Чужая

Мое первое воспоминание о старшей сестре довольно-таки смутное. Даже не помню толком сколько лет мне тогда было. Я проснулся на кровати, стоящей рядом с большой русской печью. От печи приятно веяло теплом. Сквозь окна в комнату проникал яркий солнечный свет. Стекла в рамах при этом заиндевели, став совсем матовыми. В спальне было тихо. Из соседней комнаты был слышен шорох. Поднявшись с постели, я на цыпочках подошел к дверному проему. Через чуть приоткрывшуюся дверь было видно сидящую за письменным столом незнакомую мне тётю. Лица её я не видел, так как она сидела спиной ко мне. По слегка изогнутой спине свисала длинная коса светло-русых волос. Она что-то писала и одновременно читала книгу, переворачивая страницу за страницей. Услышав мое сопение у себя за спиной, она повернулась ко мне.
– Проснулся? – тихим голосом спросила она меня, улыбнувшись.
Эта тетя поднялась со своего места. Она показалась мне очень высокой, под самый потолок. Молча, тихо смотрел на неё снизу-вверх. Она сделала шаг ко мне навстречу. Мамы и отца рядом не было, и я начал кукситься.
– Испугался? – сказала она. – Это же я, твоя сестра!
– Нет, ты врешь, – я заплакал. – Ты чужая и уходи отсюда!
– Я твоя сестра, Ксения, пояснила она. – Забыл?
– Где мама и папа? – начал голосить я.
– Они, и мои мама и папа тоже, а ты мой младший брат! – вразумляла меня она – усаживаясь снова на свое место. – Мама скоро придет. А пока я почитаю тебе книгу с картинками.
Эти слова сестры меня успокоили.
Ксения была намного лет старше меня. Она училась в институте и приезжала к нам только на каникулы. С последней нашей встречи я её забыл по причине своего возраста.
Следующие мои воспоминая о Ксении связаны уже с домом моей бабушки. Это было уже летом. Мои родители ненадолго куда-то уехали. И мы с Ксенией провели два дня у нашей бабушки Христины. Бабушка хлопотала по хозяйству. А я проводил все время с Ксенией. Я был в том возрасте, когда детей называют почемучками. В этом возрасте все интересно знать. Ксения отвечала на мои бесконечные «почему» да «как»?
Присев на лужайку, мы с Ксенией, запрокинув головы, начали смотреть вверх. Потом легли на зеленую траву, задумчиво смотрели на небо и проплывающие над нами облака.
– А почему на небе облака летают? – спросил я сестру.
– Облака не летят, а плывут. – ответила Ксения. – Летают только те, кто имеет какие-либо приспособления для сопротивления потоку воздуха, например, крылья птиц или самолетов. А облака несет поток воздуха, они парят.
Я заметил, что моя сестра всегда отвечала на мои вопросы. Из ее ответов я узнавал намного большее, чем то, о чем спрашивал. Мне нравилось расспрашивать её обо всем, что меня интересовало. От других взрослых я получал только короткие ответы «да», «нет», «может быть» или «не знаю». Часто можно было услышать такие советы, как: «вот подрастешь и узнаешь» или «иди лучше поиграй».
– А облака, это небо? – продолжал я спрашивать Ксению. – И почему они белые?
– Облака – это пар, поясняла сестра. – Ты видел, как идет пар из чашки чая?
– Да, видел. Еще из супа пар идет.
– Верно. А пар – это множество маленьких капель воды. В воздухе, которым мы с тобой дышим есть вода. Просто её часто не видно. Её можно увидеть в туманное утро. Туман – это тоже пар. Вот и облака такие же как туман. Он кажется белым. Так и облака. Когда солнце нагревает землю, часть воды из рек и озер поднимается вверх.
– Как пар из чашки с чаем?
– Да. Но высоко вверху очень холодно и капельки воды соединяются друг с другом, становятся большими и тяжелыми, и начинают падать на землю, дождём летом, и снегом зимой.
– Холодно? А летом же жарко?
– И летом и зимой, высоко над землей очень холодно.
Ксения очень живо описывала окружающий наш мир. Из ее рассказов я узнавал много. И мне хотелось узнавать еще больше и больше.
– А почему небо синее?
