-вил.
– Сегодня и Витька и Лешка приобщились к нашему пле-мени. Если вы захотите и дальше быть охотниками, то запомни-те одно. В природе мы имеем столько же прав, что и этот заяц, которым мы закусываем. Берите дичи столько, сколько положе-но законом и берегите природу!
Странно было это слышать от простого человека, но его слова запомнились на всю жизнь и мы пытались придерживаться его рекомендаций, но не всегда получалось.
Больше я в тех местах не бывал. Мишка уехал работать в Красноярскй край, дослужился до крупного руководителя какого то комбината, а я ему благодарен за первые уроки охотничьего ремесла.
10.09.06г. Москва

«Заур» загублен навеки
Вскоре состоялась и очередная, а для нас с Лешкой вторая охота. Охотились по тому же чернотропу, но в другом месте и без Мишки с его чудной собакой. Местность резко отличалась наличием небольших колков, болот и полей, где на пожнивье должны были кормиться и зайцы и пернатые. Руководил охотой Юрка, и тактика была иной. Мы шли медленно цепью на рас-стоянии друг от друга, которое все время менялось, но строго надо было держать в поле зрения  соседа справа.
Странность случившегося я до сих пор объяснить не могу. Почему-то из-за спины в направлении нашего движения про-мчался громадный заяц между мной и Лешкой. Я вскинул ружье, но заяц завернул за куст, а я машинально перенес ствол на конец куста и выстрелил. Конечно, я нарушил основное правило – стрелять только в зрячего зверя. Но что удивительно – из-за куста кубарем вылетел мой заяц с перебитыми лапами. Под-бежав к нему, прикладом ударил пару раз по голове, чтобы он не мучился, да и жалко было тратить патрон на добивание.
Юрка оценил мой выстрел на «отлично». По его словам боковой выстрел по мчащемуся зверю требует точного расчета выноса, что я классно и сделал, сам того не подозревая. Но за-чем заяц, мимо которого мы уже прошли, помчался в нашем направлении – осталось загадкой. Никому я и не признался на-счет выстрела по краю куста, а не по зайцу, однако это была первая моя добыча, которая очутилась в  рюкзаке.
Обмыв трофей тут же на полянке, продолжили охоту. Чтобы не заблудиться, шли вдоль железной дороги, по которой периодически громыхали поезда. На сей раз заяц выскочил прямо передо мной и стрелять пришлось в угон, как учил Юрка – по ушам. Я выстрелил, заяц упал, но в следующее мгновение подхватился и на большой скорости скрылся в согре. Мои манипуляции видел и Юрка и Лешка. Вердикт ружью Юрка выразил так.
– Живить твоя пушка стала! Ну-ка дай его сюда.
Он внимательно осмотрел мой раритет и  показал трещину на цевье. По сколу было видно, что трещина свежая (мы уже окончили курс по технологии металлов и даже занимались в на-учном кружке по этим делам). Видимо орудуя прикладом, я и нанес ружью непоправимый удар. Потом один мастер медью пытался заварить трещину, но ружье потеряло резкость и для охоты практически стало непригодным.
Метрах в ста пятидесяти мы тогда обнаружили подстрелен-ного зайца, он уже был мертвым. Ладно заяц, а как охотиться с таким ружьем на летающую дичь, если подбитая она улетит на такое расстояние – попробуй найди. Пришлось расстаться с этим удивительно удобным, легким и изящным изделием. Мой, свет-лой памяти, тесть Степан Тимофеевич так и не узнал о моем гре-хе в отношении его ружья. Что сталось с тем ружьем я не знаю, но сыновья тестя не стали охотниками, следовательно и не прикасались к нему.

Как мы хотели «убить» Хрущева Н.С.
Настало время осуществления мечты – иметь свое ружье. После первой охоты мне начали сниться всякие картинки с сю-жетами добычи живности. Брать у тестя ружье уже не имело смысла из-за его дефекта. А денег все не было и не было. Да и какие деньги, если ты студент и твоя жена ждет ребенка. Но тут помог случай. Я заработал несколько мешков пшеницы, будучи на комбайновой практике и продал их на сумму, которой как раз и хватало на одностволку.
Мы сговорились с ребятами проигнорировать требование институтского начальства разместиться на коммунальном мосту через Обь и приветствовать Никиту Хрущева, который накатил на наш город, и пойти покупать мне ружье.
Единственный охотничий магазин г.Новосибирска распола-гался вначале ул. Серебриняковской, которая с небольшим подъ-емом шла и упиралась в оперный театр. Там и должен был вы-ступать наш вождь, развенчавший Сталина, сотворивший целину и много чего другого идиотского и преступного.
Мы купили ружье, и пошли в сторону театра, надеясь в центре купить бутылочку на сдачу и обмыть покупку, которая лоснилась от машинного масла и по паспорту значилось тульским курковым ружьем 16 калибра.
Не доходя до театра метров триста, увидели кортеж «Волг», который, набирая скорость, мчался в нашу сторону. Оказалось, что Никита толкнул речь и направлялся в аэропорт. Все это мы потом поняли. А тут случилось следующее. Первая машина вдруг перед самым нашим носом влетела на тротуар, из нее вы-скочили три мужика и вмиг, свалив нас на землю, пинками и тумаками запихнули в машину. Я успел краем глаза заметить круглую морду Хрущева в проезжающей машине. Он обернулся назад и смотрел на образовавшуюся собачью свалку. Нас доста-вили в управление КГБ, которое находилось недалеко, развели по разным кабинетам и стали допрашивать. В воображении КГБэшников рисовалась картина заговора с целью покушения на вождя. Оружие на лицо, злоумышленники схвачены. Нужно только поднадавить и посыплются награды и звездочки на погоны. Но мы все врали одинаково и что еще нас спасло, так это отсутствие боеприпасов. Тогда сдача позволяла купить пачку патронов, но не хватало бы тогда на бутылку, и выбор был сделан в пользу последней.
Короче после трех часов мытарств с пинками по заднице нас отпустили восвояси и даже ружье отдали. Что они доложили руководству – нам не сказали. Но видимо что-то же наплели.
 
Если бы все это случилось во времена правления Ельцына, то я купил бы не бутылку, а пару «жеканов» и уж рука бы не дрогнула – так я его «люблю». Но тогда мне было чуть больше двадцати, а сегодня – чуть меньше семидесяти.
10.09.06. Москва

Охота на лис
На этот раз экспедицию возглавил Юркин брат – Алик. Его вполне можно причислить к профессионалам. Он великолепно разбирался в следах, знал все повадки зверя, приметы природ-ные. Он также изучил классиков описания охоты и прежде всего Сабанеева. Но он тогда начал работу в каком то секретном «ящике» и не всегда мог собой распоряжаться.
Братья получили сообщение о существовании действующе-го скотомогильника у фермы одного совхоза и мы туда напра-вились. На дворе конец ноября и снега уже масса, а мороз ночью заворачивал за -30. Информация подтвердилась. Вокруг могиль-ника все было истоптано следами лисы, ворон и еще каких то зверей. Но не мы тут оказались первыми. Кто-то уже успел со-орудить землянку, где и нам предстояло ночное дежурство при охоте на лису.
Нас было четверо и мы едва втиснулись в землянку. По-следним залез Алик предварительно березовыми ветками заметя наши следы. Уже начало смеркаться и повалил снег большими хлопьями, что по утверждению Алика нам было на руку.
– Вот что охотнички! Сейчас поедим, вы (обращение ко мне и Юрке) перекурите и на этом всякая жизнь замирает. По-няли? – заявил предводитель, –никаких разговоров, никаких кашлей и порчи воздуха. Дежурим по четыре часа. Я – с шести до десяти вечера, потом Юрка с десяти до двух ночи, Витька с двух до шести и Лешка с шести до рассвета. Если придет первая лиса и мы ее подстрелим, то ни в коем случае не вылезать, могут через некоторое время прийти другие. Они не так выстрелов боятся, как движения и постороннего запаха.
Наши ружья лежали на бруствере заряженными, но спать в шесть вечера не хотелось, разговаривать запрещалось, а тут мо-роз не очень злился. Слава Богу – обуток был добротный – са-модельные валенки с парой шерстяных носок. Мечтая о лисе, я уснул где то в девять, темень стояла непроглядная и снег про-должал валить. Как тут можно заметить лису, мне было не по-нятно.
Проснулся я от толчка в бок и Юрка мне показал светящийся циферблат штурманских часов – отцовский подарок. (Его отец Петр Иванович был боевым летчиком и недавно вышел на пенсию). Часы показывали без пяти два. Я заступил на вахту. В природе произошли перемены. На небе светила луна, свежий снег искрился под ее лучами, а мороз крепчал и пробирался во все щели. Теперь то уж незамеченной лисичка не проскочит. Предыдущие вахты ничего не обнаружили, значит мне надо быть бдительным. Но мороз донимал все больше. Если руки в варежках еще как то втихаря можно было периодически потереть друг о друга, то ноги так не погреешь. Я их чуял еще, но все шло к тому, что скоро и не буду их ощущать. Пришлось усиленно работать пальцами, что приносило некоторое облегчение.
Видимо мороз и глубокая ночь сыграли со мной злую шут-ку, я незаметно заснул и проспал без малого полтора часа. И разбудил меня храп Юрки. Я ему врезал в бок локтем и прошеп-тал на ухо, что он осел и м…к. От нашей возни все проснулись и стали пытаться согреться с помощью небольших порций водки, которую распределял Алик.
Так мы промучились до утра, и как только забрезжил рас-свет, стали выбираться наружу, едва шевеля руками, ногами и языком. Вдруг Алик разразился руганью.
– Такую вашу мать! Кто лису проворонил? С такими за-сранцами я больше никогда не пойду ни на какую охоту.
Мы подошли к нему, стоящему на крыше землянки. Следы лисы четко виднелись на свежем снегу. Она чертовка подошла к нам со стороны деревни, посидела на нашей крыше, пописала и спокойно ушла в сторону леса. Не было никакого сомнения, что это я ее проворонил. Но свидетелей то не было, и я конечно не признался. Тут было все ясно. Алик дежурил когда шел снег, значит не его вина, а вот Юрка и я подпадали под главное по-дозрение, хотя и Лешку нельзя было исключать из списка. Так мы десятилетие потом и спорили кто лису проспал.
Хорошо, что она еще вас не обхезала, – парировал Алик и на деревянных ногах поплелся на электричку. Мы двинули за ним, проклиная хитрого и наглого зверя. Это же надо быть такой уверенной в себе, чтобы топтаться над нашими головами. Вот чертовка!
В электричке мы отогрелись, распили остатки водки, а по приезде в город еще добавили, чтобы выгнать внутреннюю дрожь от ночных приключений. Наши жены остались без лисье-го воротника. Мы же накануне договорились, что если добудем, то разыграем кому воротник носить, оказалось, что никому. Много позже я все же добыл лису, но об этом рассказ впереди.
Эта история для меня закончилась глубокой простудой и получением хронического бронхита, который посещает меня каждую осень.
10.09.06. Москва

