Феодора моей бабушке посвящается

Часть первая. Новый год

Последний  декабрьский морозный вечер был необыкновенно ярок то ли от того, что миллиарды звезд отражались на снегу, и снег сверкал, переливался сказочным светом, то ли от того, что полная луна, как обворожительная хозяйка ночного неба, тихо плыла по небосклону, устремляя свой лунный свет на землю.
Иркутск готовился встретить Новый 1907 год. И только на самой окраине города  в маленьком покосившемся домике не было и намека на праздник. Здесь, на съемной квартире в двух крохотных комнатках, обитало семейство Кудашевых. Бедность и нищета, ставшие  спутницами семьи, привели их на этот захудалый двор, так что о празднике можно было и не думать.
А вот их дочерям, трем маленьким сестрам, очень хотелось праздника. Они, не отрываясь, смотрели на дорогу, которая проходила мимо их дома, и дышали на замороженное окно, мечтая, что один из дорогих экипажей, проезжающих мимо, остановится и оттуда выйдет обворожительная фея, которая одарит их подарками.
Дети еще издали услышали звон колокольчиков и цокот приближающихся копыт и переглянулись.
-Сидите тихо, – приказала старшая из девочек пятнадцатилетняя Феодора.
 – Я выйду во двор. Посмотрю. И она, одев большущие не по размеру валенки и закутавшись в старую подранную шаль, шагнула за дверь. Экипаж быстро приближался. Звон колокольчиков сливался со стуком копыт по промерзшему снегу.  Эта музыка наполнила душу Феодоры каким-то необъяснимым трепетом, ожиданием чего-то таинственного, даже, можно сказать, мистического. Вот уже показалась тройка белых лошадей, кучер, крепко держащий вожжи и необыкновенная сказочная карета. 
Девочка стояла у обочины, кутаясь в шаль и дрожа всем телом, то ли от холода, то ли от предчувствия чего-то необыкновенного. Как не странно экипаж остановился рядом с ней.  Дверца открылась и прекрасная дама поманила девочку рукой. Феня подошла к карете и увидела, богато одетую во все белое, как Снегурочку, молодую женщину. Она мило ей улыбалась.
 - Тебя Феодорой зовут? - спросила незнакомка. Фенечка утвердительно кивнула головой.  Дама вложила в ее маленькую дрожащую руку небольшой красный  бархатный мешочек с вышитым золотыми нитками двуглавым орлом. Он был туго затянут тонким шелковым шнуром.  Дама сомкнула пальчики девочки, и этот предмет спрятался внутри ладони Феодоры.
 – Это для тебя. Храни и никому не показывай. Запомни девочка - ты избранная. Это пока все, что тебе нужно знать. Да, вот деньги, отдай матери, пусть вас приоденет, - и она протянула ей несколько золотых монет, - передай ей привет от Якура.  Ах, вот еще совсем забыла, и она протянула большую корзинку, прикрытою, вышитой скатертью, со словами: «С Новым годом! Да хранит тебя Бог, царица Феодора».
               

Дверь кареты закрылась, и экипаж понесся дальше. Феня, как завороженная, смотрела вслед удаляющемуся экипажу и уже не чувствовала холода. Шаль сползла с головы, открыв ее шоколадные кудри, которые в тот же миг рассыпались по плечам. Снежинки, упавшие на ее волосы, переливались бриллиантовой короной в подтверждение того, что на дороге стоит совсем не нищенка, а настоящая царица.
Дуняша и Сонечка открыли скрипучую дверь и, дрожа от холода, стали звать свою сестру.
-Феня, Фенечка.!! - вдруг донеслись до нее слова сестер, вывившие девочку из оцепенения.  Феодора всем телом ощутила декабрьский новогодний мороз и поспешила в дом.
Она поставила корзину на обшарпанный стол и   незаметно спрятала бархатный мешочек за пазуху.
Младшие сестры Феодоры прыгали от счастья и хлопали в ладоши, разбудив родителей, которые спали в соседней комнате.
 Ещё вечером, к ним заходил компаньон  Ивана  со спиртным и небольшим припасом съестного. Он пребывал в хорошем настроение от того, что саквояж, стоящий  у него в комнате под кроватью, был полон  денег.
-С наступающим вас Новым годом! - отрапортовал компаньон с порога.
- На ка вот, Евдокия Васильевна, накрывай на стол. И он передал ей свёрток с колбасой, луком и солеными огурцами, а на  середину стола поставил то, с чем он к ним в последнее время частенько наведывался – бутылочку водки.
 -Посидим по человечески. Хороший был год. Поработали неплохо.
 -Где уж хороший! - прервала его Дуся, - Видишь, где приходиться жить.
- Ничего, ничего, голубушка, скоро все наладится. Готовься переезжать в новые хоромы. С Нового года  и начнется новая лучшая жизнь! - говорил он пафосно.
 - Не пройдет и месяца, как вы опять, Евдокиюшка, будете жить в нормальных условиях. Поверьте моему слову.
- Егорович! обратилась она к мужчине, - пока только одни слова и слышу. И никаких изменений к лучшему. Муж с утра до ночи пропадает на работе, а денег приносит все меньше и меньше.
-Подожди, постой. Скоро всё будет! Будет, будет, дернув её как бы шутя за юбку, продолжал он, присаживаясь за стол.
- Эй, девчонки!- обратился он к их дочкам, - поди,  сюда мелюзга. Дядя Егорович вам гостинец новогодний принес. И он, вытащив из кармана яблочки, выложил их на стол. Дети стояли у стены и не трогались с места.  Феодора смотрела на него неприветливым  взглядом.
 -Чего стоим истуканами, давно ли яблочками баловались? Берите, берите, не стесняйтесь.  Евдокия разрешающе кивнула головой. Младшие  подошли, взяв по яблоку.
-А ты что брезгуешь? обратился он опять к Фене. Та не сдвинулась с места.
               

