Именем Космоса. Часть 1. Глава 32

Глава XXXII

Лайнер шёл беззвучно, в салоне верхней палубы было тихо, и тишина нагоняла сон. Сергей и Аена сидели рядом, Аена – положив голову мужу на плечо, и смотрели за иллюминатор, на звёзды.

Почти вся жизнь Сергея до встречи с Аеной прошла в Космосе. Он был инженером связи, работал на Маяке, где во главе маленькой бригады связистов монтировал и ремонтировал оборудование. Аена прилетела туда на практику в аварийный медикологический пункт. После свадьбы оба ушли из Космоса – семья требовала работы с меньшим риском и оставлявшей больше свободного времени. Но Космос любили оба, и вот Аена решила вернуться – на полгода.

Наташа долго сидела, приткнувшись между отцом и матерью, потом её позвали играть на нижнюю палубу две девочки-ровесницы из группы детского сада. Группа эта, пять мальчиков и шесть девочек с воспитательницей и девушкой-педиатром, летела на экскурсию, первую из тех, что полагались детям по программе. Наташа убежала, Сергей и Аена остались вдвоём. Пожалуй, вдвоём во всём салоне. Пассажиры были кто в каютах, кто на нижней палубе или в библиотеке, здесь, в верхнем салоне, заняться было нечем – амортизационные кресла, приглушённый свет, звёзды в больших иллюминаторах. И, подчиняясь полумраку и звёздам, Аена и Сергей говорили всё тише, и наконец перешли на шёпот, обмениваясь редкими фразами о том и об этом.

И вдруг Аена распрямилась, Сергей тоже приподнялся – на иллюминаторы с шорохом опустились алломы, в салоне прибавили свет.

– Что это! – сказала Аена, обернувшись к мужу.

Сергей не ответил. Они оба знали, что могут означать алломы на иллюминаторах в глубоком Космосе.

– Я иду к Наташе, – сказала Аена.

– Я тоже, – отозвался Сергей.

Они встали – оба высокие, с грациозной пластикой в движениях, они были красивой парой, которая всегда привлекала взгляды окружающих.

Но идти вниз не пришлось. Наташа вбежала к ним сама – запыхавшаяся и весёлая.

– Что это? – спросила она, оглянувшись. – Закрыли иллюминаторы? Зачем?

– В салоне никого нет, а мы хотели идти к тебе, – ответила дочери Аена. – Свет включили по нашей просьбе.

– А! – воскликнула Наташа. Ей, в сущности, не было до иллюминаторов дела. – А мы играли! У Раи и Салли гравитационный мяч, кидаешь, и он летает по всему салону, а потом падает где хочет, не поймаешь!

– Вы, наверно, всех там перебаламутили.

– Нет! Мы спросили разрешения!

Аена и Сергей переглянулись.

– Пойдём вниз? – спросил жену Сергей.

– Нет! – снова сказала Наташа. – Все сейчас придут играть сюда, здесь народу меньше. То есть, никого нет. Будете с нами?

Сергей и Аена опять встретились взглядами. Если к пассажирам не сделал обращения командир, значит, положение лайнера не было ещё критическим, будь то авария или нападение пиратов.

– Подождём, – сказал Сергей.

Наташа восприняла ответ на свой счёт и забралась в кресло к иллюминатору.

– Только вы большие, вы мяч сильно не кидайте, а то он об потолок стукается и кружит потом у пола, – стала объяснять она, всё ещё во власти игры. Сергей и Аена сели к дочери и приготовились к долгому ожиданию в неизвестности. Ни один из них не сказал: «Надо же, именно сейчас, именно с нами!» и не проявил страха. Хоть ни Сергей, ни Аена до сих пор ни разу не попадали в аварии сами, тем более не встречались с пиратами, но они знали, что такое Космос. Аена много раз оказывала помощь пострадавшим при авариях, когда работала на Маяке.

Но ждать, к их удивлению, пришлось всего несколько минут. Наташа начала рваться вниз, узнать, почему не идут ребята и воспитательницы, когда в салоне без обычного мелодичного сигнала включился переговорник.

– Иркмаан! – произнёс голос рутийца на космолингве. – Лайнер подвергся нападению пиратов! Просьба ко всем пассажирам, не умеющим обращаться с оружием, собраться в нижнем салоне. Наша стюардесса окажет при необходимости первую помощь. – Рутиец запнулся на мгновение и продолжал: – Тем, кто умеет стрелять и может быть полезен при внутреннем бое, собраться на верхней палубе у главного люка. – Командир сделал короткую паузу и сказал тише: – Внутреннего боя не избежать, иркмаан, они лезут как ошалелые, и до'рог каждый защитник.

Наташа сидела, прижав ладони к губам, с круглыми глазами. Её крепко обнимала Аена.

– Они что, с ума сошли! – в сердцах сказал Сергей, взглянув на дочь. – Сделать такое обращение при ребёнке! Где же их хвалёная потайная каюта? А другие дети?

Аена разобралась в ситуации первой.