Собственная собака
Мой новый компаньон по охоте Юрий Чудагашев, который работал на нашем опытном заводе (я уже окончил институт и занялся наукой) однажды предложил мне двухлетнего спаниеля. Его хозяин попал в тюрьму, а жена его тут же выгнала собаку на улицу. Юрка ее подобрал, но и его жена отказалась жить под одной крышей с псом. Так «Дон» оказался в моей семье и стал постоянным моим спутником на охоте и другом моей дочери не на один год. Это была удивительная собака. Она к двум годам имела золотую и серебряную медаль по охоте, хорошо слушала команды и умела на охоте многое. Особенно ей хорошо удава-лись наброды на тетеревов (косачей).
Однажды мы шли по проселку мимо небольшого березового колка. Вдруг мой пес повел себя необычно, нюхал траву, фыркал, застывал на месте, кидался в стороны. Наконец, перед его носом взлетел косач, что для меня оказалось полной неожи-данностью. «Дон» посмотрел на меня укоризненно и продолжил наброды. Мне бы догадаться, что нарвались мы на выводок, но я сообразил слишком поздно, когда пятая или шестая птица взви-лась вверх. У собаки не было предела возмущения. Она бегала вокруг меня, лаяла как то по особенному, и весь ее вид говорил о презрении ко мне, как к охотнику.
Зато по зайцам у нас с ней получился полный симбиоз. Ес-ли я был с «Доном», то без добычи домой не возвращался. Мне надо было только следить за поведением обрубка хвоста моего помощника. На наличие вблизи зайца хвост реагировал слабым вращением, что означало «пора взводить курки». Ускорение вращения предшествовало выскакиванию зайца из-под носа со-баки. Увидев зверя, пес с лаем кидался за ним, но на расстоянии в 20 метров проигрывал зайцу половину дистанции и сходил с нее. В это время я должен был стрелять и как правило удачно. Иногда, правда, кусты и высокая трава мешали, но пес это по-нимал и на меня не ругался. Подбитого зайца он приносил к мо-им ногам и с моего разрешения слизывал кровь, а потом ткнув меня носом в ногу, ложился отдохнуть.
В ту пору за убитую ворону давали два патрона. «Дона» ни за что нельзя было заставить взять в пасть убитую птицу. Он понимал, что есть дичь, а что несъедобно. На утиной охоте его после каждого заплыва нужно было тщательно протирать и уку-тывать, иначе он простывал. Однажды он подхватил даже вос-паление легких и чуть не подох.
Одна история нас крепко насмешила и осталась в летописи наших баек. Дело было так. Мы поехали на осеннюю утиную охоту на знаменитое Убинское озеро, что в 250 км от Новоси-бирска. С нами увязался новичок Вовка Лившиц (ныне доктор наук, профессор), у которого и ружья то не было. Перед вечер-ней зорькой мы его оставили с десятком чирков, подстреленных утром, и приказали сварить из них похлебку.
Уже в темноте у костра мы все расселись в предвкушении сытного ужина, и Вовка стал по чашкам наливать нам похлебку. Первые же порции этого варева показали, что продукт имеет яв-ный привкус чего-то несъедобного. Вскоре выяснилось, что наш повар варил похлебку, используя клепки от бочки с солидолом, которая валялась неподалеку. Ему лень было сходить и набрать сушняк, а клепки горели как порох, попутно с сажей в варево и попала смазка.
– Твое варево даже «Дон» есть не будет! – парировал Юрка Чудагашев. Все знали аппетит пса, который уплетал все подряд.
– Давай спорить, Юрка, что будет, – заявил возмущенный Вовка.
– На что?
– На бутылку!
– Согласен, – с этими словами он берет свою миску с варе-вом и подзывает «Дона». Тот подошел вразвалочку к миске, по-нюхал и к удивлению всей замершей публики поднял над ней заднюю лапу. Все повалились со смеху. Только Юрке не до него было. Он лишился посудины, а нам на озере еще двое суток жить надо было. Правда, бутылку он выиграл и тут же напился до чертиков и проспал утреннюю зорьку.
На других сборищах достаточно было кому-нибудь сказать «Дайте понюхать «Дону», как все начинали дружно хохотать, приводя в замешательство несведущих.
Погибла эта умная, преданная псина у меня на руках, слу-чайно подстреленная тем же Чудагашевым на утиной охоте не-сколько лет спустя. Сколько потом у меня не было собак, но «Дону» они в подметки не годились, кроме последней. Но мы с ней уже на пенсии и последний раз брали ружье в руки шесть лет назад. Моей «Терезе» – элитной суке ягд-терьеру уже пошел одиннадцатый год. Рассказ про нее впереди.
11.09.06г   

Браконьеры
Входил одно время в нашу охотничью компанию Витя Ста-ростин – золотые руки у него были. Настоящий кузнец и страст-ный охотник. Правда, был у него один недостаток. Он ничего не мог путного делать без подпития. Мы сговорились в субботу поехать на косачей с малокалиберной винтовкой, которая у него имелась. В ту пору, когда наши поля еще не травили всякой хи-мией, дичи было полно, и она не боялась машин. Охотились мы как раз в тех местах, где сегодня гордо стоит детище холодной войны – институт микробиологии.
Охота сводилась к переездам от одних колков к другим в поисках, кормящихся на березах косачей. Увидев в бинокль эту «публику», нужно было на малой скорости подъехать на рас-стояние не более 100 метров и дать возможность самому метко-му стрелять в птицу. Тут была своя технология. Тетерев сидит на березе рано утром. Чем сильнее мороз, тем прочнее его сиде-ние. Если на березе несколько птиц, то нужно начинать стрелять по сидячей внизу. Выстрела они не боятся и только вертят голо-вами, когда их сородич падает от удачного выстрела. Такая охо-та – чистой воды злодейское браконьерство, но лично я тогда этого не понимал и был участником собственно не охоты, а убийства.
Мы выехали затемно. За рулем потрепанного «ГАЗ-69» си-дел я. Отъехав от нашей деревни км десять на наши «планта-ции», получил команду остановиться. Настала пора принять на грудь энное количество спирта, который был украден у нашей вычислительной машины. Распивали по кругу из одной кружки. Спирт надо пить умеючи и этим ремеслом мы все владели. Дошла до меня очередь принять порцию. Я выпил спирт, задер-жал дыхание и ждал, когда в освободившуюся тару нальют мне воды. Вдруг в рассветной дымке в метрах двадцати вижу, что проселок спокойно переходят три козы.
– Козы! – крикнул я и задохнулся в удушающем кашле. Никто не успел выпрыгнуть из машины и пальнуть по столь за-манчивой добыче. Я же едва отдышался и мы тронулись дальше, сокрушаясь от постигшей неудачи. Коза это не заяц и тем более не косач. Надо помнить в какое время мы жили. Хрущев довел страну до состояния, когда и хлеба то приличного мы не ели. Мясо же на нашем столе было редкостью. Лично в моей семье оно покупалось для растущей дочери. А тут проплыло мимо полтора десятка кг чудного мяса.
Уж не помню, добыли ли мы в тот раз живность, но хорошо помню, что недели полтары откашливался шкурой из своего горла – сжег всю гортань тем спиртом, будь он не ладным. И во всем виноваты козы. Не появись они перед моими глазами, не кричал бы, не глотал бы воздух и не обжегся бы. Спирт надо пить умеючи при любых обстоятельствах.
11.06.06.