– Небо кажется нам синим с земли. Если подняться высоко в космос, то оно будет темным как ночью. И синее оно из-за солнца. Солнечный свет на самом деле не белый. Он состоит из разных цветов. Это, как если бы ты смешал свои краски. Синие лучи Солнца лучше расходятся по небу, чем лучи других цветов. Так небо окрашивается в синий цвет. Запомни! То, что нам кажется истиной, ей может и не быть на самом деле. В жизни много такого бывает!
– Не может быть? – засомневался я. – Солнышко белым светом светит, я не вижу разноцветных лучей. Не правда!
– Можешь увидеть!
– Когда? – удивленно спросил я.
– Пойдем в дом.
Мы зашли с Ксенией в избу к бабушке. Сестра взяла из серванта бабушки хрустальную сахарницу и поднесла её к окну, подставив под солнечный луч. На подоконнике, потолке и стене появились разноцветные радужные блики.
Замерев от удивления и открыв рот, я любовался этими бликами. Ксения долго крутила сахарницу в руках, расписывая комнату в разные цвета.
– Иногда во время дождя появляется радуга. – поясняла мне сестра. – Это и есть видимые разноцветные лучи нашего Солнца.
С моей стороны последовала масса вопросов. На которые сестра живо, понятно и очень интересно отвечала.
Наступил вечер. После ужина бабушка положила меня с Ксенией на свою большую кровать, а сама полезла на печь.
Долго я не мог заснуть на больших подушках. За окном уже сильно стемнело. Я стал шёпотом говорить с сестрой.
– Ксюша, мне страшно, – пояснил я. – Стало темно, в темноте живут страшилища.
– Не бойся, успокаивала сестра. – Темнота – это всего лишь отсутствие света. Солнышко село за горизонт и его лучи до на нас не доходят. Вот поэтому темно.
– А почему солнце садится в одном месте, а восходит в другом? – начал снова я свои расспросы. – Оно во сне, когда отдыхает, скатывается на другое место?
– Солнце на самом деле никуда не садится и не отдыхает.
– Как так? – уже громче стал говорить. – Оно же вечером тоже ложится спать и закрывает глаза, от этого и темно становится. Мне бабушка так говорила
– Никак не угомонитесь, – донесся бабушкин голос. – Не наговорились чё ли за день? Спите уже, заполошные!
– Тсс, – сказала мне на ухо Ксения – солнце крутиться вокруг нашей Земли. А Земля имеет форму шара. У нас вечер, а на другом конце света – утро. А страшилищ никаких не существует, не бойся. Спи, я тебе потом все расскажу.
На следующий день я не отходил от сестры, заваливая ее все новыми и новыми вопросами. Иногда я спрашивал ее об одном и том же, забывая, что на этот вопрос она мне уже отвечала. Но Ксения никогда не попрекала меня этим. Наоборот, она еще раз и еще более подробно с различными примерами и историями мне поясняла.
После обеда Ксения пошла встречать на станцию маму с папой. Но совсем скоро на небе начали появляться тучи, приближалась гроза. Издалека слышались раскаты грома. Бабушка начинала спешно креститься на иконку в красном углу, занавешивать черным платком зеркало и закрывать створки окон. Меня напугали действия бабушки, особенно занавешенное черной материей зеркало.
– Бабушка, а зачем ты окно закрыла и зеркало укутало? – осторожно спросил я свою бабушку.
– Гроза начинается, – пояснила на ходу бабушка, не оборачиваясь ко мне. – Зеркало может шаровую молнию притянуть к себе, и она в открытое окно может влететь –Эти слова меня сильно напугали.
– А как же Ксюша? – испугался я за сестру.
– Она уже до станции дошла, – ответила бабушка. – Там с отцом и матерью переждут грозу. Бабушка снова перекрестилась на сверкнувшую вдали молнию.
– А что такое гроза, бабушка? – спросил я.
– Гроза-то? – замялась она. – Так, Илия Пророк едет по небу на колеснице своей и воду в ведрах везет. Ведра по дороге стукаются друг об друга – вот и гром, и вода плещется из них – вот и дождик отсюда.
– А молнии, это отчего? – пристал я к бабушке.
– Молнии-то? – она снова замешкалась. – Так, сам Илия Пророк их кидает на землю в грешников.
– А откуда он берет молнии? – не унимался я. – И откуда он знает где искать грешников?
– Тьфу ты, пристал как банный лист, – уже не выдержала бабушка. – Ты Ксюшку спрашивай, она начитанная у нас, все знает.