– Детей спрятали, – сказала она. – А про Наташу забыли. Не увидели, как она поднялась наверх.

Аена встала и, повинуясь её уверенности и сильным рукам, встала обомлевшая Наташа.

– Мы идём вниз, Сергей, найдём стюардессу. Не тревожься о нас, время спрятать Наташу ещё есть.

– И тебя, – сказал Сергей.

Аена покачала головой.

– Извини, Серёжа. Я медиколог.

Она с дочерью шагнула к двери на трап, но обернулась.

– Мы любим тебя, Серёжа.

Наташа вдруг закричала и бросилась на шею к отцу.

– Папочка! Идём с нами! Мама, не оставляй его!

Сергей прижал дочь к себе.

– Я должен, – сказал он коротко. И, судорожно вздохнув, прошептал: – Я люблю тебя. Вас обеих.

Аена взяла дочь на руки и понесла, всхлипывающую, вниз. Сергей пошёл к главному люку.

Сергей не был чужим в Космосе и знал, что захватить лайнер трудно. Для этого пиратам нужно выдержать серьёзный бой с кораблями Сопровождения, подстыковаться к лайнеру и вскрыть люки. Ворвавшихся на лайнер встречал компьютер внутренней обороны. Но нет такой техники, которую нельзя было бы переиграть. Что пираты и делали с переменным успехом. В первую очередь им предстояло уничтожить большую часть скрытых орудий, расположенных вокруг люков. Если им это удастся, они будут прорываться к отсеку управления, чтобы отключить или уничтожить компьютер. Именно тогда предстояло вступить в бой сопротивлению.

На борту лайнера каждый, кто держит в руках оружие, воспринимается компьютером как враг. Исключение составляет экипаж. Но в боевых условиях под огнём орудий находятся только площадки перед люками – это делается для того, чтобы не перебить сопротивление.

Командир лайнера проинструктировал вставших на защиту пассажиров, экипаж выдал оружие. Людей разделили на две группы – к верхнему и нижнему люкам, помогли найти укрытия. Сергей оказался у верхнего люка. Он занял место сбоку от ступеней лестницы. Проверил полученный плазмер.

– Постарайтесь как можно дольше не обнаруживать перед пиратами себя! – ещё раз сказал командир лайнера, возглавивший сопротивление на верхней палубе. – И помните, иркмаан, помните об осторожности!


* * *

Майран не поинтересовался заранее, на какое ограбление и с кем он идёт. Услышал осторожное перешёптывание, что не хватает нескольких человек «на добычу» (то есть перетаскивать награбленное, а не в группу захвата) и занял место «для себя и ещё одного». Его голова была занята разговором с Капитаном и тем, чтобы провести с собой на ограбление этого мальчишку неузнанным. Всё остальное для него, ещё полубольного, пока не существовало. Когда не хватает энергии на всё, надо сосредоточиться на главном, а другие вопросы решать по мере их поступления.

Он разыскал своему спутнику тонированный шлем, провёл на «ксу-о'т» и приказал сидеть в стороне и не высовываться без приказа, а сам присоединился к остальным «добытчикам», собравшимся недалеко от главного люка. Краем глаза ему было видно Грига, и, не выпуская его из поля зрения, он наконец взглянул на тех, с кем отправился «на дело».

От нехорошего предчувствия захолодело в груди. Знать, было это предчувствие очень сильным, если дошло до него в таком состоянии. Ни одного сколько-то нормального лица! Все как на подбор такие, с кем Майран без крайней необходимости не садился у одного костра, хоть в группировке, разумеется, все пираты были личностями на удивление приятными. Интересно, кто предводительствует на этом «деле», что здесь такое элитное собрание?

Но отступать было поздно, да и нельзя, раз ему, Гепарду, случилось здесь оказаться. Ведь грабить идут, сволочи.

Майран прислонился головой к переборке и, сделав каменное лицо и пустые глаза, принялся повторять про себя слова аутотренинга, настраивающего на правильное поведение во время ограбления. Но при этом он не отключался от окружающего. Вот теперь пора было всё видеть и всё замечать.

«Ксу-от» находился в полёте несколько часов, значит, ограбление намечалось на довольно удалённой от Терции трассе. Странно было то, что сегодняшний вожак отправился грабить на относительно небольшом «ксу-оте», а людей набрал с собой столько, словно предполагалась большая добыча. Обычно, когда корабль захвачен и подавлено сопротивление, с переносом добычи справляется сама группа захвата: меньше народу – крупнее доля в добыче.

Напрашивался вопрос: действительно ли «ксу-от» идёт на ограбление один? Майран давно уже сверлил взглядом иллюминатор, но человеческий глаз – инструмент слишком слабый в масштабах Космоса, и то, что других кораблей не было видно, ни о чём не говорило.

В таком случае напрашивался вопрос номер два: как с Терции было поднято и проведено мимо планетарки несколько кораблей, подобных «ксу-оту», если крупные ограбления совершаются только с разрешения Капитана, а Капитана последние дни для группировки не было? У Майрана, его замещавшего, такого разрешения тем более никто не спрашивал. Соответственно, выпустить столько крупной боевой техники планетарка не могла – Капитан взыщет.