Зимняя охота на косачей.
Я очень любил эту охоту. Мы дожидались, когда навалит много снега, и начнутся трескучие морозы. Проехать в это глу-хозимье можно было только по следу тракторов, таскавших за-готовленные осенью стога сена. Пробирались обычно на везде-ходах типа «УАЗ», становились на широкие лыжи и не спеша шли к небольшим группкам берез или к массивам, за которыми наметались ветром сугробы. Косач, вечером поклевав березовых почек, камнем падает в снег и там спокойно ночует. Если его не тревожить, то он может под снегом просидеть до позднего утра. Весь фокус заключался в нахождении лунок, оставленных пти-цей при падении в снег. Тут помогали бинокли и интуиция.
К этой охоте нас приобщил новый член команды –Геннадий Хацевич, который вскоре стал нашим предводителем на десятилетия в силу множества свойств характера и души. Удивительный человек Гена. Во-первых, красивый мужик, во- вторых, большой знаток природы. Его философия формирова-лась под влиянием Сабонеева и мне лично очень импонировала. Он отличался большой физической силой, благородством, сме-лостью и честностью. Но был и недостаток. Он, как и Витя Ста-ростин, владел золотыми руками. На токарном станке мог сде-лать буквально все – это у него по наследству от отца – тоже страстного охотника. Геннадий никому не отказывал с различ-ными просьбами и не сопротивлялся, когда ему в награду при-носили бутылочку. Пару лет назад в сильный мороз он подвы-пивший не дошел несколько десятков метров до дома, заснул в  сугробе и отморозил руки и ноги. До жути жаль этого любимого мной человека. Почему-то кажется, что если бы я жил рядом с ним, то этой трагедии и не случилось бы.
Обнаружив лунки, а их, как правило, в одном месте много – косач держится стайками, нужно очень осторожно и тихо дви-гаться к ним. Но косач под снегом легко передвигается и нико-гда не взлетает из лунки. Ежесекундно ждешь его вылета, и всегда это происходит неожиданно. Они могут вспархивать как одновременно, так и по одиночке. Могут тебя пропустить и вылететь из-за спины. Каких только вариантов у них нет, чтобы обмануть охотника. Лисы то тоже пытаются ими полакомиться. У тебя ружье, а у нее нюх. И еще не известно кому больше пове-зет.
И вот мы (я, Геннадий, Алексей, Саша – мой аспирант) идем цепочкой к обнаруженным лункам. Первым стреляет Ген-надий по вылетевшему здоровому самцу и удачно, потом Сашка дуплетом мажет по капалухе (самка). Уже прошли первые лун-ки. Тут справа от меня с шумом в облаке сверкающего на взо-шедшем солнце снега взвивается красавец самец. Я даже успел разглядеть его краснющие брови, прицелился и промазал. Вто-рой выстрел уже был бесполезным, косач завернул за куст. Ва-лит птицу Алексей из своего «Заура», вторую – Геннадий. Сколько же их здесь? Только я подумал об этом, как прямо ме-жду моими ногами взорвался снег, и косач своим крепким кры-лом бьет меня в пах. Я с матом от жгучей боли валюсь в снег, а птица спокойно улетает. Мужики смеются, а мне не до смеха. Когда утихла боль, то стало обидно до слез. Мне бы надо было среагировать на это безобразие не стремлением применить ру-жье, а бросить его к чертовой матери и хватать птицу руками. Ну, мы всегда крепки задним умом. В результате оказался под-битым я и три птицы, но не мной. Однако мне в тот день все же повезло. Я свалил двух косачей и даже одного рябчика, которых уж очень обожала моя дочь.
Такого типа охот у нас получалось много и, как правило, они все было удачливыми. Для их проведения непременно нуж-но было иметь в наличии два фактора: обильные снегопады и последующие крепкие морозы. Ну и конечно – желание и воз-можность в ущерб всему одну субботу провести на природе, вдоволь находиться на лыжах, насмотреться зимних пейзажей, когда березы стоят в серебре, а снегири горят яркими фонари-ками между колеями саней и потрошат конский навоз, если ус-певают это сделать до воробьев. Глухозимье по своему прекрас-но и интересно, если у тебя в голове не только мысли подстре-лить дичь.
13.06.06г

«Покушение» на Шарля де Голля
Вздумалось президенту Франции легендарному Шарлю де Голлю посетить Новосибирск, а нам вздумалось в это время по-полнить запас косачей. И так случились, что наши пути пере-секлись. Он ехал с обкомовских дач в аэропорт, а мы на «УАЗе» возвращались на трассу из дачного поселка, где взяли у Юрки Новоселова малокалиберную винтовку с оптическим прицелом. Милиция перекрыла дорогу, ожидая кортеж президента. Мы оказались третьими или четвертыми, я, как обычно, за рулем, Юрка рядом, Лешка в кузове на соломе.
Бдительные мильтоны вдруг начали осматривать машины то ли по собственной инициативе, то ли у них такая инструкция есть. В ту пору мы ничего не слышали о террористах и прочих напастях современного мира. Но не надо быть прозорливым, чтобы догадаться что бы было, если бы у нас обнаружили вин-товку с оптическим прицелом. Уже тогда нарезные стволы для рядового населения были запрещены, а тут еще оптика Цейсов-ская, трофейная и де Голь. Это сочетание явно тянуло на круп-ные неприятности. Нас спас от них сам Президент. Он промчал-ся чуть раньше, чем к нам подошли проверяющие. Оцепление тут же сняли и мы поехали. Проехав метров пятьдесят вдоль го-родского кладбища, мы заметили Алексея в одной рубашке, а на дворе в то утро уже были заморозки. Он нам махал руками.
Выяснилось следующее. Лешка не спал на соломе, как мы предполагали, а наблюдал за сложившейся ситуацией и как только увидел, что передние машины обыскивают, снял куртку, завернул в нее винтовку и скрылся на кладбище. Попадись он там в руки охранников, то шансов оправдаться у него бы совсем не было. Но нас он обезопасил, рискуя своей головой.
В тот день мы побраконьерили вдоволь, набив почти пол-ный мешок косачами, но это была последняя охота таким вар-варским способом. А президент Франции почти одновременно с нами вернулся домой, только он в Париж, а мы в деревню Ба-рышево. Вот такие бывают фокусы, то чуть Хрущева не «под-стрелили», то на президента Франции «замахнулись».

Грешно признаться
Наш институт становился на ноги. Уже почти у каждой ла-боратории появились собственные машины, даже для выездов на коллективную рыбалку появилась специальная машина – «ГАЗ-66».
Мой постоянный соперник по карьере и прекрасный охот-ник, освоивший ее на Севере – Володя Змановский предложил устроить коллективную охоту на двух «УАЗиках». Моя лабора-тория не возражала. Стали составлять список участников. И вот когда его принесли мне на корректировку, то под седьмым но-мером я прочел «Витькина б…дь». Такого хамства я не ожидал. Дело в том, что в ту пору у меня гостила Люда Светашова. Мы с ней познакомились в Кисловодске и на многие годы стали на-стоящими друзьями, но не все люди верят в дружбу незамужней женщины и женатого мужика да еще на курорте. Первой в это не поверила моя собственная супруга. Мне ничего не остава-лось, как заставить Люду пойти в больницу на освидетельство-вание. Она получила справку девственницы и утерла нос моей жене. Но не буду же я всем моим компаньонам перед носом тря-сти справками. Так она и поехала под этой кличкой и даже по-смеивалась над «блюстителями» чистоты нравов. А чтобы еще больше подразнить публику мы с ней ночью на сене улеглись рядом под одним тулупом.
Та осень оказалась до предела неординарной. Ранние замо-розки заставили березы и другие лиственные породы уже в на-чале сентября сбросить лист. Потом неделю стоял мороз, нако-нец, выпал снег и пролежал недели две. И вдруг в середине ок-тября началась оттепель, сопровождавшаяся затяжными дождями. Снег сошел полностью, образовалось непролазная грязь, но к нашему выезду опять подморозило, и мы легко про-ехали в тот медвежий угол, где часто охотились до того.
Такое поведение природы сыграло злую шутку с зайцами. Они поменяли наряд за те две недели снегопадов и тут оказа-лись как мишени на стрельбище. Белый заяц был виден издалека и он боялся бежать. Поэтому Людмила, которая до того ни разу не держала ружья в руках, и та подстрелила трех зверьков. За два небольших дня мы добыли 93 зайца, выпили два ящика вод-ки, попели, потанцевали у костра и подались восвояси. По при-бытии поделили добычу поровну, в мою семью попало 16 ту-шек. Люда вскоре уехала полная впечатлений от участия в охо-те, которую то и охотой не назовешь, но история на этом не закончилась.
В понедельник утром мне говорят, что милиция приехала в гараж, и соскребает кровь в кузове нашего «УАЗа». Что за черт? Попробовал через участкового кое-что узнать. Оказывается в эти выходные в соседней деревне украли корову и увезли ее на машине похожей на нашу. Кто доложил милиции, что наш кузов весь в крови, мы так и не выяснили. Но блюстители порядка по-тирали руки – так быстро «раскрыли» кражу. Машину опечатали и уехали довольные. Видимо анализ крови их разочаровал, поскольку через три дня сняли арест с нашей машины, а след настоящих преступников простыл. Но нервотрепки хватило.
Такого количества зайцев потом мы никогда не добывали, да и постепенно цивилизация брала свое – нормы отстрела мы стали соблюдать неукоснительно, поскольку лишаться ружей и получать неприятности никому не хотелось. Дичи тоже стало мало – всему виной химизация сельского хозяйства. Полностью исчезли перепела, резко сократилось поголовье тетеревов, ряб-чиков, куропаток и прочей живности. Заяц тоже стал попадаться редко. Зато перелетная птица нас не огорчала.
14.09.06г. Москва