- Смотрите  ка,  принцессу - гордячку вырастили. Ну-ну зло посмотрел он на девочку. И больше не обращал на детей никакого внимания. Поболтав, о новых перспективах и уверив своих  друзей, что очень скоро все будет хорошо,  изрядно захмелевший он отправился восвояси. Такие же хмельные Иван и Евдокия отправились спать, предоставив  дочерей самим себе, и пропустили все самое интересное, что могло произойти в преддверие новогодней ночи, встречу со Снегурочкой. Да и даме в белом были ни к чему лишние свидетели.
-Что случилось? Показалось в проеме хмельное, заспанное лицо матери.
-По какому случаю веселье? – вмешался в разговор отец, выглядывая из-за головы Евдокии. - Чего шум среди ночи подняли?! Быстро спать!
Девятилетняя Соня  схватила родителей за руки и потащила к столу.
- Смотрите! Смотрите! - восторженно верещала она. - У нас тоже праздник! Муж с женой непонимающе смотрели то на корзинку, изобилующую разными вкусностями, то на детей.
-Что? Что это? Откуда? Кто здесь был? - испуганно залепетал, краснея, отец семейства. - Почему нас не разбудили?
-Карета! Богатая! Проезжала мимо, - вступила в разговор пятилетняя Дуся. – Вот Фенечка и выбежала к дороге, и у нас теперь праздник.
Феодора вложила в руку, вмиг протрезвевшей матери, золотые монеты.
 – Держи, велено нас приодеть. Да, еще тебе привет от какого-то  Якура, -  многозначительно посмотрев на мать, добавила она.
-К –к – кого? - заикаясь переспросила Евдокия, побелев от страха. - Он сам тебе передал? - еле промолвила мать, присаживаясь на лавку. Она непроизвольно коснулась  резного перламутрового колечка и  моментально вспомнила: сидит она на завалинке,  ждет мужа. Теплый летний вечер. Глаза ее прикрыты. И вдруг слышит мужской голос рядом с собой…
-Нет, очень красивая дама, она меня назвала царицей, представляете, - продолжая разговор,  сказала Феодора, вернув  Евдокию в реальность.
-Ты прям сейчас в настоящем царском наряде,- глядя на дочь улыбнулся Иван.
Евдокия посмотрела серьезно на мужа:
- Ну, все, хватит, перестань. Иван нежно притянул к себе дочь. Он, конечно, любил свою старшенькую, долгожданную и добавил, хитро сощурив глаза: - А я что, я ничего,  профиль то у нее действительно царский. Мой профиль. Я ль не царь?!  Да и кто-то мне уже об этом говорил. Только вот не помню кто, а может мне это приснилось. А дочь?– он чмокнул ее в щечку.
-Папа я уже большая, отмахнулась девочка и не глупая, чтоб ты знал. И вообще, если ты забыл, я училась в институте благородных девиц. А сестры захлопали в ладоши, закружились по комнате с возгласами:
- Феодора - царица! Фенька наша - царица! Ура, ура!
- Ну, что, дорогая моя царственная семья, садимся за царственный стол и будем встречать Новый год по-царски, раз уж нам так повезло,- прервала всех Евдокия.
               

 И она начала разбирать содержимое корзинки.
Феня прикрыла страшный стол поистине царской скатертью.
Соня и Дуняша доставали из буфета старенькую посуду, а мать выкладывала из корзинки продукты: большой кусок копчёного лосося, банку с паюсной икрой, фрукты, шоколад, печенье в виде сердечек и многое другое. На эти деликатесы в витринах местных дорогих магазинов они не раз засматривались, глотая слюнки. На дне лежала еловая ветка.
К ней золоченой нитью были привязаны огромные конфеты в блестящих фантах и еще два  необычных подсвечника,  изящно изготовленных из морских перламутровых раковин с резными серебряными ручками, как  привет из античного прошлого, и две большие свечи к ним.
Если бы кто-нибудь в это время заглянул к Кудашевым на огонек, то их изумлению не было бы  придела от контраста самой обстановки комнаты, внешнего вида хозяев и убранства новогоднего стола.
Но  достопочтенному семейству,  какое  до этого дела. Они просто наслаждались минутами счастья в  новогоднюю ночь.
А в это самое время по дороге мчался еще один экипаж, в отличии от первого он был черный, кованный серебром. Ямщик, одетый во все черное, управлял тройкой черных, как смоль, лошадей, запряженных в карету.
Но эта карета  не остановилась у их дома, и тот, кто сидел в ней, не  заглянул в окно, не постучал в дверь. Экипаж, пронесся мимо,  оставив за собой клубы снега. Тот, кто находился в этой карете, спешил догнать молодую даму в белом. Что ему от нее было нужно? Зачем он ее преследовал? …

Продолжение следует...