Получалось... что ж, не так и сложно: корабли поднимались с Терции в разное время, и встреча была назначена где-то в Космосе, подальше от ненужных глаз.

Стоп! У Майрана по затылку прошёл неприятный холодок, как у зверя, почуявшего опасность. А ненужные глаза-то (фактически, глаза Капитана) здесь, на «ксу-оте». И следовательно, если это ограбление действительно крупное и совершается в тайне от Капитана, то Майрану вернуться с него не дадут. Погиб в бою! Ограбление – это игра в чёт и нечет, никто не застрахован.

Вляпался...

«Так когда, говоришь, надо всё видеть и замечать?» – ехидно спросил себя Майран. Под сердцем разлилась холодная пустота, это был страх.

Но, нахлынув, он ушёл. Имеем то, что имеем, не переиграешь. Итак, думай, друг. Хочешь жить? Значит, думай.

...Корабль, намеченную жертву, захватили не просто быстро, а молниеносно. Видимо, били, окружив, по всем слабым местам, рискуя взорвать, и этим принудили сдаться. Значит, предположение Майрана о том, что «ксу-от» шёл на ограбление не один, подтвердилось – а значит, подтверждалось и всё остальное. Правда, оставалась надежда, что разрешение на ограбление было получено у Капитана ещё до того, как он передал Майрану группировку, но была эта надежда зыбкой и успокоения не несла.

Группа захвата ринулась в переходник буквально через несколько минут после начала атаки. Поскольку «добытчики» сидели недалеко от главного люка, Майрану хорошо были слышны звуки короткого яростного боя. Судя по силе пиратского натиска, предводитель ограбления бросал своих людей в огонь не считая. Интересно, сколько народу он здесь положит? И как объяснит такие потери Капитану – своей бестолковостью? Впрочем, подобные предводители умеют подставить вместо себя к ответу других.

Ещё минут через двадцать после начала боя сопротивление было в основном подавлено, и «добытчиков» позвали на захваченный корабль исполнять свою работу. Они поднялись. Чуть приотстав, Майран взглядом приказал Григу идти вперёд и, пропустив его, вошёл на захваченный корабль.

* * *

В нижнем салоне собрались почти все пассажиры лайнера, было тесно и шумно, люди говорили взволнованно. Стюардесса – высокая, красивая молодая женщина – пыталась рассадить людей кого куда, чтобы избавиться от столпотворения. На приступочке у двери на трап, через которую вошли Аена и Наташа, плакала, сжавшись, воурианка. Она содрогалась и судорожно прижимала к лицу ладони. Держа Наташу за руку, Аена коснулась плеча воурианки.

– Успокойтесь, иркмаан, – мягко сказала она. – СГБ близко.

Она ничего не знала о местонахождении СГБ, но ей хотелось утешить женщину. Та всхлипнула, прошептала что-то, торопливо соглашаясь.

Аена обвела взглядом салон, и тут в толпе пассажиров раздался вскрик.

– Врача скорее! – закричали сразу несколько голосов.

Стюардесса стремительно пробралась туда.

– Мама, тебя, – взволнованно задёргала мать за руку Наташа. – Там тебя зовут.

Не выпуская руки дочери, Аена быстро прошла туда же.

– Я медиколог, что случилось?

Люди расступились, пропуская их.

– Наверно, сердечный приступ, – сказала стюардесса, обернувшись к Аене от кресла, где лежала без чувств молодая полненькая лулянка. Губы стюардессы испуганно дрожали, но она изо всех сил старалась держать себя в руках, неловко прижимая к предплечью лулянки диагностик.

– Разрешите, – сказала Аена, мягко, но властно отстраняя стюардессу. – У вас есть медикаменты?

– Д-да... вот...

Стюардесса сняла с пояса коробочку автоматической аптечки. На случай сердечного приступа этого было достаточно. Аена приложила диагностик к руке лулянки. Нахмурившись, взглянула на стюардессу.

– Она летит одна?

Стюардесса замешкалась.

– Я не знаю, у меня двести пассажиров.

– Они с мужем, – сказал кто-то из толпы пассажиров. – Он ушёл наверх.

– Она беременна, – тихо сказала стюардессе Аена. – Её нужно поместить в медикологическую каюту, иначе это может плохо кончиться для ребёнка.

Стюардесса стала ещё белее.

– Но выходить из салона нельзя. Каюта возле отсека управления, там сейчас опасно.

– Нужны медикаменты. Не это, – кивнула Аена на аптечку. – Мой кейс.

Наташа отпустилась от руки матери, и тут только Аена вспомнила про неё.

– Иркмаан, – решительно обратилась она к стюардессе. – Здесь моя пятилетняя дочь. Я окажу помощь пассажирам – спрячьте её.

Стюардесса оглянулась вокруг.