Дважды – на грабли
Охота на уток с чучелами очень увлекательна и добычлива. Профессионалы иногда используют живых подсадных уток. С ними вообще гарантирован успех. Хорошая подсадная, завидя летящую утку, призывно крякает и никакой селезень не может удержаться, чтобы не пообщаться – а вдруг удастся побаловать-ся. Ведь селезню в отличии от утки всегда хочется. Но у нас кроме резиновых чучелов ничего не было. Лично у меня было восемь штук и они мне здорово помогали.
Мы в ту осень все обзавелись дюралевыми одноместными складными лодками – очень удобное для перевозки изделие, но ненадежное на охоте. Я в описываемом случае выплыл на плес, разбросал на чистой воде чучела и замаскировался в камышах.
Тяга началась с берега на озеро уже в сумерках, и мне при-шлось выплыть на «полой», поскольку из-за стены камыша я не видел летящей утки. Встав в полный рост лицом к берегу, из-редка оглядывался и считал чучела. В третий или четвертый раз вдруг оказалось не восемь, а одиннадцать. Когда и откуда при-летело три «крякухи» выяснять было некогда. Поворачиваться всем телом в неустойчивой лодке означало шуметь и спугнуть живых уток. Я уже отличил их от чучел и намечался выстрел сразу по двум. Что я и сделал и очутился по подбородок в воде, утки улетели, охота испорчена. Я крикнул соседу, чтобы помог выбраться. Дело осложнялось тем, что при падении я выронил ружье и обнаружил его под ногами – стоит сделать шаг в сторо-ну и потом попробуй его найди в полуметровом слое ила.
Ко всем неприятностям еще и подул ветерок и стал наго-нять волну, захлестывая мне в рот воду. Подплыл на лодке сосед и вдруг произнес такую фразу.
– Может тебя, Витька, лучше пристрелить, чтобы ты не му-чился?
Я захохотал от этой шутки и захлебнулся водой, и уже не до шуток было. Кое-как  вызволил из липкого ила ружье и в  со-провождении соседа подался к берегу. Потом до полночи у ко-стра сушил пожитки, проклиная себя за глупость, рожденную жадностью добыть дичь.
Ровно через год в точности повторилась эта история с той лишь разницей, что на сей раз подсел один селезень. И опять я промазал и опять очутился по горло в воде. Но на сей раз уже у камыша не таял днем ледок, и вода была очень холодной. Я про-студил почки, не помогли наружные и внутренние прогревания спиртом. Я дважды наступил на одни и те же грабли, а все по-чему? Нет ответа!
15.09.06г.

Бесбашенный пес
В тот год в моем распоряжении оказался восьмиместный «ГАЗ-69» и мы его на полную катушку использовали и для охо-ты и для рыбалки. Удивительно удобная машина была, правда часто ломалась.
Геннадий в своей родной деревне за стакан самогонки при-обрел собаку и доказывал, что она охотничья. На самом деле этот пес неопределенной рыжей породы никому в деревне не принадлежал. С весны он прибивался к местному алкашу – пас-туху, который его подкармливал. Пес же ему помогал держать овец в послушании и даже коров гонял. Когда осенью «хозяин» отправлялся в лечебное заведение избавляться от алкогольной зависимости, пес шлялся по деревне и сердобольный народ под-кармливал его чем мог. К людям он относился с уважением, с любовью к детям, и в собачьих свадьбах верховодил. Он был чуть покрупнее овчарки и видимо в каком то колене к нему примешалась кровь курцхаара, поскольку и окрас и длина шер-сти на это указывали.
Пастух при «продаже» рассказывал об удивительных спо-собностях пса на охоте. Якобы он самостоятельно добывал и зайцев и косачей и приносил их хозяину, и они совместно их употребляли в пищу. Гена этой трепотне конечно не поверил, по взял пса, будучи сердобольным и поместил его во дворе своей матери.
И вот мы своей бригадой едем на наши «плантации» – это как раз мимо той большой деревни, забираем пса, который без всякой боязни залез в машину, и движемся за зайцами.
Бестолковость пса проявилась при первом же загоне. Он вспугнул вскоре двух зайцев, но след не взял, полагая, что это не его дело. Нам пришлось отправить его в машину, а самим традиционно загонами искать зайцев. За весь день добыли то ли три, то ли четыре и уже в сумерках двинули домой. Вскоре со-всем стемнело. Пес никак себя не проявлял, лежа в кузове. По-том, правда, выяснилось, что он изрядно пожевал одного из убитых зайцев, но это было потом.
В свете фар вдруг появился заяц, все закричали мне, чтобы остановился. Открыв правую дверь, Геннадий пытался выпрыг-нуть на ходу, пока заяц метался на поляне. Но первым на воле оказался пес. Он так прытко рванул из машины, что свалил Ген-надия на землю, а сам кинулся к добыче. Мы не успели сообра-зить, как собака схватила за загривок зайца, тряхнула его про-фессионально, и тот перестал показывать признаки жизни.  А добытчик деловито приковылял  с зайцем в пасти и запрыгнул без всякой команды в машину. Гена решил и этого зайца отпра-вить в мешок. Тут то выяснилось, что мешок имеет дыру, через которую помят заяц. Но своего зайца пес ни под каким видом не хотел отдавать. Он злобно рычал, скалил свои белоснежные зу-бы и сверкал гневными глазами. Геннадий решил не связывать-ся, мы тем более.
В деревне псина вернулся в будку со своей добычей и по-том от матери Гены мы узнали, что и от шкуры ничего не оста-лось. Правда на трапезе была замечена соседская сука, подруга пса. А у нас родилась идея поохотиться с этим уникальным соз-данием из-под фар. Такую технологию мы освоили давно, но пользовались крайне редко, поскольку это было чистой воды браконьерство. Тут же без единого выстрела предполагалась ув-лекательная охота с собакой и на браконьерство не тянула.
Чтобы не зависеть от автомобильных фар, приспособили небольшой прожектор, сняв его с кронштейна на машине и за-менив лампу на более мощную. Через пару недель решили про-верить идею.
Пес нас приветствовал вилянием хвоста и с охотой забрал-ся в машину. Заранее выбрав место охоты, мы в сумерках дви-нули туда. Как только стемнело, подъехали к бывшему капуст-ному полю и тут же спугнули здоровенного зайца, попавшего в луч прожектора. Генка умело вел зайца по полю. Видимо точно так же в войну ловили самолеты.
Пес кинулся не прямо на зайца, а сделав небольшой круг, развернулся от леска и пошел в атаку. Заяц конечно не ожидал ее, поскольку пытался избавиться от луча. Первый же яростный наскок стоил зайцу жизни. Пес приволок его в машину и улегся в кузове для трапезы, но и мы теперь были не дураки. Я выта-щил кусочек копченой колбасы, от которой пес дурел (об этом нам поведала мать Геннадия) и отвлек его, а Лешка тут же засу-нул зайца в мешок. Пес немного повозмущался, потом поскулил и успокоился. Первая добыча была у нас в кармане.
Мы переехали на другой конец поля и там добыли таким же способом еще одного зверька, хотя и спугнули трех.
На следующем поле в трех км от первого взяли еще одного. Механизм срабатывал четко. Время приближалось к полуночи и мы решили перекусить. Пес нам смотрел в рот и исправно под-бирал все объедки, которые ему попадали. О справедливости распределения пищи никто не думал и нам пес за это вскоре «отомстил». Двое из команды сходили до ветра, выскочил за ними и пес. Но как только я завел двигатель, он пулей примчал-ся, через Генины колени залетел в машину и улегся между ребя-тами. Мы поехали и через мгновение стали задыхаться от све-жего запаха дерьма, а пес проявляя интерес к мешку с добычей, затеял возню с Алексеем и пришлось Геннадию ремнем власть употребить. Но вонь нарастала и становилось не вмоготу. Оста-новились, кто-то включил фонарик и обнаружилось, что каждый из нас получил на одежде отметины со шкуры собаки, которая вся лоснилась от человеческого дерьма. Это первейшее средство у собак избавиться от блох(я об этом позже узнал) и наш пес не преминул им воспользоваться. А то, что он нечаянно в тесноте всех нас измазал, так сами виноваты. Хотели без траты патронов и стрельбы заполучить дичь, так надо и издержки терпеть.
Охота у каждого из нас закончилась одним и тем же – руга-нью жен, когда мы появились дома. Я так утром перед работой впервые за многие годы воспользовался одеколоном – все каза-лось, что запах уже от тела исходит.
Уникальный пес нас больше не радовал своим присутстви-ем. Вскоре после описываемых событий он погиб под колесами машины одного местного дурака, который по деревне носился в пьяном виде. Сколько бы он еще мог нам помочь добывать дичь, но не судьба. Ведь наверняка описываемому ремеслу его никто не учил, жизнь неустроенная скорей всего заставила его про-явить такие способности. Мы потом сокрушались и корили Ген-надия за то, что он не устроил пса у себя дома, но жены всегда почему то против всякой живности и не понимают, что дети при кошках и собаках вырастают лучших кондиций, но нашим же-нам это невдомек.
30.09.06г. Москва