Бабушка снова перекрестилась после очередного треска в небе.
Скоро гроза прошла. Ближе к вечеру пришли родители вместе с сестрой. Я рассказал Ксении про Илию Пророка и его колесницу. В ответ сестра улыбнулась и разъясняла мне природу грозы.
Тем летом я стал понимать, что наш дом находился в маленьком селе. В этом селе был дом бабушки. А родительский дом стоял в другой конце села. Ксения училась в институте и приезжала к нам каждые выходные. Уезжала сестра от нас вечером в воскресенье. Я ждал приезд сестры уже с понедельника и каждый день спрашивал у мамы какой сегодня день недели. Мама научила меня отсчитывать дни недели, загибая пальцы, начиная с мизинца и заканчивая большим, по числу дней расставания с Ксенией.
Проснувшись утром в пятницу, первым делом я загибал на левой руке все пальцы.
– Ура, завтра Ксюша к нам приедет! – вскакивал я с кровати и радостно кричал.
На следующий день после обеда я вглядывался из окна на дорогу, в желании увидеть знакомую фигуру.
– Ксюша идет! – выскакивал я из дома, заметив издали свою сестру.
– Ксюша! – ещё издали приветствовал её.
– Здравствуй! – обнимала меня сестра. – Ну как ты? Я тебе новых книжек привезла и фломастеры?
Все выходные проводили мы вместе. Но снова наступало воскресенье, которое на целую неделю отнимало у меня мою любимую сестру.
Поэтому воскресенье был для меня самым грустным днем. В очередной раз я провожал свою сестру до конца улицы. Она обнимала меня и шла в сторону станции. По пути она несколько раз поворачивалась ко мне и махала рукой. Я продолжал с тоской смотреть на удаляющуюся от меня сестру, посылая ей вслед воздушные поцелуи.
Очередной раз, проводив сестру, я вернулся в дом очень грустным. Мама всегда видела мою тоску и успокаивала как могла.
– Ну что ты грустишь, Ксюша приедет снова через пять дней. Ты хоть пожалей ее, все уши ей за выходные прожужжал. Она, девка и так в институте голову ломает, а ты все выходные её экзаменуешь.
– Мама, когда вырасту я женюсь на Ксюше.
– Вот что удумал! Кто ж на сестрах жениться?
– Я не хочу, чтобы она от нас уходила – ответил я. – Бабушка разговаривала со своей соседкой о Ксюше. Соседка сказала бабушке, что Ксюша совсем взрослая стала и замуж выйдет скоро. А я не хочу, чтобы она замуж за кого-то вышла и уехала от нас. Я сам на ней женюсь, и мы будем здесь жить все вместе.
– Да, Ксюша уже взрослая совсем стала, – задумчиво ответила мама. – Но ей учебу надо сперва закончить, на работу устроиться.
Шло время. Сестра учила меня читать по слогам, считать. Ради интереса она выучила меня немецкому и английскому алфавиту и некоторым словам.
– По-немецки «А», по-английски «Эй» – поясняла мне сестра.
– А почему в английском языке некоторые слова звучат странно, как будто каша во рту? Немецкий больше нравится – рассуждал я.
– Немецкий язык, точнее звуки немецкого языка более естественные. Английский язык вообще язык простолюдинов.
– Как так, – удивился я. – На нём же всякие лорды их говорят?
– Вся английская аристократия, начиная с времен Вильгельма Завоевателя, разговаривала на французском, точнее, на нормандском языке. А бедные слои говорили на английском, причем на разных его диалектах.
Наступал последний месяц лета, скоро я должен был идти в первый класс. Ксюша активно участвовала в этом процессе. Она привезла мне из города новенький ранец, тетради, уложенные в пенал ручки и карандаши. В первый класс меня должны били проводить мама, папа и сестра. Но родители в это время находились в командировке и не успели приехать к первому сентября.
В школу меня отвела Ксюша. После знакомства с учителем, общешкольного торжества и первого в моей жизни урока, Ксюша еще раз обошла со мной всю школу и все мне показала. От переизбытка чувств я плохо запомнил где и что находится. Я поделился этим с сестрой.
– Не переживай, – нежно успокоила меня Ксюша. – Завтра и послезавтра мы вместе пойдем с тобой в школу, и ты все запомнишь. Так я начал ходить в школу.