– Детей спрятали, иркмаан, не волнуйтесь.

– Наташа! – сказала Аена.

Наташи рядом не было.

– Великий Космос! – воскликнула Аена. – Наташа!

Её дочь была дисциплинирована, и то, что она вдруг исчезла, испугало Аену.

Наташа между тем вихрем неслась по коридору между дверьми пассажирских кают. Она знала, где лежит мамин чемоданчик с медикаментами и понимала, что никто, кроме неё, не принесёт его: папа защищает лайнер, мама спасает тех, кому стало плохо. Она затормозила у своей двери, приложила ладонь к замку. Дверь отошла и закрылась, едва она проскочила внутрь.

Наташа кинулась к шкафчику с вещами, с трудом оттащила, едва не выронив на пол, тяжёлую сумку, схватила кейс. В это время замок на двери щёлкнул. Прижав кейс к груди, Наташа еле удержалась, чтобы не юркнуть в шкаф – ей показалось, что это идут пираты. Но ничего не произошло, дверь не открылась, и Наташа поняла, что испугалась зря – пиратов на лайнере, конечно, не было, ведь вместе с командиром его защищал её отец. Преодолевая слабость, возникшую от испуга во всём теле, Наташа двинулась к двери.

Дверь не открылась. Это было странно – на выход она открывалась без кода, свободно. Наташа приложила ладонь к замку, над столом включился информационный экран, на нём появилась надпись на космолингве:

«Все помещения лайнера изолированы. Готовность по разгерметизации «0». Выход из каюты только при наличии шлема. Для вскрытия двери вдавите до упора красную кнопку».

У Наташи не было ни шлема, ни даже скафандра. Она была в брюках и лёгкой маечке с рукавами. Но что такое нулевая готовность по разгерметизации, она знала – значит, герметичность лайнера не нарушена. А людям в салоне нужны были медикаменты. Она дотянулась до красной кнопки у двери, отвела в сторону крышку, которой та была закрыта, и нажала кнопку, как было велено, до упора.

Однако, едва выйдя в коридор, она снова ощутила страх – да чего там, панический ужас. С той стороны, где были начало коридора и дверь в нижний салон, к маме, доносились режущие звуки стрельбы, грохот и мужские яростные крики. Наташа попятилась. Но здесь были пустой коридор и пустая каюта, а там, в салоне, была мама. И это решило всё. Прижав обеими руками к груди кейс с медикаментами, Наташа бросилась вперёд, к стрельбе и крикам.

На счастье, её путь оказался свободен – стрельба доносилась от трапа и внешнего люка под ним. Этим трапом пассажиры почти не пользовались. Широкая светлая площадка, отделяющая от коридора с каютами нижний салон, была в стороне от стрельбы, и можно было пройти незамеченной. Но какое-то жуткое, парализующее волю любопытство потянуло Наташу мимо двери в салон – на трап. Не дыша, едва переступая отяжелевшими ногами, она подобралась к самому началу коридора, двинула плечом (руки были заняты) треснувшую дверь и выглянула.

Люк был распахнут, за ним, в дыму жжёного пластика, смутно виднелись очертания другого – пиратского! – переходника. Из него на лайнер, словно черти из дыма, лезли согнутые человеческие фигуры и стреляли, стреляли... Зелёные и красные лучи исполосовали воздух и резали всё, во что попадали. Им в ответ стреляли с площадки и с трапа. Пираты падали, и через них лезли другие, ползли по полу, жались к стене, кое-кому удалось проскочить под трап, и они стреляли оттуда. Несколько человек, сцепившись, с руганью и криком катались по полу, тяжело молотя друг друга о ступени и переборки.

Едва Наташа выглянула, в дверь и в косяк возле неё ударило несколько лучей, раскалённые искры осыпали её, но она не отдёрнулась. Её глаза расширились, страх парализовал. Она стояла и смотрела, а люди дрались, стреляли и кричали.

Словно во сне, когда не можешь ни двинуться, ни проснуться, Наташа увидела, как с площадки трапа, стреляя в сторону люка и что-то крича, на неё смотрит человек. Она не поняла, что кричит он ей. Потом он поднялся, высокий, страшный, и сквозь лучи и дым бросился вперёд, на неё, Наташу.

«Он же наш... Зачем?» – успела подумать она, а в следующую секунду он сшиб её с ног и упал, подмяв под себя. Кейс отлетел и заскользил по полу в глубь коридора.

Падение оглушило её, а боль привела в чувство. Она села, испуганно, но без слёз глядя на сбившего её человека. Они были в коридоре, дверь закрылась.

– Зачем? – повторила она, но человек продолжал исступлённо что-то кричать.

– ...Назад!.. К матери!.. Беги!.. – разобрала Наташа. Она испугалась этого человека, закивала, отползла, перевернулась на четвереньки и бросилась к кейсу. А когда подобрала кейс и обернулась, человека в коридоре уже не было.