Охота на гусей
Геннадий вычитал в одной из хороших книжонок как охо-титься на гусей с профилями. Мы обсудили эту технологию и приняли решение – изготовить профиля к осени и попробовать их в деле. В мою задачу входила забота добыть на нашем Опыт-ном заводе несколько листов дюраля, а Геннадий со товарищи обязались сделать все остальное. Когда я увидел изделия, то по-смеялся – неужели гуси такие дурные, что клюнут на эти куски металла. Правда, профиля очень красочно имитировали гусей в разных позах. У нас образовалось целое стадо с дюжину.
Оставалось ждать сигнала от одного знакомого, когда пой-дет северный гусь. У него (гуся) на Убинском озере как раз была остановка на маршруте, который существовал сотни лет – так утверждали знатоки. Гусь пошел в самый неподходящий мо-мент, когда повалил мокрый снег, дороги раскисли, а по ночам температура опускалась до – 5-6 градусов. Но мы помчались на «УАЗике» той же бригадой во главе с Хацевичем. Приехали но-чью и расположившись у скирды с соломой, замаскировали ма-шину и стали наблюдать за птицей как только забрезжил рас-свет. Она поднялась на крыло с озера двумя волнами сотнями штук и полетела кормиться в поля. Все ее скопление мы наблю-дали в бинокли и определяли куда надо бы поставить профиля. К обеду выглянуло солнышко, выпавший снег стал таять, и мы предвкушали хорошую охоту. Проведя рекогносцировку, пере-ехали ближе к озеру и провели вечернюю зорьку на уток, добыв пару кряковых и с десяток чирков – вполне хватило на шикар-ный ужин.
На другой день еще затемно перебрались на поле, где вчера заметили гусей. Геннадий расставил профиля вдоль лесополосы, высадив нас и приказав тщательно замаскироваться в соломе,  сам отогнал машину подальше.
Только забрезжил рассвет, как в небе появились первые стаи гусей. Вожак одной из них заметил профиля и «скомандо-вал» своим подчиненным следовать вниз. Они сделали круг и стали планировать к нам.
Тут надо сказать про погоду. Она еще в темноте стала ме-няться не в нашу пользу. Опять повалил мокрый снег при тем-пературе -2–+1 градус. К моменту, когда гуси сели от нас в не-скольких метрах, а их было штук пятнадцать, мое тело уже не слушало команд из головы. Подняв задеревеневшими руками ружье, я выстрелил в птицу, которая находилась в десяти мет-рах. Но она не упала, а пыталась взлететь, видать основной за-ряд прошел мимо. Второй выстрел был не лучше. Гусь взлетел, я же пытаясь выдрать застрявшую гильзу в стволе, оторвал по-ловину ногтя, но успел перезарядиться и вдогонку послал еще одну порцию дроби. На сей раз гусь упал. Кто сколько и как стрелял выяснилось чуть позже. Санька завалил двух гусей, Алексей одного как и я, а Геннадий не успел прибежать от ма-шины.
Кровь хлестала из пальца, но я не чувствовал боли – ведь впервые мы убедились, что профиля вполне пригодны для при-манки. Не успели мы разобраться, как уже в наступившем утре сквозь пелену снега заметили еще одну стайку штук из семи, ко-торая вдруг повернула в нашу сторону. Мы затаились. На сей раз птицы, почуяв неладное, не стали садиться и пытались взмыть вверх над нашими головами. Мой первый выстрел сва-лил гуся наповал, вторым подбил крыло у другого и он камнем упал метрах в сорока, но, встав на ноги, стал улепетывать. Мне ничего не оставалось, как пуститься за ним вдогонку, на ходу перезаряжая ружье. На сей раз стреляные гильзы выходили из ствола хорошо и я с расстояния метров в пятьдесят добил своего гуся. В то утро мы добыли с десяток птиц – серых гусей. Когда все успокоилось, обнаружил много кровавых пятен на робе, и постепенно стала нарастать боль. Но что она значила по сравне-нию с выработанным адреналином. Потом ноготь долго отрастал и стал каким то полосатым. Глядя на него, всегда вспоминаю охоту с профилями.
Вечером гусь не пошел к нам, и уже в темноте мы решили ехать домой. Но снег валил весь день и покрыл всю низину у озеро ровным покрывалом. Найти дорогу до ближайшей деревни было невозможно. Но Геннадий и тут не сплоховал и при-строился к табунку лошадей, которые уверенно трусили по им только ведомому маршруту. Бензин у нас был на исходе, но ло-шадки не подвели и через пол часа вывели нас к той самой дере-веньке, на околице которой была заправка.
Один из гусаков, которые мне достались, видать был пен-сионного возраста, зато другой оказался очень вкусным и аро-матным.
01.09.06г. Москва

Из окопов по гусям
Мы настолько увлеклись охотой с профилями, что едва до-ждались следующего года. Попытка весенней охоты закончилась ничем. Зато к осени мы выяснили, что директор соседнего с озером ОПХ тоже страстный охотник специально засевает одно дальнее поле овсом и не убирает его до поздней осени, под-кармливая гусей. Он нам показал это поле и посоветовал поми-мо профилей выкопать окопы у кромки и там дожидаться дичь. Сообщил он еще одну вещь. Надо ни в коем случае не стрелять в первых прилетевших гусей – это разведчики. Если они не по-чуют ничего опасного, то основная стая уже не боится и может садиться тебе на голову. Так все и произошло.
Мы днем выкопали ячейки в полный рост для каждого, хо-рошо замаскировали их и стали ждать вечерней зорьки. Вскоре прилетели разведчики и один из них сел рядом с моим окопом. Я не удержался и выстрелил – гуся добыл, но охоту всем испор-тил – гуси не прилетели. Пришлось ждать утра. Предупредив меня о суровом наказании, если я повторю вечернюю выходку, еще затемно мы расселись по своим норам.
Опять с рассветом прилетели разведчики, и я, как выясни-лось, их проспал. Открыв глаза, я сначала не понял происходя-щего. На меня с неба пикировали десятки гусей. Они садились прямо рядом и деловито расходились по валкам овса. Началась пальба, и я понял, что наступил черед и моей охоты. Двумя вы-стрелами завалил ближайших гусей, но их соседи никак не реа-гировали и продолжали кормиться. Я перезарядил ружье, подбил еще одну птицу, а вторую ранил, и пришлось вылизать из окопа, чтобы добить ее. Гуси не реагировали. Мало того, налетела следующая волна из сотни пернатых, и мы вперемежку носились по полю. Ребята тоже вылезли из окопов и стреляли не-прерывно. Так продолжалось минут десять. Затем как бы по чьей то команде все гуси одновременно взмыли в небо, и на какое-то мгновение заслонили солнце. Их были сотни. Но они не полетели на озеро, а взяли курс на Юг, постепенно набирая вы-соту и выстраиваясь в клинья. На земле осталось три десятка их сородичей, которые пополнили наши съестные запасы на поло-вину зимы. Вскоре я уехал на два года в далекую Кубу, а мои друзья еще несколько раз охотились с профилями и всегда удачно, пока их не сперли из гаража Геннадия. Но лезли то не за ними.
01.10.06г.