Через год Ксюша же окончила институт. По распределению ее направили работать учителем в сельскую школу, которая находилась в соседнем районе. По этому поводу очень грусти. Ксюша обещала приезжать к нам каждые выходные. Но мне хотелось, чтобы она всегда была рядом со мной и никуда не уезжала. Спустя несколько месяцев, перед самыми новогодними праздниками, Ксюша уволилась с нового места работы и приехала к нам. Родители с беспокойством встретили эту новость. Я же, наоборот, сильно обрадовался. Теперь Ксюша будет жить с нами, а я смогу общаться с ней каждый день.
Ксения жила в отдельной своей маленькой комнатке. Стала помогать по хозяйству родителям, а мне с уроками.
Однако судьба Ксении тревожила моих родителей.
– Так как же так, взяла и просто уволилась? – говорила мама. – А сейчас даже не ищет работу. Ее же тунеядкой могут признать?
– Не сажают уже за это Надежда, да и все капут социализму похоже в нашей стране пришел.
– Как так? – спросила мама.
– Все развалили своей перестройкой, – серчал отец. – То ли еще будет, вот увидишь.
– Батюшки! Так к чему все это идет?
– Не знаю мать. Всё, во что верили всю жизнь, всё это коту под хвост. Строили, думали, что детям.
– Ну-ну, будет Толя, успокойся! – гладила мама отца по плечу. – Что с Ксюшкой-то делать будем? Ой, для чего училась столько лет? Я думала выучится, работать будет, замуж выйдет, внуков нам подарит.
– Не сгущай краски. Все наладится. Сейчас середина года у школьников. По весне будет искать работу. А пока по хозяйству помогать будет, тебе же легче.
– Да по хозяйству она сильно помогает, стряпает пироги лучше моего, рецепты всякие новые выдумывает. Костю все балует всяким пирожным. Да и по швейному делу она все наряды себе по выкройкам сшила. Так-то разобраться, и на лицо-то она симпатичная и домовитая. Ей уж поди замуж надо? Как думаешь?
– Вот устроится на работу, найдет себе по сердцу кого, не век же в девках сидеть будет.
Прошли зима и весна, наступило лето. Начались покосные хлопоты. Завершив очередную копну, все мы сели в ее тени отдохнуть.
– Ты, Ксюша, в районо-то когда поедешь? – спросил отец сестру, закуривая папироску.
– Зачем, папа? – тихо спросила Ксюша.
– Устраиваться в какую-нибудь школу, скоро учебный год начнется, – пристально смотрел отец на неё.
– Не вижу я смысла в этом, папа, – ответила Ксюша, смотря в сторону.
– Как это не видишь смысла? – начал заводится отец. – Что за обстоятельства у тебя такие, что ты смысла не видишь в выбранной тобой профессии?
– Скоро все измениться – ответила Ксения, холодно посмотрев на отца и мать. – Никому это уже не нужно.
– Как никому не нужно, – начал кипятиться отец. – Школы что ли у нас закроются, детей перестанут рожать, жизнь остановиться? Не понимаю я тебя, девка. Что ты мелешь? Из книжек своих это все вычитала? Броде нашими словами говоришь, а тебя понять не могу.
Ничего не ответила на это Ксюша. Но в районо она так и не поехала. Через месяц по телевизору целый день показывали балет «Лебединое озеро». А в конце декабря с Новым годом, некогда огромную страну, поздравлял сатирик.
– Ксюша, откуда ты знала, что будут такие события в нашей стране? – спросил я спустя некоторое время свою сестру.
– Все шло к этому, – начала объяснять мне сестра. – Один британский писатель и философ по фамилии Карлейль писал, что всякую революцию задумывают романтики, осуществляют фанатики, а пользуются ее плодами негодяи. Но эта все пена, все ненастоящее. И рано или поздно эта пена уляжется. Вопрос времени. Ну тебе не нужно об этом думать пока.
Но не думать об этих словах Ксении у меня плохо получалось.
Как-то раз, за ужином отец завел разговор о моем будущем.
– Ты, Костя, кем себя видишь? – спросил отец, улыбаясь, смотря на меня.
– Не знаю, пап? – ответил я.
– Сейчас все деньги начали считать, в бухгалтеры иди! – вставила мать.