Она постояла, дыша тяжело, со всхлипом, снова прижала кейс к груди, словно он мог защитить её, и, спотыкаясь, пошла к двери в салон. Дверь открылась под её рукой, и она не удивилась этому – ей нужно было войти, значит, той и положено было открыться. О том, что двери заблокированы, она давно забыла.

Люди уже не толпились. Они сидели кто в креслах, кто прямо на полу; все молчали, и в салон явственно доносились звуки боя.

Наташа остановилась на пороге.

– Мама! – сказала она.

Мама бросилась к ней, подхватила на руки, кейс снова упал. Мама что-то говорила, взволнованно прижав её к себе, но она не могла понять слов.

– Я медикаменты... – пробормотала она и вдруг, уткнувшись маме в шею, заплакала.

...И в этот момент пассажиры закричали. Они повскакивали с мест и, сбивая друг друга, побежали в дальний от главной лестницы конец салона. Что-то кричала стюардесса. Мама обернулась. Слёзы пересохли у Наташи, она подняла голову. Они с мамой стояли посреди салона и теперь оказались перед лестницей, впереди всех, а по лестнице, держа большие бластеры наизготовку, спускались пираты. Стюардесса ахнула и заслонила собой Наташу и маму.

* * *

Капитан не разрешал этого ограбления. Это стало ясно Майрану, едва он вышел из переходника главного люка. Они были на пассажирском лайнере.

«С-скотина... – ожесточённо подумал Майран о предводителе ограбления. – Уж не Кильрат ли часом?»

Что ж, значит, вернуться не дадут. Но, как говорит в подобных по сложности случаях Капитан – ладно, посмотрим.

Григ стоял у ступеней в верхний салон. Майран неласково подтолкнул его вперёд.

– Иди, грабь, – с хмурой усмешкой сказал он. – Ты мне пока не нужен. Да шлем не снимай.

Мальчишка поскользнулся на лужице крови под ногами и пошёл. Майран, действуя скорее на автомате, чем намеренно, успел взглянуть оценивающе на всю его фигуру и позу в этот момент. Крови мальчишка не боялся.

Итак, теперь Грига можно было пока предоставить самому себе. Шанс Майран ему дал, хочет вернуться в цивилизацию – найдёт, где спрятаться. У Майрана были теперь дела поважнее: в первую очередь проверить, вызвал ли экипаж СГБ; установить координаты лайнера; узнать, кто предводитель ограбления, тогда легче будет понять, какая участь уготована лайнеру и его пассажирам, а значит, как лучше действовать.

Не заходя в пассажирский салон, Майран повернулся и, перешагивая через тела убитых, которые не успели ещё убрать с дороги, пошёл в отсек управления. Снизу доносилась стрельба, там добивали остатки сопротивления.

...До засылки, зная слабые места Майрана, Чиль без конца втолковывал ему одно и то же: на ограблении не вмешивайся в бой, который идёт без твоего участия. Если бы можно было перебить пиратов в одиночку, люди сделали бы это и без тебя. Тем, что ты раскроешь себя и перекинешься на сторону сопротивления, ты не спасёшь никого, а погубишь многих – тех, кого обязан спасти, оставаясь в шкуре пирата. Эта наука не давалась Майрану так долго, что временами Чиль приходил в отчаяние и говорил, что никогда не зашлёт его.

«Что ж, Чиль, посмотри на меня сейчас, – зло усмехнулся Майран. – Я твёрд, как алмаз, и холоден, как десять астероидов. Даже если там перебьют сейчас всех, я останусь невозмутим... Но с каким наслаждением я бы расшиб башку этой сволочи Кильрату...»

Кругом суетились пираты. Кое-кто уже тащил к переходнику сумки, по нескольку в каждой руке, и на плечах – значит, распечатали двери лайнера и потрошат багажный отсек. Майран, пришедший как «добытчик», не присоединился к ним и даже не попытался скрыть, что не занимается своей работой. Если он хотел вернуться сегодня живым, то должен был либо во всеуслышание откреститься от Капитана, либо выставить его перед собой как щит. Первое было противно Майрану, потому что означало предательство. Второе ощутимо задевало его гордость – прятаться за спину Капитана было ниже его достоинства. Но третьего не было дано.

«Ничего, гордыню смирять полезно», – в сотый раз усмехнулся Майран.

А раз так, и он на этом ограблении не кто иной как представитель Капитана, то опускаться до перетаскивания награбленного ему нельзя. Надо держаться соответственно положению.

Не останавливаясь и с холодным оценивающим прищуром поглядывая вокруг, Майран подошёл к двери в отсек управления. В это время внизу на лестнице послышался шум многих голосов и грубые пиратские выкрики – пираты гнали в верхний салон пассажиров: рассадив по креслам, их легче было контролировать и грабить – все на виду. Словно его это не касалось, Майран открыл дверь и закрыл её за собой.

В отсеке управления суеты было меньше. Человек пять или шесть пиратов возились, прикручивая к креслам командира лайнера, штурмана и пилота. Майран остановился, холодно всматриваясь в лица пиратов. Кое-кто из них посмотрел на него. Предводителя здесь явно не было. Если он и собирался «побеседовать» с командиром, то ещё не сейчас, а если так...