Охота с чучелами на тетеревов
Удивительно интересная во всех отношениях охота. Во-первых, она специально изобретена для ленивых или убогих, во-вторых, почти наверняка приносит успех, если ты имеешь хо-рошие чучела.
Кто из россиян изобрел ее первым, история умалчивает, но у большинства классиков, описывающих охоту, упоминания о ней есть. Есть даже описание процесса приготовления чучелов.
Однажды в начале осени мы все получили от Геннадия за-дание готовить чучела по представленному эскизу. Я эту работу поручил жене, и она с ней успешно справилась. Сужу об этом по тому факту, что к ее чучелам охотно подсаживались живые птицы. Глупость косачей нами была замечена еще раньше, когда они спокойно взирали как их сородичи летели после выстрела кувырком с берез, а сами продолжали кормиться. Нечто подоб-ное было и у гусей, когда они перли сломя голову на профиля. Садиться рядом с тряпкой, набитой соломой и полагать, что сел рядом с живой птицей – вот и весь ум у этих птиц. Можно по-нять их поведение, когда они издалека видят себе подобных на березах и летят к ним, полагая, что безопасность обеспечена, но рядом то почему не реагируют на обман? Загадка!
Успех такой охоты зависит от природных условий. Охота возможна при двух обстоятельствах – опавший лист с берез и хорошие морозцы по утрам. С выпадением снега эта охота ста-новится малодоступной. Есть еще одно неудобство. В шалаше под березой нельзя курить, нельзя шевелиться, кашлять и изда-вать иные звуки. Существует опасность прозевать прилет птиц из-за засыпания на теплой подстилке. Последнее для меня было особо актуальным – пару раз при подсчете чучелов никак не мог понять спросонья почему их стало больше.
Я вернулся с Кубы в сентябре, и вскоре мы организовали многодневную охотничью экспедицию по просторам нашей об-ласти. В перечень мероприятий входила охота на зайцев и пер-натую дичь. Утки и гуси уже подались на Юга, стояла «чудная пора очей очарованья». Два новых «жигуленка» доставили нас к истокам речушки Чулым, где по прежним походам мы знали что и как искать.
В первый же день было подстрелено три или четыре зайца. Их освежевали, а шкуры и внутренности Геннадий отнес по-дальше от лагеря и выбросил на радость воронам и прочей «публики». Моя плантация на косачей с чучелами находилась за этой свалкой отходов, и вороны были всегда недовольны, когда им приходилось взлетать, опасаясь меня. Прошлым вечером я добыл трех косачей и этим рассчитывал повторить успех.
Поужинав холодной зайчатиной и приняв наркомовские сто грамм спирта, мы стали расходиться по точкам. Я взял ру-жье, патронташ и тулуп и неспешно поплелся вдоль огромного поля по небольшой незинке к своему шалашу. Вороны в это время устроили драку с криком и гвалтом.
Я мельком взглянул на поле и у самой противоположной кромки леса увидел какое то движение, но не понял кто там ше-велится. Через минуту уже против свалки опять посмотрел на поле, и у меня глаза полезли на лоб – прямо на меня неслась ли-са. Видимо ее привлек вороний шабаш. Я брякнулся на землю, в спешке зарядил ружье и когда глянул на поле, то увидел в три-дцати метрах лису. Она точно бежала на шум или запах. Прице-ливаться было невозможно, поскольку ремень перехлестнул планку, и я выстрелил почти на авось. Лиса сделала мощный прыжок вверх и упала. Тут уже я включил соображение и не по-бежал к добыче сломя голову, а перезарядил ружье, взвел курки, взял в левую руку палку и осторожно подошел к зверю. Краса-вицу лису освещали лучи осеннего солнца, и она казалась золо-той. Особенно впечатлял хвост – пушистый и огромный. Зверь не показывал признаков жизни. Однако я его пару раз ткнул палкой, потом стал искать рану, но в густой шерсти так ничего и не нашел. Добыча была шикарной, и главное я впервые в жизни добыл лису да еще так случайно.
В тот вечер к лисе прибавились еще два косачи. Придя в лагерь уже в глубоких сумерках, обнаружил Геннадия спящим на сене под тулупом и похоже прилично поддавшим. Из под ту-лупа торчали пятки и раздавался мощный храп. Я решил подшу-тить и осторожно положил лису под тулуп рядом со спящим.
Вскоре пришли остальные ребята и все с трофеями. По этому поводу мы еще немного выпили и разошлись спать. Я ни-кому не сказал об удаче, свалившейся на меня.
Утром, открыв глаза, увидел такую картину. Геннадий в сиреневых кальсонах носился вокруг своей постели и дико ма-терился, размахивая руками. Все собрались на поляне и ничего понять не могли, кроме меня. Наконец, немного успокоившись и приняв для опохмелья дозу спирта, он поведал удивительную историю.
– Мне приснился сон, – начал Геннадий,– будто Томка (же-на) лезет ко мне в постель. Ну, я не против, стал ее прижимать и ласкать. Однако она все никак не хотела пере…ся, а главное со-вала мне в рот волосья какие то. Я ей врезал в лоб и отвернулся. Потом еще снилась всякая херня. Встал только что отлить и увидел, что ко мне действительно залезла одна тварь. Я чуть не рехнулся, увидев такое. Не зря жена говорит, что скоро мне чер-ти являться будут.
– Какая? – хором воскликнули ребята.
Он театрально подошел к тулупу и откинул его. Несколько секунд стояла тишина, я же втихаря давился от смеха. Потом каждый на свой лад стал осмысливать случившееся. Володя Кошевой (наш новый член команды) вдруг спросил.
– А она спит что ли?
Тут раздался дружный хохот, и поперли всякие шутки. Са-мую злую выдал Саша Комаров, спросив.
– Ты ее, Генка, успел оприходовать?
Опять хохот, но потом вдруг все поняли странность ситуа-ции. Мы знали, что Гена в тот вечер до ружья не дотрагивался, а предпочел только спирт. Откуда же взялась лиса? Мне пришлось признаться и все рассказать, попутно предупредив Геннадия, что пора завязывать с непробудным пьянством.
Все кончилось тем, что несколько лет моя жена носила пальто с шикарным воротником. На поверку это оказался ог-ромный лис с пышной шубой подготовленной мудрой природой уже к зимовке. Убил я его случайно всего одной дробиной но-мер 3 прямо в сердце.
02.10.06г 

Рысь
Та осень выдалась слякотной и промозглой. До этого почти все лето не было дождей. Особенно от засухи пострадал Север. Там в тот год образовалась страшная бескормица, и хищники в лице медведей и рысей из тайги вдоль Оби двинули на юг. Мед-веди стали специализироваться по фермам, а рысь стала унич-тожать зайцев и пернатых. Причем их способ охоты ничем не отличался от действий людей. Они так же охотились загонами с номерными и очень успешно.
Обо всем этом нам рассказал егерь, к которому мы накану-не приехали. Он за одну неделю потерял всех своих лаек. По-следняя предстала перед нашими глазами возле печки с перевя-занным животом и похоже было, что дни ее сочтены.
– Я с «Зорькой» позавчера загнал рысь на дерево. Вы види-те какая могучая собака. Они же у меня на медведей натасканы были. Все четыре. Но эта особая псина. Она мне уже два при-плода приносила, а я, дурак, всех щенков раздал. Вот если она не выживет, то мои дела плохи будут.
– Так что случилось? – спрашивает Алексей (Удалов), сев на корточки перед поскуливавшей собакой и пытавшийся дать ей кусочек колбасы.
– Рысь сиганула от нее на березу. Я ее оттуда картечью снял, а «Зорька» кинулась добивать свалившуюся тварь. Так та, как кошка, обхватила собаку передними лапами, а задними вы-пустила ей кишки и тут же сама подохла.
Утром мы застали хозяина плачущим у трупа своей люби-мицы, она околела от смертельной раны. А нам предстояло попытаться добыть зайцев, число которых сильно уменьшилось благодаря рысям. Мы все на всякий случай поместили в патронташи патроны с картечью и жаканами и выехали на «плантацию». Почти до обеда бродили по колкам, но ничего не обнаружили. Наконец, подъехали к согре. Геннадий, Володя и Саша зашла на ее другой конец и встали на номера, а нам с Лешкой достался труд загонщиков. Я вышел к кромке болота, от Лешки, шедшего справа от меня отделял здоровенный куст. Глянув на болото, я обомлел. Посередине его, метрах в сорока от меня с кочки на кочку, барахтаясь в снегу, переваливалась здоровая рысь. Я, выходя из машины, решил не брать патронташ, ограничившись двумя патронами в стволе и двумя в кармане и все с дробью, как будто накануне мы не видели «деятельности» этих хищников.
Я ничего другого не придумал умного как выстрелить в зверя дважды. Он среагировал своеобразно. Развернулся в мою сторону и длинными прыжками кинулся на меня. С криком «Мама-а-а!» я бросился к машине. Благо она стояла метрах в ста. Я бежал по лугу, а рыси нужно было преодолеть кочки и снег. Зверя я больше не видел. В машине нашел патроны с картечью, зарядил их и осторожно вылез и тут же встретил Алексея, который оказывается видел мой кросс после выстрелов.
– Ты че перся с такой скоростью? – спрашивает он.
– Так рысь же на болоте была! – в волнению отвечаю я, – она кинулась в мою сторону после выстрелов.
– Не ври! Куда она подевалась? Ты ее ранил?
– Не знаю, у меня была только дробь.
– Тогда все ясно. Везет же на дураков нам. У меня то в пра-вом стволе картечь. Какого хрена ты пежонишь? Если правда была рысь, то моли Бога за такой исход. Пошли. Мужики то на номерах ждут.
Мы опять пошли по своим следам. Огибая тот самый куст, я боковым зрением заметил какое то движение, остановился и присмотрелся. Через мгновение из–за поваленной осины высу-нулась голова зверька, на ушах с кисточками.
– Е мае, так это опять рысь! – пронеслось в голове.
Я вскинул ружье и выстрелил как только опять высунулась наполовину морда зверя. Через мгновение слышу крик Алексея.
– В кого ты опять стрелял?
– По моему в рысь, Лешка! – кричу я, – иди сюда. Я один боюсь тут шарить, попал, не попал.
Лешка вышел из-за куста, и я попросил его страховать ме-ня, а сам осторожно с взведенными курками двинул к гнилой лесине. За ней лежала рысь, она была мертва, но размером почти в два раза меньше первой. Так я добыл зверя, которого больше никогда не добывал.
Не дождавшись нас, вскоре подошли номерные, и мы стали по следам  в снегу разбираться в ситуации. Оказалось, что напо-ролись на семейство из двух взрослых кошек и двух котят. Та рысь, в которую я стрелял, сделав пару прыжков в мою сторону и напугав меня, прошла мимо Саши в нескольких шагах, и он ее не заметил. Вторая обогнула Геннадия, и тот тоже ничего не увидел. А второй котенок был в нескольких метрах от Алексея и если бы я его не окликнул, то он бы точно напоролся на него.
С одной рысью и парой зайцев мы вернулись с охоты, а вскоре опять же моя жена стала щеголять в шапке из шикарной пятнистой шкурки, но не долго. В нашем доме жил Василий Ро-манович Боев, которому кто-то подарил чучело головы лося с роем моли, которая добралась и до рысьей шапки и до лисьего воротника. Осталась только память о тех трофеях.
03.10.06г