– Законы новые все пишут, юристы нужны тоже сейчас всем, – проговорил отец.
– В священники можно! – вставила Ксения.
– В попы? – опешил отец. – Чего не хватало? Мы не поповского рода. Да и не верим во все это.
– Ну, во-первых, семинарское образование разностороннее, во-вторых, церковь будет иметь большое влияние, – спокойно ответила Ксения.
– С чего ты взяла? То, что старухам разрешили в храмы ходить да свечки ставить, – это еще не значит, что церковь стала могущественной. У нас вроде не халифат какой, а светское государство. То, что послабление им дали, так и что?
– И я не хочу в попы идти! – согласился я с отцом.
На этом и закончился наш разговор.
В летнюю пору все дни напролет я проводил со своей сестрой. Мы часто ходили вместе в лес.
Однажды набрав полные корзинки грибов, вышли из леса и поднялись на небольшой холм. На самом его верху мы решили немного отдохнуть. Присели. День был солнечный, тихий. Перед нами простиралась речка, а за ней вдали наша деревня.
– Как хорошо и спокойно у нас, – проговорил я вслух. – Даже мысли в голове успокаиваются.
– А если поток мыслей остановить, то можно прочувствовать полную свободу, или нирвану – заметила Ксения.
– Нирвану? – спросил я. – Это что такое?
– Это состояние полного покоя, когда ты намеренно останавливаешь течение мыслей, и твоя личность растворяется полностью, угасают чувства, желания, страдания. В буддизме и индуизме есть такое понятие.
– А как это сделать? – заинтересовался я.
– Достичь нирваны можно через медитацию. Медитация – это сосредоточение на каком-либо предмете, без лишнего описывание его. Вот, например, видишь этот стог сена. Нужно сосредоточиться на нем самом, не описывать его мысленно. То есть не думать о том, что он стоит к реке близко или далеко, желтого или светло-коричневого цвета, большой он или нет, круглой формы или вытянутой. Просто созерцать его без лишнего внешнего анализа.
– Если я научусь медитации, то стану йогой?
– Правильнее говорить йогин, – уточнила Ксения. – То есть тот, кто практикует йогу,
Ксения тут же поведала мне основы индуизма и буддизма.  Поведала о принце Сиддхартхе Гаутаме, о его рождении, про легенду, согласно которой он вышел он из чрева матери через бок. Процитировала притчу о том, как тот просветлел, став позже Буддой. Рассказала о распространении буддизма из Индии на север и северо-восток и много другого увлекательного и интересного. Рассказы Ксении были яркими и живописными.
Чем взрослее я становился, тем чаще стал замечать, что Ксению не понимали взрослые. Однажды я невольно услышал разговор мамы с бабушкой.
– Что с Ксюшкой делать не знаю, – жалилась мама бабушке. – Училась, училась. И вот нате вам, дома сидит.
– Она у вас девка начитана, учёна, – сказала бабушка. – найдет работу.
– Как научилась читать, все читает и читает, – продолжала мама. Уж сколько у нас книг было, все три шкафа еще в начальной школе перечитала. Из библиотеки стала книги да журналы таскать. Все дети как дети, играют, с улицы их матери не накличутся, в дом не загонят. А эта сидит, уткнувшись в свои книги. Да и говорит она иной раз как пьяная, все загадками какими-то, недомолвками. Я же иногда не то, что не понимаю, а боюсь её. Она как не наша вроде, чужой породы. Да и назвали мы ее Ксенией. А потом нам уж сказали…. Да она же и сказала, что означает это имя как «чужая». Вот и чужой и живет в семье своей. Может имя это так влияет на нее? Вот ведь не знаю, что и делать. Все сердце изныло по ней. Как жить будет? Правду говорят, что все горе от ума.
– А может вам её замуж выдать? – предложила бабушка. – Все и исправится. Девка-ка уж переспелкой будет скоро. Вы куды смотрите?
– Ой, насильно же не выдашь. Да и за кого. Я думала, что работать будет так найдет. А в нашем селе за кого она пойдет. Добрых парней девки поухвастей ещё до армии всех разбирают. А наша, что? Ни на кого не взглянет, не улыбнется, словом ни с кем по-человечески не обмолвится. Говорит иногда загадками какими-то. Вот только с Костей всё вошкается. Все уроки с ним учит. И мальчишку от сестры не оторвать. Я уж ей по-всякому намекала, что со своими уже надо нянчится. А она послушает-послушает, но на лице ничего у неё не проявляется. Сама я рожала её, а она как чужая.