Майран подошёл к пульту, отстранил мешавшего ему пирата-землянина, включил приборы ориентирования, накорд, взглядом нашёл стэер. Пломба была сорвана, значит, вызвать СГБ экипаж успел, хорошо.

Однако, судя по координатам, где находился сейчас лайнер, СГБ сможет подойти не раньше, чем через два-два с половиной часа, в зависимости от того, сколько времени назад был включен стэер. А полчаса – это много. Надо бы знать точнее. В любом случае, времени, чтобы обобрать и взорвать лайнер, у пиратов более чем достаточно.

Кто же всё-таки предводитель? Взорвут или нет? Только б не Кильрат... Если не он, то шанс есть.

– Эй, приятель, – окликнул Майрана один из пиратов. – Отойди-ка оттуда, а то знаешь что бывает!

Майран обернулся и позволил себе вместо оскорблённого достоинства изобразить на лице холодную, тонкую улыбку:

– Это ты мне, приятель? Что бывает, я знаю – ты, надеюсь, тоже?

Увидев растерянность и, пожалуй, даже испуг на лице пирата, он кивнул и отвернулся.

он надел наушники и взялся за ручку настройки накорда.

– Капитан? – не понижая голоса, но и не громче, чем говорят обычно в эфире, сказал он. – Да, я. Как вы и предполагали, он грабит пассажирский лайнер. Координаты, – и, не стесняясь, Майран выдал в эфир координаты лайнера – если кто-то в Космосе услышит и поторопит СГБ, то только к лучшему. – Нет, СГБ, думаю, не успеет, так что уйдём спокойно... Взорвёт, конечно, неужели оставит свидетелей? – Майран холодно рассмеялся: – Ну, и меня, разумеется. – Он выдержал паузу, делая вид, что слушает Капитана, и спросил удивлённо: – Позвать к накорду? Мне придётся обежать весь лайнер, я не знаю, где он. Да и зачем? Он всё равно вернётся к вам в руки, куда ему деться?.. С ним? Человек двести, так что готовьте фолкомы.

Майран ощутил, как кто-то тронул его за плечо. Напружинившись, чтобы отразить возможный удар по физиономии, он обернулся. Перед ним стоял пират-землянин, которого он отодвинул от пульта. Пират молча положил на накорд кольцо с бриллиантом. Майрану нужны были на этом ограблении союзники. Он протянул руку и спрятал взятку в карман. Тут же зашевелились остальные, и каждый нащупал и передал Майрану кто что мог.

Майран усмехнулся.

– Однако, Капитан, должен заметить, знали куда идут не все. Я, например, до последнего сомневался, не ошиблись ли мы с вами... Да, Капитан... До связи.

Майран отключил накорд, положил наушники и только тогда обернулся. На душе было пакостно, но сейчас было не время для душекопаний. Он достал из нагрудного кармана картридж. Поглядывая то на пленных, то на пиратов, вкрутил его в тонкий, как карандаш, впрыскиватель. В картридже было укрепляющее, захваченное им для себя, но пираты, к счастью, этого не знали. Они поняли его правильно и, не сказав ни слова, угодливо удалились один за другим в боковую дверь, плотно прикрыли её за собой, оставив Майрана один на один со связанными пленными.

Зная, как мало у него времени, Майран быстро отложил впрыскиватель; не вынимая из кармана, включил прибор контроля за электроникой. Отсек управления не прослушивался. Тогда Майран достал прибор и, уже не скрываясь, просветил свою нечаянную добычу на наличие мины. Мины тоже не было. Понимая, насколько эффектно это выглядит в глазах пленных, он поспешно затолкал прибор и драгоценности в карман, подавив желание швырнуть взятку в распылитель. Только после этого он подошёл к командиру, отодрал ленту, которой были залеплены его губы.

– Время, когда был включен стэер? – спросил он.

Командир – рутиец средних лет – испепелил его презрительным брезгливым взглядом и не ответил. Стиснув душу словно стальной перчаткой, Майран взял с пульта впрыскиватель.

– Информация просто к сведению, – повторил он излюбленную фразу Кильрата, – а мучиться будешь долго.

У него на счету была каждая секунда, и тратить время впустую он не мог. Поэтому, не ответь командир сразу, он должен был уйти из отсека управления ни с чем. Жаль, РЭ не регистрировал стэера – это был единственный прибор на борту, «роджеру» не подвластный.

– Итак?

– Пятнадцать – сорок девять, – сказал вдруг рутиец.

Майран, уже не рассчитывавший на признание, от неожиданности едва не выронил впрыскиватель.

– То есть, в момент, когда мы вскрыли главный люк... Ну... – и, не сдержавшись, Майран покрыл нерасторопный экипаж таким фразеологическим оборотом, что у командира округлились глаза – кажется, тот всерьёз считал, будто знает космолингв в совершенстве.