Крупная «дичь»
Больше века назад через болота Западной Сибири тянули транссибирскую магистраль. Грандиозность этого сооружения поражает и сейчас. Но больше всего поражает имение и искус-ство, с которым вели осушительные работы наши предки. Ведь имея только лопаты, тачки и лошадей, они нарыли такое множе-ство каналов и создали условия для магистрали быть надежной в самых тяжких условиях. Поражает и другое. Эти каналы до сих пор исправно несут свою функцию, хотя никакого ухода не имеют. В те времена всем этим руководил Н.М.Тихомиров, гроб которого обнаружили уже в наши времена, когда храм, стояв-ший в начале Красного проспекта Новосибирска отобрали у студии кинохроники и передали церкви. Этот человек заслужи-вает уважения потомков и прежде всего новосибирцев. И пора бы уже подумать о неренаименовании Новосибирска, увекове-чив память его создателя – великолепного писателя и строителя Гарина-Михайловского.
Рукотворные каналы давно используют утки для гнездовья, особенно кряковые породы здесь в изобилии водятся. И до глу-бокой осени здесь кипит жизнь. Молодняк, став на крыло, в множестве плавает по каналам и кормится в зарослях, то и дело перелетая с место на место.
Мы расположились в палатках между двумя каналами. На сей раз с нами были жены, и они с удовольствием собирали клюкву на болоте и снабжали нас вкусными завтраками и ужи-нами, приготовленными на костре. А мы днем отсыпались, а ра-но утром и вечером до темноты ходили на зорьки. Стояло бабье лето с летящей паутиной, криком в вышине журавлей, золотой листвой и негреющим солнцем.
На последнюю вечернюю зорьку (утром должны были уез-жать) мы отправились втроем. Алексей стал у одного канала, я у другого, а Геннадий на болоте между нами. Еще засветло мы помаячили ружьями друг другу и засекли свое местоположение. Только стало смеркаться как утка начала движение. Тяга как раз проходила над Геной и он почти не мазал по кряковым. Я тоже успел подстрелить трех здоровенных селезней и всех нашел. Постепенно смеркалось и стрелять уже можно было только на фоне еще светлого куска неба в той стороне, где недавно зака-тилось солнышко.
С болота Геннадий кричит.
– Мужики! Я пошел в лагерь, кончайте, уже не хрена не видно.
Мы с Алексеем ответили, что еще немного постоим, и опять все затихло. Только иногда раздавался свист крыльев не-видимых уток. Минут через пятнадцать и я решил кончать и по-тихоньку пошел к лагерю. Ну успел сделать десятка шагов, как из под ног взлетела утка. Едва различая ее контуры, я выстрелил на вскидку и тут раздался мат и крики.
– Ты, засранец, меня подстрелил! Какого хрена стреляешь в мою стороны?! – это кричал Геннадий.
Я не на шутку испугался и через мгновение сообразил, что стрелял действительно в сторону номерного. Но ведь он сам сказал что уходит.
– Гена! Ты же должен был уйти с номера. Как ты там опять оказался? – кричу я.
А Гена уже рядом и говорит.
– Так я еще решил постоять…
Я включил фонарик и увидел залитыми кровью шею и ру-ку, которой он прижимал рану…
К счастью, моя жена была врачом и быстро разобралась в ранении. В его попало две дробины. Одна засела в шее и рана сильно кровоточила, но дробину легко извлекли, а рану залили спиртом. Вторая дробина, пробив ноготь большого пальца даже не вызвали кровотечения. Но пришлось потрудиться, прежде чем ее извлекли из-под ногтя. Геннадий очень сокрушался, что снятие стресса пришлось осуществлять меньшим количеством спирта, часть ушла на обработку ран.
Так у меня появился крестник и слава Богу, что основной заряд минул Геннадия, а так бы беды не миновать. Ведь он на-ходился от меня метрах в тридцати. Техника безопасности на охоте – первейшее дело и разгильдяйство здесь недопустимо.
03.10.06г

 
Самая вкусная похлебка
Мне очень хотелось приобщить к охоте зятя. Стас был мо-лодым врачом, красивым, стройным и сильным парнем – как раз для охоты подходил. Ведь давно существует поверье, что рыбак и охотник не может быть плохим человеком. И мне хотелось от-влечь его от городских соблазнов, научить тому, чему научили меня, передать опыт следопыта и бывалого охотника.
На утиную охоту в ту осень мы отправились большим та-бором с женами и детьми. Был среди нас и Стас. Он проходил курс молодого бойца. Ружье ему в руки Геннадий обещал дать только после того, как он научится готовить пищу на костре. Накануне на вечерней зорьке мы настреляли с десяток чирков, а утром в течение полутора часов переправляли на остров жен-щин для сбора клюквы. Потом отправились на номера оборудо-вать скрадки. Накануне заметили гусей и с этой птицей шутки шутить нельзя, она гораздо осторожней уток. Стас же остался дежурным по лагерю с задачей к вечеру приготовить ужин из чирков для всей честной компании. Гена ему рассказал как об-работать чирков и все занялись своим делом.
Ближе к вечеру «сняли» клюквенный десант с острова. Среди рекордсменов по сбору оказалась моя жена, которая на-кануне отличилась – вместо воды в котелок залила бензин из канистры, и чуть было не поставила на костер.
Все, наконец, расселись у костра и приступили к трапезе. На таганке стоял здоровый казан с похлебкой – произведение Стаса, которое испускало чудный аромат. Он деловито здоровой деревянной ложкой разлил похлебку по мискам, мы осушили по стопке и приступили к поглощению варева. Оно оказалось уди-вительно вкусным и ароматным. Но вот в чашке стал присталь-но ковыряться Геннадий и вдруг воскликнул.
– Так это же говно плавает! Ты че нам подсунул, Стас?
Стас, слегка сконфузившись, сообщил как готовил блюдо. Оказалось, что, сняв с помощью кипятка перо с тушек, не по-троша пустил их в дело. Вот почему и получился такой вкус и аромат. К этому моменту большинство из нас уже ополовинили содержание мисок с большим удовольствием, но после выясне-ния обстоятельств прекратили еду. Пара человек сбегало в кус-ты, а Геннадий, обозвав Стаса нецензурным словом, спокойно резюмировал.
– Хоть и с говном, но вкусно! – и продолжил трапезу, вы-пив еще порцию водки.
Я в знак солидарности со Стасом тоже доел суп, резонно полагая, что все прошло термическую обработку и не опасно. А с моего зятя как с гуся вода, он очень был весел и не считал за собой вины, что накормил всех пищей с фекалиями.
– Стас, – обратился я к нему, – разве тебе Гена не говорил, что надо потрошить?
– Не говорил, отвечает он, – только сказал как перо снять.
– Так и дураку понятно, – вмешался Геннадий, – что говно надо выбрасывать. Ладно, Стас, проехали! Все в жизни надо ис-пытать.
Но нам нужно было подаваться на зорьку, и ожидался дождь, который вскоре и пошел, что обещало хорошую охоту. Почти в темноте на меня налетела стайка гусей и я свалил двух, а потом уже в лодке при возвращении на базу решил стрельнуть в косяк уток и разбил в кровь губы и скулу – видимо в ствол по-пала вода и отдачей меня чуть не выкинуло из лодки.
Пищу из гусей готовили женщины, а Стасу доверили ружье на другой день, но он ничего не добыл и так и не стал охотни-ком.
Теперь он живет в Израиле и вспоминает ли о том случае –не знаю. А я до сих пор думаю почему было так вкусно, неужели из-за дерьма в кишках уток?
04.10.06г