– Да, и на селе Ксения как чужая, – прошамкала бабушка. – Ни одной подруги у нее нет.
Шло время. Ксения помогала мне с уроками, а родителям по дому.
Однажды по литературе мне дали задание сочинить что-то на манер японского трёхстишия.
– Ксюша, представляешь нам какое-то непонятное задание задали по литературе. – жаловался я сестре. – Хокку сочинить. А эти стихи непонятные, в учебнике есть пара примеров. И что я могу сочинить? В траве сидел кузнечик? Или выпал первый снег и все стало белым. Вот как это хокку придумать? – ворчал я, ломая голову над заданием.
– Подожди, – спокойным голосом сказала Ксения, сев на рядом. – В хокку в центре должен быть природный образ, соотнесенный с жизнью человека. Дай минуту подумать.
Ксения взяла кончик карандаша в рот и несколько секунд размышляла.
– Записывай: «Голая ветка, ворон уселся на ней – это осени канун». Вроде бы неплохо получилось? – улыбнулась сестра.
– Попробуй теперь сам, что-нибудь сочинить, но со смыслом.
Признаться, я тогда ничего толкового не сочинил. У меня как-то было туго с фантазией. Меня всегда вставили в ступор задания что-либо сочинить. Так произошло и с заданием по географии. Было задано придумать рассказ про одну из рек. Мне выпало сделать рассказ про реку Терек.
Кроме протяженности этой реки я не мог ничего найти ни в картах, ни в учебнике. Долго мучился, написав всего пару предложений.
– Задали придумать рассказ про Терек, – начал я жаловаться сестре. – А что там придумывать? Он течет по Грузии, берет свое начало в горах.
– А если описывать не так, а как бы изнутри?
– Как это? - спросил я.
– Ну смотри. А если вести рассказ от лица песчинки, которую несут воды Терека?
– Не понимаю.
– Начни так: «Я – песчинка».
И Ксения начала повествование от лица неизвестной песчинки, которая «путешествует» по Тереку, оторвавшись от скалы Трусовского ущелья, несется холодными талыми водами ледника. Эта песчинка пронеслась мимо замка царицы Тамары, сбрасывавшей в бурые воды тела своих мужей, минула небольшую крепость князя Потёмкина, которая со временем превратилась во огромный город Владикавказ. Потоки воды вынесли песчинку в Аграханский залив, где она тихо легла на дно Каспийского моря рядом с миллиардами таких же песчинок.
Много, что я запомнил положил в свое сочинение.
Ксения разбирала со мной задачи по физике, химии и математике. Привозила мне пособия по различным предметам. В обычных хлопотах по хозяйству успевала в любом деле раскрыть мне ту или иную ее сторону, рассказать историю или какие-либо интересные факты. Увидев мою заинтересованность в какой-либо области подробно рассказывала мне все её аспекты, живо и с интересов приводила примеры. Это были совершенно разные вопросы точных и естественных наук, гуманитарных дисциплин, вопросы философии и этики.
– Ксюша, ты как ходячая энциклопедия!
– Нет, обычные вещи, – ответила сестра. – Многие поверхностно воспринимают информацию и только ту ее часть, которая им нужно для решения сиюминутной проблемы и всегда только для удовлетворения каких-то базовых потребностей. Нужно каждую информацию складывать в систему, как пазлы, тогда будет видна картина несколько под другим углом.
Пришла пора сдачи выпускных школьных экзаменов. Целыми днями и ночами мы сидели с Ксенией за учебниками, готовя ответы на билеты. Я завел тетради по числу экзаменационных предметов и записывал в них развернутые ответы на вопросы экзаменационные билетов. Сначала ответ на вопрос я устно проговаривал в той части, которую знал. Ксения внимательно слушала, потом добавляла ещё сведений по обозначенному вопросу. Потом я записывал все в тетрадь. А накануне экзамена перечитывал ответы на несколько раз.
Экзамены были сданы. Мы с Ксенией поехали в город сдавать документы в институт. Вскоре и вступительные экзамены были сданы мной без особых сложностей. Начались студенческие будни, новые знакомства. Студенческая жизнь затянула меня. Не замечал, как время шло от сессии до сессии. Домой я приезжал поначалу каждую неделю, потом стал через неделю. А со второго года обучения уже раз в месяц. На последних курсах домой приезжал только на праздники или каникулы.