Майран выскочил в боковую дверь, едва не сбив с ног ждавших его в коридоре пиратов.

Итак, время до прихода СГБ у него по максимуму – два с половиной часа, и значит, ему предстоит задерживать пиратов на лайнере именно столько – как?! Только СГБ, тойеры, способны гарантированно защитить корабль от взрыва из орудий пиратского корабля. Если заложат мину в топливный бак – это не страшно, её легко обезвредить. Он десятки раз обезвреживал такие.

Так кто же всё-таки предводитель?! Если взрыв не планируется, то задача у Майрана прямо противоположная – увести пиратов с лайнера как можно скорее, пока они не расправились с половиной пассажиров и остатками экипажа.

Пассажиры! Конечно! Если предводитель – Кильрат, то искать его нужно там, где пассажиры, в верхнем салоне, или же внизу, где должны сейчас держать уцелевших защитников лайнера.

Из служебных помещений, где он оказался, ближний путь в верхний салон лежал назад, через отсек управления; а совсем рядом, впереди, был служебный трап вниз к запасному люку. Майран галопом бросился вперёд, скатился по трапу и остановился, переводя дыхание.

Под трапом были свалены тела убитых, вперемешку, защитников и нападавших. Забирать тела пиратов на Терцию в планы предводителя не входило. Из нижнего салона к люку и обратно сновали пираты – переносили добычу на второй корабль. Значит, предводитель торопился: выгодно поделить добычу, растащенную по двум кораблям, не в пример сложнее.

Первой мыслью Майрана было пройти на пиратский корабль и оставить мину в переходнике. В случае пробоины перетаскивать добычу на повреждённый корабль станет нельзя, и времени для переноса на «ксу-от» у верхнего люка, уйдёт вдвое больше. Но это – потом, если нужно будет задержать. А где всё-таки пленные? Ближайшие пригодные помещения – каюты. Нет, они маленькие, да и не обобрали их ещё – не годятся. Библиотека! Майран бросился туда. То есть, мысленно рванулся – но внешне пришлось убавить скорость до озабоченной поспешности: вокруг были пираты, и надо было играть.

Дверь в библиотеку была приоткрыта, и оттуда доносились голоса. Майран шагнул туда и остановился на пороге.

Он прилагал некоторые усилия к тому, чтобы выглядеть не рядовым пиратом, но представителем Капитана. Под руководством Капитана, его властью, он впервые начал управлять людьми. И сейчас, сам того не зная, он держался как Капитан, его учитель в этой науке. Ему от природы было дано то, что видел в нём Капитан и чем сам он пользовался до сих пор лишь в малой доле – тот безымянный стерженёк, который даёт силы и право командовать, а окружающих заставляет повиноваться и более того – доверять.

Пленные, около тридцати человек, стояли у стеллажей. Часовых было почти столько же, что с точки зрения здравого смысла выглядело оправданным – любой из пленных готов был кинуться на врага с голыми руками.

Но того, кого искал Майран, здесь не было.

Пираты обернулись к Майрану – и встали поровнее.

Майран молча обвёл взглядом лица присутствующих и само помещение. Он зря посмотрел на книги. Он не видел столько книг с тех пор, как попал в группировку (библиотеки из всех кораблей в Космосе находились только на пассажирских лайнерах или в крупных исследовательских экспедициях, нападать на которые было проблематично).

Книги. Разные. Всех направлений. Бумажные и электронные, с пояснениями и выбором языков... Вся жизнь Майрана до группировки прошла с книгами, пожалуй, с ними он проводил больше времени, чем с людьми.

На миг забывшись, он двинулся вперёд. Он тут же очнулся. К счастью, год, проведённый в группировке, наложил отпечаток на его умение владеть собой – он не выдал своих чувств. Но то, что он вошёл, требовало объяснений.

Он приблизился к пленному, стоявшему позади остальных вплотную к стеллажу и сжимавшему в руке вытащенный с полки бумажный том – видимо, пытался нащупать что-нибудь потяжелее. Майран протянул руку:

– Дай.

Лицо пленного исказилось такой ненавистью, что Майрана обожгло до костей. «Я же с тобой заодно!» – от отчаяния возникла у Майрана совсем детская мысль. Он вырвал книгу из рук пленного и цинично улыбнулся.

– «Всадник без головы»! Любишь читать? – и демонстративно засунул книгу себе за пояс скафандра. – Я тоже. – Потом обернулся к часовым и приказал коротко: – Отгоните. Туда.

Пираты тут же расчистили пространство под огромным иллюминатором, раскидав и распинав по сторонам подставки и горшки с цветами, и перегнали пленных.

Майран кивнул, давая понять, что оценил повиновение, и вышел.

До кают руки у пиратов ещё не дошли, и в коридоре он снова на несколько мгновений остался один. Он оглянулся и галопом помчался к трапу. Наверх, к пассажирам! Каждая потраченная впустую минута на ограблении могла стоить кому-то жизни. Но остановился, словно налетел на стену. Из-за одной из дверей донёсся слабый мучительный вскрик. И Майран знал, что там происходит.