Охота на медведя
Мы в ту осень совершили удивительную экспедицию на Север – поближе к полярному кругу. Алик, брат Юрки Новосе-лова, узнал, что есть такая пристань на Оби «Найзино» и что ря-дом с ней в могучую сибирскую реку впадает речушка Найзенка. По ней года два назад геологическая экспедиция пробилась вверх км на сто и там искала нефть и газ, но ничего не нашла. Членом экспедиции был друг Алика, он то своими рассказами и увлек всех нас в те края.
К описываемым событиям мы с Алексеем Удаловым рабо-тали в одном институте, и в нашем распоряжении был катер, на котором мы и добрались до той речушки в составе небольшой из пяти человек экспедиции. Предполагалось, что можно заго-товить будет на зиму рыбы, дичи, кедрового ореха, клюквы и брусники. На поверку все эти продукты были в изобилии кроме кедрового ореха. В том году на него не было урожая.
Я в посвящении Алексею Удалову описал всю экспедицию, здесь же хочу остановиться на одном эпизоде – охоте на медве-дя. Он обитал выше по речушке от нашего охотничьего домика (нашего на один месяц) в километрах 5-7. Мы случайно обнару-жили его лежку на небольшом островке, когда искали плантации кедровника.
Инициатором охоты на «Топтыгина» выступил Алик. Он и разработал план операции, которая сводилась к двум фазам охо-ты: засада на крутом берегу против острова в том месте где зверь переходил протоку; загон зверя по острову, если он там в своем логове. Роли были распределены так. Мы с Аликом ста-новимся в засаду на крутом берегу по обе стороны медвежьей тропы, а Лешка, Юрка и Вадим (геолог) высаживаются на ост-ров и начинают шуметь и гнать зверя.
Еще затемно на водомете мы подъехали к месту высадки, который еще днем определили. Я и Алик взобрались на косогор, а троица оставшихся через пол часа должна была подплыть к острову и начать операцию строго по оговоренному времени, когда немного рассветет.
Я еще с вечера, когда узнал, что буду стоять в засаде, ре-шил подстраховаться и залезть на кедр – от греха подальше. Трусоватость в этом вопросе исходила из воспоминаний детст-ва, когда приходилось видеть искалеченных медведем охотни-ков. И хотя у меня в стволах были патроны с «жаканами», а в патронташе еще пара таких же снарядов, но чем черт не шутит.
Забравшись на разлапистый кедр на самом берегу и устро-ившись поудобней, стал осматриваться по сторонам. До начала операции оставалось минут пять, но уже на Юге были хорошо видны деревья на острове и часть реки. Алика в засаде не уда-лось увидеть, да мне этого и не надо было знать, поскольку он заранее мне определил сектор стрельбы.
Я увидел как из-за поворота на малом газу появилась «ка-занка» и ребята высадились на остров. Наступил рассвет и Юрка (старший в загоне) с ружьем на перевес двинул по песчаной ко-се к зарослям, следом двигались остальные загонщики. До лежки зверя было метров двести. Они забрались повыше и стали покрикивать и свистеть. Потом скрылись в зарослях.
Как только начался гон, над местом, где возможно лежал наш Миша, закружили кедровки и подняли гвалт. Они постепенно стали удаляться в другой конец острова, и в один из моментов я увидел медведя, который вперевалочку трусил от за-гонщиков. План Алика начал сбываться, надо было взводить курки. Кедровки вились над медведем, и мне прекрасно было видно и место нахождения медведя и наших загонщиков. И вдруг я сообразил, что медведь, ускорив движение, уже зашел в спину загонщиков и теперь не они на него охотятся , а он на них.
Эта компания загонщиков завершила почти круг по острову, и кедровки приближались к месту, где медведь покидал остров. В прогалине появились загонщики и разделяло их теперь от медведя метров двадцать. У меня не выдержали нервы. Я за-орал.
– Медведь сзади вас! – и выстрелил, чуть не свалившись в дерева.
Первым меня покрыл матом Алик, потом ребята долго воз-мущались моей трусостью. Но когда стали разбирать следы, то поняли, что я спас всех от неминуемой трагедии. Медведь мог с кого ни будь снять скальп, зайдя им в спину. Когда я выстрелил, он сиганул на противоположный берег, переплыв протоку, но этого я не мог видеть из-за деревьев, да и не до этого мне было тогда. Но следы все показали, и я был прощен.
Обмыв неудачную охоту мы вернулись в домик и больше не предпринимали охоты на медведя. Хозяин тайги нас тоже не тревожил.
Экспедиция закончилась вполне благополучно. Мы привез-ли сорок глухарей, не считая рыбы, клюквы и брусники. Больше в жизни мне не пришлось там побывать и не пришлось охотить-ся на медведей. Оно и к лучшему.
24.10.06г (день моего рождения). Москва 

Охота на глухарей
Я уже выше о них упомянул. В тот год в окрестностях на-шего домика их водилось много. Они все время встречались на болотах и у реки. Охотникам известна одно особенность этой птицы. Для переваривания пищи им необходимо глотать мелкие камешки, которые как жернова перетирают ее. Человек такую особенность стал использовать в свою пользу и те сорок глуха-рей были по сути дела добыты не охотничьим мастерством, а ремесличеством.
Глухарь рано утром и перед закатом выходит на отмели у реки, чтобы собрать камешки. Обычно у отмели собирается по три – четыре птицы. Они давно научились бояться человека, но слишком разный интеллект. На молом газу, спрятавшись за бор-том лодки вдвоем, один на носу с ружьем, второй за мотором, подплываем к отмели на расстояние 30-40 метров и эта гордая птица не проявляет тревоги. Только некоторые экземпляры от-рываются от работы и с любопытством смотрят на лодку и по-лучают смертельный заряд картечи. Даже она не всегда валит птицу наповал, слишком могуче оперение у этих красавцев. Обычно успеваешь сбить одного, двух экземпляров. Однажды, когда я стрелял, глухарь был только ранен. Я ему перебил крыло и он кинулся наутек, пытаясь подняться на косогор с волоку-щимся крылом. Я его настиг у самой кромки тайги. Он развер-нулся и кинулся на меня, шарахнув своим могучим клювом мне в ладонь, которой я хотел схватить его за горло. Пришлось стре-лять, но гадкое чувство осталось во мне по сей день. Птица за-щищалась до последнего вдоха, не побоялась этого самого страшного зверя – человека, который пришел на ее территория и творит такое. Синяк и опухоль держались несколько дней, даже ружье не мог взять тогда. Вроде как бы Бог меня предупредил – не зверствуй, охоться, а заготовляй. К сожалению мы очень поздно начинаем понимать кто мы в природе и что нам позволе-но, а что нет.
В каждом самце такой птицы до 6-7 кг веса, они красивы, грациозны, ловки и бесстрашны и их относят к реликтовым, старейшим жителям планеты.
25.10.06г. Москва 

Последняя охота
Пять лет назад я расстался со своими друзьями–охотниками. За нами тогда закрепилось понятие «бригада быст-рого реагирования». Они без меня еще много охотились, но вся-кие печальные события – умер Алексей, покалечился Геннадий, перестройка заставила молодежь кинуться на заработки – свела на нет охотничьи страсти.
Я навсегда покинул Сибирь и приобщился к охоте на про-сторах Тверской и Смоленских губерний. Здесь охотники ерун-дой не занимались. Зайцы, утки, косачи их не интересовали. Пришлось мне покупать карабин и участвовать в охотах на ло-сей, кабанов и даже на медведей, но и на этом поприще не долго мне пришлось резвиться –подвело здоровье.
Последнюю охоту я запомнил очень хорошо. Вот сидит ря-дом моя любимая «Тереза» – ягд-терьер и видно тоже вспоми-нает о делах минувших. Ей уже десять лет, а в ту охоту она была четырехлетней неистовой собакой, которая в связке с двумя ка-белями той же породы носилась по перелескам в Глинском рай-оне Смоленщины.
Мы бродил с самого утра, но кроме следов деятельности кабанов ничего не нашли. Решили возвращаться на базу, идя вдоль могучего бора. Справа лежало овсяное поле. Один кабель вдруг навострил уши и кинулся в чащу. Моя «Тереза» и бестол-ковый кабелек побежали следом. Через мгновение мы услышали топот копыт и стали ждать когда псы выгонят стадо кабанов на кромку. Но мы просчитались. Кабаны по просеке помчались в другую сторону.
Заскочив в просеку, я увидел, что псы осадили одного ка-бана и плотно его держат. Этот клубок не позволял стрелять – можно было подстрелить собак. Ведь оружие то было серьезным. И так, и этак, я пытался улучить момент, но ничего не по-лучалось. В один из них, когда самый злой кабель, взвизгнув, отлетел от кабана, я выстрелил. Кабан упал как подкошенный, а моя сучка и молодой кабель стали его еще с большим остерве-нением рвать. Мы подошли и прежде всего занялись раненой собакой. Ей кабан клыком распорол живот, и внутренности вы-валились наружу. Пес поскуливал и полизывал свои кишки, ле-жа на боку. Его хозяин осторожно заправил кишечник внутрь и перевязал рану своим кашне.
– Васильич! Ты что разрывной пулей стрелял? – спрашива-ет егерь, сопровождавший нас.
– У меня их никогда не было, – отвечаю я, разглядывая входную рану на боку кабана.
Она была рваной и величиной с яблоко. Перевернув живот-ное на другой бок, увидели выходное отверстие еще большего размера. Наконец. разобрались в чем дело. Я оказывается попал не в кабана, а в сосну, у которой крутилась вся эта свора. Рико-шетом пуля плашмя ударила в лопатку кабана, прошила все тело и вышла с другой стороны. Она с таким же успехом могла пора-зить любую собаку, но обошлось.
Нам надо было спешить, иначе потеряли бы собаку и, бро-сив до вечера кабанью тушу, которую изрядно покусали за зад наши собаки, поехали в деревню, где местный ветеринар без наркоза промыл псу кишечник и иголкой зашил брюшину. Через месяц этот пес уже добывал лис для своего хозяина, но на другой год все же сгинул в норе у барсука.
Моя же сучка  теперь на пенсии как и я, а шкуру кабана я подарил покупательнице моей дачи. На этом и закончилась моя охотничья жизнь. Совсем недавно сдал весь свой арсенал. Ста-рость есть старость. Обидно, но ничего не поделаешь.
Единственной из всех страстей у нас с «Терезой» осталась рыбалка, но собака из этого увлечения признает только поездку на машине –так всегда сладко спит во время движения, что за-видуешь ей. Отпускать у водоема ее нельзя. Она тут же находит какую-нибудь нору и превращается из холеной псины в комок грязного и вонючего существа и очень не любит водных проце-дур. Так мы с ней и доживаем. Вот лежит под моим стулом, пе-риодически вздыхает, иногда во сне полаивает и портит воздух. Хорош-о-о-о…!
03.11.06г   

Выводы
Попадутся вам в руки эти незамысловатые рассказики и вы подумаете «Ну и что, чего он нам хотел сказать?» Собственно я и не знаю что хотел сказать. Часто спрашиваю сам себя: «При-ведись все начать сначала, стал бы я охотником?» Скорей всего да. Видимо эту страсть я унаследовал у своего тезки дяди Вита-лия, погибшего в большевистских застенках в восемнадцать лет безвинно. Можно много говорить о зверствах власти, но я большую часть жизни прожил при их правлении. На склоне лет начинаешь думать, а чем лучше эта власть. Почему России так не везет уже второй век подряд? И опять нет ответа, но есть па-радокс. В нашей стране есть все, но нет ничего.
Вот в эти дни гостит здесь мой школьный товарищ, кото-рый три года назад сбе