Но каждый раз приезжая домой, я рассказывал о своей жизни сначала сестре, а потом родителям и бабушке. Сестра с интересом слушала меня, спрашивала, давала советы.
Время обучения прошло незаметно. Наступило время сдачи государственных экзаменов. Проект своей дипломной работы я показал Ксюше, когда в очередной раз приехал в родительский дом.
– Отдыхай пока, – ответила сестра. – Я вечером почитаю.
– Хорошо, только не обращай внимания пока на орфографию. Главное концепт освещения проблемы.
Наутро Ксения вернула мне проект, с небольшими пометками на полях и несколькими абзацами в конце работы, написанные её убористым почерком. Она похвалила меня за хорошее раскрытие темы.
Сдав госэкзамены и защитив дипломную работу, я приехал домой показать родным свой красненький диплом.
– Что с работой-то, Костя? – спросил меня отец.
– Меня берут в контору, в которой я практику проходил, – ответил я. – Там и жильем пообещали помочь.
– Хорошо, – довольно добавила мама. – Такого специалиста должны с руками отрывать.
Я устроился на работу и стал жить в городе самостоятельной жизнью. Вскоре в один из будних дней на работу мне позвонил отец и сказал в трубку телефона, что Ксения пропала. Эта новость ошеломила меня. Отпросился с работы и приехал к родителям. Мать меня встретила с распухшими глазами, отец был осунувшийся с потемневшим лицом.
– Что случилось? – начал я заваливать родителей вопросами. – Когда она ушла? Куда?
– Вот, – протянула мне мама лист бумаги, испещренный знакомым убористым почерком. – Написала нам и ушла, три дня уж как нету её.
Я взял записку из рук матери матери, сел на стул и начал читать:
«Не ищите меня. До сегодняшнего дня вся моя жизнь – это черновик. Всегда понимала, что не смогу прожить жизнь как другие. Предсказуемость бытия – невыносима! Прощайте.
P.S. Костя, не жалей ни о чём, никого не вини. Отнесись к этому как данности. Ты знаешь, что многое в жизни иллюзорно, многое не таково каким кажется на первый взгляд».
– Что же это все значит, Костя? – растеряно смотрел на меня отец, взяв у меня письмо. – Что это она удумала? Не понимаю.
– Ой, чё делается, да куда же она? – заревела мать.
Я вышел из дома и поднял глаза к небу. По синему небу плыли белые облака. «Иногда, всё – не то чем нам кажется» – вспоминал я слова Ксении, услышанные мной в далеком прошлом.
После ухода Ксении мы с отцом и матерью предпринимали попытки ее найти. Но все попытки были безуспешны.
– Ну что Вы хотите? – говорил отцу местный участковый. – Она совершеннолетняя, захотела уехать и уехала.
– Не сказав ни слова родителям? – не соглашался отец.
– Записку же оставила.
– И записка странная.
– Так и Ксения всегда чуток того была, – участковый покрутил поднятую ладонь с растопыренными пальцами. – Никто её из здешних не понимал. Вроде говорит по-нашему, а все недомолвками какими-то, как не наша, чужая будь то бы.
– Но-но, ты не очень-то, Ксюха и мухи не обидела за всю жизнь, и словом никого не задела. Не хочешь помогать, так и скажи, – начал было заводиться старик.
– Да причет тут «не хочешь»? Говорю же, основания нет. Признаки преступления отсутствуют.
– Да, ну вас всех, – махнул рукой отец и удалился.
На селе тоже много судачили об уходе Ксении.
– Да убегом она ушла с каким-нибудь заезжим молодцом. – сплетничали старухи. – Что ей век вековать в старых девах-то.
– Она у них всегда странная была, не наша какая-то! 
Все предпринятые попытки найти Ксению, узнать ее судьбу были тщетны. Долгие годы я пытался разыскать ее. В живых уже нет ни бабушки, ни родителей. Ксения исчезла, растворилась. Тайна и причина исчезновения моей сестры так остались и неразгаданными. Ксении словно никогда и не было на этом свете. Лишь одно подтверждало её существование – это моя память, которая хранит светлый образ моей любимой сестры.