Он помнил наставления Чиля, что его дело – спасать всех, а не кого-то в отдельности, и это было оправдано. Но слишком много пакостного произошло сегодня, и то, что накопилось в душе, мешало дышать, требовало выхода. Он должен был, но не мог пройти мимо каюты, где извращались над пленницей какие-то подонки. Он достал бластер, снял с предохранителя и бесшумно приблизился к двери. Она не была заперта, мерзавцы, орудовавшие за ней, знали, что на захваченном лайнере им никто не помешает.

Судя по голосам и дыханию, в каюте находились трое. В любой момент в коридоре мог кто-нибудь появиться, но раз уж он решился, ошибиться было нельзя. Он замер у двери, весь превратившись в слух. Да, трое. Два пирата и пленница. Для того чтобы дверь отошла в паз одним рывком, резко, он осторожно подрезал лазерной иглой оба её ролика. Всё.

Одним ударом он распахнул дверь, левой рукой (в правой был бластер) тут же закрыл её за собой так, что щёлкнул замок. На всё – меньше секунды, мгновение. Теперь каюта звукоизолирована, можно стрелять.

Он уложил обоих раньше, чем они успели понять, что что-то произошло – слишком были заняты. Один рухнул на пол, другой остался на нале. Майран подошёл; не выпуская бластера, одним рывком сбросил его. Пленница сжалась, вздрагивая, не в силах прийти в себя.

«Стюардесса», – понял Майран по её скафандру, бесформенной грудой брошенному на пол. Он взял с другого нала и набросил на неё покрывало. Оно закрыло её мягкими складками, она судорожно потянула его на себя. Из-под растрёпанных волос на Майрана глянули круглые, дикие глаза.

– Найдите в шкафу себе какую-нибудь одежду вместо разодранной, надевайте скафандр и уходите, – сказал Майран, надеясь, что она в состоянии его понять. – Сюда сейчас придут. Лучше спрятаться в двигательном отсеке – там взять нечего и искать будут меньше.

Он наклонился над телами пиратов, забрал у одного из них бластер, проверил, что он заряжен, и положил на столик.

– Возьмёте.

Пленница села. Кое-как кутаясь в покрывало, испуганно посмотрела на тела своих мучителей на полу. Тяжело всхлипнула.

– Они... они...

– Спят. Поторопитесь.

Повернувшись к ней спиной, Майран вытащил из пряжки на поясе другую иглу. Осторожно, чтобы не задеть остриё, взял поудобнее и, нагнувшись, воткнул в шею сначала одному негодяю, потом второму. Игла была уже не пригодна, но бросить её означало оставить улику. Он вернул её в пряжку.

Проще и надёжнее было убить обоих, но Майран не убивал, и ему приходилось быть изобретательным. Через полчаса-час эти двое очнутся и, чтобы они не выдали его, он стёр из их памяти последние несколько минут перед выстрелом.

Но получилось, он взял на себя больше, чем рассчитывал. Оставить стюардессу в каюте, в надежде, что она сумеет пройти мимо пиратов незамеченной, было то же самое, что не вмешиваться ни во что с самого начала; а помогать ей добраться до двигательного отсека значило потерять массу времени.

Судя по звукам, пленница открыла шкаф у двери. Хорошо, что она способна двигаться после пережитого.

– Побыстрее, пожалуйста, – не оборачиваясь, попросил он.

Она бормотнула в ответ, передвигая в шкафу что-то тяжёлое.

...Что произошло, он понял лишь тогда, когда очнулся на полу со страшной головной болью. Он сел, держась за голову рукой, под пальцами в волосах вспухла крепкая ссадина.

«Вот что шок делает с человеком... – было его первой осознанной мыслью. – Сколько же времени-то прошло?»

Если чем-то его можно было вывести из строя надолго, так это ударом по голове. После Чёрного декабря она не выносила даже самых лёгких ударов. Он оглянулся. Стюардессы в каюте не было, бластера на столе тоже, пираты ещё спали. Майран схватился за свой бластер – к счастью, тот был на месте. Хорошо, этот бластер передали ему из Гепарда, и обойтись без него было бы трудно.

«Ну молодец... – снова подумал он о стюардессе. – Жаль только, что не смогла разобраться».

Во сколько же обошлась ему эта её отчаянность?

Он встал, его качнуло так, словно пол попытался ударить его в лицо. Он нащупал на поясе аптечку. Его пальцы наткнулись на твёрдый край какого-то большого предмета. Книга, вспомнил он. Лекарство подействовало. В голове прояснилось, боль стала проходить. Он осторожно приоткрыл дверь и выглянул. В коридоре никого не было. Повезло. Чувство времени начало возвращаться к нему. Он пролежал в беспамятстве минут пять или шесть. Могло быть хуже.

«Но больше, – попросил он себя со стоном, – постарайся не терять бдительности, а то точно живым не вернёшься...»

Он плотно закрыл за собой дверь каюты и пошёл к трапу в верхний салон.